Останься ради меня

Глава тридцать первая

Бренна

— Ты собираешься узнавать, кто у вас будет? — спрашиваю я Девни.

Старшие дети Эрроувуд смотрят кино в доме, малыши спят, а взрослые отдыхают на улице у костра. Двое моих детей остались на ночь с бабушкой и дедушкой, так как последние несколько недель они не проводили с ними много времени. Репетиции, школа и то, что они были заняты со своими друзьями, немного отодвинули их на второй план, на что я не жалуюсь.

Она смотрит на Шона и улыбается. Он закатывает глаза, а затем отвечает.

— Я не хочу знать.

Деклан закатывает глаза.

— Мистер Нетерпеливый. Ты не хочешь знать?

Шон качает головой.

— Нет. Я не хочу.

— Я бы тоже хотел, чтобы это был сюрприз, — добавляет Джейкоб.

— Правда? — спрашиваю я, мой голос становится немного выше.

Он кивает.

— В жизни не так много вещей, которые нас удивляют, я думаю, часть веселья заключается в том, что доктор держит ребенка и говорит тебе об этом.

Я никогда не представляла его как парня, который хотел бы удивиться.

— Интересно.

— Ну, я, например, не могла дождаться, когда узнаю, — говорит Сид. — Конечно, моя история с полом оказалась гораздо более драматичной, чем кто-либо из нас хотел.

Все смеются, кроме Деклана, чьи глаза выглядят озабоченными, когда он смотрит на свою жену.

— Это был ад, Бин. Абсолютный ад.

Она проводит пальцами по его щеке и улыбается.

— Я знаю, но это привело нас в рай.

Джейкоб наклоняется к ней.

— Сидни чуть не умерла. Они нашли какие-то проблемы, и это было… ну, это было самое страшное, что я когда-либо видел, что переживает мой брат.

Очевидно, что Деклан все еще борется с этим.

— Я рад, что вы все здесь и в безопасности.

— Я тоже, — говорит Сидни. — Однако, Джейкоб, ты глуп, и пока у тебя нет ребенка, ты не можешь знать, как бы ты поступил.

— Элли, ты узнавала пол ребенка? — спрашиваю я.

— Нет. Мы с Коннором хотели сделать сюрприз.

— Они тоже глупые, но я их люблю, — замечает Сид. — Мне нужно было спланировать. Мне нужно было купить одежду, и я не могла смириться с тем, что ничего не знаю.

Я смеюсь.

— Я была такой же. Как только я смогла узнать, я это сделала. Я плохо переношу сюрпризы.

Сидни салютует мне пивной бутылкой, а затем откидывается на спинку стула.

Мы все смеемся, а Девни прочищает горло.

— Может, Шон и не хочет знать, но я планирую выяснить пол ребенка.

— Подожди, ты собираешься узнать? — с недоверием спрашивает Джейкоб.

— Да, Шон не обязан знать, но у меня нет ни единого шанса на то, что я не узнаю.

Сидни кивает.

— Верно.

— Не лезь в это, Бин, — предупреждает Деклан и поворачивается к брату. — Я даю тебе три дня после того, как Девни узнает, прежде чем ты начнешь умолять ее рассказать тебе.

Шон отмахнулся от него.

— Хочешь на это поспорить?

Коннор смеется.

— Я ставлю двадцать на то, что Шон будет умолять. Он никогда не протянет.

— Прекрати, — укоряет Сид. — Я верю в Шона. Девни спрячет все детские вещи, которые она покупает, у нас дома, а я позабочусь о том, чтобы Шон не смог получить доступ.

— Как будто ты сможешь помешать мне попасть внутрь?

— Хочешь поспорить на это, тыковка?

Он стонет, и его голова падает назад.

— Зачем я вообще пытаюсь?

— Я и сама не знаю.

Элли берет Сидни за руку.

— Это будет здорово, мы все будем знать и сможем покупать вещи, а Шон — нет.

Эта семья получает слишком много удовольствия от споров друг с другом, и за этим очень интересно наблюдать.

— Я обожаю наши вечера у костра, — Сидни опускается в кресло и долго тянет пиво, а затем наклоняет горлышко к пламени.

— Почему? — спрашивает Коннор.

Сид с улыбкой оглядывается по сторонам.

— Потому что я никогда не думала, что это будет нашей жизнью. Я, конечно, надеялась, что мы все будем счастливы, но я не думала, что это будет вот так, вместе. Все четыре брата Эрроувуд здесь и влюблены в лучших женщин на свете. Мне кажется, мама «Э» была бы так счастлива.

Рука Джейкоба обхватывает мою.

— Она была бы довольна выбором.

Я переплетаю свои пальцы с его.

— Я рада, что она бы одобрила.

Он подносит наши руки к губам и целует мои костяшки.

— Боже, кто теперь жалкий? — со смехом спрашивает Шон.

— Отвали.

— Чувак, не прошло и пяти месяцев, как ты был на моей свадьбе, говорил о том, какой я тупой и что ты никогда не будешь таким, как мы. А теперь посмотри на себя — такой же как мы.

Джейкоб пожимает плечами, как будто ему все равно.

— Я не такой как вы, брат. Я просто нашел то, что есть у всех вас, и я счастлив.

— Оу, — говорят все девочки одновременно.

— Это так мило, — добавляет Элли.

Девни хлопает Шона по груди.

— Ты не должен говорить.

— Я очень счастлив быть в твоих лапках, дорогая. В мире нет другой женщины, с которой я бы предпочел быть.

Кажется, это ее успокаивает.

— Хорошо.

— Но я хочу сказать, что Джейкоб говорил о том, что его надо предать суду, если он будет таким же, как мы, и… достаточно было Бренне появиться с запеканкой, и он пропал.

И снова Джейкоб не выглядит ошеломленным.

— Я не собираюсь отрицать это, — он поворачивается ко мне.

— Когда я увидел тебя, все изменилось. Я пытался отрицать это, но вещи, которые я считал имели смысл раньше, больше не имеют значения. Мечты, которые я считал мертвыми, вернулись.

Я провожу большим пальцем по его губам.

— Ты заставишь меня полюбить тебя еще сильнее.

— Моя цель — заставить тебя полюбить меня так сильно, что ты не сможешь представить мир без меня.

Он еще не знает, что это уже так. Я просыпаюсь с мыслями о нем. Я засыпаю с желанием, чтобы его руки обхватили меня. Днем я гадаю, где он и думает ли он обо мне так же, как я о нем. Я не могу вспомнить последний разговор, в котором не упоминалось его имя. И вот сегодняшний день. Когда мы стояли в лесу и смотрели друг на друга, признаваясь в своих чувствах, это был самый прекрасный момент, который я разделила с мужчиной. Да, моя свадьба была чем-то из ряда вон выходящим, но это были два ребенка, которые не были уверены в правильности того, что они делают. Люк сделал мне предложение на дороге через три дня после того, как мы узнали, что ждем ребенка. Не было никакого красивого или тщательно продуманного плана. Я не могу вспомнить, когда мы впервые признались друг другу в любви, и было ли это всерьез. Но я не сомневаюсь, что никогда не забуду сегодняшний день.

Я люблю его, а он любит меня.

— Мы были такими же мерзкими? — спрашивает Коннор, прерывая момент.

Элли вздыхает.

— Конечно, были.

— Вы и сейчас такие! — говорит Деклан. — Несмотря на то, что все остальные из нас так же нелепо влюблены, мы не ходим вокруг да около, не в силах держать руки при себе.

Шон хихикает.

— Это говорит человек, который придумал дымку.

— Что? — спрашивает Деклан.

— Дымку. Ты становишься таким задумчивым и смотришь на Сид так, будто она дерево и ты собираешься ее поджечь.

Деклан поворачивается к ней.

— А я так делаю?

— Я имею в виду, ты определенно считаешь меня сексуальной. Но… Я не знаю, ты смотришь на меня так, будто хочешь, чтобы я сгорела, — поддразнивает она.

Он смотрит на нее, и она отводит взгляд.

— Не сработало.

Джейкоб встает.

— Я бы хотел сказать, что мы хорошо провели время, но это было бы преувеличением того, что я вынужден находиться рядом с вами. Бренна, как насчет того, чтобы отправиться домой? — он протягивает мне свою руку.

— Мы все знаем, куда ты отправляешься, — с усмешкой говорит Коннор.

Я чувствую, как жар заливает мои щеки, и я встаю, позволяя Джейкобу обнять меня.

— Завидуй.

Не в силах смотреть на них, я поднимаю руку в знак прощания и позволяю Джейкобу увести меня. Как только мы скрываемся из виду, он начинает смеяться, и я смотрю на него, как на сумасшедшего.

— Что?

— То, что я чертовски счастлив, Бренна. Я по-настоящему и искренне счастлив. Это… забавно, потому что я никогда не ожидал, что снова буду счастлив.

Я прекрасно понимаю, что он имеет в виду. Я была так уверена, что любить кого-то и быть счастливой — это мечта. Что-то возможное, но в конечном итоге недостижимое. Джейкоб дал мне надежду на то, что я смогу снова стать счастливой. Когда я потеряла Люка, я думала, что, может быть, мне понравится мужчина, может быть, я полюблю его в каком-то смысле, но не так, как сейчас. Я никогда не думала, что встречу и полюблю весь свой мир. За те несколько месяцев, что мы вместе, Джейкоб дал мне больше, чем я получила за все эти годы.

Я приподнимаюсь на носочках, желая поцеловать его так сильно, что не могу остановиться. Его руки переходят к моим волосам, сжимая пряди, а поцелуй становится все глубже и настойчивее. Мы начинаем двигаться, Джейкоб идет сзади, направляя нас к крошечному домику, в котором он живет. Здесь мы встречаемся, занимаемся любовью и расходимся до восхода солнца. Сегодня я не планирую уходить. Я хочу свернуться калачиком в его сильных руках и почувствовать себя в безопасности в его объятиях.

Он улыбается мне в губы, когда не может открыть дверь, а когда открывает, подхватывает меня на руки, мои ноги обхватывают его, и мы оба тихонько смеемся.

— Сильно нетерпеливый? — спрашиваю я.

— Для тебя? Всегда.

Он перемещается в очень маленькое пространство и опускает меня на кровать, а затем отступает назад и позволяет своим глазам блуждать по мне.

— Что?

— Я все жду, когда мне скажут, что это не по-настоящему.

Я приподнимаюсь на локтях.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что, когда я смотрю на тебя, я вижу свет и красоту.

— И ты собираешься затащить меня во тьму? — говорю я с ухмылкой.

— Ты этого хочешь?

Я извиваюсь под его взглядом.

— Я хочу тебя и в свете, и во тьме. Ты мне нравишься на рассвете и на закате. Неважно, когда и где, лишь бы ты был со мной.

Его руки движутся вниз по моей шее, стягивая бретельки платья, когда он добирается до моих плеч. Губы Джейкоба касаются чувствительной кожи прямо под моим ухом.

— Ты можешь соблазнить мужчину, пообещав ему все, что угодно.

Я закрываю глаза, когда его глубокий голос проникает в меня.

— Говорит мужчина, о котором мечтает каждая женщина.

— И о чем же ты мечтаешь, красавица?

— О тебе, — без колебаний отвечаю я. — Я мечтаю о том, чтобы твои глаза — смотрели на меня. Твои губы — касались меня. Чтобы твои руки были на моей коже, и как… я не могу… — его палец перемещается к моей груди, медленно обводя сосок.

— Ты не можешь что?

— Я не могу думать.

И я не могу. Мой мозг превращается в кашу каждый раз, когда он прикасается ко мне. Джейкоб продолжает движение и переходит к другой груди.

— Хочешь знать, о чем я думаю, Бренна? — спрашивает он, опуская голову вниз, туда, где лежит его рука. — Я думаю о твоей коже на моих губах. Я мечтаю о том, как ты смотришь на меня, как будто я достоин тебя. Я думаю о том, как хочу проснуться рядом с тобой, почувствовать твое тепло и увидеть твою улыбку.

Я превращаюсь в лужицу.

— Джейкоб… — вздыхаю я, произнося его имя.

Он наклоняется и опускает платье ниже, открывая меня своему взгляду.

— Я собираюсь заняться с тобой любовью, Бренна. Я покажу тебе свои чувства, и даже тогда я не уверен, что ты почувствуешь, насколько ты мне дорога.

Я знаю это. Я чувствую это каждой косточкой своего тела. Ему ничего не нужно делать, чтобы показать мне это, потому что это видно по его повседневным действиям. Как он появляется, смешит меня, показывает, как сильно он заботится. Джейкоб сильный и заботливый. Каждый день я нахожу в нем что-то еще, что привлекает меня. Я хочу жить с ним. Я хочу всего этого.

Я провожу рукой по его густым каштановым волосам, любуясь тем, как пряди скользят по моим пальцам, а его глаза закрываются от моего прикосновения.

— Покажи мне.

Его руки проникают под мои бедра, и он быстро тянет меня на себя, заставляя одним движением лечь на кровать.

На его лице выражение самодовольного удовлетворения.

— Твое желание — мой закон.

Его рубашка летит на пол, а затем и шорты. Боже, как он великолепен, когда голый. Его тело стройное и подтянутое во всех нужных местах. Мой рот наполняется влагой, когда я спускаюсь по его телу к месту, где выступает его эрекция. Я не могу побороть желание прикоснуться к нему, поэтому не делаю этого. Я обхватываю рукой его член и двигаю вверх-вниз.

— Блядь, Бренна… — мне нравится, что он произносит мое имя так, будто это рыдание. Еще через несколько секунд он стонет и отодвигает мою руку. — Еще нет, детка. Мне нужно больше.

Он заканчивает стягивать с меня платье и бросает его в кучу нашей одежды. Я стону, когда его пальцы скользят по моему отверстию. Он дразнит меня, играя с моим клитором, не совсем нажимая, но оказывая достаточное давление, чтобы я почувствовала это.

— Пожалуйста, — умоляю я.

— Пожалуйста, что?

Мое дыхание становится все более судорожным, когда он усиливает трение. Давление внутри меня нарастает, а его губы на моих поглощают меня. Глубокие удары его языка совпадают с тем, что делают его руки. Он вводит палец глубоко, а его большой палец обводит мой клитор. Я извиваюсь в его руках, отчаянно стремясь к краю обрыва. Мои ногти впиваются в его спину, и это подстегивает его, и он начинает входить глубже, сильнее, проникая в меня своими пальцами, целуя меня так, что я не могу издать ни звука. Я пытаюсь повернуть голову, желая закричать, когда наслаждение становится слишком сильным, но он двигается вместе со мной. Я не могу остановить его. Слишком поздно. Я кричу ему в рот, пока он вытягивает из меня все, что может.

Потом он толкается в меня, и то, что я раньше считала удовольствием, меркнет в сравнении с этим.

Джейкоб подается вперед, его глаза находят мои.

— Я люблю тебя.

Мои пальцы касаются щетины на его лице.

— Я люблю тебя.

Слова не нужны, все остальное говорят наши тела.