Новенькая на факультете боевых магов (СИ)

ГЛАВА 20. У тебя какой-то пунктик насчёт поцелуев?

— Фостер, где тебя носит? Тебя вся академия ждёт! — недовольно крикнул какой-то парень у автобуса.

— Заткнись, Сайм, всё равно без нас не начнут, — бросил второй.

Налетевший вдруг ветерок бросил чёрную блестящую прядь ему в лицо и парень со словами: «Состригу гриву к чёрту», — нервным движением заправил непослушные волосы за ухо. А я с каким-то необъяснимым трепетом в груди разглядывала его чётко очерченные брови, глубоко посаженные карие глаза, высокий загорелый лоб и красивые тёмно-розовые губы. Он был очень высокий — Рейна бы сказала, что нужно подняться на носочки, чтобы его поцеловать.

Только почему мне кажется, что я уже целовала эти губы?

Я тряхнула головой, отгоняя наваждение, и запрыгнула в автобус. Парни встретили меня однотипными возгласами: «Ну наконец-то наша королева соизволила снизойти до простых смертных!» Были и девушки, но парней большинство. Я огляделась в поисках свободного места. Его не нашлось, но тут широкоплечий блондин усадил одну из девушек к себе на колени и позвал:

— Элла, садись, пока не заняли!

— Брайс! — обрадовалась я.

Да что со мной творится такое? Близкого друга и то едва узнала!

Я плюхнулась рядом в тот миг, когда мотор взревел, а мужчина с угрожающе квадратной челюстью и сержантскими погонами на плечах, сидевший сразу за водителем, поднялся и гаркнул:

— Балленхейд, все на месте? Больше никого не ждём?

— Поехали! — отозвался парень, которого назвали Саймом.

Второй, проходя мимо, впился в меня взглядом, от которого меня будто осыпало мягким искрящим снегом. Сердце сладко замерло и забилось быстро-быстро, по телу прокатилась слабая дрожь. Я просто не могла не оглянуться ему вслед. Что-то было между нами, я уверена, но… почему ничего нет теперь?

— Готова побеждать? — облокотившись о спинку моего сиденья, в лицо заглядывал симпатичный темноволосый парень.

Что, чёрт возьми, происходит? Я где-то головой ударилась, если память напрочь отшибло?

— Готова, — ответила я и отвернулась, всем своим видом показывая, что не намерена продолжать беседу.

Раздвижная дверь со скрежетом захлопнулась и автобус тронулся.

— Ты сегодня сама не своя, — обратился ко мне Брайс, — что-то случилось?

Хотела бы я знать ответ на этот вопрос!

— У меня с собой таблетки от головной боли. Хочешь? — предложила сидевшая на коленях у Брайса блондинка. Как же её зовут, боже?..

— Нет, спасибо, — покачала головой я.

— Ты без рюкзака? — продолжала допытываться она.

— Как видишь.

Порыскав глазами вдоль пассажирских сидений, я поняла, что рюкзаки имелись у всех, кроме меня.

— Говорили же, чтоб все взяли воду и перекус, — ныла девчонка. — Чем ты слушала?

— Да ладно тебе, — мягко пожурил её Брайс. — Мы не поделимся разве? У меня еды с собой валом, на троих с головой хватит.

— Я тоже взял с запасом, обращайся, Элла, — отозвался парень сзади.

— Не в том дело, — надула губки белобрысая заноза. — Если все берут, значит все. Привилегированных здесь нет.

— Я тебя защекочу сейчас, — пообещал Брайс и зажал свою занозу в углу. Та запищала и задёргалась, угодив берцем мне по голени. Стало неловко находиться рядом.

— Вообще, от еды лучше побыстрее избавиться, — перегнувшись через сиденье, со знанием дела говорил темноволосый парень. — Я в прошлом году, когда участвовал в «Захвате флага» от академии Калаорры, полный рюкзак флажков собрал.

— Но тебе это не помогло занять первое место, — хмыкнул рыжий, сидевший через проход. Если не ошибаюсь, его зовут Лиам Эркин. Неужели память потихоньку возвращается?

— Зато теперь я знаю основные правила и подводные камни этой игры, — возразил темноволосый. Как его? Эрик? Эйдан? Эван?.. Точно! Эван Торберн.

Эркин что-то ответил, но визг блондинки заглушил его слова.

— Успеете ещё в лесу уединиться, — возмутился кто-то спереди.

— Кто-то едет уединиться, а кто-то флажки собирать, — прокомментировал смуглый громила. — Несправедливо.

Сержант Фултон (надо же, и его вспомнила!) обернулся и гаркнул на весь автобус:

— Если языки почесать хочется, лучше песню споём. Глиссон, запевай нашу.

Парень на первом сиденье затянул тонким голосом:

— Там, где сияют южные звёзды, там, где гарпии вьют уютные гнёзда…

Брайс с блондинкой угомонились, Эркин достал из рюкзака пакет с печеньем, кто-то стал раздавать желающим мятные леденцы, кто-то воскликнул: «Нас обогнал ректорский автомобиль!» Но постепенно к пению присоединилось большинство. Слова песни были мне незнакомы, и я погрузилась в собственные думы.

По какой-то странной причине события недельной и даже месячной давности вспоминались с трудом, а вот давние, из детства, проносились перед мысленным взором будто вчерашние. Выходит, кто-то подкорректировал мне память? Но зачем?

— Эт магис, эт нон тотиус дикамус! — произносит мужчина голосом деревенского старосты. Поворачиваю голову — никого не вижу. Со страхом прислушиваюсь к непонятным словам. Но огонь, потрескивая, лижет руки и ноги и шепчет будто: «Не бойся, я не причиню тебе никакого вреда…»— Эт магис, эт нон тотиус дикамус! — хором повторяют остальные. Грудь простреливает адской болью, так, что под закрытыми веками вспыхивают белые фейерверки. Я дёргаюсь и почти теряю сознание, останавливает только шёпот: «Не бойся, я с тобой. Я всегда буду с тобой…» Заклинания смешиваются с треском огня. Вслед за первым приступом наступает второй, по силе и продолжительности превышающий, как мне кажется, предыдущий во сто крат. Но я всё ещё в сознании! Ни кричать, ни пошевелиться толком не могу. Остаётся только терпеть и довериться этому странному шёпоту. Но за вторым приступом приходит третий. Обрушивается, точно цунами. Тело бьётся в конвульсиях и я теряю связь с реальностью. Но ненадолго. Вслед за тем наступает долгожданное умиротворение и чувство, будто я очутилась под сенью леса. Странно, вокруг огонь, а я ощущаю нечто совершенно противоположное. — Подождите! — крик срывается на фальцет. Дикий, испуганный. Я совсем не узнаю его. — Остановите обряд! Мне нехорошо! Моя магия!.. Её больше нет!..

Из воспоминаний выдернул резкий командирский тон:

— Балленхейд, слушаем сюда! А вы, сэр, будьте добры, закройте уши.

Последнее было адресовано Фултону и тот, покрутив головой, усмехнулся уголком губ.

Я вздрогнула, когда около меня кто-то остановился. Подняла взгляд — рядом стоял тот самый парень.

— Тактика прежняя, — говорил он, — повторяю специально для новеньких: наша цель — четырёхцветный флаг. Ищем его, на остальные время не тратим. Как правило, его прячут либо на скалах, либо в пещерах. Поэтому делимся на две группы, одни идут с Саймом к водопадам, другие со мной к Эрта Далле. Старики, женщины и дети дальше озера не идут. Можете пособирать флажки там, главное, не разбредайтесь по лесу.

Я чувствовала его взгляд, скользящий по моим волосам, лбу, глазам. На губах он задержался. Не выдержав, я подняла голову и наши взгляды пересеклись.

Такое чувство, будто я сдуру со скалы прыгнула в озеро. С виду оно совсем неприглядное — серое, холодное, с нерастаявшими льдинами. Сам нырок тоже жутко болезненный. А вот внутри вода неожиданно оказалась тёплой, живительной.

И тут я всё вспомнила. Нашу первую встречу. Постоянные перепалки. Лазарет. Одуванчики. Адскую Дотти. Бриллиантовые серёжки. Наш дурацкий договор. Мастера Ферреро. И ужин в особняке сеньоры Вальенде, где меня приняли как родную.

Не вспомнилось только самое важное — поцелуй. Но чувство, что он был, сомнений почему-то не вызывает…

— Возвращаемся тем же путём, — как сквозь двухслойную шапку доносился голос Сайма. — Раненых из других команд не подбираем. Только флаги, желательно синие и голубые.

— А красные и зелёные оставляем противнику? — кто-то спросил.

— Можете оставить, — великодушно разрешил Фицрой, разрывая зрительный контакт, — всё равно они приносят минимальный балл.

— Магию применяем с умом, — добавил Сайм, — нам лишний геморрой не нужен.

— В позапрошлом году, — пояснила Эффи, — команду из Аделейны дисквалифицировали за то, что один из игроков вызвал обрушение и запер противников в пещере.

Ребята наперебой принялись вспоминать всякие ситуации прежних лет, смешные и не очень, а я уставилась в окно.

Автобус петлял по серпантину. За окном мелькала сочная южная зелень, перемежающаяся то разноцветным птичьим оперением, то алым соцветием на карабкающейся по стволу дерева лиане. Наконец, мы выехали на открытую площадку и остановились в хвосте автобусного ряда. Двери с грохотом разъехались и ребята с радостными возгласами заторопились к выходу. Меня подхватило общим течением и вскоре я выбралась на залитую солнцем площадку, где уже толпилась сотня (а то и больше) одетых в спортивную форму кадетов.

От вида, открывающегося с площадки, захватывало дух. Вокруг простирались ярко-зелёные джунгли и только далеко на горизонте маячила гора, и с её острой вершины до самых облаков поднимался тёмный столб дыма.

— Эрта Далле, — произнесли за плечом. — Она всегда дымит, но не более того. Последнее извержение было тысячу лет назад.

— Хочешь поговорить, Фицрой? — отозвалась я, не сводя взгляда с дымящей горы.

— И в мыслях не было. Просто хочу напомнить, чтобы не ходила дальше озера.

— Но ты ведь знаешь, что я тебя не послушаюсь?

— Знаю. Но то уже твои проблемы.

— Тебе говорили, что ты отлично мотивируешь?

— Послушай, то, что произошло вчера…

Я сейчас не в настроении выяснять отношения. Резко развернулась и не дала ему договорить:

— То, что было вчера, там и осталось. А сегодня давай возьмём этот чёртов флаг, ладно?

— Мы его возьмём, Фостер.

Вкупе с его фирменным пронизывающим взглядом это прозвучало жутко вызывающе и многообещающе.

Объявили построение. Путаясь и ругаясь, кадеты выстроились в ровные четырёхугольники, начиная от академии Балленхейда и заканчивая Гуаталайей.

Ректор Косгроув произнёс очередную торжественную речь, сделав акцент на том, что данное состязание самое важное в зимних играх и оно может круто изменить ход событий.

— Дерзайте, рискуйте, побеждайте! — вдохновенно говорил он. — И помните, не побеждает только тот, кто ничего не делает.

Далее слово взял Пламфли и озвучил правила:

— На территории леса, отмеченной оградительной лентой, спрятаны флаги по цвету стихий. Ваша задача — найти их. Один зелёный флаг приносит команде пять очков, красный — десять, синий — пятнадцать и голубой, соответственно, двадцать. Не буду говорить, сколько их, скажу одно: их достаточно, чтобы выиграть, даже если флаг четырёх стихий, приносящий команде семьсот очков, захватили соперники. Игра заканчивается с заходом солнца и все команды возвращаются на исходную позицию. В девять вечера мы начинаем подсчитывать баллы. Внимание, важные моменты: поисковую магию использовать разрешено. Запрещено намеренно вредить противнику. За драки, превращение, обездвиживание и другое злоупотребление магией команды дисквалифицируются, за неоказание помощи пострадавшим полагаются штрафные баллы от десяти до ста в зависимости от ситуации. Вопросы будут?

Ребята стали забрасывать Пламфли вопросами, но мне, в принципе, было всё понятно. Фицрой и Сайм выбрали самую агрессивную стратегию: найти главный приз и по пути отбирать флаги у соперников, несмотря на запрет на драки и злоупотребление магией. Мою роль «сильные мира сего» свели до минимума: не мешаться под ногами и смиренно сидеть у озера. Но когда я слушала непрошеные советы? Магии во мне было столько, что она срочно требовала выхода, и если я не выложусь сегодня на полную, то реально сойду с ума.

Пламфли раздал командирам карты и компасы. Напомнил о правилах безопасности и поведения в лесу. Посоветовал держаться группами и не выходить за отмеченные оградительными лентами участки. Пожелал удачи всем без исключения.

— Готовы? — возопил он. — Игра началась!

Визг свистка заглушили дружные крики, свист и топот десятков ног. Все помчались вниз по склону холма. Команды смешались, кто-то упал. В этом хаосе я потеряла Брайса и Эвана, с которыми стояла в одной шеренге. Кто-то пребольно ударил меня на бегу в плечо. Оказалось — Адам Крейтон. До сих пор не может простить мне того, что на Первый Континент отправилась я, а не он?

Догнав Рейну, я, как обычно перед соревнованием, крикнула ей:

— Удачи, кадет Кавано!

Подруга вскинула на меня какой-то дикий взгляд и ничего не ответила.

Я ворвалась под сень леса и будто в иной мир попала. Меня оглушили всполошенные крики птиц и тягучие запахи экзотических цветов и спелых фруктов, а берцы наполовину утонули в траве и прошлогодней листве. Ни малейшего движения воздуха здесь не чувствовалось. Из-за повышенной влажности и непривычных запахов дышать было трудно. Зато солнечные лучи не пекли макушку и не слепили глаза — уже плюс.

Впереди, сзади, слева и справа пробирались сквозь чащу кадеты.

— В гробу я видел эту игру! — кричал один.

— Калаорра! Вы где? — звал второй.

— Академия Блессингтона, сюда!

— Дженнифер! Ау!

— Люди, я, кажется, ногу сломал!

Так, неоказание помощи — минус сколько-то баллов. Чертыхнувшись, я пошла на зов.

В нескольких ярдах справа за зарослями каких-то пахучих цветов я нашла парня в песочной форме академии Черри Поумрой. Он сидел и ощупывал ногу ниже колена.

— Ты как? — спросила я.

— Не знаю, как так получилось, — сказал он. — Зацепился за корень, и вот…

— Идти можешь?

— Вряд ли.

В переломах и ушибах я разбиралась так себе, но, судя по неестественно вывернутой ступне, у парня закрытый перелом.

— Эх, а ведь состязание только началось! — с сожалением протянул он.

— Зато ты успел поучаствовать в других конкурсах. Давай руку.

— Я Майк.

— А я Элла.

— Спасибо, что не прошла мимо, Элла.

— Да не за что.

Комплекцией Майк уступал и Брайсу, и Фицрою, но всё равно тащить его на себе было тяжело. А ведь нам предстоял путь в гору!.. Я могла бы попробовать превратить его в пень или колоду и дотащить так, да только это было запрещено.

Едва я об этом подумала, как из чащи вынырнул Фицрой. Следит он за мной, что ли?

Окатив нас обоих убийственным взглядом, он подхватил Майка с другой стороны и мы втроём без лишних слов зашагали к лесной опушке, но в ушах будто звучал знакомый командирский тон: «Вечно ты без меня во всякие истории влипаешь».

Сержант Фултон и куратор из Черри Поумрой перехватили раненого у подножия холма.

— Был бы у вас с собой хоть какой-нибудь флаг, накинул бы вам пяток баллов, — сказал Фултон, — а так просто скажу спасибо.

— И вам того же, сэр, — буркнул Фицрой и бодрым шагом зашагал вниз.

Мне ничего больше не оставалось, как пойти за ним.

Но, вместо того чтобы идти обратно по следам, он взял сильно правее.

— Прямо по курсу овраг с хищными растениями, — пояснил он.

— Обойдём, — согласилась я.

— Ты же не знаешь местности и без меня даже до озера не дойдёшь. Вот, карту возьми. И воду. — Он сунул мне свёрнутую в трубочку карту, компас и небольшую флягу. — Вдруг снова потеряешься.

— А ты знаешь джунгли как свои пять пальцев? — съехидничала я.

— Не так чтобы хорошо, но знаю.

Тут только я решила затронуть тему бинтов на его ладони.

— В медпункт обращался?

— Пройдёт.

— Само не пройдёт, ты же не маг огня!

— Да забей, — и после недолгой паузы добавил: — Обращусь после игры, довольна?

— Вне себя от радости.

Сунув карту в карман, я обнаружила там какую-то бумажку. Боги, я же совсем забыла!.. Записка Косгроува для сержанта Фултона. Но не возвращаться же теперь! Буду надеяться, что они там сами поговорят. А записку я непременно отдам после состязания.

Заросли расступились и под каким-то развесистым деревом мы неожиданно обнаружили труп. Ну как труп. Скелет. С массивным вытянутым кверху эльвийским черепом и спускающимися ниже пояса тугими косами-щупами. На нём была кожаная куртка с отличительными знаками солдата эльвийской армии, уже изрядно потрёпанными, но всё так же узнаваемыми. Длинными когтистыми пальцами он сжимал изъеденную короедом трёхстволку.

Фицрой отмер первым.

— Он неживой давно. И вообще, его подкинули. Вряд ли он тут сам того.

Он подошёл и откинул полу куртки. Оттуда выползла красно-оранжевая змейка и метнулась в опавшую листву.

— Что ты делаешь? — воскликнула я.

— Так и знал. — Он протянул мне флажок зелёного цвета. — Всего пять очков, но не зря же мы его тут нашли.

— Я не возьму, — отшатнулась я, — ты нашёл, ты и бери.

— Не будь такой брезгливой, Фостер.

— Я не брезгливая. Но это отвратительно — совать флажки в поверженного врага.

— Не хотел бы, чтобы с моим трупом сделали то же самое, — согласился Фицрой и прикрепил флажок к ветке рядом со спелым оранжевым плодом.

Дальше шли молча. Слушая звуки джунглей, пробирались сквозь колючие заросли, переступали через поваленные и обросшие мхом деревья, взбирались на пригорки и спускались в небольшие ложбины. Несколько раз средь листвы замечали зелёные и красные флажки, но Фицрой соглашался лезть на деревья только за красными. Я могла бы использовать магию земли и с помощью ползучей лианы снять флажок, не прибегая к таким радикальным мерам, но мне, чёрт возьми, нравилось смотреть, как он из-за каких-то десяти баллов напрягает свои мускулы и взбирается на высоту трёхэтажного дома.

— Наша цель — четырёхцветный флаг, на остальные время не тратим, — передразнила я его после третьего флажка.

— Фостер, — прорычал он, — будешь вспоминать то, чего не надо, я тебя…

— Поцелуешь?

— Хуже.

— Хах, что может быть хуже? Насколько я помню, у тебя какой-то пунктик насчёт поцелуев. Это же фу-фу-фу.

— Тебе не нравятся поцелуи? — озадаченно спросил он.

— Лично мне нравятся.

— Окей.

Наверное, нравятся. Рейна всегда говорила, что хороший поцелуй способен разжечь из искорки настоящее пламя любви. Ну это же надо так неудачно забыть о главном!

Но что значит это «окей»?

Флажки нам больше не попадались и спустя четверть часа мы вышли на берег ручья. Ручей был неглубоким, но Фицрой одним коротким заклинанием остановил течение и по влажным камням мы перебрались на противоположный берег. Ещё одно заклинание — и по руслу снова зажурчала вода. Так по бережку и добрались до озера, где собралось довольно много народу.

А там водники развернули бурную деятельность. Заклинаниями и магическими потоками они удерживали основную водную массу в центре котловины, по сути превратив озеро в водяную гору, колыхающуюся, подобно гигантскому желе. В толще воды хаотично передвигались встревоженные рыбы, клубились водоросли и корни озёрных растений. По мелководью, почти по колено в иле, бродили кадеты и искали спрятанные на дне флажки. Судя по лицам некоторых, довольно успешно искали. Желающих поживиться чужим трудом тоже хватало и на противоположном берегу между девчонками из Гуаталайи и Аделейны вспыхнула ссора. Иона и Рамона бросились их разнимать.

По песчаному берегу к нам спешили Брайс и Эффи. Судя по потрёпанной одежде и укусам на лице и руках, друг успел побывать в гуще плотоядных растений. А у Эффи только штаны в нескольких местах разорваны.

— Сайм со своей группой уже отчалил к водопадам, — сообщил Брайс.

— А мы по пути сюда два флажка нашли, — шёпотом сказала Эффи, наверное, опасаясь, как бы кто-то не побоялся двух здоровенных парней и не отнял добычу, — зелёный и красный. А вы?

— Мы тоже по мелочи, — ответила я.

Фицрой такой компании явно не обрадовался. Он обвёл глазами местность, выискивая, кто из наших остался.

— Балленхейд, сюда! — гаркнул Брайс, а Эффи замахала обеими руками.

Но командира уже заметили и со всех сторон к нам подтягивались ребята: Торберн, Эркин, Кёртис, Торрес, двое командников и бытовики. В общей сложности четырнадцать человек. Иона с Рамоной тоже подошли послушать.

— Если кто-то хочет остаться у озера, пожалуйста, — сказал Фицрой и в упор посмотрел на Торреса, который ещё толком от гриппа не оправился, — нет здесь ничего недостойного, а девчонкам защита нужна.

Но желающих не оказалось. Тогда он сказал прямо:

— Торрес?

— Нет, — энергично замотал головой тот.

— Это приказ, — не терпящим возражений тоном произнёс Фицрой.

— Лучше бы я с Саймом пошёл, — выпалил Торрес и, засунув руки в карманы, отошёл в сторонку, наблюдая за водниками.

Я не очень хорошо знала Торреса, поэтому не могла предугадать, что он способен выкинуть. Но я бы поставила на то, что он, наплевав на приказ Фицроя, побежит к водопадам.

— Но тогда в команде останется тринадцать человек, а это к несчастью, — протянула Эффи. — Нельзя Торреса одного оставлять. Пусть ещё кто-то останется.

— Ты, — ответил Фицрой.

— Э нет, — возразила Эффи, — я иду с Брайсом. Мы разлучаться не хотим.

— Был уговор, девушки остаются у озера, — загалдели вокруг.

— Я не останусь, — противилась Эффи. — Я не устану и не буду вам обузой, клянусь! Я энергетический эликсир приняла и, без шуток, чувствую себя магом целых четырёх стихий. У меня ещё есть! Обычно я его за три реала продаю, но сегодня бесплатно раздам. Кто хочет? Но не здесь, а то недоброжелатели донесут кому не надо.

Тут водяная гора угрожающе наклонилась. Несколько кувшинок сорвалось с высоты и плюхнулось в ил, за ними последовали серебристые рыбки, консервная банка и сапог с болтающейся подошвой. Кто-то истошно завизжал и в следующую секунду вся эта колышущаяся водная масса хлынула на топтавшихся в иле кадетов. Все они бросились врассыпную, но одна девушка завязла в грязи и упала. Я и вскрикнуть не успела, как зелёная волна со свисающими, точно распущенные волосы, корнями озёрных растений нависла над её головой.

Выступив вперёд, Фицрой силой воли удерживал пенящуюся воду. Мышцы на руках взбугрились, вены на лбу вздулись, и мне только оставалось гадать, чего ему это стоило.

Эркин и Кёртис без лишних слов бросились девушке на помощь и спустя минуту она уже сидела на берегу и размазывала тину по щекам. А взбудораженные воды зелёными волнами набегали на песок, слизывая человеческие следы, ракушки и клубки водорослей.

Фицрой обернулся и провёл рукой по волосам. Выглядел он так, будто марафон пробежал. Может, ему не стоит отказываться от эликсира Эффи?

— Погнали, — приказал он и первым сорвался с места.

За ним под крики Ионы и Рамоны: «Удачи, Балленхейд! Мы — лучшие!» — поспешили и остальные.