Орден Змей

Глава 15 Предводитель мертвых

Своего пса Ормар назвал, как полагается северному дозорному, грозным именем. Клык был теперь отдушиной для мальчишки. Всё свое невеликое свободное время Ормар проводил со щенком, который стремительно рос, привыкал находиться рядом с хозяином во время тренировок и учебы.

Тогда же познакомился со стариком Игнатом, который заведовал псарней замка, где обитал и Клык. Казалось, старик, носивший титул «Псарь», знает всё о собаках, да и не только о них. Невысокий, морщинистый, сухой старичок со шрамом на щеке готов был разговаривать с Ормаром бесконечно, а тот готов был слушать. Вот только времени на это совершенно не было. Учеба, тренировки, магия, участие в хозяйственных работах замка — времени ни на что не оставалось.

Игнат обладал даром понимать животных. Мальчишки болтали, что он знает язык зверей, ну или по крайней мере собак. Ормар первым же делом спросил псаря об этом, на что тот только расхохотался. А затем рассказал, как работает дар понимания. Всё происходило на уровне чувств. Обладающий даром мог точно сказать, что чувствует то или иное животное, а сам, давая ему команду, посылал эмоциональный толчок животному.

Особо опытные понимающие могли дать такую команду, совершенно понятную животному, просто глядя тому в глаза, не произнося слов. Понятно дело, это было особо ценным при вылазках на нечисть, когда отряду нужно было соблюдать тишину. С устными же командами было проще. Эмоциональный толчок передавался и голосом, и взглядом, и движением руки.

Что касалось разных животных, то всё упиралось в практику. Чаще всего понимающие занимались или собаками, или птицами — голубями, воронами и соколами. Причина проста — практическая польза этих представителей животного рода. Собаки сами были по своей природе настроены служить людям и всегда смотрели в глаза, голуби и вороны использовались в качестве почтовых, а соколы — для разведки.

Впрочем, и собаки тоже часто привлекались к высматриванию противников. Животное могло передавать своему хозяину, с которым у него сильная связь, некие мыслеобразы. Не знаю, как это на самом деле было, но со слов Игната выходило, что он видел будто размытую картинку того, что до этого высмотрел пес. Сложность такой работы и обуславливала то, что чаще всего понимающие занимались лишь одним видом животных.

Игнат очень сильно помогал Ормару обращаться с Клыком, прекрасно считывая благодаря своему опыту и дару всё, что творилось в маленькой собачьей голове. Сам же не подавал щенку никаких сигналов, общаясь с ним только без использования дара, чтобы не разрушить связь между мной как хозяином и питомцем.

— Эх, хороший растет пес, — вздыхал главный псарь, — жаль, что нельзя его к нашему следопытному делу пристроить. Но такая уж у тебя судьба, дружок.

Клык же, хоть и благоволил Игнату, но хозяином признавал только меня-Ормара. Однажды на тренировке, когда мы сошлись в очередной беспощадной схватке с вечным противником Эйнаром, и мне хорошенько досталось от его растущего дара резкого удара, Клык, не выдержав избиения своего патрона, набросился на мальчишку. Конечно, щенок ничего не смог бы ему сделать, и уже мне пришлось защищать питомца от Эйнара.

Но время шло, пес вырастал всё больше, а Ормар учился у него. Внимательно следил за его поведением. Порой казалось, что я знаю всё о собачьем бытии, но магистр Кнут останавливал меня.

— Ты слишком ценен, чтобы рисковать, хоть руки и чешутся взглянуть на это, — говаривал он, — нет, всё же еще подождем.

Животные, как известно, страшно бояться зомби. Чтобы приучить их к тому, чтобы спокойно переносить присутствие нечисти, в псарне в клетке всегда находилось несколько мертвяков. Можно сказать, что животные замка Золт рождались, росли и умирали рядом с зомби. При этом всё равно, чтобы подойти к нечисти ближе, требовалось много времени и дрессировки.

Ормар уже хорошо умел контролировать свое сознание в облике мертвяка. А Клыка приучали к тому, что его хозяин, приходя с превращений от мастера Олафа или магистра Кнута, пахнет зомби.

— Ой, что твориться у него в голове! — воскликнул Игнат, когда я в первый раз пришел после превращения.

Да мне и самому глазами Ормара это было прекрасно видно. Тут не надо было быть мастером понимания, чтобы не увидеть, как щенок одновременно машет хвостом, скалиться, рычит, скулит, то припадает на пузо, а то отбегает. Успокоили, и постепенно щенок привык. Клыка держали всё ближе во время моих превращений. Игнат рассказывал, как пес сначала впадал в панику, когда на месте меня появлялся мертвячный запах, а потом стал понимать, что всё нормально — хозяин скоро вернется.

Где-то через год после появления питомца решили, наконец, провести превращение прямо при Клыке, и последовала та же реакция, что когда я первый раз вернулся после обращения в зомби. Но постепенно дошло до того, что пес воспринимал Ормара как хозяина и в облике мертвяка. По совету Игната жестом особой похвалы для пса стало легкое постукивание по его голове. В облике зомби трудно, знаете ли, ласково гладить.

И вот когда зомби в первый раз постучал Клыка по голове этим привычным жестом, тот ощерился и замер от неожиданности. Но не отбежал. Игнат с Кнутом были вне себя от радости. Первый оттого, что Клык, несмотря на всю жестокую борьбу в его душе, наконец признал меня и в мертвом облике. А второй восхищался моим контролем в облике зомби.

— Скоро будем пробовать, — решил магистр Кнут, — готовься превращаться в собаку!

Надо сказать, что примерно в это время у Ормара появился и второй питомец — кот, а потом еще и ястреб. Похоже, Кнут предполагал, что мальчишка со временем сможет превращаться в кого угодно.

Но перед превращением в пса произошло еще одно значимое событие: Ормар впервые вышел за стены замка. Ему было уже тринадцать лет, и настала пора детям очутиться вне заботливых стен Золта, где они жили, хоть и в спартанских условиях, но на всем готовом. Вместе с ребятами из замка выходили несколько пятнадцатилеток, а также мастера-наставники Муха и Олаф.

Нужно было сопроводить до соседнего замка Тора купеческий караван, а также ватагу скоморохов, игравших музыку на празднике Фрутана — родоначальника канувшей в лету королевской династии. Также игрался спектакль по легенде, гласившей, что однажды появится его потомок, Венценосный Армир, и положит конец всевластию нечисти на людских землях.

И вот, перед нашим вооруженным отрядом в тридцать человек, купцами и скоморохами поднялась решетка Главных ворот Золта. Мы прошли в чрево огромной башни Белого волка, и решетка позади нас медленно опустилась. Затем поднялась решетка на выход, и наконец опустились огромные ворота. Мы прошли по ним через ров и оказались на просторе.

Раньше Ормар лишь со стен сверху, когда нес караул вместе основным гарнизоном крепости, наблюдал такое близкое и такое недосягаемое пространство за стенами. Теперь он своими ногами убедился, что этот мир действительно существует. Казалось, дышалось легче, ступалось легче. «Стены не давят», — с удивлением подумал Ормар, никогда раньше, в общем-то, не ощущавший давления стен.

Бывший тут же Клык, уже взрослый огромный белоснежный пес, похоже испытывал те же самые чувства. Да и другие парни и животные, которые шли с ними, ощущали то же самое. Как оказывается важен этот простор, которого лишила людей нечисть, загнав за высокие стены городов-замков или деревень. Как тяжело жить в постоянном страхе. Наставники и более старшие ребята только усмехались, глядя на вдохнувших впервые воздух свободы.

Очищенное пространство вокруг Золта — поля, сады, огороды — сменилось лесами и перелесками, холмами и речушками. Ормар смотрел и не мог насмотреться. Хотелось впитывать, поглощать зелень деревьев и синеву воды, хотелось обнимать траву, хотелось выпить всю воду в ручьях, хотелось раствориться в этом буйстве красок, изгибов, спусков и подъемов, запахов.

«Запахов… — додумал про себя мысль Ормар. — Какой-то странный запах». Он глянул на Клыка, на окружающих. Его одногодки, в основном, пребывали также в полнейшем шоке от обрушившегося на них буйства природы. А вот пес был сейчас насторожен и активно втягивал ноздрями воздух. Старшие товарищи и наставники также оглядывались вокруг.

Их отряд спускался по наезженной дороге с пологого холма, поросшего редкими деревьями. Дальше дорога проходила по низине, окруженной лесом, и далеко впереди вновь поднималась на холм. Солнце начиналось клониться к закату. Мы прошли и проехали с одной остановкой целый день. Мастер Муха подал знак рукой, означающий остановку и внимание. Все тут же собрались и сбросили оцепенение.

В то же мгновение со всех сторон на караван набросилась нечисть. Как мы их пропустили — Ормар не понимал, всё же с нами шли опытные наставники, но думать об этом было некогда. Я шел ближе к концу нашего отряда слева от замыкающей скоморошьей кибитки. С другой стороны находился однорукий мастер Олаф. Когда на нас накинулась, стало не до слаженности действий и не до общих команд, но всё же в замке мы много раз отрабатывали подобную ситуацию.

Поэтому в сгущающихся сумерках я стал орудовать совней, а мальчишки рядом со мной разили мертвяков мечами и кольями. В первые мгновения страх сковал меня, но он же и заставил двигаться. Клык также не остался в стороне, впиваясь своей пастью в ноги и шеи зомби. Со всех сторон слышались звуки боя, перекрываемые криками людей и хриплыми стонами нечисти. Впереди, кажется, были еще и вампиры, что было плохой новостью. Они являлись по-настоящему разумными существами и легко мимикрировали под обычных людей, но теперь, похоже, руководили всем нападением.

На уроках Ормару рассказывали разные теории о том, как вампиры руководят зомби, или что в среде самих зомби есть более разумные особи, которые действуют не только на инстинктах. Сейчас же это было неважно — надо было спастись самим и защитить купцов. Впрочем, они тоже повыхватывали оружие и старались помочь в схватке — в таком мире, где в любой момент ты можешь встретиться с нечистью, владеть оружием учили с пеленок.

Зомби были сильны и проворны — не сравнить с теми, на которых мы тренировались в лагере. Видимо, они теряют свою силу, когда попадают к людям. Тут же мы с трудом отбивались, а на место павших мертвяков из-за деревьев выступали всё новые, так что приходилось всё ближе отступать к повозкам. Вдруг за спиной послышались звуки музыки и скоморохи запели. Если бы у меня было время высказать всё, что я думаю по поводу веселья в столь неподходящее время, я бы не стеснялся в выражениях.

Но оказалось, музыканты играли не просто так. Раньше о скоморошьей магии Ормар не слышал, ну или же пропустил мимо ушей на уроках. Внезапно от ритмичных звуков он почувствовал воодушевление, будто открылось второе дыхание. А зомбаки, напротив, стали двигаться медленнее и заторможеннее. На нашем участке инициатива вновь перешла к нам. Даже пес, казалось, прыгает дальше, и легче перегрызает глотки.

Вдруг что-то мелькнуло справа от меня, а музыка затихла. Оглянувшись, я увидел, что скоморох с чем-то похожим на скрипку пришпилен, как бабочка, к каркасу повозки. Копье или просто заостренная палка, брошенная с нечеловеческой силой, пробила ему голову. Тут же накатила усталость, остальные скоморохи вскоре заиграли вновь, но того воодушевляющего эффекта в полной мере уже не было.

Ормар понял, что мы проигрываем, и что нужно превращаться. Мы обсуждали это с магистром Кнутом на самый крайний случай, и похоже, он наступил. Люди устали и двигались уже не столь ловко и быстро. Зомби, хоть и были сильны, но действовали тупо по прямой, поэтому обученный воин, пусть даже ему было всего тринадцать, мог легко победить его один на один. Но мертвяков было слишком много.

— Превращаюсь, — крикнул Ормар, предупреждая остальных, чтобы те случайно не зарубили новенького зомби.

Стремительно произошла трансформация в мертвяка. Надежно закрепившись за мир — живым якорем теперь был Клык — Ормар взревел и осторожно двинулся навстречу мертвякам. Пес находился рядом, не обрадованный таким превращением хозяина, но уже достаточно привычный к этому.

Меня захлеснула волна эмоций и противоречивых устремлений, никогда ранее мной не испытываемая. От скоморошьей музыки жгло и подавляло, теплые тела людишек влекли к себе, приглашая на ужин, жажда мертвяков гнала обратиться против людей. И еще что-то. Было еще что-то. Вокруг Ормара будто образовалась зона отчуждения. Мальчишки сражались с зомби, которые сражались с мальчишками. Ормар был никому не нужен, даже пес, оглянувшись на преобразившегося и замершего хозяина, бросился на ближайших зомби.

«Что это такое? Что не так?» — не понимал мертвяк Ормар. Это веяло из леса. Он прислушался к себе и понял, что оттуда будто кто-то подгоняет и руководит зомби. Постояв еще полминуты, я понял, что действительно. Прямо сейчас сильнейшим эмоциональным приказом Ормара гонят на повозки, на людей — убить, уничтожить, убить, уничтожить. И мертвяки вокруг, окрыленные этим зовом, с новыми и новыми силами бросаются на живых.

Ормар пошел вглубь леса. Если не разобраться с источником этого рева-приказа, то люди будут обречены. Он спокойно огибал зомби, которые не обращали на него никакого внимания, поглощенные жаждой убийства людей с их теплыми мозгами и такой горячей-горячей кровью, такими вкусными телами и хрустящими косточками. Ормар остановился и начал разворачиваться, но на глаза попался большой белый пес, и я вспомнил, что это Клык, а моя задача — разобраться с источником приказа.

Пройдя еще несколько шагов, я-Ормар увидел его — обычного зомби. Почти. Да, совершенно нормально роста мертвяк, в прошлом мужчина. Вот только он был одет в щегольски подобранную одежду. «По последней мертвячей моде», — усмехнулся я-Ваня, глядя на несуразную путаницу вещей, натянутых на странного мертвяка, снятых, очевидно, с разных тел. Штаны были явно малы, зато рубашка и камзол, напротив, были слишком велики. На голове красовалась широкополая шляпа.

Предводитель мертвяков стоял, разинув рот, из которого не доносилось никакого звука, но зато я-Ормар чувствовал, как, с каждым шагом, всё сильнее действует на меня приказ идти и убивать теплых людишек. Останавливал только рычащий пес, упрямо идущий рядом.

Внезапно мертвяк закрыл рот и наваждение приказа тут же спало. Сзади, у повозок, послышались воодушевленные крики людей — похоже, без воздействия предводителя эффективность остальных зомби сильно просела. А предводитель невероятно быстрым для зомби движением схватили стоящее рядом «копье» и пырнул в меня, и Ормар с трудом увернулся. Началась пляска: мертвяк орудовал копьем, а я-Ормар отпрыгивал в сторону, пытаясь перехватить оружие, но не выходило.

Отступая под постоянными тычками палкой, Ормар наткнулся спиной на дерево, и тут предводитель достиг своей цели — копье пробило плечо насквозь, воткнувшись в дерево. Взревев от боли и понимая, что если мертвяк вырвет копье из плеча, то от следующего удара будет уже не увернуться, я изо всех сил схватился обоими руками за палку. Предводитель также двумя руками ухватился со своей стороны.

И потому пропустил прыгнувшего сзади Клыка и вцепившегося в шею мертвеца. Мертвая хватка северного дозорного сжалась, а потом послышался хруст, и голова мертвяка безвольно свесилась в бок. Пес продолжал терзать упавшего, но еще «живого» зомби, пока не отгрыз голову. Я же, обессиленный, мог лишь смотреть, как мой верный питомец получает порезы от зомби. Сил выдернуть копье из плеча уже не осталось.

Началось обратное превращение. Клык ходил вокруг меня, сам истерзанный, и скулил, глядя, как корчусь я и истекаю кровью. Наконец он рванул в сторону повозок, и вскоре привел мастера Олафа и других людей. Я вздохнул с облегчением — мы победили. И хотел бы потерять сознание, но нет — пришлось переносить боль, ощущая всё до малейших подробностей.