Орда

Глава 22

Событие пятьдесят девятое

Думузид, позже известный под искаженной формой Таммуз, — древний месопотамский бог пастухов. Помимо того, что Думузид был богом пастухов, он также являлся сельскохозяйственным божеством, связанным с ростом растений.

— Не, потрясатели Вселенной, вы приехали сюда воевать или сиськи мять⁈ Прокрастинаторы чёртовы! — профессор Виноградов крикнул это ордынцам, когда солнце коснулось горизонта. (Прокрастинатор — это человек, который откладывает важные дела на потом).

Должно быть те ответили… как только ответ услышишь за версту с приличным гаком? Опять же…? А услышали ли татаровья вопрос? Вопрос?

Мечеслав хмыкнул. И тоже отвечать не стал. Вопрос риторический. Оба отлично понимали, что сломали этим товарищам все шаблоны. Должны были атаковать урусы. А те стоят трусят. Послали немного трусов, а те сбежали. Биноклей у ордынцев тоже нет, но считать врагов дураками — дурость. Они оценили действия стрельцов и силу новых русских луков. И? И теперь не знают, что предпринять. Эти погибшие воины, ну очень хорошо экипированы — элита. Нужно не просто кучу денег иметь, чтобы и себя и коня в такой доспех нарядить, но кучу — кучу. Десятки гривен. Килограммы серебра. И коней нужно иметь очень мощных и следовательно, очень дорогих, чтобы нести такой вес бедные животинки могли.

Так что потерять за один раз два кошуна багатуров на богатырских конях — это потеря потерь. Её переварить надо. Потом нужно переварить гибель Чело-бея. Решили ордынские нойоны с бедой переспать.

А вот Андрей Юрьевич спать не собирался. Он позвал Саньку, Емелю и Горыню и дал им команду разделить сотню диверсантов на три отряда и, обогнув поле боя, обстрелять ночью лагерь басурманский со всех сторон. Очередные комариные укусы. Продвинутые в военном деле китайцы, которые не выиграли ни одного сражения, называют такую тактику «тысячи порезов».

Андрей Юрьевич в какой-то аудиокниге что-то слышал. И даже запомнил, что называется — Линчи. И именно отсюда пошло слово линчевать. Ну, наверное. Идея «тысячи порезов» возникла у древних китайцев, как форма особо мучительной казни преступников. В этом случае на теле приговорённого к смерти каждые сутки оставляли глубокие порезы, из которых медленно сочилась кровь. Или день за днём вырывали у человека по клочку мяса — до тех пор, пока он однажды не падал замертво. А ещё преступника накачивали опиумом, чтобы он от болевого шока не загнулся раньше времени. Китайцы, они такие китайцы. Выдумщики. Сразу видно, что цивилизованный тысячелетиями народ. Впоследствии восточная тактика неторопливого уничтожения стала успешно применяться в военном деле. Это когда нет какого-то одного главного направления удара, а есть несколько, которые позволяют эффективно и главное — неожиданно, и без особых потерь отвоёвывать у противника всё новые участки территории. Или уничтожать живую силу. Как долго? А пока измотанный «порезами» недруг не выбросит белый флаг. Ну, или кончится.

— Не спешите. Пусть спать лягут. Возьмите по пяток стрел с бомбочкой. И в сторону костра их запустите. Особых бед от неё не будет. Тут главное, разбудить басурменов, они от взрыва повскакивают и головами начнут вертеть. Вот тут не зевайте. Десяток стрел и уходите. Через пару часиков в другом месте. Или, наоборот, в этом же. Сюрприз будет. Хоть одного человека потеряете, ругаться буду, — напутствовал командиров Андрей Юрьевич. Те сопели, но слушали. Правильно сопели, чего по десятому разу в одно место снаряды пущать.

А пусть. Экономика должна быть экономной, а дисциплина должна быть дисциплинированной. Повторения — мать учения. Дураки — не мамонты, сами не вымрут.

Вообще смотреть на ужинавших ордынцев было ссыкотно. На самом деле тысячи костров. На сколько человек у них котёл? На десять? Двенадцать тысяч татаровей — тысяча двести костров. Да эти гады все леса тут сведут. Вот оказывается почему на юге России в будущем будут степи — это ордынцы все леса на костры извели. А до них, тут дубравы были и там зубры с турами паслись.

Туров Андрей Юрьевич уже видел, они пока и не думали вымирать. Здоровые гады. Нужно будет для них потом заповедники организовать. Сохранить для потомков популяцию.

Спать профессор устроился всё на том же холме. Завернулся в спальный мешок и… ворочаться начал. Не привык дрыхнуть на открытом воздухе. Хоть палатка, а всё одно стены. А тут ветер дует, звёзды на небе сверкают. Они тут на юге яркие и их в сотни раз больше, чем на Урале. Красота.

Ну, а потом сну стали мешать взрывы бомбочек в лагере ордынцев. Должно быть пятнадцать. Три отряда по пять бомбочек. Со счёту сбился к середине ночи Андрей Юрьевич, а потом даже и в самом деле, как выключили, уснул. А проснулся от того, что на той стороне поля в рог затрубили, потом ещё в один и ещё. Оркестр, блин, Поля Мориа. Взбешённые ночными шалостями диверсантов татарские нойоны и беки с беями решил, что терпеть хватит, и с самого утра решили битву народов начать.

Затрубили и с нашей стороны рога. При этом видимость ограничена десятью метрами, такой плотный туман накрыл это Русятниково поле.

Мечеслава Андрей Юрьевич определил по хохоту. Он шёл сюда на вершину холма командирского и «весело смеялся». Именно про такой смех придумают поговорку: «Хорошо смеется тот, кто ржет как конь».

— Чего веселимся, — пробурчал невыспавшийся профессор.

— Так там, княже, разведка вернулась и какого-то ихнего бека приволокла без порток. Пошёл в кусты. Так они мокрые все. Чего, случилось, спрашиваю. А они сопят, мол мыться потом в речке пришлось. Всех бек обделал.

— Строятся, — кивнул в сторону ордынцев профессор Виноградов.

— Наши тоже строятся.

Событие шестидесятое

Забаба (Замама) — бог покровитель и защитник города Киша (Шумер), сын Энлиля, изображался в виде орла. Являлся богом счастливой войны, витязем богов.

Пословица есть у Даля… хотя, может и кто поближе сказал. «Не рой другому яму, сам пусть роет». Точно по ней и получилось. Не хотели татаровья первыми наступать, ждали этого от Андрея Юрьевича лопоушистого. Тактика у них. Стратеги! Он и начал их раздражать, провоцируя на атаку. Ну, и дождался.

А в нелопоушистой его голове как было? Сейчас они вышлют вперёд легковооруженных лучников на коняшках, которых подпустят на расстояние выстрела из лука и закидают стрелами. Да, этих конных лучников больше, но, во-первых, у нас луки бью на пятьдесят метров дальше, во-вторых, стоя стрелять удобнее, можно сильнее тетиву натянуть и точнее её послать. А в-третьих, подключатся баллисты со стрелами-бомбочками и греческим огнём. Главное же, никто за отступающими ордынцами не погонится. Про эту тактику Андрей Юрьевич чуть не каждому рассказал и пообещал повесить тех, кто хоть один шаг вперёд сделает. По этому же плану конные лучники не должны доскакать до мин и чеснока разбросанного перед позициями владимирцев, и артиллерия по ним не будет работать. Все эти радости ждут тяжеловооруженных ордынцев с копьями. А эти должны были по плану пойти в атаку после лучников.

Ничего такого не произошло.

Сначала тронулись эти самые конные лучники по направлению к пехоте владимирцев, порадовав диванного стратега, а через минуту другую в сторону дружинников и переодетых возчиков двинулись закованные в броню, отсвечивающую красными отблесками восходящего солнца, тысячи тяжеловооруженных воинов с копьями и щитами. Солнце и ветер молодцы, с туманом лихо справились. Словно и не было.

Хотел драки — получай.

Два этих щупальца толстенных отделились от массы супротивников на горизонте и двинулись к его жалким сотням. Хоть давай команду на фланговый удар дружинников, засевших в дизайнерском лесу.

— Данька! Огонь! — заорал, разволновавшись Андрей Юрьевич.

Хорошо, Егорий, ай, Епифаний, не растерялся и поднял синий флаг над ставкой. Крик до комбата не долетел, а синее знамя он увидел. Пару минут на заряжание пушек, и в сторону тяжёлой кавалерии полетели двадцать пять бомб диаметром сто пятьдесят миллиметров.

Бабах. Звук летит в тысячи раз медленнее света. Где триста тысяч километров в секунду, и где всего триста метров точно в такую же секунду⁈ До орудий от ставки метров пятьсот. Сначала лесок, в котором орудия были запрятаны, вспух двадцатью пятью дымами, а потом спустя две секунды слитный рёв орудий шибанул по барабанным перепонкам. Отменно шибанул.

Первый залп с самым мощным пороховым зарядом, отправляющим бомбу на расстояние примерно в километр. Примерно, потому что порох, на коленке сделанный, малыми партиями, разный, ядра, отлитые из чугуна, и не обработанные на токарном станке, тоже разного веса, ещё и то влияет насколько смогли весь песок изнутри выскрести. Порох значительно легче песка.

Лететь бомбе чуть больше трёх секунд. Тридцать один. Тридцать два. Тридцать три. Бабах. Среди рядов мчащихся к ним ордынцев взлетают вверх комья земли и потом всё вспухает красно-грязным дымом.

Двадцать секунд на перезаряжание примерно при графе Шувалове было, если книгам верить. А самые продвинутые и опытные и до шести выстрелов в минуту делали. Наверное, это из маленьких полковых пушечек теннисными мячиками пуляющимися. А тут сто пятьдесят миллиметров. Стволы сбросило с лафетов и улетели они метров на пять. Дерево в разы легче бронзы или чугуна, да и на лафете стволы не закреплены. Расчёты и добавленные к ним сапёры и возчики подхватили стволы за специально приделанные ручки и понесли их назад к лафетам, а там уже наготове картуз с меньшей теперь навеской пороха и следующим ядром-бомбой.

— Поберегись! — Данька аккуратно положил мешочек с порохом в ствол, ещё дымящийся и банником протолкнул его до упора, потом вставил пыж, — Заряжай! — Вячик запалил княжий шнур и вкатил бомбу в ствол, — Ложись! Огонь! — Он выхватил факел у замешкавшегося Степана и сам поднёс его к запальному отверстию. Бабах. Успел и сам броситься на землю комбат. Ствол, гудя, пронёсся над головой.

— Ствол! — зарычал Данька, вскакивая, на всё ещё лежащих минёров, — Ствол тащите!

Андрей Юрьевич сначала головой крутил, переживая за артиллеристов, дёргая её от своих парней к несущимся на них ордынцам, но после второго залпа успокоился. Всё там идёт по плану. Если и волнуются ребята, то на работу их это не сильно сказывается, да, одно орудие замешкалось, второе совсем замешкалось, а третье выстрелило все рекорды по скорострельности побив, второго залпа не получилось, так и ладно, что в разнобой. Вам, как говорится, шашечки или ехать. Профессор перевёл взгляд на приближающихся ордынцев. С залпом первым чуть запоздали и несколько сотен всадников оказались взрывами отрезаны от затормозившей лавы. А вот часть второго залпа всё же удачно их проредила. Сейчас вместе с третьим залпом должны отправить горшки и тяжёлые баллисты. Там пороха в горшках в три с лишним раза больше, чем в бомбе. Сюрприз будет.

Бабах. Ну вот и третий залп.

Событие шестьдесят первое

Ишкур, позже известный как Адад или Хадад (от корня *hdd, «греметь»), был месопотамским богом бури и дождя. В северной Месопотамии, где сельское хозяйство во многом зависело от осадков, он был одним из самых известных божеств, и даже на юге он входил в число «великих богов».

Заглядевшись на работу артиллеристов, профессор Виноградов на минуту целую, да даже на две, упустил из внимания второе приближающееся к его войскам щупальце ордынское. Конные лучники, оказалось, еще не пересекли ту линию, после которой стрельцы должны начать закидывать их стрелами. Они скакали нестройной толпой. Широкой такой, в сотню примерно всадников в первой шеренге. Ну, почти шеренге. Всё же больше это на клин походило. Кони разные. И самые резвые и молодые вырвались вперёд. Татары уже переключились на управление лошади ногами и скакали, держа луки в руках. Ещё метров двести и можно будет стрелять.

— Зелёный флаг! — скомандовал Андрей Юрьевич и флаг затрепетал на ветру, подхваченный довольно приличным северо-восточным ветром. И тут ордынцам не повезло, ветер почти в лицо им дул, а вот его стрельцам в спину, и это снижало дальность стрельбы ордынцев и увеличивало её у владимирцев.

Зелёный флаг означал, что нужно поднять перед первым рядом стрельцов связанные из веток щиты. Да, при баллистической траектории и построении в три ряда эти щиты мало пользы принесут. Но ведь может такое получиться, что татаровья подскачут ближе и начнут бить по настильной траектории.

После поднятия зелёного флага отдавать команду на открытие огня уже не надо. Считай до десяти и начинай стрелять. Как раз нормальная получится дистанция.

Ух. Второй раз это Андрей Юрьевич увидел в жизни, и второй раз поразился. Одновременный полёт тысячи с лишним стрел — это зрелище достойное кисти Верещагина. Небо в самом деле стало чёрным, а человек стоящий где-нибудь под этим потоком мог в действительности не увидеть из-за них солнца.

Поспешили. Полторы без малого тысячи стрел только самым кончиком задели надвигающуюся лаву всадников. Большинство впилось в землю ближе. Но и сотни, допустим, стрел хватило, чтобы несколько десятков ордынцев, а главное их лошадей было ранено или убито. Лошади кувыркались под ноги накатывающегося следом вала. Второй залп вышел уже удачней. Теперь всадники и лошади валились на землю целыми сотнями. Если вчера тяжеловооруженные ордынцы были и сами защищены пластинчатым доспехом и кольчугой, и лошади у большинства, то теперь хорошо если на всаднике был шелом и кожаный доспех, а уж про лошадей и говорить не стоит, на них защиты не было.

Третий залп, четвёртый. Ордынцы достигли наконец, как им казалось, черты, с которой и они могут начать стрелять. И они выстрелили. Если русских было полторы тысячи стрельцов, то, несмотря на серьёзные потери, татар не менее пяти тысяч. И вот тут небо действительно почернело, а то, что было раньше, показалось только слабенькой репетицией.

Нда, с ужасом Андрей Юрьевич ожидал эти несколько секунд итога этого залпа. И как радостно выдохнул, когда стрелы врезались в… землю и щиты. Ордынцы, как и русские поторопились. Плюс ветер в харю и плюс не по баллистической траектории большинство пустили стрелы, а по настильной. Большинство стрел или впились в землю, не долетев прилично, либо плюхнулось на неё. С сотню может стрел попало в щиты и только несколько десятков попали в стрельцов.

Люди упали, и им сразу стали помогать возчики выбираться к раскинутому рядом прикрытому щитами и сверху госпиталю.

А стрельцы, надо отдать им должное, не дрогнули и продолжили пускать стрелы с промежутками всего в несколько секунд. Минута может и шесть залпов. Две минуты и двенадцать. Больше пятнадцати тысяч стрел улетело в пять тысяч ордынцев. И те не выдержали. Ну, или так задумано у них было, но щупальце стало заворачивать. Ордынцы продолжали стрелять, но теперь совсем редко, они мешали друг другу. Во втором и третьем залпе уже не почернело небо и большинство выстрелило по настильной траектории. Стрелы не долетали и врезались в щиты. Конечно, раненых и убитых добавилось. Но потери были несоизмеримы.

Самое плохое для татар было то, что они отвернули не на север в сторону реки Тетерев, а на юг — навстречу разворачивающемуся второму щупальцу, и как раз в то место, где и мины наставлены и чеснок густо «посажен».

Наверное, кольчуги до колен и шелом с бармицей снижали и скорость стрельбы и дальность, но выставлять людей «голыми» под сотни и тысячи стрел ордынцев князь Владимирский не собирался. Все стрельцы были в кольчугах и шеломах. Больше всего металла, выплавленного за этот год, на кольчуги и ушло. Седьмой залп, восьмой. Теперь ордынцы проносились к ним боком и это ещё снижало эффективность ответной стрельбы. Нет, по-прежнему падали стрельцы, по-прежнему раненых и убитых вытягивали к госпиталю возчики.

И тут первые развернувшиеся ордынцы наехали на мины.

Бабах!!! Ух. От души. Как там: «В историю трудно войти, но легко вляпаться». Ещё легче туда влететь. Вон тот татарин в синем халате, что подлетел на пять метров будет первым человек, который взлетел без крыльев. Следующий десяток влетел в воронку, а потом лошади стали падать — заехали в заросли чеснока. Жаль мало. Основная масса бросила маневрами и тактиками заниматься, развернула коней и бросилась через пустое сейчас поле удирать к своим.

А пушки продолжали грохотать.