Орда

Глава 21

Событие пятьдесят шестое

Омойканэ (яп. 思兼) — в синтоизме — ками, мужское божество японской мифологии. Омойканэ носит имя (яп. Ягокоро-Омойканэ-но микото) в Кодзики. Считается богом разума, мудрости и хитрости.

Смеркалось. «Хливкие шорьки пырялись по наве, и хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове».

Ладно, не совсем смеркалось, но солнце точно зенит переползло. А зелюки с шорьками и не собирались бросаться в самоубийственную атаку. Они пырялись по Руснятинскому полю полностью свободному от мовы (ранняя весна на дворе) туда-сюда. Перестроениями занимались. Андрей Юрьевич, стоя на насыпном кургане рядом с Мечеславом и десятком вестовых из спецназовцев, подозревал, что мечутся по полю ордынцы неспроста. Это такой хитрый даже не тактический, а стратегический ход. Он сейчас по лопоушистой европейской традиции пошлёт рыцарей клином в атаку, а хитрые азиаты двумя ударами с флангов разорвут этот клин и уничтожат.

— Мечеслав, давай поиздеваемся над товарищами! — осенило вдруг профессора Виноградова.

— Над товарищами? — открыл рот воевода.

— Над супротивниками, над ордынцами, — уточнил мысль Андрей Юрьевич.

— Как же это? Княже? — Мечеслав на радостную улыбку князя Владимирского не ответил. Смурной стоял.

— Отправь сотни полторы, вон из тех дружинников, в атаку на ордынцев…

— Так полягут же, княже⁈ — отстранился Детько.

— А они, сажен сто не доезжая до их колхоза, пусть развернутся и на место скачут.

— Колхоза? — вычленил новое слово воевода.

— Бардака, ну, сумятица там у них, беспорядок. Это ведь они специально, чтобы нас на атаку спровоцировать, вот и порадуем товар… поганых. А потом вои повернут, а они расстроятся, что хитрость их не удалась.

— Понятно, сейчас сделаем. Сам возглавлю!

— Стоять… А ладно. Только они вместо «здрасьте» вас встретят стрелами, так что ближе двух сотен сажен не подъезжайте, ну и щит наготове держите. Да, и выберите тех воев у кого грудь коня прикрыта кольчугой.

— Ясно, княже! Зараз! — теперь уже лыбясь во всю бороду побежал косолапя с кургана Мечеслав. Холмик насыпали метров семь высотой, чтобы всё поле было как на ладони. Земли от ям под мины и из окопов не хватило и пришлось даже овраг расширять и углублять. Зато теперь лепота, на все три километра видно. И всё же даже так холм получился довольно крутым и подниматься было не просто, а уж сбегать и подавно.

Минут через десять и среди русичей началось шевеление. Из той полутысячи дружинников, что не в засадном полку, часть выехала вперёд и стала клином строиться. Мечеслав на своём рыжем коне стал впереди со штандартом Русского королевства. Тем самым пикирующим соколом, но на красном фоне. А чего, красиво. Сокол небольшой и в левом верхнем углу, где в будущем серп и молот будет. И вышит золотыми нитками. Пусть привыкают. Это штандарт победителя.

Эх, зря он не отлил одну хотя бы настоящую пушку по типу Единорога Шувалова. Там вроде до четырёх километров снаряд летит. Сейчас бы запустил по этим перестройщикам. Это было бы настоящее оружие массового поражения головного мозга. Но там нужно было экспериментировать с толщиной стенок, длинной ствола, формой и размером пороховой каморы. И вес больше тонны для хорошего калибра. Нет, не успел бы. Литьё орудий — это наука. Там все страницы учебника кровью написаны. Не время было.

Его же орудия на полтора километра, в которых расположились ордынцы, может и добьют при усиленном заряде, но может и разорвать ствол. Гибели Семёна достаточно.

Ему совершенно некуда спешить. Татары могут во все стороны отряды разослать с грабительскими намерениями? Пусть. До Луцка далеко. А эти земли один чёрт Гедимин заберёт… Хотя, если сегодня ордынцы в атаку не пойдут, то вполне можно отправить спецназовцев вечером в рейд, сначала потреплют их, а потом отойдут на несколько вёрст в тыл и будут отряды фуражиров истреблять. Святой Барклай им в помощь.

Подзорной трубы не хватало. Хоть бы плохонькую четырёхкратную. А так невооружённым глазом было видно, что Мечеслав собрал, наконец, (В конце-то концов, да из начала, да в наконечники) клин, и они начали движение в сторону ордынцев. А с той стороны… (А на том берегу — незабудки цветут). А с той стороны почти ничего не видно, но хливкие шорьки вроде перестали броуновски перемещаться и справа и слева от центра наметились какие-то водовороты. Ну, точно два фланговых удара готовят. Стратеги!

Мечеслав всё так же неспешно довёл свой клин, как отсюда казалось, до самых первых рядов татарских и повернул. Почти одновременно с этим событием дёрнулись вперёд и фланги ордынские. Блин, ещё догонят, — успел подумать Андрей Юрьевич и воевода как будто услышав его, ускорился.

Между тем татарская конница тяжёлая с копьями и щитами, блестя доспехами пластинчатыми на солнце, приближалась. Уже видно было, что не догонят, но не поворачивали.

— Жёлтую ракету давай, Егорий!

— Я — Епифан.

— Ракету!

Монах высек искру и подпалил бикфордов шнур у стационарной ракетницы.

Жёлтая ракета — это сигнал лучникам приготовиться. За зиму поколдовав Андрей Юрьевич сделал ещё белую и зелёную.

Всадники, заманивая ордынцев, довернули в сторону замаскированных леском искусственным стрельцов — лучников. Три сотни метров. Ордынцы отстают уже буквально на сотню метров. Две сотни, теперь до вражеских клиньев три сотни. Сто метров, дружинники вслед за Мечеславом стали замедляться. Пятьдесят метров. Татарские конники увлечённые погоней въехали в зону поражения.

— Поднять жёлтый флаг! — один из спецназовцев схватил с земли жёлтый стяг на древке длинной метра три и замахал им.

— Огонь! — понятно, что лучники его не услышат, но в разгаре боя разве есть время об этом задумывать.

Тысяча с лишним стрел сорвалась с тетивы и, как в былинах и рассказывается, небо от стрел почернело. Вжик, и они, преодолев сотню метров, полетели вниз. Мечеслав же с дружинниками стали разворачивать коней навстречу всё ещё несущимся к ним ордынцам.

Событие пятьдесят седьмое

Хотэй, Будай (яп. 布袋 — «холщовый мешок», «полотняный мешок»; кит. упр. 布袋和尚, палл. Будай хэшан) — в японской мифологии один из «семи богов счастья», бог общения, веселья и благополучия.

— Ай да Пушкин! Ай да сукин сын! — затряс головой Андрей Юрьевич, когда увидел второй акт Мерлезонского балета. А потом третий и четвёртый. Полторы почти тысячи стрел спикировали на пять приблизительно сотен тяжеловооружённых, закованных в кожаную и металлическую броню ордынских всадников. По три почти стрелы на одного человека. Потом через несколько секунд ещё три, потом ещё три, потом ещё. На седьмом акте балет прекратился. По приказу князя диверсант бросил на землю жёлтый стяг и поднял красный. Это означало прекратить стрельбу. Теперь в дело вступили дружинники во главе с Мечеславом. Задача у них, как сказал бы Ильич была архисложной.

Стрелы себе цель не выбирали. Летели по баллистической траектории и особой убойной силы не имели. Но одна воткнулась в морду лошади, вторая в ногу всадника, третья в неприкрытый круп лошади, четвёртая в лежащего уже на боку ордынца, который завалился вместе со своим жеребцом. Пятая… а потом шестая, а потом пятнадцатая. И даже двадцать первая. Не было ни одного не раненого или убитого татарина, и не было ни одной уцелевшей лошади.

Казалось, бери и добивай, но нет. Там сплошное месиво лежащих на земле и орущих людей и животных. Лошади русичей не шли туда. Там некуда было наступить. Пришлось воям спешиться и тыкать копьями докуда достанут. Потом растаскивать трупы и пробиваться дальше. Некоторые ордынцы даже пытались оказывать сопротивление, вытаскивали из ножен сабли, пытались подняться или хоть встать на одно колено. Ну, сабля против копья не лучший вариант, особенно если ты ранен и не можешь быстро двигаться, да вообще толком не можешь двигаться.

В детстве Андрей Юрьевич смотрел фильм американский «Триста спартанцев». И там в конце их, этих полубогов — спартанцев просто забрасывают стрелами и уничтожают. То же самое сделали персы и во втором фильме. Наверное, есть описание той битвы, и там в самом деле такой финал. Вопрос всегда возникал у Андрея Юрьевича, почему наши добрые друзья персы не закидали душегубов и извращенцев греков стрелами сразу. И почему фильм снят так, что персы идиоты. Идиоты греки, раз не пошли на битву, потому что у них какой-то там праздник. Их нужно было уничтожить полностью. Зачистить мир от этой скверны. Эти гады Эзопа убили. Сократа ещё отравили. Сволочи.

Повторять ошибку персов профессор Виноградов не собирался. Если можно и нужно убить издали, то чего с ножиком бегать. Сейчас стрельцы — лучники, которых он целый год собирал и готовил, показали, что он был на сто процентов прав. Нет такой брони, которая защитит от десятков стрел. От одной — да, даже от двух, но от пятнадцати — нет. «Пуля дырочку найдёт». Окуджава прав.

Через пару минут Андрей Юрьевич от этого зрелища с трудом, но отвлёкся. Пятьсот человек, или может и меньше, в аду сочтут, это даже не десятая часть пришедшего и колышущегося на другой стороне поля ордынского войска. Двадцатая, скорее. Даже когда перевёл взгляд профессор, то испугался в первую минуту, что пропустил общую атаку, но нет, это всего десяток конных ордынцев в эту сторону неспешно трусила, словно и не было этого эпизода с заманиванием в засаду этого добиваемого сейчас отряда. А ну, да у хана всадников много, что ему несколько сотен.

Наверное, это были парламентёры, но белого флага в руках эта группа товарищей не держала.

— Ворон. Возьмите толмача и скатайтесь навстречу. Пусть скажут чего им надобно. Если будут предлагать сдаваться, то пообещай подумать…

— Не княже, они не сдаваться предложат, они предложат поединщика выставить, — прервал его сотник.

— Вона чё! Пересвет и Челубей…

— Пересвет? — уставился на него Ворон.

— Отказывай.

— Нельзя, княже, то урон чести, — нахмурился дружинник.

Андрей Юрьевич задумался. Да, ну, нафиг. Пересвет же погиб. Если всё это не сказки. А с другой стороны, ведь и, правда, люди его не поймут.

— А есть у нас? Ну поединщики достойные есть? — решил провентилировать вопрос профессор Виноградов.

— Я могу… нет. Андрона нужно выставить, гридня.

Ну, да, есть такой. Кабан настоящий. Или медведь. Где-то метр девяносто ростом и метра полтора в плечах. И он, как это ни странно, одет в первый мире настоящий рыцарский доспех. Ну, почти. Для десятка гридней Андрей Юрьевич изготовил из дамасской стали кирасы. Получилось хреново. Опыта нет. Прессового оборудования тоже. В фильмах всегда показывают сверкающие как зеркало кирасы. Как это сделать с помощью молота и наковальни Виноградов не знал. Попробовал из дерева изготовить матрицу и на ней гнуть. Ничего сверкающего не получилось, и добиваться этого путём шлифования сотни и сотни часов, при отсутствии абразивных камней настоящих, не стали. Так эти десять кирас, для гридней изготовленные, и остались единственными. Но вот у богатыря Андрона она есть, и шанс выжить в стычке с предком Челубея у него выше. Если сюда добавить наконечник копья из булатной стали и даже с цементацией (ну, уж как получилось без термопар), то и ещё плюсиком несколько процентов к удаче.

Событие пятьдесят восьмое

Синигами. Бог смерти или синигами (яп. 死神 синигами, букв. «бог смерти») — персонифицированная смерть; смерть как отдельный персонаж или группа персонажей в фантастических произведениях японского искусства, например, в манге, аниме или ракуго.

Как-то попалась Андрею Юрьевичу статейка в интернете про бой Пересвета с Челубеем. Он сейчас всю не вспомнит, но там был интересный кусок про то, что нет у степных народ такого имени Челубей. Там дальше разделили имя на два куска. Бей — это понятно. Это — командир. Но и Челу, тоже нет такого имени. Как всегда, русские обязаны исковеркать имя. Даже Гитлера Шикльгрубером называют, хоть он никогда им не был. Это фамилия его деда. А сам он именно Гитлер — это не партийная кличка, а фамилия. Так вот, у татар есть слово «чело» — это не лицо. Это название большого воинского формирования. Выходит Чело-бей. Это командир полка или батальона, то есть, если на русский переводить не дословно, то «комбат» батяня.

Ворон вернулся почти одновременно с Мечеславом. И переговоры проходили о поединке в трёх сотнях метров от того места, где дружинники добивали и мародёрили ордынскую конную гвардию. Чуть позже Мечеслав доложил, что убитых четыреста сорок и практически все были в настоящих металлических доспехах, та же самая кольчуга с пластинами на груди. И даже рукавицы кольчужные и сапоги покрыты пластинами металлическими. И шеломы все с бармицей. А куски кожи и меха, пришитые поверх для красоты — просто дань традициям.

Забрать смогли дружинники только оружие — мечи и сабли. Раздевать людей и коней времени не было. В любую минуту могут ордынцы настоящую атаку начать. Да и не унести всё это. Оружие — другое дело. Теперь время появилось. Поединок назначили через час.

— Микула, — Андрей Юрьевич подозвал одного из вестовых, — снимите с коней, что за дружинниками, сотню возчиков, пусть ножи с собой возьмут. Нужно освободить татаровей от доспехов, и с коней их доспехи тоже снять. Железо оно и в Африке железо. Всё в дом.

В книгах монасей у Челубея рост в пять сажен. (в «Сказании о Мамаевом побоище». говорится, что Челубей был печенегом, и о его громадном росте — «5 сажен высота его») Нет, понятно, что для того книги в те времена и писали, чтобы своих превозносить. Вон какого богатыре сверзили. Но пять сажен⁈ Там самая маленькая из них полтора метра. Здоровый был такой печенег в семь метров ростом. Опять же печенег? Были ли ещё печенеги в конце 14 века?

Андрон семиметровым не был, метр девяносто где-то. Плюс шелом с хвостом. Ну, метр десять. И конь в холке под метр восемьдесят. Около трёх метров. Всё одно — здоровый. Конь у него доспехом не защищён. И чулок кольчужных нет. Ордынец же был весь в пластинчатой броне. И сам и конь. Смотрелся он чуть ниже, но возможно это из-за роста коня. Тот пониже был.

Протрубил рог с той стороны, и ордынец, имя которого никто и не думал сообщать, пусть тогда и будет Чело-бей, начал разгон. Не от самого их войска, оно за полтора километра как стояло, так и стоит, ни на шаг не подошло. Единственное, что, видимо, посмотреть на поединок, выехало три десятка сверкающих начищенным железом на конях и на себе воинов. Начал разгон Чело-бей с сотни примерно метров от знака — белого знамени, что воткнул в землю примерно на равном удалении от супротивников Иван Ворон. Андрон же разгоняться не торопился.

Тут в мозгу у профессора Виноградова калькулятор защёлкал. А что лучше, разогнаться или стоять на месте? При разгоне сила удара больше. Тут не о чём спорить… А вот точность. Тот, кто стоит нацелится на приближающегося воина лучше. Сила удара ведь может перейти в силу, с которой ты на копьё нанизываешься. Никакая кольчуга, даже пластинчатая, копьё не остановит, если только оно не соскользнёт. То есть, удар должен быть перпендикулярный. И из неподвижного состояния это сделать легче? Или главное — это удар именно, чтобы вышибить из седла супротивника?

Нет, вот и Андрон тронул коня навстречу татарину. Зря профессор калькулятор включал. Если километров под тридцать в час они разогнались, то сумма под шестьдесят. Ну, так себе.

Хрясь. Далеко. Толком сам удар Андрей Юрьевич не рассмотрел. Зато последствия видны отлично. Копьё Чело-бея соскользнуло с кирасы Андрона и тот на коне усидел. А вот удар дружинника, по-видимому, пришёлся в подставленный щит. И копьё воткнулось в него. В результате ордынца с коня сбросило. При этом кони после этого сшиблись почти. Прошли боками, и ордынский конь своей броней явно поранил коня Андрона. Тот стал взбрыкивать, а потом начал заваливаться.

При всей своей кажущейся громоздкости гридень сумел ноги из стремян вынуть и успел спрыгнуть. Грохнулся, упал на бок, но тут же поднялся и вынул из ножен меч. А татарин, ну не вымерший же сто лет назад печенег, теперь все там татары, только смог достать саблю и стоял на коленях. Первым же ударом Андрон выбил из рук явно раненого или покалеченного ордынца тяжёлую саблю и вторым, с разворота, рубанул по лицу. Всё остальное закрыто доспехом пластинчатым. Кровь может и была, но точно не как у Тарантины, просто завалился на бок татарин, а Андрон вздел руки вверх и размахивая мечом пошёл к своим.

Добрый день, уважаемые читатели. Кому нравится книга, и кто решится поддержать автора, нажимайте на сердечко. Награды тоже приветствуются. Оставляйте комментарии.

С уважением. Андрей Шопперт.