Оберег из Сычигорья

Глава 23

Книга, по которой пастух с Тацитом обучились грамоте, оказалась дневником торгового доверителя, жившего сотни лет назад. Мужчина записывал наблюдения, чем через века передал жителям Сычигорья древний уклад, а юному Тациту будущий статус. Книга разговорила молчуна-пастуха и мальчик узнал и о силе белых, и о четырёх родах, и о ворожбе. Обрадовавшись, что у него есть выбор, Тацит твёрдо решил стать зелёным, как мама и пастухом, как приютивший его мужчина. Но чем больше читал книгу, чем дольше обсуждал прочитанное с пастухом, тем сильней понимал, что хочет познать мир Сычигорья. Тацит извиняюще признался, что хотел бы стать доверителем, а пастух, к удивлению мальчика, поддержал выбор.

— Правильно. Столько книг прочитаешь!

— А что, есть ещё одна?! — удивился Тацит, чем рассмешил пастуха.

Мужчина поведал, что в книгах хранится вся мудрость Сычигорья, но доступ к ним ограничен.

— Что это значит?

— Значит, что грамотности учат только избранных. А книги дают избранным из избранных. И если ты хочешь получить доступ к знаниям, то должен доказать, что достоин.

— А как?

— Учиться. Тренировать характер, волю и тело.

Разговор изменил мальчика. Выпас скота и так закалил Тацита. Из хилого ребёнка он уже превратился в бойкого мальчишку, привыкшему к ночным заморозкам и полукочевой жизни. Мечта повидать всё Сычигорье и прочитать все книги замотивировала Тацита окончательно.

Через год Тацит с пастухом знали книгу наизусть. Если мужчине этого хватило и он вернулся в созерцание и подслушивание, то мальчик жаждал большего.

— Книг в ближайших поселениях нет. Я бы услышал. Тебе ближе к центру нужно, а лучше в город.

— Тогда я пойду в город.

Пастух пожал плечами и вернулся к созерцанию. Тацит ушёл не попрощавшись.

Дорога заняла полгода, но не принесла трудностей. Привыкший к полям, лесу и подножному корму, мальчик дошёл до городских стен без приключений. В город без статуса и опекуна его не пустили, поэтому Тацит прижился в посадской таверне. Черновой работы не боялся, редкие побои переносил стойко, зато имел возможность видеть дорожный люд и на практике постигать быт Сычигорья.

— Иди сюда! Быстро! — окрикнула однажды Тацита женщина с пятном на лбу. — Дам монету, если проследишь вон за тем стражником и скажешь, в какой дом он пошёл.

Тацит и сам не знал, зачем согласился. Но задание выполнил. Женщина похвалила и дала обещанные деньги. Через неделю она появилась вновь и снова Тацит получил небольшое задание. Потом ещё одно, и ещё.

Однажды стражник, за которым следил Тацит, заметил мальчика. Он схватил Тацита и понёс в подворотню.

— Кто послал? Давно следишь? Что узнал?

Мужчина напирал, но Тацит упорно молчал. Тогда воин стал бить пацана. Методично, отработанными ударами. Мальчик стонал, но упорно молчал. Стражник хмыкнул, достал нож и заявил, что отрежет пареньку уши, если тот не начнёт говорить. Тацит перепугался, но молчал и постанывал, смотря, как стражник подносит лезвие к ушам. Последовал удар и паренёк потерял сознание.

Тацит не видел, как стражник после этого подошёл к женщине с пятном на лбу и кивнул. Та радостно улыбнулась и на следующий день навестила побитого мальчика, отлёживающего раны в своём уголке при таверне. Женщина принесла мазь, от которой Тациту быстро полегчало, и поинтересовалась.

— Родители живы?

— Нет.

— Кто опекун?

Тацит пожал плечами, что устроило женщину.

— Хочешь, таверну подарю?

— Зачем? — удивился мальчик.

— Богатым будешь. Мастеровых заведёшь. Деньги, уважение, — улыбалась женщина.

— Не хочу.

— О как! А что ж ты хочешь?

Тацит замешкался. Он никому не выдал секрета, что умеет читать. Он уже натыкался на редкие надписи, видел несколько записок, но книги до сих пор не попадались. Тацит считал, что женщина чувствует вину за то, что мальчик попался в руки стражнику, поэтому рискнул попросить.

— Книги хочу.

— А-а-а. Хитрюга. Книги дорогие, согласна. Можно хорошо навариться.

— Зачем? Я читать хочу.

Женщина сузила глаза и Тацит испуганно добавил:

— Конечно, если бы король разрешил мне обучиться грамотности. Это я так… Глупости говорю.

Дама с пятном на лбу ничего не ответила и молча ушла. Ни в таверне, ни в посаде Тацит её больше ни разу не встретил. А через несколько недель зашел в таверну стекольщик соседнего баронства. Быстро переговорил с хозяином, ткнул пальцем в мальчика и о чём-то договорился.

— Пошли, — бросил стекольщик.

— Куда?

— Теперь ты мой. Хозяин продал тебя, — Тацит думал уже бежать, зная, что мастеровые у стекольщиков живут впроголодь, как мужчина добавил. — Будешь себя хорошо вести, получишь книги.

Так Тацит переехал в соседнее баронство к стекольщику, живущему в городе. Работа оказалась тяжёлой, но взамен мальчик получил доступ к книгам. Стекольщик однажды привёл паренька в потайную комнату и тихо сказал:

— Запомни, я тебя ничему не учил. Это чулан наказаний. Мне велено периодически запирать тебя здесь. Свечи лежат в углу. Остальное найдёшь сам, если ума хватит. Понял?

— Да.

— Если со мной что случится, о чулане ты забудешь и переедешь в другое баронство.

— Вас женщина с пятном на лбу попросила? — вдруг спросил Тацит.

— И ещё одно правило. Больше никаких вопросов, не касающихся работы мастерового. Буду лупить, как всех мальчишек. Будешь хорошо работать и молчать, получишь чулан. Если нет, продам обратно в посадский трактир. Или выгоню на Сторону. Понял?

— Да.

Стекольщик ушёл, а через полчаса Тацит отыскал потайную нишу с книгами. Десяток томов разной толщины и древности. Мальчик захлебнулся от счастья. Если цена доступа к книгам — тяжелый труд мастерового у стекольщика, то он согласен. Один-два раза в неделю пацан получал заветное наказание чуланом и погружался в историю Сычигорья.

Одна из книг особо его поразила. Тонкая книженция, выбранная Тацитом из жалости, стала любимой. Если до этого авторы писали о Сычигорье с любовью или восторгом, то на этот раз мальчик наткнулся на критику. Неизвестный автор утверждал, что большинство жителей нищенствуют, несмотря на то, что имеют магические силы и доступ к ворожбе. Он задавался вопросом, почему мужчины, стирая руки в кровь на пашнях, не могут прокормить свои семьи? Почему жители имеют право охотиться только в дали от городов и крупных поселений, а большинство диких зверей принадлежит баронам? Тацит вспоминал побои в таверне, тяжелый труд у стекольщика, соглашался с написанным и юное сердце наливалось гневом. «По какой причине зельевариусы скрывают обереги?» — задавался вопросом автор. Мальчик вспоминал маму и плакал.

Заканчивалась книга предсказанием будущего. Автор утверждал, что однажды жители изменят текущий порядок. Появятся новые люди. Они будут с рождения обладать магией и силой всех четырёх родов. Тогда войны, голод и распри навсегда покинут Сычигорье. Тацит вскакивал и махал руками в полном восторге. Он представлял, как прочитает все книги чулана и кинется спасать родное Сычигорье от текущей несправедливости.

Через неделю Тацит на городской площади наблюдал, как воевода собственноручно казнил стекольщика за оскорбление короля. Мальчик не поверил в обвинение. А после того, как дом стекольщика обыскала нагрянувшая свита короля, забрав все вещи, в том числе найденные книги из чулана, Тацит понял, что дело не в оскорблении. Помня наказ, паренек покинул город и переехал в другое баронство.

Обладая знаниями, впрочем тщательно скрываемыми, Тацит устроился помощником к торговому доверителю. Тот удивлялся сообразительности мальчишки и к дню инициации дал рекомендации. Тациту присвоили статус сопровождающего, он выбрал белый род и вступил во взрослую жизнь. Через несколько лет юноша разбогател, получил статус торгового доверителя, официальную грамотность и доступ к книгам. Однако все они оказались скучнее тех, что из детства. В них не было откровенности и полноты, как в книге пастуха и отсутствовала критика, как в любимой книге времён работы у стекольщика. Сначала Тацит искал знания. Он как заведённый разъезжал по Сычигорью, стараясь найти запретные книги или людей, подобных стекольщику или пастуху. Но ничего запретного не находил. Со временем азарт отступил, мужчина скиснул.

К среднему возрасту Тацит превратился в скучающего богача, живущего на автомате. Как в свое время пастух приглядывал за скотом — созерцая природу, одним глазком, на инстинктах — так и Тацит вел переговоры, помогал заключать сделки и получал высокую комиссию. Пока однажды не встретил старуху. Она ехала с молодым человеком в добротной повозке и остановилась из-за небольшой поломки. Женщина с трудом вылезла и уселась во дворе.

— Вы меня не помните? — спросил Тацит, осторожно подойдя к старушке.

Он волновался и не отрываясь смотрел на знакомое пятно на лбу.

— Не имею честь, — спокойным поставленным голосом ответила женщина и смело посмотрела на Тацита.

— Я ведь только через много лет понял, что вы меня испытывали. Выдержу ли я пытки, — старуха молчала. — Я Тацит. Мальчик, которого запирали в чулане у стекольщика.

Наступила долгая пауза. Старуха смотрела на торгового доверителя и изучала его одежду.

— Вы ошиблись, молодой человек. Я с вами не знакома.

— Прошу прощения. Действительно, я должно быть обознался, — поклонился Тацит. — Через два дня я буду в Красной долине. Там скоро открытие ежегодной ярмарки.

Он повернулся и ушёл.

Через неделю во время игрищ к нему подошёл молодой человек, в котором Тацит узнал сопровождающего женщины с пятном.

— Вас не забыли. Все эти десятилетия она находилась в заточении и не могла действовать. Но сейчас время пришло. На рассвете приходите к мукомольне, что за северной стеной.

С тех пор прошло три года. Тацит Волиус Штамм вновь обрёл цель в жизни и почти добрался до оберега.

Убив мужчин, собаки посмотрели на девочку и мигом успокоились. Молча изучая трибуны, они не спеша подошли к Тайе. Псы заняли круговую оборону, готовые броситься на любого обидчика девочки. Произошедшее так поразило публику, что все замолчали. Первой опомнилась женщина, сидевшая у начала тропы.

— Иди к статуе короля! Тебя помилуют.

Страх Тайи притупился. Она до сих пор боялась собак, каждая из которых была выше девочки на полголовы. Но поведение псов подсказало Дикарке, что они её не тронут.

— Нуги, мой мальчик. Я скоро. Я иду.

«Вот тварь! Напутала что-то с порошком!» — подумал отравитель, глядя как собаки сопровождали девочку, идущую к статуе короля.

Публика оживилась. Довольные экстремальной злостью собак, люди затихли, увидев спокойных животных. Казалось, что жаждущие крови горожане забунтуют, лишившись новых смертей, но вера в чудо победила. Сыграло подавленное чувство ожидания лучшей жизни. То, на чём Движение так быстро набирало силу. В девочке, охраняемой злыми животными, люди увидели надежду. Надежду, что с ними однажды случится аналогичное чудо и они вырвутся из окружающего их насилия.

Тайя шла, люди всё громче и громче скандировали.

— Ми-лость! Ми-лость! Ми-лость!

— Ты очень храбрый мальчик. Сестрёнка с тобой в безопасности. Тогда я вам не нужен, — Тацит старался, как мог. — Я построил для вас дом на берегу большого озера. Там можно кататься на лодке, играть целыми днями в высокой траве, есть дыни и сладницу. Ты пробовал сладницу? — Нуги молчал. — Очень вкусная. Я пригласил Тайю, она согласилась. Но раз ты отказываешься, — мужчина осторожно пошёл к выходу. — Я всё понимаю, ты взрослый мальчик. Придётся вернуться к Тайе и сообщить, что ты отказываешься жить на берегу озера в доме, где Тайе никогда больше не придётся варить пойло и убегать от плохих людей. Жаль, она тебя так ждёт.

Волиус Штамм повернулся спиной и медленно пошёл на выход. Он уже скрылся в лавке, когда услышал голос ребёнка.

— А хлеб там есть? Нуги любит хлеб.

«К чёрту девку! К чёрту Люцию! Движение получит ворожденного! Я не верю. Нет, я просто не верю такому счастью! Человек, который с рождения имеет магическую силу! Это будущее Сычигорья!» — радовался торговый доверитель белого рода, налогоплательщик Белого полиса и лучший агент Движения Тацит Волиус Штамм.

Изменение свойств порошка, переданного человеком в капюшоне, произошло не от простого куска материи, чем являлась кукла, а от Нуги. Ворожденный мальчик перманентной заботой о сестрёнке сам того не ведая зарядил зелье охранным свойством. Собаки подчинились Тайе. На время действия ворожбы псы будут оберегать девочку, когда она появится в поле их зрения.

Дикарка в сопровождении собак дошла до статуи и остановилась. Трибуны ликовали, знать в ложах хлопала, но молчала. Люди смотрели на барона, ожидая его решения.

— Мою пропавшую дочь зовут Косовратка Большая, — выкрикнула повитуха из ложи Гидона.

Бадьяр думал. Признать победу Шанежки в споре, где она хамила знати и дерзко разговаривала с бароном, значит одобрить такое поведение. Однако признать ставки действительными и не дать выиграть повитухе, значит допустить мысль, что посторонний человек смог вмешаться ворожбой в игрища. Это хуже. Это пошатнёт авторитет барона. Единственный, кто выше барона — это король. Вот он-то может вмешиваться. Осталось обернуть поражение в споре в свою пользу.

— Жители и гости баронства Зелёной долины! — определился Бадьяр. — Поскольку ни один простой смертный не сможет вмешаться несогласованной ворожбой в игрища, мы стали свидетелями воли короля. Слава ему и почёт!

— Слава и почёт! Слава и почёт! — подхватила публика.

— Король решил, что самогонщица…

— Тайя Дикарка, — подсказали из ложи.

— … Тайка Дикара невиновна в преступлении. Я с покорностью принимаю волю короля и провозглашаю девочку победительницей тропы! Славьте освобождённую!

— Слава свободе! Слава королю! Слава барону!

Бадьяр немного подождал и продолжил.

— По правилам проведения игрищ, вмешательство короля аннулирует ставки. Слава ему и почёт!

— Слава и почёт! Слава и почёт!

Подавляющее большинство зрителей вдрызг проигрались на втором запуске, поэтому радостно голосили громче обычного. Бадьяр, почувствовав настроение толпы, решил не упускать шанса.

— Объявление об аннуляции ставок — почётная обязанность народника. Однако… — Бадьяр посмотрел на Весту и усмехнулся. — Народница Веста Кнут несколько раз ошиблась в приговоре. Сначала помиловала самогонщицу за кражу в кедровой. Потом приговорила к тропе, из-за чего пришлось вмешиваться королю. В итоге Дикара оказалось невиновной. Я спрашиваю вас, жители баронства Зелёной долины, имеет ли право Веста Кнут далее носить статус народницы?

— Не имеет!

— Неет!

— Гнать её! Гнать!

— На тропу, гадину! На тропу!

Толпа ревела от негодования, барон удовлетворённо кивал. Он недолюбливал народницу за своенравие и понял, что смещение неугодной женщины близко.

— Повинуясь воле народа, назначаю на королевский день городской сход. Люди должны решить, достойна ли Веста Кнут быть народницей, — послушав радостные вопли, барон закончил. — Тайка Дикара приглашена на ужин победителей. Пусть распорядители готовят арену к третьей четвёрке.

Бадьяр посмотрел в ложу народницы. Веста сидела, обхватив туникой покалеченную руку. Рядом стояли пустые стулья. Приглашённые молча покинули ложу. Все осознали, что Веста Кнут больше никто. Отстранение знати от важных статусов оставляло богатых людей в кругу приближённых. Их допускали на отдельные трибуны и звали на обеды к Бадьяру. Лишение статуса воспринимали как неприятность, однако человека считали своим. Любой богач потенциальный союзник. Но принципиальная Веста за время служения не нажила капиталов. Фанатичная преданность кедровой и стремление быть справедливой, а не удобной, настроили большую часть знати против женщины. Её терпели из-за положения народницы. Скоро у неё не будет ни денег, ни статуса, ни пальца. Те, кто час назад радовался приглашению в ложу народницы, теперь усиленно отрекались. Веста слышала, как работники, покидая ложу громко шептались.

— Мы не могли не пойти! Мы же из кедровой. Это достояние Зелёной долины.

— Согласен, согласен. Мы шли не к Весте, а в ложу работников.

Сознание Весты помутилось. Ей почудился ушастый мальчик из кедровой. Он кидал хвоинки в Весту и смеялся. Кидал и смеялся.

— Она выживет?! Её не убьют?

Люция подлетела к Ратмиру и схватила того за тунику. Улицы опустели, всех опоздавших запустили на арену, публика ожидала третью четвёрку.

— Её же помиловали, — удивился вопросу Голяшка.

— Да откуда я знаю порядки в этом проклятом городе! — возмутилась девушка, но осеклась. — Извините меня, Ратмир. Я просто испугалась за девочку.

Молодые люди стояли у окончания тропы рядом с трибунами знати. Ратмир видел, как Дикарку вывели из ворот.

— Не волнуйтесь. Стражники отпустили Тайю домой, приказав после захода прийти к дому барона. Её накормят и наградят. А где Тацит?

— Не знаю. Я думала, он тоже побежал помогать девочке. Вы уверены, что она не ранена?

Ратмир улыбнулся. Он обрадовался, что ребёнок выжил и торопился выяснить обстоятельства произошедшего. Не исключено, что чудесное спасение как-то связано с отравителем.

— Пойдёмте, Люция. Вы можете сами спросить о её самочувствии.

— Вы знаете, где она живёт?

— Мне повезло, — уклончиво ответил Голяшка. — Тайя, кстати, не немая. Вполне себе болтливая девочка, живущая вместе с братиком у городских ворот. Ну что, идём?

С трибуны на уходящих молодых людей смотрел Пурелий. Он хотел бы знать, о чём говорил каменщик с невестой, но родовая сила книгочея была чрезвычайно слаба. Пурелий Эдур Цес, бойкий молодой человек, заслуживший за несколько дней уважение теневых хозяинов города, юноша, на чью помощь рассчитывал денежный мешок Мортус и могучий воин Гидон, слышал, видел и обонял не лучше испитого шатуна. Родовая сила и рост так же избегали Пурелия, как стройная фигура чуралась Бадьяра Широкого.