Орда

Глава 2

Событие третье

Йиеварас — домашний дух, защищающий зерно в литовской мифологии.

Заниматься сельским хозяйством времени просто не было. Металлургия и химия настолько важнее, что даже сравнивать нельзя. Андрей Юрьевич словно видел всегда перед собой большие песочные часы и мог наблюдать, как сквозь узкую перемычку просачиваются песчинки минуты, приближая день, когда взбешённый правитель Золотой Орды приведёт войско. Упала песчинка и должен появиться новый меч, новая сабля. Упала другая и должны кузнецы выдать новый арбалет. Летит вниз третья и химики во главе с Семёном должны очередной бочонок с порохом обмазать болотным или торфяным воском и отнести в специально устроенный погреб подальше от замка и города, чтобы если не дай бог взорвётся, то хоть город с домом не разрушит. Сорвалась в нижнюю ёмкость четвёртая песчинка и несколько сотен лучников должны провести очередной турнир на самого сильного, самого меткого и самого расторопного. Два турнира. Всё же как не мало «Королевство Русское», а пару седмиц из конца в конец добираться. Потому пока отдельно Галицкое княжество и Волынское и… И даже Любарское или Луцкое отдельно. Зятёк по-прежнему его дичится и смотрит в рот отцу — Гедимину, но деньги на проведение испытание лучников взял и обещал раз в месяц, как и у тестя в обоих княжествах проводить.

А сельское хозяйство. Ну, есть тиуны, соберут положенное количество дани в виде пшеницы или овса. Соберут рожь и горох. Даже мясо зимой привезут и рыбу, когда температура ниже нуля опустится. Лён? И лён изымут. Мёд? Пока в этот механизм вмешиваться рано. Если победит хан Узбек и пройдёт разорительным походам по городам и селищам «Русского королевства», то точно народу будет не до внедрения пятиполья. Знать бы ещё что это? Проходили на уроках Истории, наверно, классе в пятом. Только вот кроме названия ничего в памяти не осталось. Да, своя дача есть, и стараются… Нда⁈ Старались на одном месте пять лет подряд морковь не выращивать, то с луком, то с горохом чередуя. Только это грядка, а как быть с полем. Что на второй год после ржи сеять — морковь, так нет второго поля у крестьянина, и не нужно ему столько моркови. Горох? А что есть зимой? Из гороха так себе хлеб. Картофеля нет, кукурузы и подсолнечника нет, сахарной свеклы с турнепсом тоже. Вместо ржи сеять пшеницу или гречку? И как это увеличит урожай? Оставить под пар? Серьёзно? Да крестьяне сохой деревянной пашут, оставь под пар и можно на поле крест поставить, там опять будет целина, которую сохой не поднять, не перевернуть. Вот и опять к железному колёсному плугу подобрались. А мечи, а арбалеты? А как тот плуг должен выглядеть, чтобы землю переворачивал. Нужно опыты проводить. Когда?

Что там ещё делают попаданцы? А они сразу улья изобретают. Ну пчелиные домики видели все… Снаружи. А что там внутри? Соты? А как это устроено? Да просто в какую сторону вход для пчёл делать и каких размеров? Как бороться с пчелиной молью и шершнями? Нужно время и помощники. Нет ни того, ни другого.

Ещё селекция пшеницы и ржи. Чем там академик Лысенко занимался? Переделывал озимую рожь в яровую. Выращивал восьмигранный колос? Яровизация? Посевы картофеля верхушками? А картофель где взять? Посев по стерне? Ну, ну. Сейчас и так поле — это на пятьдесят процентов сорняки, а так и до ста доберётся.

Тем не менее, чуть сил и времени сельскому хозяйству профессор уделил.

Главный ключник Глеб Зеремеевич ещё весной, когда вместе со свиным железом привезли из поездок несколько мешков ржи и пшеницы яровой, получил команду найти добросовестного тиуна из молодых, который не только плетью умеет махать, но и с головой дружит.

— Чем же будет он заниматься? — тогда ещё хитрый боярин не столкнулся с сумасбродством князя, поменявшегося сильно после ранения в голову. Ещё удивляться в себе силы находил.

— Доходы увеличивать. Повышать урожаи пшеницы и ржи.

Тиуна Глеб Зеремеевич привёл. Им оказался амбал выше князя ростом и бычьей шеей. Да такого крестьянин увидит и всё отдаст, себе только лебеду оставит. И рожа зверская, и плеть в руках чудовищная. Такой можно быка положить с одного удара. Естественно, Андрей Юрьевич удивлённо глянул тогда на ключника, мол, точно вельми разумен сей вьюноша?

— Грамоту разумеет, считат быстро, и помнит всё отменно.

— Ну, ладно, занимайся, Глеб Зереемеевич своими делами, я потолкую с…

— Неждан, — уже от двери ухмыльнулся чему-то боярин.

— Неждан, ты же знаешь, где бывший Зимненский Святогорский Успенский женский монастырь? — начал Андрей Юрьевич, ожидал в ответ могутным басом: «Вестимо».

— Знаю, княже, — нет обычный голос.

— Там по словам епископа Афанасия есть несколько полей. Их нужно засеять пшеницей и рожью, что привезли вместе со свиным железом. При этом важно, чтобы полосы ржи и пшеницы чередовались. А между ними ещё полоску гороху посади. Объясняю. Только ты сначала дослушай до конца, а уж потом вопросы задавай.

— Понятно, княже, — тряхнуть головой у Неждана не очень получалось. Шея мешала. Такого и не повесишь до смерти, как англы говорят.

— Злаковые… Рожь и пшеница опыляется ветром. М… Ну, ты же знаешь откуда детки берутся?

— Вестимо! — и покраснел.

— О-хо-хо. Так вот, что у яблони, что у пшеницы то же самое. Ну, почти. Пчела как бы в волосках таких, замечал. Она берёт и переносит семя, которое у растений называется пыльца на другой цветок, а там пестик. Сердцевинка цвета. Происходит опыление. И яблоко — это как детки у яблони.

— А у пшенички? Пчелки на неё не садятся.

— А говорил, понял, что перебивать не надо.

— Прости, княже! — бухнулся тиун на колени.

— Бог простит. Правильный вопрос. Пшеница и рожь опыляются ветром. Кедры и ели тоже. Лещина ещё. Пример. Вот растут две лещины рядом, одна на юг… на полдень от другой. И ветер всегда с севера. Что будет?

— С севера?

— С полночи.

— Тогда на полночной урожая не будет, орехи не вырастут? — почти сразу ответил облом Неждан.

— Молодец. Урожай будет, часть пыльцы просыпется, но гораздо меньше, чем на втором кусте. А если рядом с яблоней не будет второй, то и на ней будет очень маленький урожай.

— Понятно. А ведь правда. У нас одна груша в саду растёт и малый урожай вечно даёт, батя всё вырубить хочет, но уж больно красиво весною цветёт, мамка не даёт.

— Посадите рядом ещё одну, только семечко у соседа возьмите, у которого другие груши по вкусу.

— Долгонько ждать.

— На третий год можно привить. Найдите дичок и посадите рядом с вашей грушей, я потом приду и привью.

— Привиью? — выпятил губы в раздумье Неждан.

— Срежем верхушку у дичка и приставим на её место веточку из выращенной, из косточки… Стой. Два дичка посади. У соседа веточку срежем и тоже к верхушке приделаем. Через два года уже первая груша будет, и ваша с каждым годом давать больше будет.

— Сделаю, княже…

— Вот, сбил ты меня. Про пшеницу. Она опыляется ветром, и нужно чтобы пыльцу с одной полосы на другую ветром не перенесло. Потому между ними и горох с рожью нужно посадить. У ржи то же самое. Да, а чтобы урожай больше был, когда пыльца появится, ну видно… потрогаешь колос, а он пылит. Так вот, в это время нужно взять верёвку, поперёк полоски протянуть и пробежать, держа её с двух сторон. Колоски начнут качаться, и пыльца с одного колоса на другой переберётся. Нужно ветру помочь. Следовательно, полоски должны быть не очень широкие.

— А ветер?

— Ветер пусть себе дует, не будем ему запрещать… ой, ну, говорю, же помочь нужно ветру, а то вдруг, когда пыльца появится, то ветра не будет или слабый.

— Понятно, княже.

— Да, там, в монастыре, отходов… золы полно, её нужно на поля отвезти. И потом всю золу, которую будут промывать в дальнейшем, возить на те полоски, что под паром. Только не переусердствуйте. Слоем в санти… в вершок хватит. Если будет лишняя, то запасайте до весны. На другие полоски засыпим. То же самое с отходами от дробления известняка, нужно отдельно собирать, осенью вывезем на поля.

Чтобы было не скучно тиуну бывшему, а ноне главному агроному Владимирского княжества, Андрей Юрьевич ему ещё кучу поручений выдал на лето. Нужно бросить клич по всем крестьянам, чтобы несли самые большие стручки гороха, за самый тяжёлый будет выдана премия в один золотой венгерский дукат. За второе место и по десятое по одному серебряному дукату. Деньги для крестьянина настолько огромные, что Андрей Юрьевич не сомневался, что из самых дальних селищ притараканят горох.

Ещё уже летом профессор Виноградов выделил из плотного графика три дня и стал внедрять на Руси матушке литовку. Десять кос кузнецы из самого лучшей дамасской стали отковали. И это не дурь. Это необходимость. Если косу сделать из плохого железа и она, то гнуться будет, то тупиться, то косные крестьяне просто забросят новинку подальше, а то и продадут кузнецам на лом. А сами будут продолжать траву заготавливать серпами. Так деды делали. Чем ещё бабам с детишками заниматься?

А вот если коса не будет тупиться сразу и гнуться, и научить сперва этой косой работать мужиков, а после устроить показательные соревнования между косарями и серпушниками, а потом настоящие соревнования между косцами, где лучшему из них опять дукат выдать золотой, спасибо Шароберу эти дукаты потом вернутся. Вот тогда коса народную любовь завоюет. После соревнования, где победителю вручить торжественно монетку из золота весом в три с половиной грамма, глашатай на всех рынках объявит, что теперь соревнование косцов будут ежегодные, велком, допускаются все желающие и… имеющие косы. Приз три дуката за первое место, два за второе и один за третье. Покупайте косы и упражняйтесь. И надо отдать должное Неждану, он не завалил внедрение кос в обиход. На соревнование привалило желающих посмотреть великое множество и несколько выставленных на продажу кос за один серебряный флорин люди купили.

Базара нет, нужно снижать себестоимость кос, чтобы они стали доступны крестьянам. Ещё бы знать, как это сделать при таком развитие металлургии. Виноградов это обговорил с главным агрономом и договорились пока продавать в убыток, ну, пока железо действительно не станет доступным.

— Сто кос, после того как войско уйдёт к Житомиру, кузнецы сделают, как раз к сенокосу успеют, — пообещал Андрей Юрьевич Неждану.

С битвы при Мукачево привезли и продолжают везти кучи доспехов, мечей и сабель трофейных, но пока есть куда это железо девать. Лес продолжают вырубать. Нужны топоры. Металлургия и химия пока работают на древесном угле. Торф в княжестве есть и его даже добывают и возят во Владимир. Но это на свечи и вообще на воско-парафин. От Бреста, где он есть, до Владимира через Ковель почти двести вёрст. За день телега и сорока не делает. Пять дней туда, да пять обратно. И это от силы четыре сотни кило. Нужно переносить туда, в Брест, химию и металлургию. Но есть одно огромное «НО». Там Гедимин, который пока не сильно друг, и там Польша, которая не друг и вовсе. В Реальной истории они сейчас как раз делят между собой Волынь и Галицию после смерти братьев.

Тут Андрей Юрьевич выжил, но ляхи с литовцами от этого белыми и пушистыми не стали. Нельзя пока металлургию и химию с их секретами от себя отпускать.

Событие четвёртое

Явине — домашний бог, защищающий зерно в овинах.

Все ведь знают, что такое центнер? Это к тому, что решил Андрей Юрьевич перевести урожаи, собираемые в его селищах, а их, как оказалось, целых пятьдесят пять, в доступные для понимания. А то урожай сам — три или сам — пять ничего не говорит кроме того, что один мешок зерна посеяли, а три или пять снял. Если три, то ведь совсем кисло, этот же мешок нужно опять на семена оставить, и того два мешка остаётся.

Так про центнер. Давно, лет за пять до попадания в прошлое, профессор читал книгу про такого вот попаданца, и он в деревне революцию делал. И урожай получил сам тридцать. Андрей Юрьевич и решил тогда посмотреть, как это перевести. Да, «Сколько вешать в граммах»? Зашёл на кокай-то сайт и выпал в осадок. Вот нужно до шестидесяти лет почти дожить, чтобы узнать, что центнер — это не обязательно сто килограмм, более того, тонна — это тоже оказывается может быть совсем не тысяча кило. Ходил потом в институте и всем эту загадку загадывал. Студентам в том числе. Так из несколько сотен опрошенных только один… нет не знал правильного ответа, а высказал предположение. Плохо, оказывается мы воспитываем нашу молодёжь.

А получается вот что. В Англии центнер весом по специальному закону — 112 фунтов или 50,80 кг.

А в США и Канаде 100 фунтов или 45,36 кг. Называются они длинный и короткий центнер соответственно. Ну и следовательно тонна — это совсем не тысяча килограмм. В тонне у этих извращенцев содержится 20 центнеров, что дает «короткую тонну» весом 2000 фунтов или 907,2 кг и «длинную тонну» весом 2240 фунтов или 1016 кг.

Так это не экзотика, так они и считают. В Соединенных Штатах Америки короткий центнер используется в качестве меры при продаже домашнего скота, зерновых культур и масличных культур, бумаги и добавок к бетону, а также некоторых товаров на фьючерсных биржах.

В Англии же почти всё считают в длинных центнерах.

Ну, пусть изгаляются. Про урожайность профессор тогда вычитал следующее. Норма по севу пшеницы на один гектар составляет от ста шестидесяти до двухсот пятидесяти килограмм. Пусть будет двести для ровного счета. Итак: сам — три считаем: шестьсот килограмм делим на сто. Получим шесть центнеров с гектара. Сам — пять. Это десять центнеров с га. В Голландии и прочих успешных странах урожай достигает ста центнеров. Итого урожай — сам — пятьдесят. В России около двадцати центнеров с га и соответственно сам — десять. И только в Ставрополье и Краснодарском крае иногда доходит до сам — тридцать, или шестьдесят центнеров гектара.

Норма на рожь почти та же. Пусть будет тоже двести килограмм семян на гектар. И урожайность в России у ржи от семнадцати до двадцати восьми центнеров с гектара. Сам — восемь, сам — четырнадцать. Сам — восемь в двадцать первом веке с удобрениями!!!?

Кстати, про удобрения. Это только у плохих писателей начинает барышня-попаданка сразу команду давать хроноаборигенам: «Возите весь навоз на поля и будет вам счастье». Нет, не будет счастья, люди просто умрут.

Основными удобрениями для озимой ржи на самом деле являются навоз и торфонавозные компосты, нормы для которых составляют 30 — 40 тонн на гектар для районов с достаточным увлажнением Гектар — это сто на сто на сто метров. А сорок тонн — это 400 подвод навоза. Навоз, который нужно загрузить на телегу, потом довезти до поля, потом сгрузить и раскидать. И ладно бы, но нужно иметь плуг с отвалом, чтобы навоз заделать в почву. Одна лошадь это вряд ли потянет. Нужно пару лошадей иметь. И он даст в этом же году огромное количество сорняков. Которые погубят весь урожай. Итого: всю зиму возить навоз, угробить себя и лошадь, и получить траву и урожай сам — восемь в самом лучшем случае. И ещё чуть математики. Сто на сто метров это десять тысяч квадратных метров. А сорок тонн — огромная цифра — это четыре кг на метр, треть ведра. Тонюсенький слой, да и тот с разрывами. Дачники, дорвавшись, машину в пять тонн заделывают в пять соток. По десять кг на метр.

Не возили на Руси навоз на поля и не будут никогда возить. Это разве дачники на картофельные поля, потому что их по радио обманули, пообещав огромный урожай. Картошка же будет гнить и станет водянистая и невкусная.

Неждан походил, посчитал и выдал результаты в кадях, верстах, золотниках, пядях и локтях. Таблицу переводов мер и весов к тому времени профессор составил и получалось, что хреновенько всё в королевстве Датском, да и в его не лучше. Урожай сам — три, сам — четыре — это норма. И только у хороших хозяев в хороший год и только озимые дают сам — пять. Больше не бывает. А вот в плохой год бывает и сам — два. То есть четыре центнера с гектара. Где блин взять картошку? ведь там урожай в четыреста центнеров не редкость. В сто раз больше.

Пока же ситуация выглядела так. Всё это со слов Неждана, ну, а раз он был тиуном, то есть, во всё это человеком погружённым, то доверять его цифрам можно было. Человеку с излихом нужен кило зерна в день. На семью в шесть человек нужно две тонны зерна. Это с учётом каш, хлеба и кормления кур оставленных зимовать. Оставляют по несколько штук всего. Чтобы получить две тонны зерна нужно две — три десятины земли, и она у пахарей есть. И даже хватает отдать десятину церкви и продав заплатить налог боярину или князю.

Увеличение урожая крестьянину на пользу не пойдёт. Цена на зерно упадёт и больше наработавшись он получит те же деньги. Пусть даже чуть больше, но промышленных товаров больше не станет, и значит начнется промышленная инфляция. Товары станут дороже. В результате вообще то на то получится. И плюсом, риги, овины и прочие сусеки рассчитаны на известный урожай. Ещё и строить нужно, опять нужны деньги и силы, которых не лишку.

Вывод: увеличение урожайности зерновых без налаживания рынков сбыта и увеличения промышленных товаров — это путь к революции. К бунту так уж точно. И выходит, те скупщики хлеба в царской России — клеймённые большевиками «хлебные спекулянты» были отдушиной и благом.

Но их нет сейчас. Везде сплошное натуральное хозяйство. Сначала надо увеличить количество промышленных товаров, даже устроив на них дефляцию, потом вырастить класс хлебных спекулянтов и только потом можно увеличивать производство зерновых. А голод? Ну, голод — это от стихийных бедствий. Саранча в Поволжье или холодные вёсны, или дожди всё лето, не каждый год такое бывает. Выход простой. Государственный запас зерна в нормальных хранилищах.

Но семеноводческие станции нужны, чтобы, когда и товары, и спекулянты появятся, можно будет нарастить производство зерна. Чем Неждан всё лето и занимался, создавал первую в мире семеноводческую станцию.