Огненный Лорд и я

Глава 24

Вот где сгодилось умение двигаться быстро — даже в шкуре простого человека. Мгновенно оставив меня, Эллиор выпрямился и шагнул ко входу, растянув руками портьеру и прижав ее к стенкам примерочной.

Я за это время не успела даже приподняться над кушеткой.

— Заправь меня! — прошипел он, чуть оборачиваясь.

Я моргнула. Ну, конечно… Встать-то он встал, а вот штаны подтянуть не успел. Как и заправить то, чем только припечатывал меня к тахте.

Мгновенно вскочила, путаясь в спущенных джинсах, и только и успел заправить его и подтянуть ширинку, как занавеску начали дергать в сторону.

— Елена! Что здесь происходит? — возмущенно гремел за портьерой неизвестный мужчина. — Я видел, как сюда зашел мужчина! Во что ты превратила мой магазин, Елена?!

— Я… никого не пускала! Аркадий Павлович… они сами пробрались сюда… я наверное… в туалете была…

— «Они»?! — не прекращая дергать занавеску орал мужчина — видимо, хозяин магазина. — А откуда ты знаешь, что их там двое?! Я тебе только про мужчину и сказал! А ну открывайте, черти, сейчас на вас полицию вызову… Ишь, шлюх она пускает… Уволю на хрен с завтрашнего дня…

Не знаю, сработало ли на Эллиора слово «шлюха» или «полиция», но мужчина вдруг задохнулся словами и забился, схваченный через портьеру мощной рукой за шею.

— Шлюх, говоришь…

Крутанув трепыхающееся тело и запутывая его в тяжелую ткань, Эллиор отпустил шею и открыл вместо этого лицо. Из прорехи на нас испуганно смотрел незнакомый мужчина средних лет, лысеющий и совершенно непримечательной наружности.

— Хочешь посмотреть, как я наказываю своих подданных за причиненное мне оскорбление? — спросил у меня, не сводя с мужчины потемневшего от гнева взгляда.

Подтянув собственные джинсы, я осторожно обошла барахтающийся человеческий кокон.

— Не хочу, но тебя ведь это не остановит, правда? Кстати, почему тебя? Он вроде как меня оскорбил…

Сказала, и тут же мысленно ударила себя по голове. Вряд ли это уточнение облегчит участь вмешавшегося в самый ответственный момент хозяина.

Издав угрожающий звук, Эллиор снова схватил несчастного за горло.

— Есть такое дело… — прорычал он, сдавливая все сильнее. — Хотя… оскорбление моей возлюбленной есть и оскорбление меня… Меня! Эллиора Варгоса! Безраздельного Повелителя Валлиорской долины, Лорда Огня, в чьих жилах течет древнего кровь последнего дракона…

На секунду я совсем испугалась. Только представить, какой эффект может произвести эта речь на современного человека! Не дай бог даже дрогнет губой, не то, что усмехнется…

Я зажмурилась, мысленно умоляя — ох, не вздумай смеяться, дорогой хозяин магазина… Не вздумай, иначе тебе крышка — и не важно, что Повелитель Огня этого огня лишился… Он тебя так, голыми руками прикончит…

И тут, в наступившей грозной тишине я вдруг услышала — тихое хрипение и капли, будто где-то вода стекала с брошенной на ведро, плохо выжатой половой тряпки.

Осторожно приоткрыла один глаз, устремляя взгляд по направлению капель. И ахнула.

Капало с краев брюк хозяина магазина. Божечки, да он обоссался от страха! В буквальном смысле это слова!

Но отчего?! От пафосной речи, во время которой мне самой захотелось хихикнуть? Я даже шагнула в сторону — чтобы мне было лучше видно лицо мужчины — действительно, на лице застыла маска ужаса. Глянула на Эллиора, но ничего особенного не заметила — разве что зрачки потемнели да ноздри трепетали в гневе.

Может, к нему вернулась сила огня — хоть частично? Может, хозяин магазина испугался, потому что Эллиор ожег его, хватая за горло?

И тоже нет. Из-под пальцев лорда Варгоса было видно — никаких ожогов на шее хозяина и в помине не было.

— Отпустите меня… Христом-Богом прошу, не убивайте… — бормотал несчастный, поджимая ногу, с которой капало. — Я не скажу… никому не скажу…

— Тьфу ты! — заметив мокроту под ногами, Эллиор брезгливо отступил.

Повернул голову ко мне.

— У вас все мужчины такие трусливые? Я ведь даже не подпалил ему его три волосины…

Я не ответила, внимательно следя за реакцией хозяина магазина. Тот встрепенулся тотчас же — как только Эллиор отвернулся от него. Будто тот пугал его именно взглядом, а не чем-то другим. В недоумении опустил голову вниз, оттянул мокрые штаны от ноги.

— Что?.. Что это?

Эллиор покачал головой.

— Яйца твои потекли, вот что. Давай вали отсюда, пока мне тебя жалко.

И сверкнул на него глазами, подгоняя к действиям.

Опомнившись, хозяин подпрыгнул, выкручиваясь из портьеры и с невероятной для его комплекции скоростью, рванул к выходу. Вслед ему изо всех сил старались не смеяться продавщицы.

Ошалевшая, я решила, что подумаю обо всем этом позже, к тому же давали о себе знать гормоны — после сильнейшего оргазма хотелось не думать, а спать. В уют машины хотелось, а лучше всего обратно в гостиницу…

— Заверните все, что ее размера… — приказал Эллиор и поморщился, зацепившись взглядом за леопардовые лосины на вешалке рядом с кассой. — Кроме вон той расцветки… Такое ты не будешь носить никогда, детка — уж лучше панталоны до колена…

Я устало зевнула, кивая и усаживаясь на мягкую скамейку в центре магазина.

Мне на удивление не было стыдно, что нас слышали, что мы только что занимались сексом в фактически публичном месте… Опять «харимэ» берет вверх, поняла я, лениво следя за тем, как радостно суетятся продавщицы, упаковывая разноцветные, шелковые и кружевные вещицы, каждая из которых стоит наверное, как моя бывшая стипендия, если не больше…

А под конец забеспокоилась. Неужели хватит тех денег, что мы с Эллиором поменяли? Там уже явно тысяч на триста этого белья набралось…

Пытаясь вспомнить, сколько мне дали в ювелирном за четыре золотые монеты с ликом моего благоверного, я встала, подошла с обеспокоенным видом к кассе и увидела, как, уже расплатившись, Эллиор протягивает женщинам две крупные, размером с изюмины, желтовато-сероватые пилюли.

— Это вам от меня подарок, лавочницы… — объяснял, вальяжно облокотившись на стойку, — за то, что не мешались, когда господа пожелали развлечься… и за то, что уволят вас из этой лавки, как пить дать. Матушка моя наполовину человек и добавляет одну такую пилюлю в чай перед сном, один раз в десять лет. Снимает как раз эти самые десять лет. Ты… — он ткнул пальцем в старшую продавщицу, которая смотрела на него, открыв рот, — выпей, когда хочешь, только родных предупреди, что помолодеешь. А ты… — ткнул в младшую, — сохрани и выпей лет через пятнадцать-двадцать. Потеряешь пилюлю за эти годы — от горя с ума сойдешь. Так что лучше не теряй.

И снова эти взгляды завороженные — будто видели женщины что-то в его зрачках. Что-то, что не дано было видеть мне.

— Пойдем, Надя…

Не дав мне как следует поразмыслить над этой странностью, Эллиор взял меня за руку и вывел из магазина. Сзади выбежали обе продавщицы, таща три огромных пакета с покупками, которые помогли уложить в багажник.

Тоже удивительно — до чего они вдруг стали покладистые, услужливые и приветливые. В пилюлю вон сходу поверили, будто такие у нас на каждом углу продавались…

Однако, загадки-загадками, а шоппинг продолжать надо было, и желательно без подобных эксцессов.

— И без стриптиза! — заявила я, когда мы подкатили к следующему в списке магазину.

Но без стриптиза Эллиор скоро соскучился и следующие три бутика отправлял меня хозяйничать саму, ожидая то в машине, то в кафе по соседству.

Я больше не волновалась за него, удостоверившись, что несмотря на потерю власти над огнем, его влияние над людьми не только никуда не пропало, но и усилилось втрое. Мало того — теперь он не просто пугал людей, как раньше. Он овладел какой-то странной формой контроля над эмоциями и производил разное впечатление — в зависимости от того, какое желал произвести.

Когда хотел напугать — люди пугались. Когда хотел подчинения — подчинялись. А уж когда имел намерение понравиться — народ вокруг чуть ни лучился от любви к нему, особенно женщины.

И чем больше проходило времени — тем сильнее он овладевал этой своей новой силой, не простирая свое влияние только на меня. Я вообще не понимала, что происходит, и не знала даже, как к этой теме подступиться — для Эллиора ведь все выглядело, как всегда. Его все боятся, ему все подчиняются — потому что он «Лорд Варгос, Безраздельный Повелитель Валлиорской долины, Лорд Огня, в чьих жилах течет кровь последнего дракона», и так далее…

И все же, что-то было не так. Что-то изменилось, и я лишь могла молить бога о том, что в лучшую сторону, а не… наоборот.

В моем городе мы провели еще два дня, нарочно оттягивая возвращение.

Умом понимали, что этого не избежать, и что нет, мы не можем здесь остаться и прожить остаток нашей длинной жизни в этой самой гостинице, по три раза на дню занимаясь любовью и вылезая из номера только, чтобы пообедать или поужинать в ресторане.

На третий день, уже под вечер, удовлетворенные и уставшие, мы лежали в обнимку на огромной кровати — Эллиор дремал, а я смотрела одним глазом какую-то глупую киношку про вампиров…

— Прости… Но я по-другому не могу… Это опасно…

— Но я хочу тебя со мной, в постели…

— Я приду к тебе вечером, любимая, когда сядет солнце…

— Какая глупость… — пробормотал Эллиор, не открывая глаз.

— Что? — не поняла я.

— То, что ему надо спать в гробу… Зачем?

— Ну… — я замешкалась, подбирая объяснение, которое он поймет…

Сам принцип работы телевидения я ему объяснила в первый же день — правда, не совсем по-научному, с участием таких слов, как «магическое зеркало», «перемещение в пространстве» и «…». На что он и отреагировал соответствующе — «Пфф! А говорила, у вас магии нет!» Фильмы про реальную жизнь он тоже воспринял довольно адекватно — театр и есть театр, где ж его нет…

А вот сказки — фэнтези, фантастику и мифологию Эллиор не понимал в упор.

«Зачем придумывать то, чего нет?»

«Ну как же нет… Ты вот есть? Про тебя и придумывают…»

«Нет. Не про меня. Придумывают про несуществующих чудовищ, причем каждый раз делают их другими… Каждый ваш сказочник изгаляется как может — в одном фильме у оборотня волчья форма и он все понимает, даже когда обратился… ласкается вон к паре своей… В другом он жуткий ничего не соображающий зверь о двух ногах. Причем в первом фильме оборотень сам обращался, когда хотел, а во втором — только во время полной луны… А в реальности все совсем по-другому — оборотни обращаются не когда хотят, а когда им необходимо — при опасности, к примеру, или когда на дерево позарез залезть надо… Ваш народ похож на сплетниц у завалинки на краю деревни, которые сидят и, раскрыв рты, заглядывают в лес. Что меж деревьями увидали мельком, то и рассказывают потом остальным, присочинив по дороге кучу небывальщины… Неужто вам реальных вещей мало? Зачем придумывать бог весть что?»

«Затем, что люди хотят убежать от скучной и повседневной реальности. Это ведь у вас драконы, ведьмы и прочие существа… А нас ничего этого нет — порталов даже нет для перемещения… И магии совсем нет. Вот и придумывают».

«Магии — нет?! Да у вас на каждом шагу магия, какая нам и не снилась! И зачем вам порталы, если у вас люди по небу летать научились?»

Ну и так далее, в том же духе. Телефоны — магия, телевизор — магия, спортивные тачки — супер-бупер наикрутейшая магия. И только бумажные деньги — чушь и бред.

Вот и теперь я задумалась, как подать очередную «небывальщину» про симпатичного вампира, которому приходилось спать в плотно закрытом гробу. Желательно не выставив «наш народ» в очередной раз идиотами.

— Ну… Понимаешь, вампиры… они не переносят дневного света…

— Чушь! — тут же вставил он.

— А вот у нас так думают. А в гробу будет темно, даже если резко откроют ставни в комнате.

— А крышку гроба резко открыть не могут? Или он там гвоздями каждый день себя заколачивает?

Я фыркнула, слишком всем довольная всем, чтобы сердиться. Потянулась к блюду с виноградом на тумбочке и оторвала ягоду. Закинула себе в рот.

— Бывает, что и заколачивает… Чесслово, я один раз такое видела — его невеста каждое утро укладывала в гроб и заколачивала гвоздями. Представляешь, какое доверие надо к человеку иметь, чтобы такое позволить с собой сотворить?

Он тоже фыркнул, передернувшись от виноградного сока, который я упустила изо рта ему на грудь… и от моего языка, который тут же потянулся этот сок слизывать.

— Хм… Доверие… Скоро я тебе покажу, как настоящий вампир выглядит… — прикрыв глаза, он лениво наблюдал за моими действиями из-под тяжелых век. — Сидит один такой у моего соседа за решеткой… В подвале…

Уже потянувшись за еще одной виноградиной — уж больно сладким оказалось сочетание сока и гладкой, мускулистой груди под языком — я замерла.

— Скоро?

Не сводя с меня глаз, Эллиор медленно кивнул.

— Скоро.

Я поднялась, поняв, что сказано это было не просто так. Сглотнула тяжело, кутаясь в одеяло — отчего-то стало холодно.

— Нам… пора возвращаться, да?

— Да, любовь моя, — он повел рукой вниз по моей, будто успокаивал. — Пора. Меня уже ищут.

И в качестве доказательства показал мне перстень, который носил на безымянном пальце правой руки — вместо обычного рубина там теперь синел яркий аметист. Даже не синел — полыхал, испуская во все стороны яркие, пронзительные, голубые лучи. Такие яркие, что пришлось снять перстень и сунуть под подушку, чтоб глаза не слепил.

— Мать? — коротко спросила я.

— Да. Добралась-таки до Ихташа. Я приказал говорить, что уехал с тобой в отдаленный замок, на море. Но, видать, матушка прижала бедолагу к стенке.

— Было бы неплохо… — я мечтательно вздохнула.

— Что? Прижать Ихташа к стенке?

— На море, идиот…

Я фыркнула и бросила в него подушкой. Он бросил ее обратно в меня, повалил и подло налез сверху, пока я пыталась снять подушку с лица.

И вдруг, перевернув, усадил сверху и плавно вошел, приподнимая и опуская на себя в медленном, скользящем ритме.

— Ты веришь, что я не дам тебя в обиду?

Все мысли сбились в кучу и плавно стекли в бедра, дыхания совсем не хватало… и все же я ответила.

— Верю…

— Мы справимся…

— Конечно… справимся… О, боже, Эллиор… а можно… быстрее?

— С удовольствием… — прорычал он и сжал мои бедра, ударяя в них так сильно, что за три минуты довел до пика.

— Эллиор… — я должна была сказать еще-кое, должна была — сейчас, пока все хорошо, пока мы здесь — в маленьком личном раю на земле…

— Что, моя лаани?

Темп нарастал, в глазах уже плыли круги от приближающейся бури.

— Я люблю тебя… так люблю…

Повторяя заветные слова, я упала ему на грудь и сжала всем, чем только могла, всхлипывая и кусая его, будто и сама метила, делала его моим… чувствуя, как он изливается внутри меня с гортанным стоном…

Тем же вечером, собрав сумки и крепко держась за руки, мы стояли перед заветной дверью — уже открытой — и заворожено смотрели в глубь иного мира. Мира, в котором я была никто, а мой любимый — потерявшим силу Огня потомком драконов. Сказать, что мне было страшно — ничего не сказать.

— Идем? — утвердительно спросил он.

Судорожно выдохнув, я кивнула. Закинув сперва сумки с накупленным впрок барахлом, один за другим, мы шагнули внутрь.