Орден Змей

Глава 25 Огненная река

Ормару было пятнадцать. К этому времени он овладел превращениями в мертвяка, собаку и кота. С последним всё еще получалось хуже. Тут сказывался и меньший размер животного сравнительно с предыдущими обращениями, и своенравие животного, когда кошачья природа давала о себе знать нежеланием подчиняться человеческой. Впрочем, такого эпичного провала, как при первом обращении в пса удалось избежать.

Теперь же, вместе с еще одним мастером понимания — Кушей — который заведовал хищными птицами замка, Ормар, если можно так выразиться, воспитывал собственного сокола, которого, не мудрствуя лукаво, назвал просто Глаз. Сокол был следующим шагом в искусстве превращения моего сонного друга, принципиально отличным от всего предыдущего. Впрочем, можно было надеяться, что соколиная природа сама подскажет, как правильно летать и выслеживать добычу.

Началась служба на Огненной реке Смородине — границе между миром людей и нечисти. Теперь мальчишки месяц проводили дома, в замке Золт и его окрестностях, и месяц обитали на границе в небольших каменных или даже деревянных крепостях. Молодежь включалась в уже существующие боевые группы и перенимала опыт. В замке среди парней ходили невероятные слухи о превратностях службы на Смородине, но реальность оказалось до обидного скучной.

Основной обязанностью при службе на границе была охрана огненных магов, вместе с которыми воины ежедневно обходили берега. Маги огня проверяли нерушимость печатей, восстанавливали и обновляли старые, иногда вплетали новые. С другого берега порой могла начаться неожиданная атака. Чаще всего нападения заканчивались тем, что нечисть гибла в реке без участия магов и воинов. Прорывы были редкостью, и в этом случае на людской берег выходили жалкие единицы нечестивого рода.

Но и тут до столкновений доходило редко. Дальше срабатывали печати и ловушки магов земли, ответственных за берег непосредственно перед рекой огня. В итоге за несколько таких приездов на Смородину Ормар не прикончил ни одного зомби, не говоря уже о вампирах. Их вообще не было видно, и в самоубийственные атаки отправлялись лишь мертвяки.

Впрочем, совсем уж бесполезными командировки на Смородину не были. Вырванные из замкнутой среды замка, а вернее, еще более узкой среды тренировочного лагеря для детей и подростков, они учились строить отношения пусть в такой же военизированной, но гораздо более свободной среде. Да и отработка навыков превращения никуда не девалась, как и испытания взаимодействия в дозорном отряде в виде мертвяка, пса или кота.

Неприязнь между Ормаром и Эйнаром никуда не делась, лишь улеглась куда-то на дно, не вырываясь наружу. Соперничество потеряло смысл, потому что стало понятно, что они окончательно пошли разными путями. Эйнар совершенствовался в боевых искусствах, развивая свой дар резкого удара, и учился руководить боевыми отрядами. Обладая непререкаемым авторитетом среди сверстников, завоевывал его теперь и среди старших товарищей на Смородине.

А Ормар уходил в дар превращения. К этому прибавилось то, что волей-неволей подростку пришлось сесть за книжки и беседовать с умными людьми, чему я-Ваня был страшно рад, глядя, как я-Ормар напрягает голову и узнает много нового о том, какие бывают волшебные дары, как их развивать, о поведении животных, в первую очередь, конечно, собак и волков, кошачьих всякого роду и племени, и различных птицах. Но также изучались повадки и других животных и особенно птиц.

Магистр Кнут, мастер магического развития всех подопечных замка Золт, предполагал, что именно способность превращаться в птиц будет самой полезной для выживания людей. Благодаря разведке и быстрой передаче сообщений можно было достичь значительного преимущества над нечистью.

Глядя за действиями и мыслями Ормара и переживая их как свои собственные, я-Ваня видел, как медленно, но неуклонно меняется парень. Начиная от проклятий по поводу того, что ему приходиться сидеть за книгами вместо того, чтобы драться и стараться не отставать от Эйнара, Ормар постепенно включался в процесс. Ему начиналось нравиться изучать всё то, что ему предлагалось. От учебы только под страхом наказания он плавно и незаметно перешел к тому, что прочитывал больше, чем ему задавалось и спрашивал то, что не понимал, пользуясь для этого любой возможностью.

Уже больше года продолжались поездки на Смородину. Как-то, находясь в облике зомби во время осмотра берега, Ормар от скуки решил обратить внимание на окружающих его людей. Собратьев-мертвяков он не чувствовал, а значит, противоположный берег был чист и им ничего пока не грозило. Два мага огня в их небольшом отряде были заняты проверкой и поддержанием печатей и ловушек в реке, а три мага земли — на берегу.

От тех, кто вместе с Ормаром тренировался в замке, не исходило в его сторону ровно ничего — мальчишки были заняты наблюдением за берегом и не обращали внимания на привычного зомби. Даже Эйнар, сейчас находившийся тут же, лишь иногда посылал негативные эмоции в сторону мертвяка, но они не были ни ярко выраженными, ни постоянными. «Фоновая ненависть» — усмехнулся Ормар.

Другие участники отряда, взрослые опытные воины, особенно те, что в первый раз выходили вместе со своим мертвяком, с опаской посматривали на него и держали всё время в фокусе внимания. Им тяжело было идти наперекор вбитой буквально с пеленок привычке: видишь зомби — убивай. Каждый отряд, каждый человек, впервые сталкивающийся с Ормаром-зомби сначала не мог принять новую реальность.

У каждого из воинов были боевые товарищи, убитые или изувеченные нечистью. Поначалу Ормару вообще приходилось туго. Пришлось пойти на такую меру, что каждый новый человек выучивал пару десятков жестов, которыми свой зомби мог объясняться с ними. И в гарнизоне крепости Ормар показательно превращался, общаясь этими жестами, отвечая на вопросы настороженных собратьев. Так все смирялись с мыслью, что нечисть в данном конкретном случае — не враг, но союзник, обладающий важными в бою преимуществами.

Осмотрев чувствами зомби весь отряд, Ормар не заметил ничего необычного, и вновь заскучал. Тогда он решил усложнить себе задачу. Застыв на месте, благо весь отряд сейчас ждал окончания работы огненных магов, он закрыл глаза и вновь настроился на людей. Вот его товарищи по Золту, кто-то из них скучает, кто-то настороженно наблюдает за берегом реки, вот, похоже, Эйнар, плеснувший злобой в сторону Ормара, вот более старшие воины и маги, кто зорко следит за округой, а кто и за ним.

Всё также с закрытыми глазами мертвяк пересчитал источники различных человеческих чувств. Один, два, пятнадцать, двадцать восемь… Ормар остановился и открыл глаза. Должно быть тридцать. Видать, сбился или кто-то из отряда умеет скрывать чувства. Уже с открытыми глазами вычислил тех, кто не испускает эмоций. Двое воинов — мужчина и женщина, недавно прибывшие в их небольшую крепость и сегодня впервые вышедшие с Ормаром вместе в дозор.

Сокрытие чувств было редким даром и мало кто умел пользоваться им на таком высоком уровне, как эти новенькие. Ормар превратился обратно в человека и пробыл в этом облике около часа. Только после этого он почувствовал в себе достаточно сил, чтобы превратиться в животное. Он долго размышлял, кто же лучше подходит для задуманного, и остановился на псе, потому что лучше умел себя контролировать в этом облике.

В это время отряд находился в новом месте, где также маги были заняты своей рутиной. Руководитель отряда — седой мужчина, воин без дара Мортен внимательно следил за Ормаром, предупредившим его аккуратно о своей задумке. Обратившись в пса, маг превращений еле сдержал себя, чтобы не поджать хвост, и не залаять на двух вампиров — а это были они. Но шерсть на загривке черного пса сама собой встала дымом, а из пасти вырвался глухой рык.

Это послужило командой для последующих событий: Мортен немедленно двинулся в сторону вампиров, а по его команде и вся старая гвардия отряда, а нечисть мгновенно всё поняла и начала принимать свой настоящий облик. Стремительно отрастали длинные клыки, чернели глаза и удлинялись когти, а движения этих существ, одновременно резкие, тягучие и молниеносные уже никто не принял бы за человеческие.

Завязался короткий бой, в котором под удар вампиров, сумевших проникнуть в самое сердце человеческой обороны, попал один из товарищей Ормара, не сразу сообразивший, что происходит, и поплатившийся за это жизнью. Мортен мастерски орудовал мечом, отражая удары вампирской трости, другие воины слаженно поддержали предводителя. Победа была целиком на стороне численно превосходивших людей — один вампир убит, а другая взята в плен.

После этого Ормара гоняли по всем заставам, где он, спрятанный за ширмой в виде пса или кота проверял всех обитателей замка. Оказалось, что некоторые из хорошо знакомых всем воинов и магов на поверку оказались вампирами. Чаще всего это были обычные воины без дара, либо же маги с сокрытием чувств.

В остальных случаях вампирам трудно было бы каким-то образом объяснить внезапную пропажу дара. Этот случайный эпизод выявил крупную брешь в обороне человеческих земель. Оказалось, что будучи внедренными в ряды воинов, вампиры прекрасно знали все хитрости и слабые места обороны Смородины. Что еще могла знать и где находиться нечисть? Возможно, прямо сейчас кто-то из них разнюхивал обстановку в Золте или в самой столице — в Ормбурге.

После проверки границы Ормара направили по городам и крепостям людей. И теперь по улицам таких разных и таких одинаковых городов проходили магистр Кнут со своим черным псом или таким же черным котом. Магистр сам вызвался на эту миссию, засидевшись в замке. К тому же, будучи первоклассным мастером призрачного меча, мог легко уничтожать вампиров, не ожидающих нападения. Поначалу вампиры могли попадаться Ормару пару раз в день, но вскоре они закончились, будто их не было никогда.

— Попрятались, гады, — заключил Кнут, — сворачиваемся. Больше никого пока не найдем.

К этому времени, начав с Ормбурга, парочка уже три месяца путешествовала по городам и небольшим замкам страны. Сейчас же они находились во втором по значимости городе, носившем название Хогборг. Город находился на западе, на берегу, омываемый волнами Серого моря, и славился своей библиотекой, хранилищем всех знаний человечества с незапамятных времен.

Удивительно, но именно в библиотеке были обнаружены сразу пять вампиров, что наводило на неутешительные мысли. Все они были серыми незаметными служителями, подбиравшими для читателей книги по запросам. Было ясно, что годами, если не десятилетиями и столетиями вампиры добывают людские знания, и чего теперь стоила оборона Смородины, была ли она хоть сколько-нибудь надежной — приходилось только гадать.

Так, от скуки сделанные Ормаром наблюдения за своим отрядом привели к тектоническим сдвигам во всей людской жизни. Мальчишка был отправлен обратно в Золт восполнять потерянное в поисках вампиров время за усердными тренировками и превращениями. Сам же магистр помчался с докладом в столицу Братства Орма, и вскоре после этого поменялось всё.

Уже через месяц начали менять печати на Смородине, как огненные, так из земляные, в систему обучения учеников магии вносились невиданные изменения, причем сначала надо было переобучить самих учителей. Ехавшая уже столетие по одной и той же колее государственная машина пришла в движение и стала разворачиваться, трясясь и кряхтя, с неизбежными провалами и тупиковыми направлениями.

Ормару было семнадцать к этому времени и он достиг совершеннолетия по принятым в его мире обычаям. С момента перестройки всей людской обороны пребывание на Смородине из скучного и понятного ритуала превратилось в смертельно опасное предприятие. Нечисть правильно поняла, что выведанные за десятилетия секреты скоро перестанут быть актуальными и перешла в решительное наступление.

Ормар научился обращаться в сокола и теперь летал вдоль Огненной реки, на дальних подступах замечая орды нечисти, что помогало сдерживать их. Но людская оборона трещала по швам. В облике птицы Ормар не мог пребывать достаточно долго и, измотанный, он забывался тяжелым неспокойным сном, опасаясь, что пока будет спать, нечисть всё же прорвется и застанет его врасплох. Порой он даже корил себя за ту блажь с пересчетом участников его отряда, приведшей к таким последствиям. Но что сделано — то сделано.

В то утро, уставший и разбитый, Ормар проснулся с тяжелым предчувствием надвигающейся беды. Всё тело его болело от постоянных превращений. Казалось, что и на душе образовались незаживающие синяки и нарывы от смешения человеческой сущности с птичьей и мертвячьей.

В их небольшой крепости было множество воинов и магов, все такие же усталые, многие раненые, но не ушедшие в тыл, потому что обороняться было некому. Волна за волной нечисть накатывала на Смородину, разрушая печати, которые не успевали латать огненные маги, измочаленные постоянными выплесками силы.

— Тревога! Тревога! — раздался встревоженный голос, и Ормар вскочил на ноги, наскоро оделся и прихватил любимую совню, которую, впрочем, редко когда использовал в последнее время.

Взбежав на невысокую башню, парень увидел, что бой идет совсем близко, в самой реке Смородине. Не поверив глазам, он взглянул направо и налево от места битвы. Огненная река больше не была огненной — лишь вдалеке по обеим сторонам плескались огненные волны. А перед ним — лишь застывшая серая и коричнева лава. Это значило лишь одно — орды нечисти могут свободно перейти и затопить мир людей.

В неразберихе, казалось, каждый действовал как мог. И Ормар побежал вперед, к реке, крича, чтобы дали ему дорогу, на ходу обратился в зомби, врезаясь в самую гущу напиравших мертвяков. Те не обращали на своего собрата внимания, и он мог легко протыкать и отрывать им головы, не встречая никакого сопротивления.

Одновременно Ормар боролся с сильнейшим приказом от высших мертвяков. Судя по силе внушения, их был тут не один десяток. Но добраться до них не было и никакой возможности, и никакого смысла — если только тут же погибнуть, не выдержав их совместного удара. Поэтому Ормар-зомби отчаянно выкашивал одного мертвяка за другим.

Где-то рядом с ним бился Эйнар, не отстававший в эффективности уничтожения нечисти от своего товарища-недруга. От него одного из всех бьющихся с нечистью людей он чувствовал исходящую в свою сторону ненависть. Но похоже, что высшие мертвяки всё же заметили странного зомби, не подчиняющегося их приказам. Сначала вяло и будто неохотно ближайшие к Ормару зомби стали оказывать ему сопротивление, перестав подставляться.

Но вот они начали по-настоящему сражаться с ним, и тут уже Ормар начал пропускать удары от когтей мертвяков. Увлеченный битвой и спасением своей жизни, бьющийся посередине Смородины, парень забыл про Эйнара. И тут сильнейшая боль пробила его бедро, в которое воткнулся его меч. Взревев от боли, он увидел в глазах и чувствах парня торжество, сознание своей победы и гибели противника. Сделав свое черное дело, Эйнар тут же отбежал подальше, на ходу рубя мертвяков.

А Ормар, припадая на одну ногу, уже с трудом мог противостоять всё больше разъярявшимся на него зомби. Они уже полностью восприняли команду своих предводителей на уничтожение странного зомби, и целой толпой навалились на него. Ормар, отчаянно отбиваясь, уже пропускал не только удары когтями, но и укусы зомби. Один, окруженный со всех сторон врагами — воинам было не до него, да и трудно, пожалуй, было разглядеть в горячке боя какое-то странное поведение мертвяков на застывшей, когда-то Огненной реке.

Пропустив очередной удар когтистой лапой, Ормар, не выдержав, опустился на одно колено. И так не самый высокий, теперь он целиком находился под лавиной мертвяков. Стало ясно, что это конец. Но отчаянное стремление жить подсказало ему выход, на который раньше он никогда бы не решился. Собрав остатки мужества и внимания, Ормар представил простор полета. Мгновение, другое — и волна зомби над Ормаром обвалилась вниз, а юркий сокол, окровавленный и израненный, чудом найдя щель в непроходимой толпе, взмыл вверх, к солнцу.