Опергруппа, на выезд!

С. Соколов Без права на ошибку

Аккуратно уложенные под стеклом и пронумерованные экспонаты коллекции, которая не значится ни в каких музейных фондах, хранят сегодня свою историю под таинственным холодом стальных клинков, суровым отблеском воронения огнестрельного оружия. В музее мы узнаем мастера, чьими руками и мыслью создано это оружие. Его творение — буйство и полет фантазии. Здесь вам поведают и об ином: в чьих преступных руках побывал испанский стилет, изготовленный в семнадцатом столетии, или дуэльный пистолет одной из старейших зарубежных фирм…

Основатель этой коллекции бывший начальник оперативно-технического отдела Виктор Александрович Жуков видел в ее создании прежде всего прикладное значение. Было естественное желание профессионала передать свой опыт, свою увлеченность баллистикой тем, кто выбрал одну из сложнейших наук в юриспруденции — криминалистику. Он хотел приобщить своих молодых помощников к тайнам профессии, пробудить в них интерес, чтобы, не копируя, смогли они превзойти его, выработать свой «почерк» в розыске. Такова диалектика творчества.

«Экспертами вы будете через десять лет», — сказал на прощание выпускникам Высшей школы МВД профессор криминалистики. Истина его слов была очевидна: годы приучают к терпеливой работе, но за эти годы важно не растерять вузовских знаний, подкреплять их изо дня в день практикой. Но по отношению к одному из своих учеников профессор ошибся. Юрий Викулов уже имел за плечами трехгодичный опыт работы экспертом в криминалистической лаборатории. Отсюда он уехал в Высшую школу МВД СССР, сюда вернулся, закончив учебу.

Мы привыкли к тому, что в наши дни человек сам выбирает профессию. Однако с Викуловым случилось иначе: профессия выбрала его. И выбор этот, надо сказать, оказался удачным как для Юрия Серафимовича, так и для самой профессии. Отец его, начальник одного из подразделений милиции, настолько любил свое дело, что никогда не навязывал сыну мысль о работе в милиции, а если и рассказывал что-либо, то избегал псевдоромантики, оберегал и хранил суровую реальность милицейской службы. Умудренный жизнью чекист, он понимал, каким горьким бывает порой разочарование, когда действительность при первом же испытании стряхнет бутафорскую позолоту с нелегкой профессии. А посему воспринял как само собой разумеющееся, когда в год своего ухода на пенсию райком комсомола предложил его сыну поступить в среднюю специальную школу МВД СССР.

С дипломом юриста-правоведа лейтенант милиции Юрий Викулов приступил к работе следователя. Учеба, она и есть учеба: обогатив будущего специалиста знаниями в необходимом объеме, она не может научить одному — знанию жизни. А жизнь подбрасывала молодому следователю порой такие задачи, которые почему-то не разбирались на курсовых спецсеминарах. Да и разве предугадаешь все случаи? Ведь следователю необходимо познать не только лицо, но и изнанку жизни.

Начальник оперативно-технического отдела УВД Ю. С. Викулов.

…Давно был известен милиции вор-карманник Евгений Г. В свое время он отсидел срок, но ремесло свое не бросил. Задержать его с поличным не удавалось. А если и задерживали, то выяснялось, что ни украденного, ни свидетелей не было. Были одни потерпевшие. Изобличить рецидивиста помогла ревизор трамвайного парка. По приметам, которые она обрисовала, карманника задержали во время кражи. Вор был арестован. Но осложнения для следователя возникли неожиданно там, где он даже не предполагал. Женщина категорически заявила, что в суд не пойдет и свидетельские показания публично давать отказывается.

Молод был тогда Викулов, приглядывался к работе старших товарищей, перенимал в чем-то их методы и усвоил для себя хорошую следовательскую мудрость: дать человеку высказаться, уметь его выслушать. Контакт с человеком возможен лишь тогда, когда следователь знает, с кем и о чем он может говорить. Женщина боялась мести оставшихся на свободе сообщников арестованного. А время между тем поджимало следователя. Уже назначен день суда. И все-таки женщина пришла на судебное заседание и дала свидетельские показания. А для Викулова, пожалуй, важнее был не столько сам факт изобличения преступника, сколько то, что сумел он помочь человеку переступить через собственный страх, почувствовать себя личностью, гражданином. Кстати, в дальнейшем эта женщина принимала активное участие в задержании других карманников, орудовавших в трамваях.

Три года работы следователем приучили Юрия Серафимовича Викулова искать и находить причинно-следственную зависимость фактов и явлений. Он учился воспринимать, исходя из анализа происходящего. Он не просто видел окружающее. Его мозг был запрограммирован мыслить. Не фиксировать, а думать. В следователе вызревало то качество, которое определило весь его дальнейший путь в криминалистику.

Следователь идет от преступления. Эксперт-криминалист — от конкретного факта. Но, разрубая «гордиевы узлы» преступления, и тот и другой исходят из основного принципа советской юриспруденции — презумпции невиновности человека. Иными словами, делают все, чтобы провозгласить истину, которая не требовала бы от обвиняемого доказывать свою невиновность. Потому что истинный слуга закона всегда поможет человеку, заставит торжествовать справедливость. В этом особенность профессии юриста, которая уже сама по себе является олицетворением безусловной честности. И когда речь идет об исполнении закона, тут не может быть ни малейших отступлений от его духа и буквы, ибо такое отступление — уже беззаконие, что противоречит самой идее правосудия.

…Работники ОБХСС напали на след группы расхитителей социалистической собственности, подвизавшихся в одном из городских ателье мод. В течение длительного времени здесь выпускались изделия, не соответствующие установленным нормам ГОСТа. «Сэкономленная» ткань шла на производство курток, реализация которых осуществлялась частным порядком. «Фирмачи» попались. При обыске на квартире одного из них был обнаружен отрез ткани «болонья», приобретенный, по словам хозяйки квартиры, по случаю в магазине. Никто из махинаторов не отрицал своей причастности к изготовлению и сбыту «левой» продукции. Однако размеры хищения оставались невыясненными.

Старшему эксперту майору Викулову необходимо было определить, изготовлены ли конфискованные куртки из ткани данного отреза. Экспертиза бы не представляла особой сложности, будь ткань иная, не «болонья», которой в тот период никто из практиков-криминалистов не занимался. А если и были какие-то разработки, то информацией на этот счет в криминалистической лаборатории не располагали. Прежде всего Викулов определил совпадение малозаметных полос на куртке и ткани. Но давать заключение лишь на этом основании нельзя. Надо было провести химическое исследование цвета. Следовательно, необходима технологическая идентификация материалов ткани и куртки.

Юрий Серафимович помнит все подробности той экспертизы. Все сведения по ней он бережно хранит у себя, чтобы его трудом мог воспользоваться любой из его коллег по отделу, если представится необходимость. Но тогда, несколько лет назад, приходилось все делать на ощупь, в расчете лишь на свои знания и опыт. Связались с фабрикой, изготовляющей «болонью». Запросили каталог расцветок. Но и после этого определенного и окончательного заключения по идентификации выводов эксперт Викулов дать не мог. Недоставало чего-то в сравнительном анализе, хотя интуиция подсказывала — «оно!» Вот только полагаться на одну интуицию Юрий Серафимович не имел права. Все должно быть как в математике: верное решение — это точно найденное значение каждого из неизвестных.

Десятки фотоснимков, долгие часы над микроскопом в поисках устойчивых признаков сопоставляемых предметов, и все-таки нет той нужной идентификационной значимости, которая позволила бы эксперту с чувством полной уверенности положить свое заключение на стол следователя. Между тем законом определены жесткие сроки расследования. Викулову же торопиться нельзя. Малейшая небрежность или неточность, и справедливости убудет на весах правосудия. Вновь эксперт проверяет данные, полученные с предприятия. Едет туда сам. И вот в разговоре с технологами случайно выясняется, что краситель для ткани меняется ежедневно, что одна и та же краска, приготовленная сегодня, уже в чем-то не похожа на вчерашнюю.

Свое заключение Юрий Серафимович показал начальнику отдела. Тот проверил и одобрил. Вышестоящая инстанция подтвердила выводы ярославского эксперта. Неопровержимость улик была налицо. Махинаторы «пошивочных дел» предстали перед судом и, как принято говорить в таких случаях, получили по заслугам. Финал всегда прост. Только путь к нему лежал через нелегкие поиски крупиц истины, собрав которые вместе, Викулов провел безупречно точную и необычную экспертизу, вызвавшую интерес даже у видавших виды членов суда.

«Искусство начинается там, где начинается чуть-чуть». Слова эти принадлежат одному из великих актеров. Но понимать их нужно шире. Шагнуть от ремесла в искусство можно лишь тогда, когда человек сделал все, что в его силах, и еще чуть-чуть сверх этого. Такой критерий применим и к работе эксперта-криминалиста. Следуя духу и букве закона, он трудится в рамках закона и не может выйти из них. Но и в этих рамках такие, как Викулов и его товарищи по работе, отдавая делу свой опыт и знания, твердо и мужественно отстаивают истину, борются за справедливость.

Высокие нравственные качества — особая черта чекиста. Быть иным просто исключено из самого понятия этого слава. Но сегодня недостаточно быть просто честным. Общество предъявляет к служителям закона еще одно не менее важное требование. Это высокая профессиональная эрудиция. И дело тут не только в высшем образовании (кстати, все сотрудники отдела его имеют). Любое раскрытие преступления — это нахождение многих неизвестных. А эти неизвестные не всегда укладываются в содержание вузовской программы. Вот почему рабочий кабинет Викулова — не просто лаборатория, оснащенная современной криминалистической техникой. Здесь десятки справочников по специальной литературе, журналы — все это может понадобиться эксперту в процессе расследования.

Эксперт — это специалист, а специалистом можно назвать лишь того, считает Юрий Серафимович, кто знает не только теорию, но и жизнь. Поэтому для него не существует дел больших или малых. За любым из них он видит человека. Его интересует не просто весь механизм поиска, но и то нравственное, что стоит за юридическим фактом. И это позволяет Викулову успешно находить верное решение в хитросплетении психологически тонких задач.

…Автор письма был отлично осведомлен о состоянии дел в коллективе. Он обвинял коллектив и его руководителя во всех смертных грехах, ставил под сомнение профессиональную компетентность заведующего кафедрой. Он не упустил никаких мелочей. Единственное, что забыл автор подметного письма, это поставить свою подпись. Налицо была элементарная подлость. Человек хотел грязными руками расчистить себе путь к должности. Комиссия, которая была создана в связи с «поступившим сигналом», легко убедилась, что все «факты», изложенные в письме, — ложь. Однако обстоятельства требовали изобличения автора анонимного письма. Графическую экспертизу поручили провести Юрию Серафимовичу Викулову.

Аноним исполнил свое творение весьма оригинально, что практически, при первом знакомстве с письмам, не позволяло определить авторство. Дело осложнялось еще и тем, что подозреваемого нельзя было пригласить и взять официальные образцы его почерка. Суть не в тайне самой экспертизы: нельзя оскорблять человека недоверием. А если анонимка не им состряпана? Тут все не просто в простом, казалось бы, деле. Вся деятельность юриста исходит из его нравственной позиции, которая при педантичном соблюдении законности обретает максимальную гуманность. Единственное, что мог себе позволить Викулов, это взять в учреждении образцы почерка того, на кого пало подозрение.

Возможно ли предугадать будущее полотно художника за первыми рабочими мазками? Разве расскажешь, как протекает процесс его творчества? Мы видим лишь результат, готовое творение. Из каких едва уловимых особенностей, тщательно скрываемых, удается эксперту выписывать логически закономерную цепь индивидуальных улик? Особый взгляд, особый аналитический ум, особое чутье? Вряд ли. Хотя уверен: без этих качеств быть подлинным мастером, детективом, в лучшем значении этого слова, невозможно. Любовь к профессии и высокое чувство ответственности, помноженные на внутреннее, возможно, унаследованное от отца, выработали у Викулова свой особый подход к ведению экспертизы. Индивидуальность всегда отличает почерк любого мастера.

Сложен лабиринт расследования. Эксперт идет по нему, вооруженный современными средствами электронно-вычислительной техники, новейшими достижениями химии и физики. Он ведет своеобразный поединок с «безмолвными свидетелями», которые, увы, ничем ему не помогут, если сам он окажется беспомощным. Викулов сделал тогда все, что полагалось: провел графическую разработку почерка, понял его особенности, взаимосвязь между буквами. Последующие математические расчеты особой сложности для Юрия Серафимовича не представляли. Но прежде чем обвинение было предъявлено автору подметного письма, результаты экспертизы, проведенной Викуловым, проверяли, и не в одной инстанции. Не сомневались в его квалификации и правильности заключения. Он сам просил об этом, зная, сколь велика ответственность, которая лежит на нем, и нет у него права на ошибку. Конечно, как любой человек, Викулов может ошибиться в силу объективных обстоятельств. Но он не имеет права на самую малость отойти от закона, потому что закон всегда должен оберегать человека, должен быть справедлив, ибо возмездие должно быть соразмерно преступлению.

Более двадцати лет служит в милиции майор Юрий Серафимович Викулов. Провел сотни экспертиз по уголовным делам. Принцип, который стал краеугольным камнем в его работе, пожалуй, не нов, но всегда ведет верным курсом расследования: отбрось первое, непроверенное, ничем не подкрепленное предположение, — оно может стать для тебя версией, перерасти в достоверность. Пока в чем-то есть сомнение, отбрось сделанное и начинай заново, иначе истина задержится в пути. А запоздалое торжество законности — несправедливость.

…Дело «повисло». Может оно висеть или нет — тема для другого разговора. Но факт остается фактом: не нашли. В руках старшего эксперта майора милиции Викулова была лишь одна пуля. Известны были обстоятельства случившегося. Но кто стрелял? Вопрос оставался без ответа. Пуля так и осталась досадным сувениром лежать в столе эксперта. Но есть определенная логика в поведении преступника. Оставаясь безнаказанным, заметая следы, он рано или поздно заявит о себе.

Много месяцев спустя в управление внутренних дел позвонили и сообщили, что в одном из районов области проживают двое охотников, репутация их сомнительная, странно ведут себя последнее время. Работники милиции выехали на место, допросили подозреваемых, изъяли два ружья с целью провести экспертизу: из этих ли ружей был произведен выстрел. Заключение по экспертизе должен был дать майор Викулов.

Калибр пули и ружья совпадали. Только этого было слишком мало, чтобы делать определенные выводы, тем более, что пуля отливалась кустарно, следы канала ствола вырисовывались нечетко. Эксперимент, проведенный старшим экспертом Викуловым, не внес никакой ясности. Но вот случайно, пропуская экспериментальную пулю через канал ствола, Юрий Серафимович нашел! Вот оно! Те же следы — следы бойка на пуле! Наложение фотоснимков подтвердило полное совпадение не только трасс, но и особенности оружия.

Помог случай? Но если проследить, как раскрывается почти любое преступление, всегда можно обнаружить тот самый случай, который дает в руки единственно верную ниточку. Только случай этот не приходит сам по себе; он не придет, если нет постоянной работы мысли, если борьба с неизвестным пока преступником не продолжается до своего закономерного конца; если опыт, накопленный годами, не приходит на помощь в нужный момент.

Коллекция оружия, которую начинали собирать предшественники майора Викулова, пополнилась еще одним экземпляром. Такая уж традиция повелась у экспертов-баллистов: материалы особой сложности, представляющие практический интерес для учебных целей, здесь хранят, изучают. Опыт работы ярославского эксперта вышел за пределы области. Выступая на Всесоюзном совещании экспертов-баллистов с сообщением «Об идентификации охотничьих ружей по следам бойка на пуле», Юрий Серафимович как бы подытожил свой труд в расследовании еще одного преступления.