Оберег из Сычигорья

Глава 12

Менее чем через час обеспокоенный Пурелий стоял у входа в дом барона. Резная массивная дверь с рисунком ожерелья из хвои, символизирующим королевское благословение Бадьяру Широкому, открылась.

— Лучше сами послушайте, — отвёл воеводу в сторону Пурелий и активировал пряжку. Голос зельевариуса, заворожившего предмет, отчеканил. — Допрашивать свидетелей будет мой человек со скошенным носом. Представится шорником. В доказательство предъявит чёрный платок с изображением волка. Ему же передайте плоть. Он установит источник ворожбы.

— Коня! — громко крикнул воевода, быстро разобравшись в возникшей проблеме.

Один из стражников мигом подбежал к всаднику, проезжавшему мимо, скинул того на землю и подвёл коня к воеводе.

— Прихватите книгочея и скачите к отстойнику! — приказал Гидон, усевшись в седло. — Всем искать труп шорника, убитого мной часом ранее!

Пурелий прибыл к отстойнику не намного позже. Один из стражников легко, как бутылку пойла сначала схватил книгочея за шкирку и закинул за спину, усадив на коня, а потом аналогичным движением поставил на землю.

— Благодарствую, мил человек! Восхищён вашей силушкой родовой, — не сдержался Пурелий и склоунадничал, чтобы скрыть неловкость от бесцеремонного обращения.

Воин даже бровью не повёл. Лихо спрыгнул и легонько подтолкнул казначея ко входу. В отстойнике шёл допрос.

— Кто ещё видел, как ты снимал одежду?

— Никто! Клянусь никто! Я ничего не нарушал, благородный Гидон. Всё по закону. Если вещи покойного в течение суток не затребованы родственникам, то они достаются могильщикам.

Гидон держал испуганного мужика за волосы, а тот каялся. Никто, конечно, сутки не выжидал. Если родственники не успевали снять одежду и ценные вещи до прибытия тела в отстойник, их можно было считать пропавшими — могильщики не медлили.

— Так сутки ещё не прошли! Я его убил два часа назад! — гневился воевода.

— Я не виноват! Не виноват! На столе. Его вещи на столе.

Воевода отпустил могильщика и подошёл к вещам. Но порывшись в карманах, ничего не обнаружил.

— Ну? — грозно посмотрел Гидон.

— Вот! Клянусь, что были только платок, немного денег и закрутка с порошком, — испуганный мужчина полез за пазуху и вынул добычу.

Воевода убедился, что на чёрном платке вышита голова волка и кивнул стражнику, показав глазами на могильщика. Но воин не стал убивать, возражением защитив важного агента.

— Внедрён к сторонщикам. Ищет выходы на движенцев.

— Хорошо. Пусть убирается.

Испуганный мужчина ломанулся на улицу. Гидон не злился на мародёра. Он сам поощрял могильщиков обкрадывать трупы. Это вынуждало родственников спешить к месту гибели. Что, в свою очередь, облегчало людям Гидона работу по установлению всех обстоятельств происшествия.

Воевода злился на себя. Его вспыльчивость навредила делу. Он убил человека Шварца.

— Скажем, что зарезали в пьяной драке.

— Да что вы! — скривился Пурелий. — Это же Шварц, тут хитрее нужно. Пошлю сообщение, что человек не появился. Но я случайно стал свидетелем, как тело со скошенным носом увозили в отстойник. Взбесив воеводу шуточками, я всё-таки добился того, чтобы мне предоставили доступ к вещам убитого. Платка не обнаружил, но порошок в закрутке был. Уважаемый Шварц, я могу подождать, когда ваш человек появится. Но вы бы проверили, может, убитый и есть ваш шорник? Платок же украл кто-нибудь из стражи.

— Платок взял, а порошок оставил?

— Мы не можем дать исчезнуть порошку. А вдруг он ценный? И на изготовление аналога уйдёт неделя. У вас есть свободная неделя, уважаемый Гидон? Может, проведём её вместе? Говорят, хозяйки дома у пруда весьма очаровательны. Прихватим наложниц, бочку другую вина и…

— Заткнись.

Воевода не злился на Пурелия. Раз шутит, значит, работает. Работает на него, на Гидона. Да и предложение толковое.

— А порошок просто не успели украсть, — продолжил Пурелий. — Или не заметили. Или не посчитали ценным. Или не разобрались, что это. А платок красивый, денег стоит, вот и прихватили. Кроме того, мы не рассказываем обстоятельства смерти шорника. Пусть Лукас мучается в догадках. Если бы мы убили, то обязательно стали оправдываться причиной. Пьяная драка, погиб под конём и прочее. А тут просто: труп. Что? Как? Почему? Тоже наведём тумана для Шварца. Не одному ему позволено.

Гидон согласился и велел Пурелию зачитать сообщение.

— Наложница Ветер несёт смех и улыбается.

— И где же тут складность? — расстроился Бадьяр. — Плохо. Теперь ты.

Красильщица Чанка Кислая почесала подбородок красным ногтем и предложила свой вариант:

— Наложница Эльза — это смех и польза!

Барон засмеялся и шлепнул Ветер по заду.

— Есть складность, есть! И пользу она приносит. Ух, как приносит!

Бадьяр Широкий сидел за столом внутреннего сада. По периметру воины, набранные из стражников красного рода, охраняли очередную забаву барона. Бадьяр играл в складность. Он произносил имена, а участники придумывали рифму, характеризующую человека. Перед столом в покорной позе стояла Чанка Кислая и стражник синего рода, из-за красного дня не задействованный в нарядах.

Рядом с пустым лицом молчаливил Давлей, по левую руку от барона недоволил казнахрон. Мортус не понимал интереса толстяка к складности. Игрища, еда и время, проводимое бароном в уединении с Эльзой, были понятны казнахрону. Бадьяр чревоугодлив, сладострастен и азартен. А значит, управляем. Но тяга к рифмованию слов раздражала казнахрона. «Залез бы на Эльзу и не отрывал людей от работы», — хмурился Мортус.

— Давайте следующего, теперь костоправ Давлей Болтун.

Пока стражник думал, Чанку осенило:

— Костоправ Давлей, кричи веселей!

— Точно! Точно! — засмеялся Бадьяр и замахал руками на костоправа. — Кричи веселей! Именно, так! Это ты здорово подметила! Эльзочка, красавица, потанцуй для королевского наместника. Потанцуй. Вот так, моя радость, вот так. Ну всё, хватит. Теперь, стражник, твоя очередь. Бывал на столе костоправа?

— Не доводилось.

— Говори тогда.

— Давлей Болтун надёжный человек. Его боятся, значит уважают.

Барон поморщился и обратился к Мортусу.

— Какие бестолковые стражники у воеводы. Ни одной складности за день.

— Вы слишком строги, мой покровитель, — вступился казнахрон за Гидона. — Люди воеводы храбры и преданны вам. А речь их, хоть и лишена изысканности, правдива. Разве Давлей не надёжный человек? Разве его не боятся?

— Хорошо, хорошо. Пусть уходят. Надоели, — замахал руками Бадьяр и стражник с красильщицей ушли. — Слышал, что говорили? Мортус у них умный и всё знает. Допустим, но где тут складность? Мор-тус, ум-ный, зна-ет. Ай, молчи! Не тебя спрашивал, — предупредил возражение казнахрона барон. — Эльза…

Наложница, не дослушав, кинулась танцевать, постоянно хихикая. Барон посмотрел немного и тяжело вздохнул.

— Скучно. Надоело всё. Может, народницу послушать? Давно не присутствовал при суде. Кстати, как дела с покушением? Причинолоб нашёл подонка?

— Причиновед, мой покровитель.

Бадьяр задышал, как боров, и Мортус понял, что будет взрыв. Казнахрон за многие годы хорошо изучил толстяка и мирился с капризами. Он планомерно отстранял барона от управления городом, подставляя то пиры с танцовщицами, то игрища. Гидон с Мортусом превратили Бадьяра в нарядную куклу. Казнахрона лишь смущала привязанность Бадьяра к одной наложнице. Толстяк восхищался, лапал и пошло шутил на других, но уединялся всегда с полоумной Эльзой, проводя большую часть дня и всю ночь с красивой дурочкой. Девушка была глупа абсолютно, зато красива постоянно.

— Приведите его сюда! Всех! Всех привести сюда! — заорал барон, обидевшись, что его поправили.

Несмотря на многочасовые развлечения с Эльзой, Бадьяр впадал в скуку. В такие моменты он был крайне раздражителен. Но Мортус привык и успевал тушить толстяка. Не всегда, но сегодня получилось.

— Злющая свора из шестнадцати псов готова к игрищам, — затараторил Идилий Кат. — Псарь Горбун поклялся годовым доходом, что собаки разорвут любую голень Зелёной долины. Я хотел охладить нахала и заявил, что нога шириной в две дубины, как, например, у нашего воеводы, не подвластна ни одной собаке. Но Горбун лишь усмехнулся. Сказал, что всякий участник тропы или будет мёртв, или уйдёт с арены с прозвищем Пустая штанина, — заметив, что Бадьяр успокаивается, Мортус добавил. — Кстати, один из приговорённых уличён в симпатиях к движенцам. Да, да. Это будет хорошим уроком для всех присутствующих.

Сработало. Бадьяр ещё подулся немного, но не выдержал и улыбнулся Давлею.

— Как считаешь, может, развлечь народ? Тропа смерти с собаками Горбуна… Ах, как хорошо!

Костоправ Болтун подтвердил прозвище и слегка кивнул на вопрос барона.

— Готово всё?

Очередной кивок.

— Тогда решаю так. Запоминай, Мортус, мой указ. Оповестить горожан, что послезавтра, в третий день недели провести утехи. На арене подготовить тропу смерти. Участников объявят… Ну дальше ты знаешь, — скомкал концовку Бадьяр Широкий, схватил наложницу за руку и повёл в спальню.

План Мортуса сработал. Нельзя было допускать барона к расследованию. «Пусть прыгает на Эльзе и упивается кровью приговорённых. Нечего дураку совать нос в дела баронства», — думал казнахрон, выходя из сада.

— Что ты наделал! — в ужасе крикнула Тайя, увидев брата.

После того, как малолетние разбойники потерпели поражение и униженные убежали домой, девочка повеселела. Кушка пьян, все живы, еда есть. Жалко разбитого молока, но Тайя не унывала. Сейчас сварит пойло, продаст и заработает несколько чеканок. А пока можно запечь картошку и покормить Нуги.

Солнце перекатилось на вторую половину дня, как в лавку вошла знакомая фигура.

— Отвернись, — приказал человек в балахоне.

Тайя моментально уставилась в стену: «Сам пришёл! Что-то случилось». Человек в балахоне кинул мешок на прилавок.

— Внутри найдёшь тёртые травы, завороженные зельем. После захода солнца, но не позднее утра, травами нужно обсыпать собак, приготовленных для игрищ. Знаешь, где их держат?

— Да. Вольер у Лихой пяди. Спасибо за то, что помогли…

— Замолчи!

Девочка замолчала. Она готова была на что угодно, вынести любые оскорбления, любую порку розгами, лишь бы незнакомец и дальше давал заказы.

— Заберись под крышу и высыпь на спину собакам. Хватит небольшой щепотки, но на случай промаха травы я оставил… оставила достаточно. Перед тем, как идти намажь себя мазью, это убережёт от собак. Твоя награда лежит внутри. После исполнения привяжи к входной двери ткань. Белую, если не смогла и черную, если получилось. Повтори, что тебе нужно сделать?

Когда человек ушёл, девочка посмотрела в мешок. Внутри закрутка с тёртыми травами, склянка с мазью и мерзким запахом, два куска ткани для подачи сигнала и узелок с едой. Тайя с радостью обнаружила яблоки, десять или даже пятнадцать ложек крупы, хлеб и небольшой кусок колбасы. Тайя пустилась в пляс, увидев такой деликатес. Мясо дети ели редко.

Девочка положила ломоть хлеба под прилавок, где оставляла пойло для Кушки. Пусть поест. Травы с мазью оставила за печкой. Убедившись, что Нуги сыт и играет в только ему понятные игры, ушла торговать пойлом.

Здесь-то и произошла неприятность, так испугавшая Тайю. Заглянув через час во двор, она с ужасом обнаружила, что братик открыл закрутку и кормил травами куклу. Девочка оставила матерчатый оберег за печкой, забыв спрятать в стенную нишу. Нуги неуклюже черпал пальцами травы и подносил ко рту куклы.

Увидев, что сестра расстроена, мальчик произнёс.

— Нуги любит Тайю. Нуги помог. Нуги покормил.

Девочка заплакала. Она не знала, какого эффекта от трав ожидал человек в балахоне, но не сомневалась, что теперь они нейтрализованы матерчатым оберегом. Тайя тихонько плакала и тихонько повторяла.

— Что я наделала? Что я наделала?

После сообщения Шварцу, Гидон с Пурелием вышли из отстойника.

— Жди меня здесь.

Воин вернулся обратно, подошёл к телу шорника и задумался. Вспыльчивость мешала Гидону. Когда-то в битвах ярость и импульсивность помогали вояке крушить врагов. Но для эффективного управления войском даже на полях сражений необходима холодная голова. Не говоря уже об интригах при борьбе за власть. Прозвище Навылет воевода получил не только из-за чудовищной силы при броске меча. Так его прозвали из-за вспыльчивости. Воевода злился, но не мог угомонить импульсивный характер. Однако в начале пути к власти он осознал и принял недостаток. Противоядием стало уединение. В сложных ситуациях Гидон брал паузу, оглядывался и вспоминал, не наболтал ли чего в гневе? не покалечил ли кого? не убил ли нужного человека? И если понимал, что напортачил, то не стесняясь шёл за помощью к казнахрону. Воевода не мямлил извинений с поникшей головой, он безэмоционально пересказывал события, а Мортус внимательно слушал. Идилий Кат аналогично приходил к воину, когда пугался или проявлял нерешительность. В этом случае помогал уже Гидон. Они отлично дополняли друг друга.

Вот и сейчас воин анализировал последние события. Узнав, что убил человека Шварца, Гидон не стал думать и кинулся в отстойник. Но теперь воевода по-новому оценил ситуацию. Кто-то охотится на знать, а Гидон упёрся в попытки выяснить личность Шварца. Воевода вспомнил их с казнахроном начальный план и понял, что занимается не тем. Во-первых, Гидон, действуя по задуманному, не учёл важный фактор ворожбы. Он недооценил опасность. И вместо того, чтобы принять меры и самому начать поиск гадёныша, просто закрыл город, свалив управление на Мортуса. А сам, по сути, мешает нанятому ими же человеку выполнять работу. Во-вторых, он так увлёкся желанием выяснить личность Шварца, что поставил всё дело под угрозу, убив человека Лукоса. Нужно угомониться и ничего не предпринимать, не поговорив с казнахроном.

— Наконец-то вернулись! Нам нужно ехать к четырём иноземцам, зашедших в город утром.

— Зачем?

— А как же! — подпрыгнул Пурелий. — Очевидно, что Шварц кто-то из них. Других в город не пустили, связного вы убили… я хотел сказать, погиб в пьяной драке. Лукосу придётся самому приняться за расследование.

— Тогда зачем ему мешать?

— Да что с вами?! Вы не хотите узнать, кто такой Лукос Шварц?

— Утром ты заявил, что это не мне, а тебе не интересно, — флегматично ответил воевода.

Он сел на коня и приказал.

— Вали в кабак, сиди в закутке и никуда не суй нос, пока не получишь сообщение от Шварца. Если узнаю, что стал мешать почтенному мужу в расследовании, отберу пряжку и отнесу к барону на потеху. А чтобы ты не смог уболтать Бадьяра, что, признаюсь, ты делаешь здорово, вырву твой нахальный язык. Толстячку понравится, он любит насилие.

Убедившись, что Пурелий испугался, воевода обратился к стражникам.

— Двух человек для охраны книгочея. Пусть проводят к Ступке и не спускают с него глаз.

— Стражу потолковей?

— Не нужно. Наш маленький друг достаточно напуган, чтобы выкинуть какой-нибудь трюк. Кроме того, — усмехнулся Гидон, — ты же на нашей стороне. Так, Пурелий?

— Да, — смиренно согласился книгочей.

Через пару часов томления в закутке у Ступки Злодейки, Пурелий вылетел и крикнул стражникам.

— Срочно к воеводе!

Гидона они нашли в доме казнахрона. На этот раз воевода вышел к молодому человеку не сразу, заставив подождать. По спокойному виду Пурелий понял, что тот сменил тактику. Гидон показывал, что новости от книгочея больше не являются главными для такой фигуры, как воевода города. Пурелий не поверил, что тот потерял интерес к расследованию и Шварцу, но решил подыграть и без лишних слов активировал пряжку. Пусть сам решает, пустяки или нет.

— Мой человек убит. Подозреваю воеводу, — вещала пряжка. — Не могу открыть свою личность, поэтому привлеки к расследованию четвёрку иноземцев, зашедших сегодня в город. Опроси в их присутствии свидетелей. Отдай плоть с порошком старухе и попроси погадать.

Как ни старался Гидон показать равнодушие, Пурелий заметил, что сообщение того заинтересовало.

— Лукос не стал бы скрывать второго помощника, а назвал бы имя, как было с шорником, — прокомментировал Гидон. — Кроме того, вряд ли у него много связных в одном городе. Книгочей, мужик со скошенным носом да ещё один? Нет, много. Значит, ты был прав. Шварц один из этой четвёрки.

— Я думаю, что это здоровяк, — поделился мыслями Пурелий. — Он только прикидывается дурачком.

— А я не думаю, я приказываю, — спокойно возразил воевода. — Выполняй, что просит Шварц, человека в помощь мы тебе выделим, — это «мы» убедило Пурелия, что не обошлось без вмешательства Мортуса. — Свидетелей приведут в ложу при вечернем смотре. Проведёшь с ними беседу.

Гидон направился обратно в дом и перед тем, как войти добавил.

— Докладывай сразу, если выяснишь что-то серьёзное. Не забывай, к концу недели тебя, скорее всего, казнят. Проведи последние дни жизни достойно, — улыбнулся воевода. — И ещё. Ты прав в том, что Лукос прикидывается дурачком. Только я думаю, что это не он, это она. Шварц — это невеста синего рода.