Опергруппа, на выезд!

В. Курапин Павел Корчагин в милицейской шинели

Когда Павел Васильевич впервые взял в руки роман Николая Островского «Как закалялась сталь», то был приятно удивлен и обрадован. Почему? Да вот почему. Кто главный герой этой книги? Павел Корчагин. А он кто? Тоже Павел Корчагин!

Было тогда нашему, ярославскому, Павке Корчагину лет двенадцать или тринадцать. Сами понимаете, роман о своем литературном тезке — человеке несгибаемой воли и огромного мужества — он читал с особым упоением. И не просто читал. В том, книжном, Павке мальчуган, увидел пример для подражания и во всех опасных эпизодах действовал рядом с ним. Они вместе, рискуя жизнью, спасали от беляков Жухрая, вместе, обнажив клинки, ходили в стремительные кавалерийские атаки, вместе, холодные и голодные, строили узкоколейку… А прочел мальчишка последнюю страничку этой замечательной книги — и вздохнул с сожалением: не видать ему тех подвигов, он живет совсем в другое время…

Только ошибся наш Павка Корчагин. Он мечтал, окончив школу, поступить в Рыбинское речное училище, а затем водить по волжским просторам многопалубные красавцы. Может, так бы оно и было, да пришлось мальчишке в восемнадцать лет надеть солдатскую шинель, и по условиям военного времени стали из него в спешном порядке готовить пехотного офицера. Но и сокращенный курс обучения не удалось пройти: однажды всех курсантов того училища подняли по тревоге, произвели в сержанты, выдали документы и сухой паек, а затем командирами отделений разослали по разным фронтам.

Павел Корчагин попал на Центральный фронт. Его дивизия вела наступление на участке между Смоленском и Рославлем. Бои были тяжелые, кровопролитные. Солдаты из Павкиного отделения выбывали один за другим: кого ранило, кого наповал сразило. Не повезло и командиру. 22 августа сорок третьего года Корчагин поднял своих бойцов на штурм высоты, сильно укрепленной гитлеровцами. В составе стрелкового батальона надо было выбить с нее немцев, а затем, развивая наступление, перерезать железную дорогу. Павка бежал в цепи, строча из автомата, и уже видел, как из первого окопа, словно мореные тараканы, ошалело вылезали фрицы. Вдруг перед ним взметнулся черный столб, звякнула и слетела с головы каска, враз подкосились ноги… «Конец», — успел подумать он и, теряя сознание, рухнул на землю.

Полгода провалялся в госпиталях Корчагин. Лечили его в Вязьме, Москве, Свердловске. Ранение было тяжелое: осколок мины пробил голову, повредил нервные центры, а потому еще онемела рука. Думал сержант, что быть ему, как и тому Павке, смолоду инвалидом. Да нет, «отремонтировали» парня так, что и в строй поставили. После выписки из госпиталя он готовил на Урале к отправке на фронт маршевые артбатареи, а потом получил возможность закончить пехотное училище. И сверкали на груди молодого офицера две медали — «За отвагу» и «За боевые заслуги».

— Тринадцать лет отслужил в Советской Армии, — рассказывает Павел Васильевич. — Когда уволился в запас, приехал на родину — в Ярославль. Приехал, а где и кем работать? На речника учиться, о чем в детстве мечтал? Уже годы упущены. Давай-ка, думаю, в милицию пойду, в уголовный розыск. Почему сюда? Мой старший брат Дмитрий в свое время в уголовном розыске работал. Из его рассказов я сделал такой вывод: хотя служба эта и тяжела, зато интересна и благородна…

— И вы не ошиблись в этом? — спрашиваю Павла Корчагина в милицейской шинели.

— Если бы ошибся, то двадцать лет в уголовном розыске не работал, — улыбается он.

Да, уже двадцать первый год в уголовном розыске УВД Ярославского облисполкома работает майор милиции П. В. Корчагин. Бывший солдат-фронтовик и армейский офицер стал большим специалистом своего дела, настоящей грозой для преступников, для тех, кто не хочет честно жить и трудиться. Недаром министр внутренних дел СССР наградил его медалью «За отличную службу по охране общественного порядка». Не случайно коммунисту Корчагину, человеку умному, мужественному и принципиальному, поручают руководство сложной оперативной работой.

Десять лет подряд Павел Васильевич занимался борьбой с карманными ворами. Работа эта, на первый взгляд, однообразная. Тут тебе не надо ни отпечатки шин на земле изучать, ни за преступником среди ночи на автомобиле гнаться, ни Мухтара по его следу пускать. Да и глубоких умозаключений, анализа фактов вроде бы не требуется. Ну, залез кто-то кому-то в карман, вытащил кошелек или бумажник. Схватил его вовремя за руку — значит, вор, не схватил — ищи ветра в поле. Не будешь, скажем, всех пассажиров троллейбуса или автобуса обыскивать. Да и денег-то в том кошельке, может, кот наплакал — на мороженое не хватит. В этом случае, кажется, вообще нет смысла шум поднимать, работников уголовного розыска в известность ставить!

Один из моментов соревнования по милицейскому многоборью. Преодоление водного препятствия.

— Дело не в сумме украденного, а в самом факте воровства, — говорит Павел Васильевич. — Скажите, может ли честный человек запустить в чужой карман руку? Нет, не может, пусть там хоть миллион лежит. Но тот, кто сегодня польстился даже на чужой гривенник, завтра не упустит случая украсть тысячу рублей, пойдет на более тяжкое преступление. Значит, надо вовремя его обезвредить. Причем не думайте, что карманник — это начинающий воришка из числа так называемых трудных подростков. Среди любителей лазать по чужим карманам и сумкам есть такие «профессионалы»!..

— Даже «профессионалы»? — удивился я.

— А как их еще назвать? В своем «деле» они настолько набили руку, что изловить их стоит не меньшего труда, чем иного матерого убийцу, — продолжал майор Корчагин. — Был в Ярославле карманный вор по прозвищу Олежка — некто Олег Антонов. Ходил он обычно в элегантном костюме или пальто, в черных очках, в руках, как всегда, модный портфель или зонтик. По внешнему виду Антонов вполне мог сойти за кандидата или доктора наук. Он и в самом деле был «доктором карманных наук». Промышлял сей вор, как правило, в троллейбусах. Пассажиров, особенно женщин, Олежка «обезоруживал» изысканным обхождением и ослепительной улыбкой. Наступит случайно на ногу — попросит тысячу извинений. И вот этот «обаятельный» молодой человек без зазрения совести запускал в чужие карманы свою нечистую руку, пока однажды его не разоблачили.

Павел Васильевич откинулся на спинку стула, задумался, словно вспоминая что-то, и сказал:

— Сокол — вот какое прозвище было у другого матерого карманника, которого мы тоже обезвредили. Он, как и Антонов, производил впечатление интеллектуала. Правда, этот орудовал в основном на рынках и в центральных магазинах города. Однажды в течение дня я трижды встретил Сокола на улице, и каждый раз он был в разных, причем модных пиджаках. «Ну, — думаю, — что-то тут не ладно. Видимо, Сокол сегодня в «полете». Оказалось, что так оно и есть. Вечером, когда я встретил этого вора в третьем за день пиджаке, то вместе с двумя своими добровольными помощниками решил за ним последить. Смотрю: Сокол жмется к элегантно одетой женщине, которая, приценившись к яблокам, стала сама отбирать и укладывать их на чашу весов. Но едва его рука скользнула в карман чужого пальто, как ее сжала другая, сильная рука. Сокол вздрогнул, обернулся и увидел перед собой одного из моих нештатных помощников, а рядом — меня. Карманник-«профессионал», как принято говорить в таких случаях, был пойман с поличным и осужден затем на четыре года лишения свободы.

Крепко поредели в Ярославле ряды карманников с тех пор, как борьбу с ними возглавил старший инспектор уголовного розыска Корчагин. Были обезврежены и получили по «заслугам» такие опытные, с большим «стажем» воры, как Лева Длинный и Мешок, Худоба и Мигалка, Василек и другие.

Конечно, заслуга в том не только майора милиции Корчагина, но и его помощников. Свой богатый опыт борьбы с карманными ворами он передал многим работавшим вместе с ним младшим инспекторам уголовного розыска и нештатным сотрудникам — рабочим заводов, фабрик и строек. Кстати, двое из них — рабочие ярославских предприятий Владимир Смирнов и Вячеслав Ветерков — были награждены даже медалями «За отличную службу по охране общественного порядка».

Есть и еще одно дело, которым занимался Павел Васильевич. Дело это куда сложней, чем борьба с карманниками. Как правило, сам грабитель краденым не торгует: это за него делают другие. Так что вор обычно остается в тени, шапка, как говорится, на нем не горит. И надо обладать большим опытом, терпением и настойчивостью, чтобы после сигнала о краже отыскать кончик веревочки, а затем размотать весь преступный клубок, напасть на след и обезвредить грабителя.

Одно время в новых жилых домах рабочего поселка ярославских моторостроителей была совершена серия квартирных краж. Причем воровской «почерк» во всех случаях был один и тот же: замков и дверей грабитель не ломал, порядок в квартире не нарушал, брал он только деньги, ювелирные изделия и дорогую одежду. О пропаже вещей пострадавшие порой узнавали спустя несколько дней и даже недель. В самом деле, не будешь же ты каждый день заглядывать в шкаф — висят там шуба и костюм или нет?

Розыск вора (или шайки воров) был поручен Павлу Васильевичу и его помощникам. Начали они с обследования рынков города, ознакомившись перед тем со списком украденных в квартирах вещей. Опыт и интуиция и на сей раз не подвели Корчагина. Однажды на Центральном рынке, в павильоне «Фрукты», он приметил женщину, на плечи которой был наброшен дорогой мужской пиджак, а под ним, на бечевке, висели брюки из той же ткани. Костюм этот в перечне краденых вещей не значился, и все-таки Павел Васильевич решил задержать подозрительную «продавщицу». Во время попытки сбыть товар она была задержана и доставлена в дежурную комнату милиции. Допрос был краток:

— Чей костюм пытались продать?

— Славки.

— Какого Славки?

— Его фамилии я не знаю.

— А где он живет?

— Тоже не имею представления.

— А где он сейчас?

— Где-то здесь, на рынке.

— Как он выглядит и в чем одет?

— Молодой, чернявый, на нем серый шерстяной свитер с двумя синими полосами…

Оставил Павел Васильевич женщину под присмотром милиционера в дежурной комнате, а сам еще раз обошел весь рынок. Нигде нет Славки! Тогда он вышел за ворота и увидел в сторонке парня в сером свитере с двумя синими полосами, который мирно беседовал с каким-то пожилым мужчиной. Чтобы задержать их, пришлось обратиться за помощью к гражданам.

— Ваш костюм? — спросил Корчагин парня, когда доставил его в контору рынка.

— Мой. А что? — сказал Славка.

— Великоват он вам — вот что. С чужого плеча костюм, — спокойно ответил Павел Васильевич.

Долго Славка изворачивался. Наконец, признался, что тот костюм он действительно украл, хотя его законный владелец, как выяснилось потом, еще и заявить о пропаже не успел. Вот это оперативность розыска! Изобличил Павел Васильевич этого вора и во всех других квартирных кражах, совершенный тогда в поселке моторного завода.

— Кто такой этот Славка? И как ему удавалось тихо-мирно проникать в чужие квартиры? — спрашиваю майора Корчагина.

— Вячеслав Чернов, — сказал Павел Васильевич, — работал слесарем в ЖЭКе. В отличие от своих коллег он не ждал от жильцов заявок на ремонт сантехники, а сам ходил по квартирам. Звонит, ему открывают. «Вызывали слесаря?» — «Нет, не вызывали». — «Тогда извините». Идет в другой подъезд, звонит в другую квартиру. Здесь никто не отзывается. Еще раз звонит настойчиво. Снова тишина. Сантехник спокойно достает из кармана набор ключей, и дело, как говорится, в шляпе. Краденые же вещи продавала на рынке его сожительница Галина Головина, та самая женщина, которую я задержал с чужим костюмом.

Наш разговор прервал телефонный звонок. Павел Васильевич снял трубку.

— А, привет, — сказал он. — Что делать? Для начала надо как следует проверить Красного, а потом Хромого и Шамана. В то утро видели, как один из пьяниц ходил по рынку и предлагал купить женские сапожки, точно такие же, как те, что были украдены.

— Что еще случилось? — спросил я, когда майор милиции положил телефонную трубку.

— Да так, обычное дело, — ответил он. — Живут возле Центрального рынка трое «друзей»-пьяниц по прозвищу Красный, Хромой и Шаман. Все в прошлом судимые, нигде не работают, пьянствуют. А деньги на водку добывают мелким воровством. Вот снова украли, продали и пропили женские сапожки. Теперь-то суда им уже не миновать…

В кабинет к Павлу Васильевичу вошел молодой плотный парень в штатском, поздоровался, а затем, обращаясь к нему, сказал:

— Выручай, отец. За помощью к тебе…

Сын, значит? А что за помощь понадобилась ему в кабинете старшего инспектора уголовного розыска? Все объяснил Корчагин-отец.

— Знакомьтесь, — сказал он. — Мой сын Владимир. Окончил среднюю школу, отслужил положенный срок в Советской Армии, потом поступил в Таллинскую специальную среднюю школу МВД СССР. Теперь тоже офицер, сотрудник уголовного розыска. Только еще не областного, а районного масштаба — в Ленинском отделе внутренних дел работает. — И уже сыну: — Ну, так что за помощь от меня требуется?

— Понимаешь, отец, лодочный мотор у одного человека из сарая украли, — начал Корчагин-младший. — Воры «сработали» так, что и зацепиться не за что. Даже замок унесли. Скажи, с чего бы ты на моем месте начал розыск.

Павел Васильевич задал сыну несколько вопросов, относящихся к этому делу, подумал, затем тонам наставника произнес:

— Во-первых, Володя, надо провести ряд оперативных мероприятий. Каких? Бери блокнот и записывай. Во-вторых, — продолжал майор Корчагин, — проверь в районе преступления всех ранее судимых, нечистых на руку и лиц сомнительного поведения. В-третьих, установи контакт с работниками водного отделения милиции Ярославского речного порта и Заволжского РОВД. И, наконец, поговори с соседями пострадавшего — людьми честными и порядочными. Наверняка они что-то видели, слышали или предполагают. Учти: чем у работника уголовного розыска теснее контакт с населением, чем больше между ними доверия, тем раньше преступник будет найден. Все понял?

— Понял, отец, — ответил лейтенант милиции Корчагин. — Кстати, когда я занялся делом о краже лодочного мотора, случайно напал на след преступников, угнавших чужой мотоцикл. Помнишь, я говорил тебе об этом? Так вот, как мы и предполагали, ими оказались двое подростков. Теперь каются, слезы льют…

— Молодец, — похвалил отец сына. — Судя по началу, сотрудник уголовного розыска из тебя получится. Да и мой опыт кое-что для тебя значит…

— Не кое-что, а очень многое, — улыбнулся Корчагин-младший. — Подрастет Павка — тоже посоветую ему в уголовный розыск идти работать. И уже я ему буду передавать свой опыт.

— Павка — его сын, а мой внук. В честь меня и того Корчагина так назвали, — сказал Павел Васильевич, не скрывая гордости. — Правда, пацана еще в ясли носим, но я бы очень хотел, чтобы и он, когда вырастет, надел милицейскую форму, посвятил бы жизнь делу отца и деда…