Оборона Дурацкого замка. Том 4

Эпилог

— Я. Очень. Разочарована в тебе. Саргон, — Ба Мяо стояла, сощурив на них свой изумрудный глаз и в ее позе, а также выражении лица, не содержалось никакой радости или сочувствия.

— Ба сянь-шен! — Вразнобой произнесли все трое и исполнили некую пародию на глубокий поклон. Для нормального парадного приветствия у них оказался слишком большой рассинхрон. К тому же, красные от алкоголя лица, налитые кровью глаза, а также раскачивающиеся тела нисколько не показывали их уважения к вышестоящим.

Девушка обвела их коротким, почти безразличным взглядом, поморщилась, а затем что-то сделала со своей Ци. По крайней мере, Саргон ощутил легкий выброс энергии.

— Я не стану разбираться с вами, смерды. Просто сообщу страже у ворот госпиталя или охранникам распорядителя. Вы получите все причитающееся. Что за взгляд, мальчик? Не понимаешь? — Отстраненность, безразличие, а также усталое разочарование. Попаданец многое бы сейчас отдал, только бы не слышать этих ноток в ее голосе. Поздно.

До него только сейчас начал доходить, в общем-то очевидный факт. Они нарушили законы Форта. Военного времени, на минуточку. Со статусом, максимально близким к статусу заключенных. И Акургаль, когда предостерегал Камея от выпивки, переживал вовсе не о его облико морале. Впрочем, он был уверен в бсплодности попыток найти алкоголь, поэтому и отпустил их так легко.

— Давно я не видела настолько наглых идиотов. Вы все нарушили сразу несколько статей Пурпурного Устава. Принимали байцзю на посту, занимались контрабандой, имели контакт с лицами, не входящими в число командования, личного состава или персонала Облачного Форта, нарушили общественные нормы и так далее. По совокупности всех совершенных преступлений новобранцам за все это грозит смерть, — Губы Ба Мяо презрительно скривились, а потом она произнесла совсем другим — отрывистым и злым тоном:

— А теперь снял свой хлыст и положил на землю! Если у кого-то еще есть оружие — вытащили и положили рядом!

Саргон медленно потянул руки к поясу, затем отстегнул с него подарок куратора, с которым теперь не расставался почти никогда, аккуратно положил его на землю в метре от себя. В висках гулко стучало от напряжения, сердце заходилось от волнения, а на щеках играл стыдливый румянец. Подумать только, так глупо спустить в унитаз все свои достижения…

Он никак не мог поверить в реальность происходящего. Видел себя словно откуда-то со стороны. Собственные руки казались чужими, твердый материал кнута почти не ощущался от онемения в кончиках пальцев. Воспаленный мозг опустел и в этой пустоте осталось место лишь ярким, невнятным образам будущего, где его хлещут плетьми или батогами, казнят как преступника, принудительно делают рабом… А Ксин и Мяо стоят и презрительно кривятся, глядя на недостойного их обманщика.

— Пресветлая госпожа… — Попытался подать голос Камей, однако дочь коменданта лишь отрывисто махнула рукой, будто отгоняя назойливую муху. Блеклый, почти не видимый глазу серп сорвался с ребра ладони девушки, ударил здоровяка под колени. Тот моментально растянулся перед ней, но приподняться посмел только на локтях, для придания себе официальной позы коутоу.

Поза максимального унижения и раболепия. Колени, ладони и лоб упираются в землю, нижняя часть тела отклячена назад. Традиционно, в такой позе отбивали лбом три поклона. Это же сделал и Камей, однако Ба Мяо не обратила на его кривляния ровным счетом никакого внимания. Остальные двое последовали его примеру, но не полностью. И Саргон, и Юншэн лишь преклонили колено. Саргон — потому что знал, как дочь коменданта не любит этих показных унижений. Что творилось в голове фармацевта — зачастую не мог сказать и он сам.

Ба Мяо приподняла вопросительно бровь, затем скосила взгляд на Юншэна, и лед в ее голосе подернулся рябью удивления:

— Зачем вы раздели фармацевта?

Ради. Торже. Ства. Науки. Госпо. Жа, — Торжественно объявил все еще голый юноша и как-то незаметно натянул на себя халат. Штаны не натянул, но длинная пола прикрыла весь его срам.

— Науки? Ты опять что-то придумал? Нет, это сейчас не важно, — Пробормотала она себе под нос. Покачала головой и продолжила свою речь. Более живым, усталым тоном. Вот только ее слова стали от внезапной человечности голоса еще страшнее.

— Контакты с контрабандистами караются сотней ударов плетью. Вряд ли кто-то из вас переживет эти удары. Самостоятельная варка байцзю карается двумя десятками ударов плетью. Нарушение общественного порядка — сотней облачных юаней каждому пострадавшему и еще сотней — в казну Форта. Распитие байцзю — десять ударов. За три и более проступка полагается смертная казнь… — Она помолчала, а потом добавила:

— Тебе повезло, Саргон, что тебя заметила именно я. Точнее, два смерда из новобранцев бросились именно к моим стопам и умоляли совершить правосудие. Право слово, хватило бы и обращений к охране распорядителя или самого лагеря, — Покачала она головой, — Сперва я хотела немного развлечься… Пока не узнала личности преступников. Я убью вас быстро и безболезненно. Даже позволю сказать последнее слово. Тебе лично. А пока — попрощайся со своими спутниками. Уж на это твоя затуманенная хмельными парами душа должна быть способна…

Саргон вздрогнул от ее помягчевшего, почти участливого тона. Тона, которым прощаются с мертвецами. Она действительно… оказывала ему услугу? Чем, нелепым приговором? Быстрой смертью? Возможностью сказать пару фраз перед тем, как красивая девушка, к которой ты не равнодушен, снесет тебе голову?!

Он стоял на коленях, гипнотизировал глазами истоптанную грязную жижу у себя под носом и отказывался верить в происходящее. Они ведь только выпили немного, что здесь такого? И про какие-такие связи с контрабандистами она говорит? Отравленный алкоголем мозг бунтовал, несмотря на выброс адреналина в кровь. Картинка перед глазами двоилась, его мутило и укачивало, земля то приближалась, то отдалялась.

Но даже в таком состоянии, Саргон почувствовал, что это конец. Он видел стальной блеск внутри глаз дочери коменданта. Она могла быть сколь угодно участливой и неравнодушной, однако такое вопиющее нарушение правил ударило по их отношениям сильнее любых сословных преград. Тем более, он сделал это, как обычный крестьянин: напился и пошел куролесить. Поступок, вызывающий отвращение.

"Я должен сделать что-то. Надо… Надо как-то поменять ситуацию, объясниться, пока еще есть время. Не могу, не хочу видеть эту презрительную жалость у нее на лице. Черт, как же меня мутит…", — У Саргона ничего не получалось. Мозг отказывался работать, мысли никак не хотели собираться в кучу. Они бегали от него, как тараканы от включенного света, посылали тревожные сигналы и полуоформленные сцены гибели, не больше.

"Дерьмо! Работай, тварь! Работай, организм, работай, мозг. Давайте, приходите в себя, когда вы мне так нужны!!!" — От отчаяния он решил повторить ту свою процедуру с укреплением глазных каналов и изменением цвета глаз для запугивания новобранца. Только теперь полем деятельности являлся весь мозг.

Он сделал это быстро, за какую-то долю секунды. Преимущество и одновременно недостаток работы с головным мозгом, а также спинным и отдельными нервами — результат выдается немедленно, сама культивация занимает только субъективное время, не тратя и доли секунды в реальном. Вот только последствия тоже наступают сразу. И если ты где-то ошибся — то ничего поправить или изменить нельзя. Лишь молиться своей покровительнице о самой возможности выздоровления.

— Что ты делаешь, несчастный самоубийца? — Девушка перед ним сцепила зубы, шагнула вперед, к хрипящему у ног телу. А затем вцепилась левой рукой за волосы, рывком подняла голову так, чтобы затуманенные болью глаза Саргона поймали ее взгляд. Между их лицами сверкнула вспышка, которая ослепила фармацевта с Камеем, а самого парня откинула с колен прямо на спину.

Сразу после неизвестной техники, Ба Мяо зажгла в ладони странный сиреневый огонь и с размаху хлопнула по груди мальчишки. Тот моментально закашлялся, глубоко и громко втянул в себя воздух, помотал головой и приподнялся на локте, щуря светлые глаза.

— Я же дала слово: вам будет предоставлена быстрая и безболезненная смерть. От порванных каналов в голове ты мог остаться слабоумным, мог умирать медленно и мучительно, да мало ли что еще мог. Зачем так рисковать!? — Разозлилась она, — Хочешь напоследок впечатлить меня своим контролем Ци? Умилостивить новыми знаниями? Да, он неплох, но и только…

— Прошу меня простить, Ба сянь-шен, но если я и так умру, то какая разница? — Дерзко произнес он.

Прошедшая успешно процедура все же скинула морок с его головы. Заставила принудительно протрезветь, запустила когнитивные процессы в мозгу. Вот только ошеломляющее чувство рухнувшего мира вокруг только усилилось. Саргон вдруг понял, что никак не сможет замять этот поступок. Что бы ни случилось, как бы он сейчас не вывернулся — ОНА будет помнить и презирать его…

— ПРОСТИТЕ МЕНЯ СВЕТЛАЯ ГОСПОЖА!!! — Вдруг взревел Камей, — ЭТО ВСЕ МОЯ ВИНА. С сердцем, открытым Императорской милости, я принимаю их грехи на себя, — Уже более спокойно продолжил бородач, когда понял, что никто не собирается прерывать его радикальным образом. А сама Мяо отвлеклась от Саргона и воззрилась на Камея так, словно видела впервые.

— Я ни разу не слышала этой формулы в пределах Форта, — Тихо сказала она, — Кто ты, воин?

— Безымянный грешник, Ба сянь-шен, — Опустил голову тот, — Позвольте моим спутникам жить. Они важны для обороны лагеря новобранцев. Важнее меня, — Каждое слово давалось Камею нелегко. Саргон видел, как трясло от ужаса матерого убийцу и преступника. Но он продолжал заступаться за них. За него, Саргона. Вряд ли бывший бандит решил пожертвовать своей жизнью за грехи Юншэна.

— Хорошо, я дарую тебе смерть, а остальные спутники получат по семьдесят плетей, — Согласилась она внешне бесстрастным голосом. Вот только даже Саргон понял — им не пережить "смягченного" наказания. Акургаль говорил — обычный человек умирает после двадцати. Практикующий воин — тридцати. Культиватор — пятидесяти. И лишь идущие путем закалки способны преодолеть целую сотню. Впрочем, к культиваторам выше первых двух рангов это наказание не применяли. Слишком слабо и нелепо.

Поэтому сейчас Ба Мяо сочувствовала Камею. Человеку, чей безусловно благородный порыв пропадал втуне и лишь добавлял его спутникам лишние страдания.

— Вы обещали мне последнее слово, госпожа, — Вдруг напомнил Саргон. Он походя проверил тонкие тела в мозгу. Удивительно, однако они работали — приобрели некий покров, подозрительно похожий на то, что сам попаданец уже проделывал с сосудами вокруг глаз.

Это быстро сказалось на его состоянии: ушла какая-то чехарда из эмоций, сгладились эмоциональные же качели от отчаяния до злости. Сознание снова начало искать способы выйти из положения. Избежать наказания и хотя бы вернуть статус кво прежних отношений.

"Эх, ну что нам стоило сразу пойти в казарму?! Может принять быструю смерть и откатить все назад? Нет, нельзя. Только на самый крайний случай. Потому что я опять окажусь на момент выхода из портала Нингаль. И у меня нет уверенности в том, что я способен еще один раз пройти тот допрос у Ксина и его дяди".

— Ба сянь-шен, мы не варили и не доставали alkogol'... В смысле, байцзю! Мы не связаны ни с контрабандистами, ни с butlegerami, самогонщиками. Таким стал адлайский взвар после воздействия на него моей Ци. Но я и предположить не мог…

— Что?! — Брови Мяо поднялись вверх от такого заявления. А затем она безо всяких церемоний дернула на себя бочонок, который все еще держала полумертвая от страха Айра, открыла его и осторожно зачерпнула их же чаркой напиток.

— Да, ты не врешь, — Удивленно сказала она, а затем вылила напиток из чарки на землю и бросила посудину обратно в бочонок. Но лишь затем обратила внимание на то, кто, собственно, его держит.

— Элами! — Снова удивилась она. Ткнула пальцем вниз, заставляя девочку опустить бочку на землю, после чего бесцеремонно схватила Айру за запястье. Та стояла ни жива, ни мертва, лишь дрожала мелкой дрожью. А дочь коменданта окинула взглядом ее фигурку, затем осторожно положила ладонь ей на челюсть, заставила открыть рот.

— Первый раз вижу, — Удовлетворенно сказала она, а потом без перехода добавила, — Мне нужны ее волосы.

— Юншэн, — Тихо бросил Саргон. Фармацевт рядом скорчил рожу, однако все же порылся в своем поясе и вытащил из него один глиняный флакон? маленький кувшинчик? — небольшую емкость с волосами Айры, которые тот успел собрать ранее. После чего с поклоном протянул их аристократке.

— Мы не виновны, Ба сянь-шен. Ни в чем, кроме распития байцзю. Да и то произошло случайно. Я не планировал превращать адлайский взвар в… чем бы оно ни стало.

— Ты не знаешь, что это? Хотя да, откуда тебе знать? — Дочь коменданта спрятала емкость себе в рукав, удовлетворенно кивнула, и, наконец, жестом позволила всей троице встать. Рабыня тут же укрылась за фигурой Саргона, что насмешило аристократку, судя по ее приподнятым уголкам губ.

— Значит, невиновны, — Протянула она. Все тот же бесстрастный голос, однако уже без ноток презрения и взвинченности. Нет, она все еще не одобряла его поступок, даже слегка презирала. Но уже без того взгляда, которым смотрят на смертников или преступников.

— Именно так, госпожа, — С энтузиазмом закивал Саргон. И удивленно моргнул. Ему казалось, что эффект от алкоголя должен был если не исчезнуть, то пойти на спад. Вот только тело переполняла дурная энергия, словно у маленького ребенка. Хотелось бегать, прыгать, носиться, бить по мишеням или стенам своим чертовым кнутом…

— Почувствовал, значит. То, что ты сделал — довольно сложная манипуляция. Нужно очистить Ци абсолютно от всех примесей, а потом воздействовать ей на… Не важно. В результате получится Цилинь-хэ, напиток Огненной птицы. Тебе получилось воссоздать только ту часть, которая опьяняет. Это на байцзю, не вино, не пиво… Вообще не горячительный напиток. Поэтому и наказание вы все получите только за нарушение общественного порядка, — Заключила Ба Мяо.

— Значит так. Заплатишь побитому тобой новобранцу сотню облачных юаней и с каждого из вас еще по сотне крепостной управе. Отдадите распорядителю, — Приказала она. Вся четверка людей пала перед ней ниц, и новобранцы стали велеречиво благодарить госпожу за проявленную милость. Та только зевала от скуки, но все равно слушала и не прерывала.

— Ладно. У меня есть и более важные дела, чем разбираться с кучкой новобранцев, — Прервала она их спустя десять-пятнадцать минут сплошного потока лести, — Что касается Саргона… Тебе сейчас нужно куда-то деть накопленную энергию. Чувствуешь ее? Наверняка, — Кивнула она чему-то, — Чжэнь-эр назвал тебя: "самым смышленым простолюдином в этой навозной куче". Покажи мне, чему ты успел научиться за все это время. Можешь взять кнут, если умеешь им пользоваться. Потрачу еще немного времени. Нужно знать, что умеют здешние, хм, стражи.

— Благодарю вас, госпожа, — Поклонился он, поднял кнут, а затем они встали на утоптанную площадку. Прямо у того места, где Саргон так долго чертил свою таблицу совместимостей. Юншэн от такого кощунства впал в ярость, однако Камей вовремя остановил его от безрассудных поступков. Просто вжал в землю и уселся на спину. Так и продержал весь поединок, периодически вдавливая лицо, чтобы дочь коменданта не услышала жалобных воплей алхимика.

Саргон быстро понял, что сама дуэль вовсе не являлся прощением, проявленным расположением или, тем более, извинением Мяо. Скорее наоборот — наказанием самого новобранца. Девушка с не свойственной ей мстительностью решила выместить на нем все свое негодование странной, почти дурацкой ситуацией.

У него не было ни шанса. Девушка старше всего-то года на полтора-два подметала им площадку без каких-либо усилий. При этом никакого брутального доминирования: она спокойно давала ему проводить свои связки, реализовывать стратегии, выдавать уловки или даже экспериментировать с энергией. Но в конце неизменно превращала все его усилия в ничто.

Самым обидным было осознание того факта, что аристократка доминирует вовсе не за счет грубой силы. Нет, напротив — ее удары чувствовались выверенными, однако не несущими за собой никакой взрывной мощи культиваторов. Настоящее искусство Ба Мяо крылось в Ци, а также ее уме. Все схемы, удары и уловки своего соперника она видела насквозь и противодействовала им точечно. Отводила чужую энергию в сторону, сбивала темп, меняла рисунок боя, а то и вовсе заставляла допустить в начале комплекса пару ошибок, которые сами вели Саргона в тупик.

Этот бой все явственней и явственней показывал ему собственную ничтожность. Дочь коменданта не стала показывать ничего сверх возможностей самого Саргона. Да, ее мощь Ци и ее контроль оказались выше его на голову, однако в остальном она сдерживалась: не напитывала энергией удары, не включала сверхскорость практиков, оставаясь на границе между культиватором и обычным человеком, не показывала разрушительных техник.

Нет, всего лишь ближний бой. Кнут против шуангоу. Странное, типично китайское оружие. Парные мечи, у которых привычное острие лезвия загнуто в крюк, на противоположной стороне — наконечник кинжальной формы, а возле рукояти — гарда, напоминающая полумесяц.

Казалось бы, не самое лучшее оружие против кнута. Слишком разные зоны поражения, слишком мало гибкости, а крюк только мешает против хлыста, превращает преимущество в недостаток. Вот только девушка показала себя настоящим виртуозом. Как бы ни старался Саргон, какие бы тактики он не использовал, ему ни разу не удалось не то, что задеть Ба Мяо, но хотя бы смазать ее рисунок боя, изменить стратегию или показать нечто из возможностей культиватора. Зато сами шуангоу с завидной регулярностью прохаживались ему по ребрам, били по ногам, вытянутой руке или другим частям тела.

"М-да, давно я не чувствовал себя таким беспомощным. Пожалуй, с той схватки с Придворным, но там хотя бы чувствовалась подавляющая мощь, которой тот не стеснялся пользоваться. Да и Ксин ему почти проиграл, поэтому не так обидно. Впрочем, в моей ситуации позорно слитый бой даже лучше", — Думал Саргон, когда девушка ударила его тупой стороной оружия по скуле, — "Пусть выпустит пар и не держит на меня зла за этот тупой спектакль…"

Несмотря на упаднические мысли и боевую злость, где-то на глубоко в душе попаданец наслаждался боем. Дурная энергия в нем вовсю тратилась на различные попытки достать оппонентку, голова работала так продуктивно, как никогда раньше, кожа горела от уплотненной пленки защиты и ударов девушки одновременно. А Ци внутри постоянно циркулировала по его телу. Открывала бездействующие каналы, усиливала то один, то другой участок кожи, группу мышц, внутренние органы в момент чужой атаки.

Саргон сам не заметил, как стал экспериментировать сначала с энергоканалами, потом со всем остальным телом, а следом — и с оружием. Он не знал, сколько продолжался этот бой. Однако в момент, когда его тело прошло свой пик, когда он уже почувствовал усталость и понял, что вскоре не сможет продолжать свою схватку… Его мозг выдал удивительное по своей природе решение.

Зацикленная энергия, уроборос, мир как часовой механизм, колесо сансары, знак бесконечности, замкнутые системы, гидродинамическая левитация — эти и многие другие понятия из самых разных областей науки, культуры, искусства, философии или даже эзотерики объединились в одну лаконичную схему. Она же, в свою очередь, сплавилась с его практикой использования Ци, практикой открытия неактивных каналов вокруг спящих меридиан. И мутировала во что-то совершенно иное.

Результатом вышла гудящая голубая аура его собственной Ци вокруг кнута. Она возникла внезапно, разом, как будто кто-то щелкнул тумблером или нажал на кнопку. Ба Мяо в этот момент как раз подцепила парня крюком за отворот халата и уже хотела отбросить в сторону, на землю, чтобы без затей провести пару ударов и объявить спарринг законченным.

Кнут Саргона ударил спустя долю секунды после ее движения. Девушка уже не могла отменить сокращения мышц, не могла она и сходу отбить удар, так как тот оказался нанесен куда быстрее привычного ей темпа. В итоге левый шуангоу встретился с гудящим от вложенной энергии хлыстом. Вспышка, пробегающие вокруг искры, легкий шлейф Ци вокруг оружия самой аристократки.

Кнут выбило из руки парня, отшвырнуло куда-то в сторону. Зато сам он из-за недоделанного рывка крюком вдруг оказался вплотную к девушке. Их лица сблизились так, что он ощутил ее дыхание, а губы в какое-то мгновение почти коснулись друг друга. На секунду он ощутил исходящий от нее запах, похожий на ландыш и гвоздику одновременно. Терпкий, бодрящий, с непередаваемой сладкой нотой. Прядь волос аристократки мазнула по лицу, а потом мир вдруг перевернулся и Саргон ощутил себя лежащим на земле.

Над ним высилась статная фигурка Ба Мяо, чья ножка, обутая в атласную туфельку, покоилась у него на груди. Саргон мог только хрипло дышать и обильно потеть — обессиленный после настолько тяжелого и изматывающего боя. Однако ему самому стало куда легче дышать, девушка рядом, вроде бы, стала меньше презирать его за глупый поступок, а ее поза, раскрасневшееся лицо и высокая грудь делали свою обладательницу настолько соблазнительной, что пришлось отводить глаза.

— Что это было? — Спросила она строгим голосом. Вот только Саргон легко уловил в нем нотки того самого жадного любопытства, которое она так часто показывала на их уединенных встречах. Наверняка и сейчас Мяо больше всего хотела взять и трясти своего визави как грушу, пока он не расставит все по полочкам.

— В начале боя ты не показывал ничего необычного. Да, ты довольно силен, для новобранца-простолюдина. Даже аномально силен, если вспомнить середину. Но какую технику ты применил под конец? Это ты ее изобрел? Подсмотрел где-то? Поменял существующую? Почему не показал сразу? Не получалась? Не хотел рисковать? Отвечай же!

— Да, я придумал ее сам, госпожа. Она получилась только во время боя с вами, уж не знаю почему…

— Так часто бывает, — Отмахнулась все еще заинтригованная девушка, — Быстрее всего практик растет над собой либо в моменты смертельной опасности, либо просветления, открытия чего-то нового для себя, либо в бою. Последний способ самый простой, к тому же, содержит в себе и первые два. Практически идеальный вариант, если не считать смерти или плена, — Чему-то усмехнулась она.

— Ладно, можете идти, — Вдруг повернулась она к его спутникам, — Только не забывайте про штрафы. Я не стану выпытывать, как ты на таком уровне культивации заставил Ци оставаться вокруг оружия, а не растворяться в природной энергии за пару мгновений. Неприкосновенность чужих техник — залог имперских законов. И вам, — Ее голос вдруг похолодел, а взгляд обратился на его сокомандников, — Очень не советую трепать своим языком ни о случившемся, ни о навыках вашего сокомандника. Вы все живы лишь благодаря моей милости, не забывайте об этом!

— Да, Ба сянь-шен, — Хором откликнулись они, а дрожащая элами и вовсе бухнулась на колени.

— Это была левитация, госпожа, — Саргон сказал ей как можно более лаконично, стоило только туфельке аристократки убраться с его груди. Больше всего в этот момент он боялся показать пьяную развязность речи. Потому как она выглядела еще более мерзко, чем шатающаяся походка или неадекватное поведение.

Умный собеседник не может быть похож на очередного пьяного смерда в лагере. Иначе Саргон так никогда и не сможет продвинуться в их отношениях дальше вежливого любопытства или отстраненного признания заслуг. Ему очень, очень не хотелось терять весь накопленный прогресс.

— Я знаю, что такое левитация, и это не она, — Все тем же расслабленным тоном продолжила она, но попаданец сумел расслышать нотки интереса и даже… кокетства?

"Нет, определенно нет. Я ведь, гм, "по очкам" вряд ли даже в ноль вышел. Сумел заинтересовать, не более. М-да, зато приблизился на расстояние поцелуя. Ах, какие у нее губы… Уймись! Возвращаясь к нашим отношениям. Да, показал интересную технику, да — я стал куда сильнее обычного рекрута-новобранца. Однако тупость сегодняшней выходки с лихвой покрывает все мои невеликие достижения".

— Это gidrodinami… блин, я хотел сказать, это левитация, которую осуществляет движение воды. На основе этого явления я и сделал свою технику.

— Интересно, но все еще не слишком понятно. Ты смотрел, на течение воды и смог воспроизвести ее ток в качестве Ци? Но это не объясняет, как она держится на твоем кнуте! Нет, стой. Хватит уже разговоров. Это твой навык, не стоит им разбрасываться. Впрочем, я готова его у тебя выкупить или обменять на что-то эквивалентное.

Как только речь зашла о навыках, Саргон снова ощутил некое дуновение Ци. После чего все окружающие звуки серьезно так приглушили громкость. Судя по лицам стоявших поодаль товарищей, они не могли слышать ни слово из их диалога. Точно также, как редкие прохожие вокруг абсолютно никак не реагировали на странную сцену у обочины дороги. Попаданец в очередной раз поразился, насколько многогранны техники Ци.

— Эм, я подарю ее вам в качестве извинений за свое недостойное поведение. Не важно, по какой причине, я, гм, нарушил общественный порядок — я все же его нарушил. И мне бы не хотелось, чтобы вы думали обо мне плохо, госпожа. — Откровенно сказал он. Девушка только головой покачала от такой щедрости простолюдина. Саргон в очередной раз рвал все ее шаблоны.

— Даю тебе последний шанс взять слова назад, если рассчитывал на мой отказ. Потому что я заберу твою технику и задам тебе столько вопросов, что у тебя отсохнет язык на них отвечать, — Сказала она ему и Саргон был готов поклясться, что видел ее мимолетную улыбку.

— Я постараюсь ответить на каждый, Ба нюй ши, — Осмелел он настолько, что назвал ее по-старинке. Так, как она разрешила к нему обращаться еще до всей этой чехарды с распитием прокисшего напитка.

— Буду ждать объяснений этой ночью. А пока — держи. Чжэнь-эр не убьет тебя, если ты покажешь ему эту ленту, — Девушка развязала небольшую ленточку у себя на запястье, после чего быстро закрепила ее у парня на предплечье, пока он снова наслаждался близостью его тела и щекочущими его шею прядями.

— Постарайся не умереть сегодня, — Махнула она рукой, после чего уже повернулась, чтобы уйти, однако вспомнила о чем-то и два раза хлопнула в ладоши. Барьеры или их аналог исчезли, после чего Саргон поймал на себе обеспокоенные взгляды товарищей.

— Ах, да. У этого напитка есть неприятный эффект отмены. Лучше выпить еще немного, пока не дойдете до казармы. А то здесь же и уснете, — Протянула она безразличным тоном, а затем исчезла после очередного порыва ветра.

— Надо напиться, — Нарушил гнетущую тишину сумерек Камей.

— Надо. Напиться, — Как болванчик повторил Юншэн, поддавшись моменту.

— Определенно, надо напиться, — Мрачно заключил Саргон, но во взгляде его появилась мечтательность и нотка веселья.

— Ик, — Зажала себе рот Айра, однако все уже заметили ее покрасневшее лицо. Ба Мяо так и не закрыла крышку бочонка, отчего бедная элами успела надышаться парами адского зелья Саргона.