Орда

Глава 23

Событие шестьдесят второе

Тот (иначе Теут, Тут, Туут, Тоут, Техути, Джехути др.-греч. Θώθ, Θόουτ от егип. ḏḥwty, возможно произносится ḏiḥautī) — древнеегипетский бог мудрости, знаний, Луны, покровитель библиотек, учёных, чиновников, государственного и мирового порядка.

А ведь ещё и десяти часов утра, должно быть, нет. Да даже если и есть, то до полудня далеко. Вон, где солнце, а вон, где зенит. А вообще без часов плохо. Андрей Юрьевич смотрел, как удаляются последние ордынские всадники. И как бегут, с трудом переставляя ноги и даже падая, лишившиеся коней татары, которые уцепились за стремя отступающих более удачливых соплеменников, коней сохранивших.

Атака закончилась, и можно было раньше стрельбу прекратить, но радость от тотального бегства непобедимых ордынцев вскружила профессору голову, и он забыл, что количество стволов строго ограничено. А когда вспомнил, то аж, ногами затопал от осознания, что натворил. Сам вырвал у вестового флаг и замахал. Флаг был жёлтый. И это означало для всех прекратить стрельбу.

Даже после этого несколько пушек ещё жахнуло, посылая бомбы вслед убегающим ордынцам.

— Микула, бегом к Даньке, пусть посчитает и доложит, что со стволами и… Тьфу. Пусть доложит по стволам. Сам сюда пусть придёт с инфор… Ай! Всё беги.

Сейчас профессор Виноградов, наблюдал, как выходят из-за всадников возчики, определённые в трофейную команду и вместе с сотней спешенных всадников направляются к побитым легковооружённым противникам. Много, даже на вид не меньше тысячи человек лежит на поле, и ещё больше лошадей. Вон, бегут же с поля боя пешие. Выходит, лошадей полегло больше. Собирать трофеи с тяжеловооруженных всадников рано. Там между ними несколько мин не разорвалось и теперь местность после взрывов так перепахана, что можно наступить на доску со взрывателем и взлететь. Чуть позже минёры пройдут, обезвредят на время невзорвавшиеся мины, закопают те десять, что лежат в резерве, отметят веточками проходы, и уже потом можно будет идти и собирать «урожай».

А сейчас даже до горки рукотворной с той стороны доносятся крики и жалобное ржание лошадей. Там полно тяжелораненых и покалеченных. Легкораненые пытаются убежать. По ним и били артиллеристы, расходуя невосполнимый ресурс, поддавшись, как и князь Владимирский, эйфории от победы и азарту сражения.

Элитной тяжеловооруженной ордынской кавалерии полегло не меньше, чем конных лучников. За тысячу, может даже к двум ближе. Там, где лучники, просто все компактно лежат. Наши стрельцы бьют на две сотни метров, и татары скакали вдоль их порядков, пока на мину не напоролись. Так что получилась полоса сто метров шириной и пятьсот — шестьсот длиной. А копейщики начали умирать за километр от наших позиций, а последние подорвались на минах, то есть в восьмидесяти метрах от рядов кавалерии. И ширина метров триста этой полосы смерти. А вот интересно, те, что ближе к лагерю ордынцев погибли, можно их обирать или нойоны с беками возмутятся и пошлют людей свои трупы отбить у проклятых гяуров?

Микула с Данькой появились через полчаса. От главного артиллериста несло кисло-серным запахом порохового дыма и потом. И вообще Данька был насквозь мокрым. Оно и понятно, стволы тяжёлые, ядра тоже, а ещё тяжела ответственность. И всё это таскать.

— Посчитал? — Андрей Юрьевич вглядывался в ряды татар, там какое-то шевеление наметилось, как бы снова не пошли в атаку. А тут мины не вкопаны.

— Посчитал, княже. Двадцать один ствол нетронутый и два ствола с одним только выстрелом. Сейчас Вячик осматривает использованные стволы. Мне один показал по дороге сюда, я, княже, трещинок не заметил.

— Нда… Ну, а чего делать? самые лучшие из использованных соберите отдельно. Как соберёте, меня кликните. Сам ещё посмотрю. Погибнете по глупости. А мне потом каяться.

Данька ушёл, а Андрей Юрьевич смотрел на непонятное шевеление в лагере противника и подбивал промежуточные итоги. Получалось, что из шести тысяч конных легковооружённых лучников сегодня полегло две тысячи человек. Триста, а то и пятьсот потеряли татары от действий диверсантов. Вчера вечером и сегодня ночью Санька с Емелей и Горыней отлично по тылам ордынцев прошлись, говорят полтыщи убили, если на два разделить, да предыдущих добавить, то полтыщи и получится. Выходит, лучников этих у ордынцев половину выбили.

При этом своих стрельцов потеряли тридцать восемь человек убитыми или очень тяжело ранеными, которые долго не протянут, и ещё есть шестьдесят раненых полегче и с ними сейчас коновалы и травники возятся. Теперь соотношение сил гораздо лучше, чем в начале нашествия, всего один к двум.

А по тяжёлым всадникам и того лучше. У нас нет потерей, а ордынцы трети лишились. Чуть ли не один к одному теперь это соотношение.

Из минусов, что генерального сражения не получилось. Нойон не послал в атаку всё войско. В результате у ордынцев больше половина войска цела, а у него на шестьдесят выстрелов осталось стволов. Кот наплакал против восьми или семи пусть даже тысяч степняков, и они теперь знают, что их ждёт и подготовятся. Хотя, как подготовиться, сам профессор не очень представлял. Наступать ночью по-пластунски? Нет, до такого нойоны ордынские точно не додумаются.

Можно было, когда ордынцы побежали, белой ракетой послать засадный полк вперёд, отправить в атаку. И они бы бегущих с землёй сравняли. Но тогда последнего козыря у Андрея Юрьевича уже бы не было. Ну, побили бы они тысячу ещё. Даже сравнялись силы бы, но уже ни засадного полка, ни артиллерии. Только лобовая стычка и несколько тысяч погибших своих после пусть даже выигранного сражения. Нет, правильно он засадный полк не тронул.

— Княже, опять они переговорщиков выслали.

Событие шестьдесят третье

Бес — общеегипетское собирательное божество веселья и удачи, защитник от злых духов, покровитель домашнего очага, защитник бедняков, детей и стариков.

Нойон Баба-огулу — улусбек улуса Бурундая решил сам посмотреть на этого князя Владимирского. Он отправил к нему десяток беков с требованием… м… С приказом… м… С приглашением?

— Нойон Баба-оглу — правая рука хана Узбека приглашает тебя к себе в шатёр, князь, для разговора. Так ему скажи, Кильди, — нойон махнул рукой отпуская командира своих нукеров. Его он поставил главным среди переговорщиков.

Сейчас тысяцкий Кильди смотрел на подъезжающих урусов с некоторой опаской. Нет, он их не боялся. Хотя непонятный грохот, и сила, с которой были раскиданы его багатуры, взволновали его. Опасался Кильди другого, урус мог отказаться поехать с ним, и что тогда он скажет улусбеку?

Сначала на переговоры приехал воевода князя, но Кильди-бек потребовал для переговоров самого князя Владимирского, и урусы уехали. Он проторчал посреди поля почти час. Он скрипел зубами почти час, он взывал к их новому богу Аллаху почти час с требованием наказать неверных, но Аллах не услышал просьбу Кильди. Урусы продолжали раздевать убитых знатных ордынцев и простых воинов и увозить на лошадях в больших мешках оружие, доспехи и даже сёдла убитых. Подло убитых его людей. В честной схватке его богатуры разметали бы этих неверных, как посланная Аллахом буря сметает плохо закреплённый шатер.

Наконец, когда тысяцкий уже хотел поворачивать к своим войскам и доложить нойону, что князь урусов не приехал, от войска противника отделилась группа всадников. С ними был знаменосец, который высоко поднял на древке алый стяг. Когда всадники подъехали поближе, то сверху в правом углу стяга Кильди-бек разглядел золотого сокола, пикирующего с небес.

— Я — князь Андрей Юрьевич, — на кауром жеребце сидел высокий воин в необычном, но очень красивом и дорогом шеломе из серебра и золота. Толмач был и с той и с этой стороны, они одновременно начали говорить и Кильди рыкнул на своего раба уруса, заставляя того замолчать.

— Переведи, — тысяцкий повторил то, что ему сказал улусбек улуса Бурундая, — Нойон Баба-оглу — правая рука хана Узбека приглашает тебя к себе в шатёр, князь, для разговора.

Толмач повернулся к князю и перевёл. Кильди смотрел на лицо этого высокого и ещё не старого уруса с бородой цвета спелой пшеницы. Как отреагирует? Отказа получать очень не хотелось.

— Хан Узбек убивает в Сарае русских Великих князей. Боюсь я, не заразился ли этой болезнью и Баба-оглу. Давай так, уважаемые Кильди-бек… — Русский князь глянул на небо, — Завтра в это же время мы с ним встретимся здесь же.

— Мой господин даёт тебе слово. Он просто хочет предложить тебе сделку, — предпринял попытку тысяцкий, понимая, что зря унижается перед гяуром.

— Завтра в это же время, в этом же месте, — толмач перевёл и, развернув коня, стал догонять уехавшего уже князя.

Кильди-бек тяжело вздохнул и тоже повернул коня. Скорее всего его не убьют, должен же нойон понимать, что от него в этом случае мало зависело. Русский князь испугался. Он просто трус.

Баба-огулу отбросил миску с травяным отваром, что медленно цедил через край. У него невыносимо болел живот. Лекарь ромеец, которого он всюду таскал с собой, заваривал этот горький отвар, который без мёда и пить-то невозможно и говорил что-то про жидкости и вред обжорства. Эх, когда оно было то обжорство. Два дня назад или три уже, а живот болит и болит. Свой же шаман тоже дал отвар, и тоже горький, но мёд туда запретил добавлять. Тогда уж лучше ромейский пить.

Уже по лицу Кильди нойон понял, что урус не приедет. Да и сам он в это не верил. Зачем ему⁈ Пока всё плохо у него, а не у этого князя. Да, за ним стоит вся Золотая орда, и в следующий раз сюда могут собрать войско в десять или даже двенадцать туменов. Но кто думает о будущем, сейчас удача на стороне уруса.

Улусбек хотел заключить с князем Владимирским договор. Тот выплачивает выход за два года и передаёт мастеров, что умеют делать те громкие штуки, которые десятками убивали его людей. И которые заставили его храбрых богатуров броситься прочь от врага, как побитые собаки. Если он привезёт хану Узбеку этот секрет или лучше людей, которые смогут его повторить, то звезда Баба-оглу взойдёт над всей степью. О нём будет знать каждый в Золотой орде. С этим оружием Узбек-хан легко победит всех своих врагов.

— Урус, о великий, сказал, что завтра будет ждать тебя в это же время на поле, — низко поклонился улусбеку тысяцкий.

— Вот как? — желание заполучить громкое оружие перевесило желание вспылить и наорать на Кильди, — как он выглядит, племянник? — Кильди был сыном его родной сестры Азады.

— Урус — богатур. Высокий, широкие плечи, рыжая борода. Глаза старые, серые, а сам не очень стар. Можно ведь попробовать получить громкое оружие через генуэзских купцов. Мать говорила, что в устье Днестра есть их колония Самастро (Белгород-Днестровский) и оттуда они ходят до Галича, — видя, что дядя не пришёл в бешенство, предложил тысяцкий.

— Я поеду завтра на встречу с князем. Иди. У меня болит живот, даже думать тяжело, не то что говорить. поставь десяток дополнительной стражи, и чтобы мышь сюда не проскользнула. А я попробую уснуть. Иди.

Событие шестьдесят четвёртое

Кебехсенуф («Тот, кто омолаживает своих братьев») — в древнеегипетской религии заупокойное божество, один из четырёх сыновей Гора. Кебехсенуф был богом защиты и Запада, охранял кишечник умершего. Его изображали в виде божества с головой сокола.

Главное в любой войне что? Да все знают — деньги. Хренушки, наслушались злобных карапузов пузатеньких. Главное в войне — сытое войско. Генерал Мороз только помог фельдмаршалу Голоду с карапузиком разделаться. Андрей Викторович читал, что по кольцам деревьев и воспоминаниям очевидцев записанным, тогда модно ведь было дневники писать, морозов вообще толком не было, так — прохладно, опять же Березину войска Наполеона пересекли совсем не в Рождественские морозы. Витгенштейн там побил их немного 14 ноября. Какие там морозы в Белорусии 14 ноября? Кто-то нарисовал картинку со снегом и закутанным в попону французиком, а ещё эти же французики и нагличане всякие, чтобы принизить нашу победу придумали этого генерала Мороза. Нет, не доблесть русских солдат сгубила Великую армию, не бесстрашие офицеров, не гений генералов, не подвиг простых крестьянок Кожиных, нет, Великую армию сгубил предательский генерал Мороз. А наши подпевалы и жополизы шелкоперистые и рады, подхватили утку и раструбили, обесценивая победу.

Вот фельдмаршал голод — это да. Они — французики, поляки, австрияки и прочая, и прочая, съели всех лошадей, половину трупов… Может и не половину, но съели. А всё потому, что их погнали Барклай де Толли Михаил Богданович, Витгенштейн Пётр Христианович, Кутузов Михаил Илларионович по старой дороге, где они уже всё съели.

Для войны нужно мясо, крупы и сено. И есть места, где ни за какие деньги их купить не невозможно.

— Санька, берёте по сотне стрельцов-лучников… каждый из ваших десятников… м… Да, берете тысячу стрельцов, всех, кто на лошадях, и обходите прямо сейчас поле это и город по дуге приличной, с тем расчётом, чтобы к сумеркам оказаться у ордынцев в тылу. Задача простая — истребить всех фуражиров. Под утро подходите к самому войску и закидываете их стрелами. Стрелять пока колчаны не опустеют. Потом по той же самой дуге бегом назад. И учтите, без вас, без этой тысячи, мы тут проиграем.

Андрей Юрьевич понимал, что рискует, на самом деле, если не успеют антифуражиры вернуться, то его тут раздавят. Останется меньше четырёх сотен лучников и две сотни арбалетчиков против тысяч конных лучников. Ссыкотно. Но если лишить войско Орды провизии, а ещё главней — фуража для коней, то оно побежит отсюда не хуже Цветочного капрала Буонопартия. (В оригинале, дословно, «фиалочный» с фр. Caporal la Violette. Это прозвище было дано ему его французскими друзьями, когда он жил в изгнании. Они выражали надежду, что он вернется весной, когда зацветут фиалки.).

Самое интересное, что так и произошло. День фиалок наступил 1 марта 1815 года, потому что после бегства Наполеона с Эльбы именно в этот день он высадился в Гольф-Жюане с 800 солдатами и двинулся на Париж.

На переговоры профессор Виноградов вообще не надеялся. Толку разговаривать с генералом, пусть нойоном, если всё решает сам хан Узбек. Этот гад не пришёл, (подлый трус), то ли шкурки мышиные не сработали, то ли он сейчас собирает настоящее войско. Если у товарища Узбека владения до Байкала и Памира, то нужно много времени, пока оттуда войска подойдут. Да до Байкала гонец только доехал сейчас, если Узбек его в тот же день, что мышиную дань получил, отправил. А до Тибета через все эти степи и пустыни, может, и не добрался ещё. А ведь это гонец. А войско со скоростью тридцать километров в сутки будет год добираться. Да ещё передыхи делать. Они ведь с собой овец гонят.

Что может ему Баба-оглу предложить? Уйти вместе с огромным выходом и мастерами, которые умеют порох делать? Даже не смешно. Зачем вооружать врага? Сейчас порох делают только в монастыре под охраной людей и высоких стен.

Да, туда возят землю из конюшен и коровников. И чего? Какая связь обоссаной земли со взрывом? Те люди, что получают селитру, не знают состав пороха. Те люди, которые в другом монастыре превращают серу в порошок в ступках, тем более не знают. Третьи перетирают в пыль древесный уголь в третьем монастыре. И чего? Они про селитру и не слышали. И только на пороховой мельнице три человека владеют этим секретом. И они живут в монастыре за стенами, и их уговорить перебраться в Сарай невозможно. Отравить тоже не просто. Теперь еду им готовят специальные проверенные монашки. Так ведь ещё нужно связать этот монастырь со взрывами. Тут целую разведывательную сеть надо иметь во Владимире. Не, не просто этот секрет добыть даже своим славянам, а ордынцам совсем не просто.

Вывод простой для ордынцев, им нужно либо купить секрет, либо завоевать Владимир. А значит, не о чём ему с нойоном разговаривать. Так что сорвать переговоры Андрей Юрьевич, посылая тысячу человек на ночную акцию, не боялся. Биться придётся и так, и эдак, не отдавать же такой секрет, а биться с ослабленным противником легче.

Возвращаться сотни стрельцов начали, когда солнышко уже показалось из-за горизонта. Андрей Юрьевич всю ночь не спал, переживал, прислушиваясь к звукам на той стороне поля.