Отважные

Глава восьмая

Как Мадлен и ожидала, своим рассказом она вызвала в старике Этамбле самую горячую зависть. Низкие своды пещеры, созданные природой залы, таинственное подземное озеро, кости доисторических львов и страусов - все это не могло не взволновать его воображение.

- А гробниц ты не видела? - допрашивал он Мадлен. -Древних захоронений!.. Наконечников стрел?..

- Там валяются медные гильзы! Их очень много!.. - и Мадлен вытащила одну из кармана, она сохранила ее как сувенир.

Но Этамбля не устраивали ружейные гильзы. Он мечтал о древних луках, арбалетах и кубках, из которых пили вино народы, населявшие землю тысячелетия тому назад.

Короче говоря, все, что относилось к двадцатому веку, у него не вызывало ни малейшего интереса. Научного, конечно. Как археолог, он привык иметь дело лишь с вещами, принадлежавшими исчезнувшим народам.

Другое дело Барро! Увидев гильзу, он тут же за-сыпал Мадлен вопросами. Что она еще видела в катакомбах? Какие следы боев остались в подземных галереях? Надписи на стенах - необыкновенно интересно!.. Двое людей, которые воевали с фашистами в катакомбах, - потрясающе!.. Если бы Мадлен предупредила его, Барро непременно бы к ней присоединился. И написал бы обо всем этом!.. Пропал замечательный репортаж!.. Он бы мог назвать его «Тайны одесских катакомб»… Теперь-то он ни на шаг не отпустит от себя Мадлен. Ведь она видит больше всех туристов!… Пожалуй, он тогда сможет привезти в Париж интересный материал… Скажем, репортаж под названием: «Россия глазами французской девочки»…

Рассказывая подробности своих приключений, Мадлен благоразумно умолчала о выстреле из ржавой винтовки. Это непременно привело бы бабушку в ужас, и она, наверно, после этого запретила бы ей видеться с ребятами… А Мадлен с ними так интересно!.. И потом ей многое еще надо узнать. Например, кто такая эта таинственная Резеда?.. Наверно, какая-нибудь партизанка, которая теперь уже тоже состарилась… Если Михаил Иванович вспомнил о ней, то, может быть, тайна наконец раскроется.

Узнав, что в катакомбы ребят сопровождало двое взрослых, мадам Жубер не стала особенно сердиться на Мадлен, но все же и не одобрила ее поведения.

- Ты должна была спросить у меня разрешения, - сказала она. - Надо все время помнить, что ты в чужой стране, среди чужих людей!..

Мадлен не стала с ней спорить. Но слова бабушки не нашли отзвука в ее душе. Разве Алеша, Толя и даже мрачноватый Михаил Иванович чужие?..

На следующее утро туристы должны были осматривать институт имени Филатова, где слепым возвращают зрение.

Мадлен села в автобус без особого желания. Ей хотелось к Алеше и Толе, которые наверняка ждут ее…

У входа в институт их встретил профессор, человек уже немолодой, в его черной бороде была проседь. Он повел туристов по палатам института, где находились больные.

Когда туристы стали спускаться вниз по широкой лестнице, гид что-то тихо сказал профессору и кивнул в сторону Этамбля.

- Хорошо! - сказал профессор. - Все будет сделано!..

Он подозвал к себе молоденькую сестру, назвал ей имя врача, и девушка, улыбнувшись Этамблю, повела его за собой. Агнесса хотела было направиться следом за ним, но мадам Жубер остановила ее, она сочла это крайне неудобным.

Дойдя до конца светлого коридора, профессор открыл большую белую дверь, заглянул в нее, и Мадлен услышала, как он назвал гиду французскую фамилию.

- Господа, - сказал гид, - в этой палате лежит французский моряк!.. Он упал в трюм и повредил себе глаза!.. Он здесь уже три месяца!.. Вчера ему сделали последнюю операцию, но, к сожалению, он еще слишком слаб!..

- Боже мой! Какой несчастный! - воскликнула Агнесса. - Где же он возьмет столько денег?!. Операция - это так дорого!.. А еще уход и лекарство!

Гид вежливо улыбнулся.

- Не беспокойтесь, мадам! У нас лечат бесплатно.

Они осмотрели операционную, лабораторию, комнаты отдыха и, наконец, столовую, где обедали выздоравливающие. Потом долго сидели в саду, и профессор рассказывал им много историй, которые случались с больными, приезжавшими сюда не только со всех концов страны, но с самых дальних концов света.

Этамбль задерживался, и Агнесса уже начала беспокойно поглядывать в окна, как вдруг он появился в конце дорожки, возбужденный и взъерошенный, неся в руке довольно большой сверток.

Подойдя поближе, Этамбль поднял сверток кверху.

- Господа!.. - крикнул он. - Я обеспечен каплями Филатова на два года вперед!..

Профессор дружески похлопал старика по плечу.

- Надеюсь, господин Этамбль, что теперь ваше зрение нормализуется. И вы сможете лучше увидеть нашу страну!

Гид перевел его слова. И Этамбль крепко пожал профессору руку.

За обедом Агнесса советовалась с мадам Жубер, как бы уговорить гида повезти их в какую-нибудь терапевтическую клинику. Но мадам Жубер напомнила ей, что они проводят в Одессе последний день.

- Ну что ж, - сказала Агнесса, - тогда, может быть, в Москве я сумею проконсультироваться по поводу своих почек.

Наконец с обедом покончено! Мадлен свободна!.. Выглянув из окна, она увидела, что Алеша уже ждет на противоположном углу, там, где они вчера расстались.

Нетерпеливым движением он подал ей знак, чтобы скорее выходила. Мадам Жубер не стала препятствовать, но потребовала, чтобы Мадлен отправилась к ребятам в сопровождении Барро. Очевидно, Барро уже успел с ней договориться. Ей оказалось по душе его идея фотографировать Мадлен…

…Юридические хлопоты мадам Жубер окончились полной неудачей. Она так и не нашла адвоката, который взялся бы за ее дело. Наоборот, с каждой новой встречей она убеждалась, что в Париже над ней сыграли злую шутку.

Впрочем, теперь она уже стала свыкаться с мыслью о том, что эта игра проиграна… Ну что ж, жаль, безмерно жаль, что эта ее мечта разбита!.. Но в ее жизни было так много разочарований, что она уже к ним привыкла. Все ее попытки разбогатеть всегда кончались крахом… Так и сейчас… Но зато она побыла на родине! Пусть это уже не та страна, которую она оставила в далекой юности, но все же она ходила по Дерибасовской, глядела на Потемкинскую лестницу и видела стрелки часов, которые в детстве ей дал подержать часовщик… Ведь об этом она тоже мечтала в Париже!..

В один из таких дней она вошла во двор дома и поднялась по лестнице к своей квартире. Постояла на площадке, повздыхала, но не могла заставить себя нажать кнопку звонка. Войти к чужому человеку, объяснить, кто она и зачем пришла, - нет, на это у нее не хватило бы сил!..

Какова сейчас квартира внутри, она представляла себе из подробного рассказа Мадлен. Может быть, и не стоит ей все это видеть своими глазами. Слишком тяжело разрушать иллюзии детства!..

Что касается Мадлен, то девочка, кажется, получает удовольствие от пребывания в Одессе. И это заинтересовало Барро. «Россия глазами девочки» - неплохая выдумка.

Конечно, этот въедливый человек не вызывает у мадам Жубер симпатии, но дело - прежде всего! Кто знает, как повернется жизнь Мадлен, если серия ее фотографий будет напечатана в одном из популярных Журналов?!. Может случиться, что их увидит какой-нибудь знаменитый кинорежиссер, он заинтересуется Мадлен и пригласит ее сниматься в фильме… Бабушка должна думать о карьере своей внучки. Увидеть Мадлен на экране - сокровенная мечта мадам Жубер. Что может быть лучше для ее внучки, чем карьера кинозвезды?!

Мечты!.. Мечты!.. А пока что Мадлен ничего не оставалось, как принять ультиматум бабушки: или проскучать весь вечер дома; или, если она хочет встретиться с ребятами, идти вместе с Барро.

Мадлен бросилась искать Грегуара, но его, как назло, не оказалось. Он еще не вернулся из поездки в Ильичевск.

Когда Мадлен вышла из гостиницы, Барро уже Ждал ее у дверей во всеоружии своих фотоаппаратов, свисавших с его шеи на длинных желтых ремнях.

- Ну, молодая леди, надеюсь, будем дружить? - сказал он, улыбаясь.

Мадлен хмуро взглянула в его светлые прищуренные глаза и, поборов неприязнь, вежливо сказала:

- О да, месье Барро!

Алеша ждал на углу. Заметив, что ее сопровождает незнакомый человек, он удивился. О чем она думает? Хоть бы спросила, можно ли пригласить постороннего?.. Они ведь не намерены посвящать чужих в свое крайне важное дело…

- Этот с тобой? - тихо спросил он, когда Мадлен подошла поближе.

Она кивнула.

- Это Барро!.. Он хочет нас с тобой фотографировать!..

Барро дружески улыбнулся, с грубоватой снисходительностью потрепал Алешу по плечу.

- Привет, мальчик! - сказал он, считая дипломатические отношения установленными.

- Где же Толя? - спросила Мадлен.

- Мы встретимся с ним у моря, - быстро сказал Алеша. - Сейчас я был у Михаила Ивановича. После вчерашнего похода он заболел! Натер раненую ногу!.. Его письмо, - он вытащил из бокового кармана своей куртки синий конверт и тут же спрятал его обратно, - мы должны доставить одному человеку!.. - И, перехватив внимательный взгляд Барро, понизил голос до шепота: - Давай убежим от этого типа!..

- Он нам не помешает, - успокоила его Мадлен. - Ведь он ни слова по-русски не понимает.

Через полчаса они уже стояли на пирсе, где их должен был дожидаться Толя. Должен был!.. Но безбожно опаздывал на целые полчаса.

Барро в сторонке неторопливо фотографировал прибрежные здания: стоявшие на рейде корабли, толпу, ожидающую, когда подойдет катер, чтобы отправиться на прогулку по морю.

Мадлен стояла возле ларька с мороженым. Перед ней на широкой стойке искрились в солнечном свете палочки эскимо в серебряных бумажках; в термосах лежали пломбиры и разноцветные пирожные из мороженого.

Мадлен украдкой поглядывала на них. С собой у нее денег не было, Барро занимался своими делами. А Алеша беспокойно поворачивал голову то вправо, то влево, высматривая Толю. И сочувствие Мадлен могла найти только у продавщицы мороженого, которая важно восседала за стойкой в своем белом фартуке и белой наколке на голове. Не прошло и нескольких минут, как между нею и Мадлен установились молчаливые, но полные внутреннего понимания отношения.

Наконец Алеша не вытерпел.

- Подожди меня здесь, а я быстро сбегаю и позвоню этому бегемоту по телефону! Может быть, он дома!..

Барро еще раз щелкнул фотоаппаратом и спрятал его в футляр.

- И долго мы, дорогая леди, будем тут торчать? - спросил он. - Куда сбежал твой Ромео?

- Он не Ромео, а просто мой друг! - враждебно ответила Мадлен.

В этот момент продавщица мороженого вышла из своего ларька.

- Девочка! Пригляди, пожалуйста! - попросила она. - Я только на пять минут схожу за товаром!..

Когда ее белый фартук затерялся в толпе, Барро быстро повернулся к Мадлен. В глазах его появился азартный блеск.

- А ну, живо становись за прилавок! - приказал он.

Мадлен не сразу поняла, что он задумал… Ну, что ж!.. Занять ненадолго место продавщицы мороженого! В этом, пожалуй, нет ничего дурного.

Пока Барро фотографировал ее с разных точек, к ларьку подходили покупатели. К Мадлен все настойчивее тянулись руки с деньгами.

- Девочка, дай мороженого!..

- Сейчас придет хозяйка! - отвечала всем Мадлен.

Но вот к стойке придвинулась девушка в пестром платье и умоляющим голосом попросила:

- Милая, выручай!.. Умираю от жары, а у меня сейчас экзамен!.. Если ты мне не дашь мороженого, я провалюсь…

- Выручай! - тотчас же закричало несколько голосов.

Под общим напором Мадлен сдалась. Сколько стоит мороженое, нетрудно было установить по ярлычкам, на которых крупно нарисованными цифрами обозначалась цена.

Но, вступив в права продавщицы, незаметно для себя она невольно вошла в роль, которую играла в лавке мадам Дюбуа. Покупателей много - почему немножечко и не повысить цену?.. Совсем немножечко!..

И вот на глазах у всей очереди цена на мороженое вдруг стала расти.

- Девочка, дай эскимо!

- Пятнадцать копеек!

- Чудеса, утром платил двенадцать!

- Дай с шоколадом!

- Восемнадцать копеек!

- Да ведь я только что тупил за шестнадцать!

Мальчишку в голубой майке отодвинул мускулистый парень в спортивном пиджаке.

- Ну, нечего торговаться!.. - басовито крикнул он. - Девочка, эскимо!..

- Двадцать копеек! - невозмутимо проговорила Мадлен.

- Да ты что?!. Только сейчас по пятнадцать продавала?!.

- Двадцать копеек! - повторила Мадлен и улыбнулась следующему покупателю.

- Ты что, очумела? - проговорил парень. - Хватит баловаться!

- Как не стыдно! - придвинулась к прилавку немолодая женщина. - Народ обкрадываешь!

Кто-то крикнул:

- Милиционера сюда!

Вместо того чтобы прийти Мадлен на помощь, Барро вскочил на ящик и непрерывно фотографировал. Она хотела было уйти, но он властным жестом заставил ее остаться на месте.

Сквозь толпу уже протискивался милиционер. Небольшого роста, щуплый, он тем не менее был полон сознания власти и собственной значительности.

- В чем дело, граждане?..

Пожилая женщина ткнула пальцем в сторону ларька.

- Вот она спекуляцией занимается!

Подойдя к стойке, милиционер привычным движением раскрыл висящую на боку кожаную сумку и достал из нее записную книжку.

- Почем продаешь мороженое? - спросил он строго.

Мадлен еще не совсем понимала, почему так шумно все возмущаются.

- Я не хозяйка! - робко проговорила она.

В ту же минуту в ларек вбежала взволнованная продавщица.

- Что случилось?!.

- Будем вас привлекать! - проговорил милиционер и начал что-то записывать.

- За что?!. Кого я обсчитала!..

- Не вы, а вот ваша дочка!..

Продавщица взмахнула руками.

- Никакая она мне не дочка! В первый раз вижу! - И повернулась к Мадлен: - Ты что тут натворила?!.

- Я не себе! Я - вам! - прошептала Мадлен и протянула продавщице все деньги. - Мадам Дюбуа так делает всегда… И со мной никто не торговался!..

Продавщица, ничего не понимая, смотрела на нее ошалелым взглядом. Стоя на ящике, Барро непрерывно работал. Первые снимки из задуманной им серии, несомненно, интересны!

Вдруг Мадлен увидела Алешу и Толю. Они почти одновременно, словно вынырнув из воды, появились около прилавка.

- Дяденька милиционер! - стал теребить Алеша милиционера за рукав гимнастерки. - Простите ее!.. Она ведь иностранка!.. Из Парижа!..

- Знаем мы таких иностранок! - ядовито взглянул на Мадлен милиционер. - Еще скажешь, она русский язык не понимает?..

- Не забирайте ее!.. Она просто нашалила! - с другой стороны ныл Толя. - Она наших порядков не знает!..

Милиционер колебался.

- Ты и в самом деле из Франции? - спросил он, оглядывая Мадлен с ног до головы. - Туристка?

Мадлен кивнула головой.

- Нехорошо! - сказал милиционер и, подумав немножко, добавил: - Конечно, у тебя частнособственническая психология! И поскольку ты несовершеннолетняя, я ограничиваюсь внушением…

- С ума сойти!.. А на вид такая приличная девочка! - крикнула продавщица. - Граждане, кто передал лишние деньги - подходи!..

Схватив Мадлен за руку, Алеша потащил ее за собой на другой конец пирса. Рядом бежал Толя.

Когда Мадлен обернулась, Барро поблизости не было. Видимо, он потерял ее из виду.

Едва ребята вскочили на катер, как он стал тут же отходить. Подавленная происшедшим, Мадлен молча смотрела на пенящуюся под кормой воду. Она никак не могла успокоиться… Она же не сделала ничего плохого… Почему же с ней обошлись как с воровкой? Боже мой, какой позор!..

- Не переживай, Мадлен! - сказал ей Алеша. - Ты же не виновата!.. Ты - иностранка. И у вас по-другому… Я вот только не понимаю, неужели в Париже каждый продавец может сам повысить цены?

- Не продавец, а хозяин. Она же хозяйка. Я хотела помочь ей заработать больше денег… Мой папа - хозяин. И мадам Дюбуа - хозяйка. Они стараются побольше заработать. Разве это плохо?

- Конечно! - возмутился Толя. - Они хотят побольше заработать! А тот, кто покупает, должен без денег остаться? Разве это правильно?

Мадлен покачала головой.

- Не знаю… Может, и неправильно… - сказала она. - Но каждый должен думать о себе. - Некоторое время она молчала, смотря, как удаляется пирс. - Вот мы и убежали от Барро! - улыбнулась она. - А куда мы едем?

- В Ильичевск! - ответил Алеша. - Мы должны отвезти Резеде письмо Михаила Ивановича. Понимаешь, самому Резеде!..

- А разве это не женщина? - удивилась Мадлен.

- Я тоже раньше думал, что женщина, а потом оказалось - мужчина!..

В глубине трюма стучала машина, и оттуда волнами подымались удушливые, жаркие запахи отработанного масла и солярки. На открытой палубе сидели юноши и девушки с чемоданчиками и свертками. Они ехали на пляж в Люсдорф.

Мимо медленно проползал берег, и, глядя на сады и дома Одессы, Мадлен подумала о том, что никак не могла представить себе, какие неожиданные события и происшествия поджидают ее в этом городе и в какие важные дела она будет вовлечена.

Она только передала ребятам просьбу Марии, а теперь не только они, но и Михаил Иванович, и Николай Кузьмич близко приняли это к сердцу. Все стремятся не просто выяснить, что произошло с отцом Марии, - они хотят восстановить справедливость, чтобы отдать должное его памяти.

И тут Мадлен снова вспомнила все, что произошло с Жаком. Как странно, когда он исчез, ни у кого из ребят в классе и в мыслях не было, что нужно самим его разыскивать. Все положились на полицию и судьбу… А если бы исчез какой-нибудь приятель Алеши или Толи?! Разве эти мальчики сидели бы вот так, сложа руки?! Нет, наверно, они бы бросились на поиски… Выходит, что она, Мадлен, виновата перед Жаком. Она должна была поднять на ноги школу!.. Заставить ребят бороться за него!.. А что сделала она?.. Ее заслуга только в том, что она сумела убежать от полицейского!..

- Чего ты задумалась? - спросил Алеша.

- Думала о Париже, - улыбнулась она.

На пристани в Люсдорфе почти все пассажиры сошли на берег, и катер двинулся дальше.

Мадлен легла ничком на жесткую скамейку, подложила под голову согнутые руки и задремала. Убаюкивающе урчала машина.

Алеша и Толя разлеглись на соседних скамейках, и скоро легкая качка усыпила всю компанию.

Их разбудил гудок. Маленький буксир сипло прокричал что-то большому встречному кораблю, но тот даже ему не ответил.

Алеша приподнялся на локте и тут же вскочил на ноги.

- Ребята! Ильичевск!..

Мадлен села на своей скамейке. Она уже слышала об этом большом новом порте под Одессой. Портальные краны вдоль берега, словно гигантские доисторические ящеры, подняли высоко над землей свои ребристые шеи. Они стояли группами, будто стада животных, и было ощущение того, что они о чем-то совещаются между собой, медленно поворачиваясь друг к другу.

На солнце тускло поблескивали черные пирамиды каменного угля. Невдалеке от них, прижавшись к берегу, дымили корабли. Там шла погрузка…

Стоя у борта, спиной к Мадлен, Алеша и Толя с чем-то спорили. По тому как вздрагивали их затылки, можно было заключить, что спор серьезный. Наконец Алеша повернулся и дал Толе тычка в бок.

Заметив, что Мадлен смотрит на них, ребята сели рядом: с ней и стали молча глядеть на волны, плавящиеся в солнечных лучах.

- Ты е Жаком очень дружишь? - спросил вдруг Алеша.

- Очень! Я так волновалась, когда он пропал. Мы даже с папой из-за этого поссорились.

- А я вот с девочками дружить не умею, - вздохнул он. - Только начну дружить - они сразу обижаются. Говорят, я грубый!… Разве я должен перед ними унижаться?!.

Мадлен насмешливо прищурилась.

- Унижаться не надо! - сказала она. - Надо быть внимательным.

- А как?

- Ты сумку какой-нибудь девочки из школы носил?!.

- Вот еще! Сумки таскать!.. - сказал Толя.

- А девочки очень любят, когда мальчик говорит: дай я понесу твою сумку!.. - произнесла Мадлен с достоинством.

- Нет, это не по мне!.. - сказал Алеша. - Да и мальчишки засмеют!.. А еще что надо делать?!.

- Когда идешь с девочкой, надо быть веселым.

- Веселым?! - нахмурил Алеша брови. - Что ж, плясать прикажете?..

- Надо рассказывать всякие смешные истории, чтобы девочкам было интересно!..

Алеша хмыкнул.

- Вот с этим, понимаешь, у меня никак не получается!.. Не знаю я никаких историй!.. Я математику люблю. Без математики теперь никуда не денешься!.. Попробуй, запусти спутник без математики!.. Тебе надо на Луну, а он угодит на Марс или на Венеру, а то и вообще улетит неизвестно куда!..

- А без музыки тоже не проживешь!.. - сказал Толя. -Даже космонавты в воздухе музыку слушают!..

- А вы не мечтаете стать космонавтами? - спросила Мадлен. - У нас один мальчик мечтает!..

- Конечно, мечтаю! - ответил Толя. - Только ничего из этого не выйдет. У меня с математикой нелады… Да и с физикой тоже… Нет, уж лучше буду музыкантом!..

- А я буду на космодроме работать, - сказал Алеша, - с земли буду управлять кораблями…

- Сам летать не хочешь?

- Хочу!.. Только знаешь, о каком корабле я мечтаю?.. - Алеша помолчал, всматриваясь в морскую даль. - Чтобы он летел со скоростью света. Пробудешь в космосе всего одни сутки, а вернешься на землю, тут уже прошло целых сто лет! Интересно посмотреть, как здесь через сто лет будет!..

- Значит, когда ты вернешься, меня уже на свете не будет? - удивилась Мадлен.

- Да, и твоих детей тоже. Будут жить только внуки!..

- А можно слетать на час? - спросила Мадлен. - Так, чтобы прошло всего лет десять!.. Чтобы все еще были живы, но только постарели, а мы бы оставались молодыми?

- Можно, - убежденно сказал Алеша. - Только это неинтересно.

- Почему?..

- Пока ты летаешь, люди на земле без тебя коммунизм построят! Прилетишь на готовенькое, тебя будут тунеядцем считать!..

- Тунеядцем? - переспросила Мадлен. - Что это? Ленивый?..

- Еще хуже! - ответил Алеша. - Ну такой, который ничего не делает, а кто-то его кормить должен.

- Как Эдмон!.. - засмеялась Мадлен.

- Кто это Эдмон?

- Далишан!.. Его отец имеет несколько домов и бар. И его поэтому называют большим человеком. А Эдмон копит деньги и хочет, когда вырастет, открыть свой бар!

- И ты с таким дружишь?

- Нет. Это бабушка хочет, чтобы я с ним дружила. Но я все равно буду дружить с Жаком…

- Нормально! - обрадовался Толя. - Ты, Мадлен, девочка что надо!.. А кем ты хочешь быть, когда вырастешь?

- Я хочу быть знаменитой певицей!.. Как Эдит Пиаф!

Но тут сиплый голос катера прервал разговор ребят. Берег стремительно придвигался к ним.

- Приготовить концы! - раздалась команда с мостика.