Отважные

Глава двадцать третья
КОЛЯ, ДЕРЖИСЬ!

Шофер мчался, не разбирая дороги. Коля ударялся головой о дверцу кабины, но терпел. Староста ругал его, грозил немедленно расстрелять «проклятого щенка», если он сам не расскажет, за чем послан.

На окраине деревни машина круто затормозила. Староста выскочил из нее и вбежал в одноэтажный кирпичный дом. Тотчас же оттуда вышли двое дюжих полицаев. Они схватили Колю за руки и за ноги и потащили во двор. Там они бросили его на землю и развязали ремни.

- Ну, вставай! - сказал высокий полицай с давно небритыми, щетинистыми щеками.

Другой полицай долго копался, открывая ржавый замок невысокой, плотной двери, ведущей в подвал. Наконец замок щелкнул, открылся, и полицай распахнул дверь:

- Ступай!..

Коля шагнул и невольно остановился на пороге. Из подвала несло холодом и сыростью.

- Иди, тебе говорят!..

Полицай сильно толкнул мальчика в спину, и, споткнувшись, Коля покатился вниз по каменной лестнице. Над головой со стуком захлопнулась дверь, и он оказался в кромешной тьме.

Придерживаясь рукой за стену, он ощупью пошел вдоль нее, и наконец в дальнем углу колени его уткнулись в деревянные нары.

Коля ощупал их и осторожно присел, чутко вслушиваясь в темноту. Ему показалось, что невдалеке кто-то порывисто дышит.

- Здесь кто-нибудь есть? - спросил он.

Никто не отозвался. Коля долго сидел и слушал затаив дыхание. Нет, это лишь показалось. Рядом нет никого. Только над головой глухо стучат шаги полицаев.

Постепенно Коля успокаивался. Он прилег на жесткие нары, и это показалось ему большим счастьем. Пусть темно, пусть он заперт на замок - только бы его никто сейчас не трогал: так он устал.

Коля заснул мгновенно. Ему приснилось: он гоняет голубей во дворе, и они кружатся в синем-синем, залитом солнцем небе. Вдруг с крыши на тропинку прыгает отец. Коля бежит к нему: «Папа!.. Папа!..» Отец сжимает его в своих объятиях…

Кто-то безжалостно трясет его:

- Вставай!.. Вставай!..

Коля открыл глаза и возвратился к действительности. Держа в левой руке тускло горящую «летучую мышь», высокий полицай правой тянул его с нар.

- На допрос!..

На дворе уже была глубокая ночь, дул холодный ветер, шел дождь. Выведя мальчика из подвала, полицай приказал ему остановиться, а сам опять долго возился с замком. Зачем надо было запирать пустой подвал, он и сам толком не знал: таково правило.

Коля быстро огляделся: может быть, рвануться в ворота? Но там маячит фигура часового.

Окна в доме тщательно занавешены, но в узкие щелочки кое-где пробивается свет. Слышны приглушенные голоса. «Что они будут со мной делать?» - думает Коля и, вспомнив разъяренное лицо старосты, готовится к самому страшному.

- Дяденька, куда ты меня ведешь? - спросил он.

- Сам увидишь, - проворчал полицай, - иди за мной…

Они поднялись на крыльцо и оказались в темных сенях.

Полицай толкнул дверь, и яркий свет ослепил Колю. Несколько ламп освещали небольшую комнату. В углу за столом сидел тот самый человек, который схватил его, - колченогий староста.

Прищурив левый глаз, он насмешливо смотрел на Колю:

- Иди сюда, щенок! Дай-ка я на тебя погляжу.

Коля вышел на середину комнаты. Полицай остановился в дверях.

- Господин староста, а мне что прикажете делать? - спросил он.

- Иди да пришли дежурного. Пусть возьмет плетку и ждет за дверью. Когда понадобится, позову, - сказал Гордеев и кивнул Коле: - Хочешь, чтобы я его позвал? Ну? Говори…

- Н-нет, - пробормотал Коля.

- Тогда рассказывай, кто тебя на станцию посылал.

- На какую станцию?

Гордеев вскочил:

- Как - на какую станцию! Ты что, притворяться? Да я тебя сейчас!.. Говори! Ну!..

Коля заревел:

- Не ходил я на станцию, дяденька!..

Гордеев подошел к нему и схватил его за шиворот:

- Врешь! Ходил! Тебя солдат опознал! А кто из кустов гранаты бросал? Кто?!

- Не знаю!

- Не знаешь?… - Староста дал ему крепкий подзатыльник. Коля отлетел в угол комнаты. - Вот тебе для начала!

Староста повернулся, приоткрыл дверь в соседнюю комнату и крикнул:

- Харитонов!..

- Здесь, господин староста! - Хрипловатый, старческий голос, который отозвался из-за двери, показался Коле знакомым.

- Плетка с тобой?

- Тут.

- Смочи ее в скипидаре. Сейчас работа будет!..

- Слушаюсь!..

Гордеев обернулся к Коле:

- Слышал, гаденыш? Сейчас ты у меня заговоришь… Все скажешь, голубчик!.. - Он подсел возле Коли на корточки и вдруг ласково улыбнулся: - Ну, ну, ладно!.. Вставай, вставай. Напугал я тебя! Это, брат, нарочно! Всякий тут народ ходит. Вставай, не бойся меня. Ничего я тебе не сделаю. - Он вновь приоткрыл дверь: - Харитонов!..

- Здесь, господин староста!..

- Слетай к моей хозяйке, скажи - курицу приказал прислать да огурчиков… Хлеба не забудь!

- Слушаюсь! - послушно произнес знакомый Коле голос, и в глубине коридора громко хлопнула выходная дверь.

- Ну вот, - сказал староста, и его широкое красное лицо расплылось в улыбке, - теперь нас никто не будет подслушивать. Садись-ка сюда, поговорим!..

Коля встал и настороженно присел на стул.

Староста глядел из-под кустистых бровей, стараясь придать своему взгляду мягкость и участие.

- Да-а, - проговорил он после затянувшегося молчания, - много вас, обездоленных, нынче по дорогам ходит… Война!.. Взрослые дерутся, а детям погибель… И у меня такой, как ты, сынишка. Вовкой его зовут… Так куда ты идешь?…

- В Белгород, - проговорил Коля всхлипнув.

Он не притворялся. Удар Гордеева был крепок, и он сильно стукнулся плечом о стену.

- Так, - протянул Гордеев. - А кто там у тебя?

- Тетка…

- А родители где?…

- Отца убили, мать в Германию угнали…

- Не угнали, - поправил его Гордеев, - а направили на работу… Тебе это понятно?…

Коля всхлипнул и мотнул головой.

- Тебе сколько лет? - спросил Гордеев.

- Тринадцать.

- Фамилия?

- Степанов Костя…

Гордеев взглянул на справку, отобранную у Коли, сверяясь по ней с его ответами.

- Играть бы тебе сейчас в казаки-разбойники, Костя, а видишь, в какую ты историю попал! В скверную историю. И как быть с тобой, прямо не знаю… - Он постучал своими короткими пальцами по краю стола, помычал и вдруг зло прищурился: - А твоего товарища мы тоже поймали!..

- Какого? - Коля поднял голову, и в его груди все сжалось.

- Того, который из кустов гранаты кидал… Того и поймали!..

- Не знаю я его, - сказал Коля.

Гордеев усмехнулся:

- Не знаешь, так узнаешь! Хочешь, я его сюда позову? Он нам во всем уже признался… И все о тебе рассказал… Эх ты, конспиратор!.. - Он вытащил папиросу и закурил. - Рассказывай!.. Ничего тебе не будет… Утром отпущу. Ну, не запирайся…

- Ничего я не знаю, дяденька, - тихо оказал Коля, упорно глядя куда-то под стол.

- Не знаешь! - В голосе Гордеева вновь зазвучала угроза. - Подумай, Костя, подумай…

Коля вздрогнул. Староста назвал его Костей. Значит, он врет, что Витя пойман и во всем признался. Ничего староста не знает, хитрит, хочет заманить его в ловушку.

Он поднял голову и, смотря в напряженное лицо Гордеева, как можно правдивее сказал:

- Вот убей меня гром, если совру! Я шел один!..

Гордеев вскочил и дико закричал:

- Харитонов!..

Тотчас же порог переступил старик с рыжими усами. Коля сразу признал его: это был тот самый, к которому он приходил в лес, чтобы связаться с Геннадием Андреевичем. Старик угрюмо глядел на Колю, словно видел его впервые. Его рука крепко сжимала плетку.

- Ожги его! Дери его, чертова сына, как сидорову козу!.. Тащи в процедурную!..

Харитонов взял Колю за плечо.

- Пойдем, пойдем! - сказал он; на пороге обернулся: - Сколько ему?

- Пятнадцать!..

Харитонов критическим взглядом оглядел Колю и покачал головой:

- Не выдержит, Серафим Тимофеевич. Помрет. Больше восьми никак нельзя… Так по шкале положено!..

- Ладно! Ты мне свои инструкции не тычь! Помрет - туда ему и дорога…

Харитонов вывел Колю во двор и повернул к небольшой баньке, которая темнела в углу забора. Очевидно, в этой баньке у полицаев был устроен застенок.

Около двери Харитонов оглянулся и тихо сказал:

- Вот что, сынок! Бить я тебя не буду, а ты погромче кричи. Погромче!.. Пусть староста слышит…

Вдруг вблизи, за забором, раздались выстрелы. Один, другой!.. Совсем близко - третий…

- Что такое? - Харитонов остановился. - Никак, нападение!.. Ложись, ложись ты! Не то пулей заденет! - и бросился к стене сарая, увлекая за собой Колю.

Внезапно в ворота вбежал человек и метнулся к дому.

- Тревога! - закричал он срывающимся голосом. - Тревога! Партизаны!.. Скорее сюда! Они здесь!..

Полицай, уже взбежавший на крыльцо, обернулся и выстрелил.

Коля дернулся, стараясь вырваться из рук Харитонова, но тот еще крепче прижал его к бревенчатой стене.

- Да лежи ты, дурак! - проговорил он. - Убьют ни за что!.. Сейчас я пойду, а то свои же и прихлопнут!..

Но Коля тут же вырвался из крепко державших его рук и бросился к воротам. Около головы свистнула пуля.

- Коля! - окликнули его из-за дерева.

Коля узнал бы этот голос из тысячи:

- Федя! Феденька!..

- Скорее ложись! - скомандовал Куликов.

Кто-то бежал вслед за ними. Коля оглянулся - это был Харитонов, он медленно шел в своих тяжелых сапогах, хрипло дыша. Куликов вскинул винтовку.

- Не стреляй! - крикнул Харитонов. - Я свой!.. Веди к начальнику!

Из глубины двора кто-то выстрелил.

- Полицаи в этом доме? - спросил Куликов.

- Здесь! - ответил Харитонов.

- И староста?

- Гордеев?… Тоже тут.

Со всех сторон стреляли. Куликов бросился вперед, к партизанам, которые все теснее окружали дом. Издалека послышался его зычный крик: «Сдавайтесь!» Опять прогремели выстрелы. Затем тяжко ухнула разорвавшаяся граната, и снова забили короткие автоматные очереди. Кто-то истошно закричал. Потом все смолкло.

Коля и Харитонов пошли по дороге, туда, где мерещилось какое-то расплывчатое пятно. По мере того как они приближались, пятно все увеличивалось.

Подойдя ближе, они увидели подводу, груженную кладью, лошадей и рядом с ними Егорова.

- Егоров! - окликнул Коля.

Старый артиллерист обернулся:

- Кто это?

- Я, Коля!..

- Ух ты! - воскликнул Егоров. - Жив?…

- Жив!

- Витьку благодари, это он нас разыскал!.. - И, набрав в легкие воздуха, Егоров крикнул: - Ви-и-тя!

- А где Геннадий Андреевич? - спросил Коля. - Я к нему одного человека привел.

- В деревне. Руководит операцией.

Пришедших окружили партизаны, оставленные в резерве, и начали их расспрашивать. К старику отнеслись недоверчиво и тут же приставили часового, чтобы не сбежал до прихода Геннадия Андреевича.

Растолкав толпу, появился Витя. Он, видно, бежал, запыхался, тяжелый трофейный автомат оттягивал ему руки. Он бросился к Коле:

- Выручили тебя! Здорово, верно? Я Геннадия Андреевича разыскал. Говорю, ты погибаешь, торопиться надо! Он сюда, я - с ними. - Витя без передышки выпаливал одно слово за другим.

Он был очень рад, что все обошлось благополучно и что он, Витя, не растерялся и поступил так, как надо.

- Спасибо тебе, Витька! - сказал Коля.

Он так устал, что не мог ни о чем говорить. Это заметил Егоров. Он предложил Коле залезть на подводу и, чтобы ему было удобнее, переложил кули с мукой, накрыв их брезентом. Лежать на мешках было мягко и удобно. Егоров накинул на Колю свою шинель, и он быстро заснул каменным, без сновидений сном. Иногда сквозь сон он чувствовал, что его покачивает, словно телега движется и он едет…

Проснулся Коля от яркого дневного света. Открыл глаза и увидел, что по-прежнему лежит на подводе, а в разрыв облаков проглянуло солнце. Приподнялся и сел, сдвинув с груди шинель. Подвода стояла посреди какого-то двора. Распряженные кони жевали сено, разложенное на куче старых досок у забора. Тут же сидел Егоров; он зашивал разорванный рукав гимнастерки.

- Где мы, Егоров? - спросил Коля.

- В Стрижевцах.

- А мне казалось, что мы долго ехали. Сколько сейчас времени?

Егоров посмотрел куда-то на тучу, за которой уже не было видно солнца.

- Часов восемь. Ну что, навоевался? - спросил он.

- Навоевался, - весело сказал Коля.

- Досыта?

- Нет, с утра еще могу!.. А чего мы в Стрижевцах делаем?

- Геннадий Андреевич решил заночевать. Люди из сил выбились.

- А полицаи где? Староста?…

Егоров усмехнулся:

- Все твои полицаи вместе с их старостой уже где-нибудь в аду анкеты заполняют!..

- Убили?

- Ни один не ушел, кроме твоего старика. Он, оказывается, Геннадию Андреевичу приятель!..

- А у нас кто пострадал?

- Двое раненых. Да легко…

- Витька где?

- Где ему быть, - неторопливо сказал Егоров, - наверное, калориев себе добавляет. Похудел малость от всех переживаниев…

Коля спрыгнул с воза и почувствовал, что крепкий, спокойный сон на воздухе вернул ему силы. Руки и ноги совсем отошли, только чуть побаливало плечо.

- Ты куда? - спросил Егоров.

- Пойду Витю поищу.

Коля выбежал за ворота и на другой стороне улицы увидел развалины кирпичного дома, где он провел столько тяжелых часов.

Возле дома стояли партизаны. Увидев Колю, Федя подошел к нему и потрепал по плечу. Коля болезненно поморщился.

- Ты что, ранен? - спросил Федя.

- Нет, ничего, ушиб немного!

Из соседнего двора выскочил Витя. Куда делся прежний робкий увалень? За эти сутки Витя так изменился, словно его подменили. Он стал живее, в движениях чувствовалась уверенность. Вот только аппетит у него остался прежний, не уменьшился. В руках Витя держал большую краюху хлеба.

- Коля! Геннадий Андреевич тебя зовет! - крикнул он.

Геннадий Андреевич ждал ребят в одной из ближайших изб. Когда они вошли, он сидел за старым, добела выскобленным столом и, поднеся какую-то бумагу к подслеповатому окошку, составленному из осколков стекла, читал ее. Тут же находился Харитонов. По тому, как он спокойно тянул дым цигарки из самосада, Коля понял, что старик не лгал: действительно он был свой.

Увидев Колю, он подмигнул ему:

- Ну что, повезло тебе? Не пришлось баньки изведать?

- Повезло, - улыбнулся Коля.

- Садись, рассказывай, что с тобой произошло, - сказал Геннадий Андреевич.

Коля подробно рассказал обо всех событиях вчерашнего дня.

- Да, большую ошибку ты сделал, что сам не спрятался, - надо бы тебе вместе с Витей в кусты залезть, - сказал Геннадий Андреевич. - В крайнем случае вы бы и шофера уложили…

- А разве я думал, что этот автоматчик возьмет меня да и узнает! - вздохнул Коля.

Геннадий Андреевич встал и прошелся по хате.

- В жизни всякое бывает. Самое неожиданное. Но теперь, как говорится, все позади!.. Полицаям - осиновый кол в могилу. - Геннадий Андреевич помолчал, оглядывая ребят. - Ну как, вернетесь вместе с нами назад в лагерь?

Коля переглянулся с Витей и наморщил лоб.

- А если полицаев уже нет, - сказал он, - то нас и ловить некому. Тогда мы дальше пойдем. Как, Витя?

Это было уже нечто новое в отношениях между мальчиками. Раньше бы Коля не стал с ним советоваться. И Витя оценил это.

- Пойдем дальше, - сказал он.

Геннадий Андреевич понимал, как опасен дальнейший их путь, если при первых же своих самостоятельных шагах ребята попали в такую жестокую переделку.

Он долго беседовал с ребятами, стараясь научить их осторожности и осмотрительности. Но в глубине души Стремянной твердо решил, что наутро, после того как мальчишки отдохнут и выспятся, он отправит их обратно в лагерь.

Пока разведка ходила в ближайшие деревни, партизаны остаток дня и ночь провели в глубине густой рощи. За это время Коля и Витя отдохнули и отоспались.

На рассвете Коля растормошил Витю, спавшего на возу.

- Вставай!.. Быстрее!..

- Ты чего?… - тараща глаза, испуганно спросил Витя; он был еще во власти сна; под полушубком сладко ломило кости.

- Пошли! - прошептал Коля. - А то Геннадий Андреевич не пустит.

Витя вздохнул и полез с телеги.

…И опять за их плечами болтались тощие вещевые мешки с хлебом.

У выхода из деревни они встретили Сему, который радостно бросился им навстречу.

- Возьмите меня с собой, - попросил он.

- Нельзя, - сказал Коля. - У нас дело военное… - Он подошел поближе к Семе и прошептал ему на ухо: - Забудь, кто мы такие и что ты нас видел. Понятно?

- Понятно, - проговорил Сема.

Вскоре Геннадий Андреевич повел свою группу по направлению к лагерю. Не знали тогда ни ребята, ни он сам, что это была их последняя встреча.