Новенькая на факультете боевых магов (СИ)

ГЛАВА 10. И титул «Мисс Балленхейд» присуждается…

Доктор Коутс выписал меня в день конкурса «Мисс Академия Балленхейд», а мои новые подружки уже и не надеялись составить мне конкуренцию. Но, так как заявку я не снимала, им пришлось стиснуть зубы и облачаться в платья от кутюрье.

— О, Элла! Рада видеть! — осклабилась Эффи, увидев меня. — Ты набрала фунтов десять, пока болела, не меньше!

— Не больше, чем ты, дорогая, — парировала я.

По сравнению с нарядами других девушек мои казались слишком простыми. Одно платье я привезла из Хендфорда, второе купила в местном магазине подержанных вещей, а третье перешила из двух старых, пока томилась в лазарете. Благодаря тёте Эмили шить я умела.

Участниц освободили от занятий и в административном корпусе царил жуткий хаос вплоть до самого вечера, да и то, когда зрители начали рассаживаться по местам, кто-то ещё умудрялся бегать за кулисами с воплями: «Что мне надеть?! Где моя помада?!», делать упражнения для похудения, чтобы втиснуться в платье, репетировать приветственную речь или украшать сцену.

Наконец грянули фанфары и ведущий, коим был неподражаемый и артистичный Рамос Пламфли, облачённый в сверкающий стразами костюм и белый галстук-бабочку, объявил начало конкурса.

— По старой доброй традиции мероприятие открывает победительница прошлогоднего конкурса красоты. И это, — он сделал паузу, как будто сообщал какую-то сверхважную новость, — кадет четвёртого курса факультета военной медицины Эффи Хилтон! Аплодисменты, друзья!

Победительницу встретили бурными рукоплесканиями и свистом. Нужно признать, освещенная софитами, словно лучами восходящего солнца, в длинном сияющем платье, с распущенными волосами и короной на голове выглядела она весьма эффектно. Стоя за кулисами, девчонки восхищенно перешёптывались, обсуждая её причёску и платье.

— Уважаемые судьи и преподаватели, коллеги, друзья, мои многочисленные поклонники! — хорошо поставленным голосом вещала в микрофон Эффи. — Для меня огромная честь в очередной раз открывать самое, не побоюсь этого слова, значимое и красивое мероприятие в стенах Академии стихийной магии и обороны Ла Риоры! О да, благодарю за тёплый приём, мне очень приятно!.. А знаете, мне нравится эта традиция: золотой кубок который год не покидает стены академии, а корона королевы красоты — мою светлую симпатичную голову.

Шутку оценили жиденькими аплодисментами и Эффи продолжила речь, в витиеватых и будто вырванных из романа прошлого века фразах поведав о своей жизни, планах и мечтах.

— Так нечестно! Что она делает?! — возмутилась участница с номером два на запястье. Кажется, её звали Элианой. — Это же моя речь! Она украла её!

— Ничего подобного! — заступилась за подругу Бонни. — Эффи сочинила её сама.

— Да она стырила её слово в слово! — продолжала негодовать Элиана. — Ну же, девочки! Разве вы не помните, как я выходила с ней на финальный прогон?

Девушки разделились на два лагеря. Одни защищали Элиану, другие горой заступались за признанную королеву Балленхейда. Но в итоге презентация Элианы была испорчена — повторять сказанную Эффи речь она не стала, а заявление о плагиате, несмотря на обещание жюри во всём разобраться, дружно высмеял весь факультет военмеда.

Не обошлось и без других казусов. Так, перед самым выходом Бонни кто-то поставил стул ей на шлейф и одна из участниц, причём далеко не самая худенькая, на него уселась. Бонни же ничего этого не заметила и от дорогущего платья остались куцые лохмотья. Она расплакалась и отказалась выходить на сцену. В итоге на одну участницу стало меньше.

А когда выступала Анна Лаудер, представительница факультета связи и радиотехнического обеспечения и главная соперница Эффи, отвалилась часть декорации и с грохотом обрушилась на дощатую сцену, едва не задев конкурсантку. Возможно, фанера была плохо закреплена, однако Рамона и Амалия утверждали, будто это дело рук Эффи Хилтон.

Я же особо не волновалась до того момента, пока меня не вызвали на сцену. Оправив пышную юбку и подняв подбородок всем назло, я походкой от бедра прошлась по скрипучим подмосткам и остановилась перед микрофоном. Факультет боевых магов встретил меня бурными овациями. Софиты слепили глаза, но это не помешало мне отметить, что большой актовый зал заполнен под завязку. Все места заняты, зрители толпились в проходах, на подоконниках, теснились у края сцены и за задними рядами.

— И, наконец, наша последняя и самая неожиданная участница, — представил меня Пламфли, — Элла Фостер, представительница, как мы привыкли думать, чисто мужского коллектива боевых магов. Поддержим дебютантку!

Зал буквально взорвался аплодисментами, причём, кажется, поддерживал меня не только мой факультет. Приятно, не скрою. Улыбка помимо воли расплылась до ушей. Но стоило среди прочих заметить чёртового Фицроя, вальяжно развалившегося в кресле на одном из центральных рядов, как волнение скакнуло выше предела. Атмосфера, стараниями воздушников охлаждённая до комфортной температуры, мгновенно накалилась. Звуки стихли, превратившись в неясный гул. В переполненном зале остались словно мы одни. Я в прошлогоднем платье, которое шила для конкурса талантов в академии Хендфорда, в поношенных туфлях, с дешёвой косметикой на лице и тщательно заштукатуренными засосами на шее. И он — наглый, развязный, нисколько не стыдящийся багровых царапин, прочерчивающих кожу от левой щеки до уходящего под ворот рубашки надплечья. Он будто кичится ими! И ещё смеет утверждать, будто это я больная на голову! «Если кто-то распускает слухи, будто переспал с тобой, — помнится, говорила Рейна, — не отрицай и не оправдывайся, а поверни ситуацию в свою пользу. Говори всем словно по секрету, что он носит трусы в цветочек или в самый ответственный момент воет как оперный певец».

— Мисс Фостер? — обратился ко мне Пламфли.

Кажется, от меня требовалось произнести приветственную речь и ответить на вопросы ведущего. Ничего сложного. Ничего, если бы не один наглющий тип в зале.

— Здравствуйте, мистер Пламфли, — проглотив застрявший в горле ком, произнесла я, — здравствуйте, уважаемые судьи, преподаватели и все-все-все, кто оказал нам, новеньким из Хендфорда, тёплый дружеский приём. Я очень рада здесь оказаться не столько потому, что Балленхейд считается лучшей академией Тройственного Союза, но и потому, что мне и моим друзьям посчастливилось выбраться из снежной холодной зимы в жаркое лето. Что может быть лучше, чем два лета подряд и самая крутая на Земле академия?

Шутку, придуманную наспех за несколько минут до выхода, приняли на удивление благосклонно, а парни-боевики свистели и топали ногами так отчаянно, будто перепутали конкурс красоты с матчем по стихийному баскетболу. Несмотря на то, что кто-то из судей поморщился и довольно громко заявил о непереносимости резких звуков, я воспрянула духом. Голос, поначалу сдавленный и дрожащий, постепенно выровнялся.

— За то недолгое время, пока я осваивалась на факультете боевых магов, я поняла очень важную вещь: не страшно быть единственной девчонкой на факультете. Страшно не представить свой факультет на конкурсе красоты!

Никогда не умела делать эффектные паузы. Набрав полные лёгкие воздуха, я была вынуждена подождать, пока зал не угомонится. Даже Пламфли сделал реверанс в мою сторону, парочка судей что-то отметила в блокнотиках, а сидевший в первом ряду ректор Косгроув не сдержал одобрительной улыбки.

— Какие же ещё таланты вы скрываете, помимо искромётного юмора, мисс Фостер? — подыграл мне Пламфли.

Попадать в дурацкие ситуации. Становиться жертвой шантажа и запрещенных ритуалов. Не использовать свой магический потенциал — вот неполный список моих талантов.

Но для публики я припасла другой ответ:

— Как вы уже заметили, я мастерски владею фелильским акцентом, хотя родилась в Альверии, — с фальшивой улыбкой, от которой сводило скулы, принялась перечислять я, — немного пою, неплохо шью… Да-да, это чудное платье — результат моих бессонных ночей. Также, как оказалось, я не переношу морской болезни, обожаю инспектировать местные лазареты и играть в стихийный баскетбол. Кстати, пользуясь случаем, хочу пригласить всех желающих на предстоящий матч со сборной «Центавра» и «Хамелеона»…

Окончание фразы утонуло в неимоверном гвалте. Конечно, дело не в моём «исключительном чувстве юмора», а в том, что те самые парни, которые делали непристойные предложения в душе и ставили на то, будто я не продержусь на их факультете и суток, теперь болели за меня с такой отдачей, точно я по меньшей мере за титул «Мисс Вселенная» борюсь. И это было приятно до щекотки в груди. Несмотря на то, что Фицрой во всеобщем помешательстве почти не участвовал.

Я поискала глазами Брайса, но, очевидно, в непосредственной близости от командира места ему не нашлось и он сел где-то сбоку, а из-за слепящего света мне его разглядеть не удалось. Зато взгляд Фицроя я ощущала так же явственно, как ощущала жжение ран или его губы на своей коже. Честное слово, зудящие язвы были куда приятнее! Каким-то образом я чувствовала обжигающий лёд его глаз везде: на тщательно завитых волосах, подкрашенных ресницах, щедро измазанной тоналкой шее, мочках ушей, где красовались простые серёжки из нержавеющей стали, запястье с элитными часами и треснувшим циферблатом, на области декольте, украшенном кружевными вставками, на покрытых мурашками коленях и тонких лодыжках, обвитых кожаным ремешком от вышедших из моды туфель.

С Пламфли мы заранее условились не касаться некоторых тем, например, темы гражданства и жизни под эльвами. Однако, когда ведущий дал зрителям отмашку задавать интересующие их вопросы, кто-то крикнул:

— Ты сюда за богатым мужем приехала?

«Гидры» дружно на него зашикали, и я поняла, что парень был не из нашего факультета. Посыпались и другие вопросы, самые разные: о семье, об увлечениях, любимых книгах и видах искусства и тому подобное.

— Я отвечу по порядку, — сказала я, когда в зале воцарилась относительная тишина. — Кто-то спросил о богатом муже. Я скажу так. Я не стремлюсь заполучить посредника между мной и гражданством. Я стану той, кто самостоятельно получит и гражданство, и достойную оплату за службу на благо отчизны. Но не только. Я мечтаю подарить мир всем будущим гражданам Союза Четырёх Континентов!

Судя по реакции зала, ответ пришёлся им по душе. Следующие темы оказались не такими сложными и тоже были приняты с энтузиазмом.

— Каким должен быть парень твоей мечты? — спросил кто-то из «Феникса».

— Прежде всего, — отвечала я, стараясь не смотреть в сторону Фицроя, — он должен быть честным со мной и самим собой, обладать высокими моральными принципами и чувством юмора.

— Ты описала меня, красавица! — послышалось со всех сторон. — Когда у тебя увольнительная? Пойдёшь со мной в кино? Давай подежурим вместе?

— Благодарю, но нет, — улыбнулась я. — На первом месте учёба. Не хочу, знаете ли, подвести ректора Косгроува.

— О чём ты мечтаешь помимо мира во всём мире? — выкрикнул из зала Флинт.

Этот простой вопрос неожиданно застал меня врасплох.

— До недавнего времени я банально мечтала о том, чтобы дожить до тех времён, когда смогу мечтать о том же, о чём мечтают люди на свободных континентах. А теперь, когда дожила… В данный момент мечтаю победить в конкурсе красоты и купить нормальный шлем для игры в стихийный баскетбол.

— Твоё самое яркое воспоминание из детства! — крикнули с «галёрки».

Самым ярким воспоминанием был тот самый мнимый пожар, но во всеуслышание об этом я говорить не готова. И я решила сделать Брайсу приятно, надеясь, что он сидит где-то в зале и внимает каждому моему слову:

— Вы все знаете, как в Альверии трудно жилось ещё шесть лет назад, — говорила я. — Помню, когда мне было десять, мы потеряли всё и перебрались на юго-восток в общину ферджинианцев, где нас приняли очень тепло и поделились последним куском хлеба и краем одеяла. Здесь, в Ла Риоре, где царит спокойная и сытая жизнь, все эти трудности представить очень сложно, но доброту и бескорыстие ферджинианцев я не забуду до конца дней своих. Я бесконечно благодарна тебе, Брайс Беккет, и всей твоей семье!

От волнения голос оборвался, а по щеке покатилась горячая слеза, но зал поддержал меня бурными аплодисментами. Пламфли подал знак, мол, пора закругляться и переходить ко второму туру, когда шум зала перекрыл голос командира «Гидр»:

— У меня вопрос. Не кажется ли вам, мисс Фостер, что часть фразы, содержащей ложь, дискредитирует и ту часть, что содержит правду?

Обдумывая ответ, я вдохнула ставший вдруг разреженным воздух. Точно кислота, он обжёг внутренности и вызвал ответную магическую реакцию, нейтрализовавшую раздражитель и воскресившую пошатнувшееся чувство уверенности. Фицрой хочет вернуться к тому ночному разговору? Что ж, я тоже не против прояснить пару моментов.

— Нет, я так не думаю, — отозвалась я. — Во-первых, из ваших слов не совсем ясно, какая часть фразы истолкована превратно. Во-вторых, что такое правда? Это уверенность в определённом порядке вещей. Но что такое ложь? В общепринятом смысле — стремление исказить, скрыть или приукрасить правду. Но иногда это просто предположение или, если угодно, ошибочное суждение, основанное в результате восприятия череды нелогичных поступков, и которое можно исправить.

— На этой философской ноте мы заканчиваем первый конкурсный этап и переходим ко второму, — воспользовавшись паузой, Пламфли отобрал у меня микрофон и выразительно пошевелил бровями, мол, шагай давай, твоё время вышло давно, — а именно к творческому конкурсу, где участницам представится возможность продемонстрировать свои таланты. Итак, мы вновь просим на сцену мисс Эффи Хилтон с номером «Ла риорский народный танец в современной интерпретации», от которого вы гарантированно получите эстетический экстаз!

Уходила я со сцены под ритмичные удары барабанов. Сердце колотилось так же яро и звучно, а в голове роились противоречивые мысли. Всё ли я сделала правильно? Не наговорила ли лишнего? Не выставила ли себя глупо?

В комнатке, где с двумя другими девочками я переодевалась и готовилась к конкурсу, царил беспорядок. Ни Рамоны, ни Анны в каморке не было, а мои платья, в которых я намеревалась выступать во втором и третьем туре, были безнадёжно испорчены. На рваных и испачканных в грязь и нечистоты кусочках ткани копошились черви, сломанная расчёска выглядывала из мусорной корзины, баночки с косметикой были разбиты, а их содержимое рассыпано по туалетному столику. Никогда не думала, что ради конкурса красоты кто-то способен опуститься так низко.

Первой мыслью было поскорее прибраться и проветрить помещение, но скрыть следы чьего-либо преступления — значит оставить зло безнаказанным. Вторая мысль быстро вытеснила первую — руки чесались прижать наглую белобрысую красотку к стене и наподдать как следует.

Но в глубине души я понимала, что и этот поступок будет не совсем правильным. И я позвала миссис Макнейр, которая преподавала у нас историю магии и курировала конкурсанток военмеда и связи.

— Ни к чему не прикасайтесь, — велела она, — мы с профессором Принглом проведём расследование и выясним, кто здесь набезобразничал. У вас есть предположения, кто бы это мог сделать?

— Понятия не имею.

Да, я такая же лгунья, как и Фицрой. Но пусть мнение миссис Макнейр останется непредвзятым.

— Ну что ж… — вздохнула она. — Вы, наверное, не станете продолжать участие в конкурсе?

— Почему же? Я продолжу участие.

— Но ваши платья испорчены!

— Да, но это не повод не выходить на сцену. Я могу надеть форму.

— В форме нельзя.

— Форма не делает меня некрасивой или неженственной. Да и в Положении прямо не указано, что в ней выступать нельзя.

— А вы прямо всё Положение прочли?

— С тех пор как я научилась читать, я читаю всё, что касается меня лично и всё, что мне интересно.

Пока я препиралась с профессором Макнейр, в гримёрку вернулись Анна и Рамона.

— Божечки! — всплеснула руками Рамона. — Что здесь творится?

— Испорчены только твои платья? Или наши тоже? — засуетилась практичная Анна.

— Только мои, — ответила я, на что Анна огорчилась. Осознание того, что тебя не считают достойной конкуренткой, здорово бьёт по самооценке.

— Тебе не в чем выступать? — посочувствовала Рамона. — Могу предложить что-то из своего гардероба, но предупреждаю, ничего, подходящего для сцены, там нет.

Её предложение меня растрогало, но в итоге платьем со мной поделилась выбывшая из соревнования Бонни. Правда, оно оказалось размера на три больше, чем нужно, но я была благодарна и за это.

— И конкурс талантов завершает представительница факультета боевых магов Элла Фостер, — объявил в микрофон Пламфли, когда я всё ещё возилась с иглой, — с песней «Моя земля, моя стихия». Поприветствуем участницу!

Ушить платье я не успела, поэтому шла, приподымая длинный подол и стараясь не запутаться в шуршащих складках, а другой рукой придерживала бретельки, следя за тем, чтобы одежда как можно дольше оставалась на мне. Первые аккорды утонули в аплодисментах, а когда утихли, я поняла, что минусовку перепутали и звучит совсем другая мелодия.

Я обернулась в поисках Пламфли, но тот спустился к судьям и о чём-то увлеченно разговаривал с проректором по воспитательной работе.

А может, это и к лучшему. Потому что магию земли я в себе практически не чувствовала и нечестно петь о том, чего во мне нет и, возможно, не было от рождения.

— Прошу прощения, — сказала в микрофон я, — в программе произошли изменения и я буду исполнять другую песню.

К счастью, мелодия, льющаяся из динамиков, была хорошо мне знакома. Это старинная альверийская песня, которую когда-то пела мне мама и которую я любила в память о ней. Песня была наполнена символизмом и передавала чувства покидающего земной мир воина — горечь, сожаление и проблеск надежды на лучшее в мире, полном боли и тьмы.

— Если настанет тот счастливый час, — пела я, –

Когда утихнет адских гончих глас,

Мы из пепла с тобою восстанем

И луна ярче солнца засияет.

Задействовать магию в этом туре не только не воспрещалось, но и настоятельно рекомендовалось. На репетициях я видела, как другие девочки осыпали зрительские ряды цветами или создавали над головой сияющую радугу. Предполагалось, что я тоже изображу нечто подобное, но в данную минуту все мои силы сосредоточились на пении. Ну и немножко на том, чтобы с меня не сползло платье.

— Если настанет тот счастливый день,

Когда с тропы исчезнет вражеская тень,

Камелия дикая на лугу расцветёт

И солнце с другой стороны земли взойдёт.

Если настанет тот счастливый год,

Когда освободится от оков народ…

От переполнявших чувств слёзы застилали мне глаза. Я словно перенеслась в тот мир, где по ночам выли гончие, а мои родители были живы — в тот мир, который давно исчез и сменился другим. Я пела, ощущая, как в груди снова загорается та самая зеленовато-оранжевая руна, значение которой оставалось для меня сокрыто. Её сияющий свет заполнил весь контур и запустил в организме удивительную магическую реакцию. Возникло ощущение, будто глубоко внутри отшелушиваются частички чего-то инородного, ненужного и сгорают во внутреннем огне. Меня это нисколько не пугало, наоборот, радовало. Я открывалась новому с таким доверием и восхищением, как когда-то открывалась знаниям, ставшим для меня настоящим откровением. И только это было первостепенным и важным, всё остальное на этом фоне померкло и утратило свою значимость: и наглый Фицрой, и его ненормальная бывшая подружка. Но вместе с тем обрушилось острое осознание неправильности того, что я собиралась сделать. Засело около сердца причинявшим невыносимую боль осколком и никак от него не избавиться, разве что признаться во всеуслышание и ожидать неминуемой расплаты.

Когда песня подошла к концу, я поняла, что всё моё лицо залито слезами, бретельки сползли и лиф держится буквально на честном слове. Не глядя в зал и почти не слыша аплодисментов и криков «браво», я покинула сцену и, путаясь ногами в шуршащей ткани, заторопилась в гримёрку.

Но ошиблась и по привычке хотела войти в ту дверь, через которую входила раз пятьдесят до этого.

— Сюда нельзя, мисс Фостер, — остановила меня профессор Макнейр, — пожалуйста, пройдите в кабинет заведующей библиотеки, который вам временно выделили.

— Извините, профессор, я забылась, — отозвалась я.

Уходя, я успела заметить, как профессор Прингл и профессор Макнейр расчерчивают комнату рунами истины и с помощью специального порошка подсвечивают и снимают частички магии, витающей в комнате и отпечатавшейся на поверхностях.

На пороге на меня налетела Рамона со словами:

— Я слышала, как ты пела, Элла. Это потрясающе! Я плакала. И если ты не получишь титул «Мисс Балленхейд» или хотя бы «Вице-Мисс», я очень и очень расстроюсь!

— Ну что ты, — пробормотала я, — оно того не стоит.

— Там, кстати, коробка для тебя. Большая. Курьер только что доставил.

— Для меня?

Я обомлела. Наверняка это очередной почтальон с новой телеграммой, новым условием задания и новой угрозой. Ну сколько можно!

Сперва я отказывалась открывать коробку (не при девочках же!), однако время шло, а они настаивали. Да и её размер раз в десять превышал размеры конверта, куда бы могла поместиться телеграмма.

Внутри оказалось платье. Потрясающе яркого огненно-красного цвета. Из лёгкого нежнейшего шёлка. С пышной шёлковой розой на груди и высокими разрезами на юбке в пол.

Но и это ещё не всё. В коробке обнаружилась коробочка поменьше, похожая на те, в которых богатые поклонники дарят своим дамам сердца бриллиантовые серьги.

— Какая прелесть! — восторженно прошептала за моим плечом Рамона. — Открывай же, я сейчас умру от любопытства!

— От кого эти сокровища? — поинтересовалась Анна.

— Не знаю. — Я словно очнулась и запихнула платье обратно в коробку. — Я не могу его надеть.

— Почему? — удивилась Рамона.

— Потому что оно не моё!

— Твоё. Погляди, на карточке написано твоё имя.

Верно, моё. Но, кто бы ни оказался отправителем, ему следовало написать своё имя. «Хоть бы это был Брайс», — с этой мыслью я взяла в руки платье. Несмотря на лёгкость и невесомость, оно приятно грело ладони и буквально молило о том, чтобы я его примерила!

— Странно, — сказала Анна. — Твоя стихия земля и логичнее было бы прислать тебе платье зелёного цвета.

— По-моему, Элле больше идёт красный, чем зелёный, — возразила Рамона. — Ну-ка, примерь!

В эту минуту в дверь кабинета постучали и раздался громкий голос кого-то из участниц:

— Девочки, поторопитесь, если не хотите пропустить финальное дефиле!

Пока Анна наскоро припудривала у зеркала носик, Рамона помогла мне облачиться в платье. Ну в самом деле, не буду же я дефилировать в чёрном кителе или балахоне Бонни, который то сползти норовит, то накрепко связать мне ноги! А красное платье село на мне идеально, будто его сшили по моим меркам. Милый мой Брайс! Не человек, а ангел! Необычайно великодушно с его стороны, учитывая то, что подарки стоят целое состояние и что в этом конкурсе он больше болеет не за меня, а за Эффи.

Во всяком случае, я надеюсь, что мне стоит благодарить именно его. Не хотелось бы, чтобы моим благодетелем оказался Кёртис или Эркин. И уж точно не Фицрой.

У конкуренток при виде моего шикарного платья лица вытянулись и позеленели.

— Новенькой удалось достать туз из рукава, — прошептали за спиной.

А Эффи нашла в себе силы прошипеть:

— Крас-сивенько!

Красивенько!.. Да такого второго платья во всём мире нет! Правда, серьги с бриллиантами жгли уши, но их я надела исключительно потому, что охранные чары здесь слабо работали. Украдут ещё, а мне потом возвращай. Единственное, что контрастировало с моим новым образом — это старые туфли. Их я оставила за сценой. Уж лучше босиком пройтись, чем сочетать бриллианты и обшарпанный кожзам.

Играла ритмичная музыка. Пламфли торжественно объявлял наши имена, девизы и достижения. Маги превратили сцену в благоухающую цветами полянку. С потолка разноцветными ручейками струился мерцающий свет. Порхали бабочки, заливались трелями соловьи. Зрители аплодировали в такт музыке и поддерживали конкурсанток, ожидая от финального выхода чего-то особенного.

И оно не заставило себя ждать.

Не знаю, как другие, а я неожиданно наступила босой ногой на камень, которого здесь в принципе не должно быть. Больно! Стиснув зубы и продолжая улыбаться, я зашагала дальше как ни в чём не бывало. Но вот шедшая впереди Анна споткнулась и чуть не упала. А там Марта подвернула ногу и со вздохом осела на пол. Не успев вовремя перегруппироваться, Амалия налетела на Марту и перекувыркнулась через голову. За ними образовалась куча мала. Вместо лучей с потолка хлынул ледяной дождь. Девчонки с визгом и криками устремились за кулисы. Придерживая корону, Эффи заметалась по сцене. Её тщательно уложенные волосы превратились в жалкие мокрые сосульки, а зелёное платье облепило тело змеиной чешуёй. Кто-то, пробегая мимо, пребольно толкнул меня в плечо. В зале поднялся жуткий гвалт.

Но не прошло и пары минут, как дождь прекратился, а на сцену со всех сторон подул тёплый ветерок.

— Организаторы мероприятия приносят извинения за это жуткое недоразумение! Просим сохранять спокойствие! — трещал в микрофон Пламфли. — Объявляется перерыв в десять минут. Затем жюри объявит итоги. А пока все желающие могут проголосовать за одну из участниц — к вашим услугам карточки конкурсанток и корзины для голосования.

Непредвиденное происшествие неожиданно сплотило бывших соперниц и большая часть участниц собралась в просторном кабинете заведующей библиотеки. Теперь Рамона утешала рыдающую навзрыд Эффи, Анна аккуратно расчёсывала волосы Ионе, а Бонни накладывала повязку на ногу той девочке, что порвала ей платье. Пристроившись к зеркалу, где воздушница Бланка сушила волосы с помощью магии, я пыталась поправить тоналку на шее и в итоге решила заклеить некрасивости пластырем.

— Кто бы это ни сделал, оно того не стоило, — сказала Элиана, тщательно выжимая промокшее платье. — Чего мы добились? Только испортили себе праздник и выставили друг друга в нелепом виде. Вот мальчишкам потеха!

— Все были на сцене во время дефиле? — Фрэнси обвела взглядом присутствующих.

— А какая разница? — не поняла Бонни.

— Пытаюсь понять, кто именно это сделал.

— Меня не было, — с вызовом заявила Бонни. — И что? Считаешь, я на это способна? Какой мне смысл устраивать кавардак, если я выбыла из конкурса?

Фрэнси дёрнула плечом. На защиту Бонни стали и другие девочки.

— В конкурсе участвуют две лучшие подруги Бонни, — наперебой галдели они. — Не станет же она мешать сразу обеим! К тому же Бонни маг земли, дождь — не её стихия!

— Если дождь, так сразу водники виноваты! — возмутилась Амалия. — Между прочим, водники попали под дождь вместе со всеми!

— Там не только вода была, — вспомнила Иона. — А камни под ногами? А коряги? Тут и без землевиков не обошлось!

— А вы не думаете, что виноваты мальчишки? — сказала Марта. — Может, они дружно решили над нами подшутить?

— Ага, и платья Элле тоже испортили они? — покачала головой Рамона.

— Тебе испортили платья? — изумилась Элиана, а Рамона с Анной в унисон принялись пересказывать мою историю.

— Вон оно что, — цокнула языком Фрэнси. — Знаете, что, девочки? Многие из нас участвуют в конкурсе красоты четвёртый год подряд и каждая из нас подтвердит под присягой, что всё всегда проходило прилично. Но в этом году почему-то пошло наперекосяк, — и она перевела взгляд на меня — пристальный, въедливый, обвиняющий.

— Всё изменилось с приездом новенькой, — брякнула Марта.

— Зачем ей это нужно? — округлила глаза Бонни.

— Да, изменилось, — согласилась я. — Не знаю почему, но кто-то из вас считает меня занозой в пятке и делает всё возможное, чтобы я сошла с дистанции. Вот только вы сами роете себе яму. Вот-вот начнутся зимние игры и нам предстоит отстаивать честь академии плечо к плечу. И мне хотелось бы доверять однокурсникам, а не ждать, когда кто-то из вас воткнёт нож мне в спину.

Да только тем самым однокурсником с ножом была для них я — я, которая намеревалась сорвать проведение зимних игр.

— Согласна с каждым словом. — Поддержка Эффи оказалась самым неожиданным обстоятельством за сегодняшний день. — Только когда мы будем действовать сообща, сможем в очередной раз отстоять звание лучшей академии в Тройственном Союзе. Мир?

Если испорченные платья — дело рук Эффи, то она — самая талантливая актриса, которую мне доводилось в своей жизни видеть.

— Без проблем. — Я пожала плечом с таким видом, словно мне начхать и на её козни, и на предложение дружбы. Во мне, быть может, тоже скрыт великий актёрский талант.

— И давайте уже признаем, что в провале дефиле виноваты мы все, — продолжала Эффи, — и я в том числе. Что поделаешь, во мне взыграли чувства, с кем не бывает. Но я раскаиваюсь. Давайте же дружно приведём Балленхейд к победе в зимних играх?

Девочки дружно с ней согласились. И громче других звучал мой голос.

Перерыв затянулся до поздней ночи, но за это время организаторы успели всех опросить по поводу случившегося и привести сцену в порядок, а мы — перекусить, переодеться и отдохнуть.

Наконец, в ожидании вердикта мы выстроились на сцене в два ряда и слово взял ректор Косгроув.

— Мне искренне жаль, что нашим дорогим участницам пришлось пережить настоящую — не побоюсь этого слова — катастрофу. По некоторым конфиденциальным моментам организаторы продолжают расследование и непременно накажут виновных. Тем не менее, некоторые действия участниц требуют нашего немедленного реагирования, поэтому я с прискорбием сообщаю о дисквалификации Эффи Хилтон за кражу приветственной речи у Элианы Ортис.

По залу и среди других конкурсанток прокатились шепотки. Сама Эффи сделалась бледной как снег, но держалась с достоинством. А ректор продолжал:

— Но не только. Мнение жюри единогласно: за то, что устроили участницы в последнем соревновании, дисквалификации подлежит едва ли не каждая из вас, однако в этом году академии как никогда нужна признанная королева красоты, которой предстоит открывать юбилейные зимние игры за кубок четырёх стихий. Поэтому, пользуясь правом ректора, я объявляю продолжение церемонии.

— Итак, — слово перехватил Пламфли, — зрительские симпатии распределились следующим образом. Четверть голосов зрители отдали Эффи Хилтон, к сожалению, дисквалифицированной. Семнадцать процентов получила Анна Лаудер. Пятнадцать — Элла Фостер. По двенадцать процентов голосов получили Рамона Ривера и Амалия Наварро. Ещё девять ушло к Марте Ройес. Оставшуюся десятку разделили между собой остальные участницы.

После бурных обсуждений и оваций грянули фанфары. Среди зрителей я наконец-то увидела и Брайса. Он сидел около прохода и хлопал вместе со всеми, но глаза при этом у него были грустные-грустные. Когда я обернулась в ту сторону, где стояла Эффи, обнаружила, что её место заняла Анна.

— Вы знаете, как сложно определить победительницу в конкурсе, где каждая девушка достойна победы? — Пламфли артистично вытер воображаемый пот со лба. — И после долгих отчаянных дебатов номинации распределились следующим образом. Звание «Мисс Артистичность» за необыкновенный талант в области хореографии и артистизм получает Иона Райзли. Поддержим победительницу аплодисментами!

Ослепительно улыбаясь, Иона вышла на середину сцены и ректор самолично надел ей на шею серебряную медаль и вручил букет белоснежных орхидей.

Далее озвучили номинации «Мисс Грация», «Мисс Обаяние», «Мисс Изящество» и ещё с десяток похожих по значению. Каждую из девушек одаривали медалью, цветами, тёплыми пожеланиями и бурными аплодисментами. Каждый раз, когда Пламфли объявлял очередную номинацию, у меня буквально замирало сердце. Я ждала, что вот-вот назовут моё имя и вручат поощрительный приз. Но время шло, а обо мне будто забыли. И только тогда, когда на сцене оставались я, Анна и Рамона, Пламфли сделал эффектную паузу и объявил:

— А теперь, наконец, самое главное. Второй вице-мисс становится… — Он замолчал, ожидая, пока не стихнет барабанная дробь. — Кадет четвёртого курса факультета военной медицины Рамона Ривера!

— Поздравляю, девочки, — кивнула нам с Анной Рамона и, улыбаясь во все тридцать два, подошла к ректору за заслуженной золотой медалью.

Но это значит, что одно из главных призовых мест займу… я?

В ожидании объявления первой вице-мисс Анна приосанилась, а у меня от волнения все мышцы свело. Никогда не думала, что способна так сильно перенервничать из-за какого-то конкурса красоты! Ещё и командир «Гидр» буравил взглядом так, будто одновременно хотел облить меня водой, превратить в лёд, испепелить и развеять пепел по ветру.

Когда первой вице-мисс назвали Анну, внутри будто с места что-то сдвинулось и поднялось к горлу, застряв комом.

— И титул «Мисс Академия Балленхейд» присуждается, — голос ведущего отдавал в ушах барабанной дробью, — кадету четвёртого курса факультета боевых магов Элле Фостер! Ура! Кстати, Элла, платье просто огонь, и это отнюдь не фигура речи.

— Поздравляю! — Ректор пожал мою ставшую вдруг вялой и безжизненной руку. — Носите эту корону с гордостью и с честью представляйте нашу академию на юбилейных играх среди военно-образовательных учреждений. Также вы получаете внеочередную увольнительную. Восстанавливайте силы, отдыхайте душой и вспоминайте не только неудавшиеся моменты сегодняшнего мероприятия, ведь, как бы там ни было, хорошее есть всегда и во всём!

Что будет, если я прямо сейчас скажу, что собираюсь похитить кубок четырёх стихий, которым так дорожит академия?

Но ведь я не скажу. И застрявшая в груди заноза шевелится и вонзается в самое сердце, вызывая острейший приступ вины. Я вдыхаю через силу и благодарю ректора и всех присутствующих за доверие. Зал разражается криками и овациями. Мой верный друг Брайс свистит громче всех, хотя я понимаю, что ему вовсе не сладко сейчас. Один только Фицрой сидит не шелохнувшись и глядит при этом так, будто всё-всё обо мне знает.