Отважные

Глава четвертая

Видно, девочка или мальчик из Одессы, который писал это письмо, очень старался. Он, наверно, несколько раз переписывал и исправлял его - в письме не было ни одной помарки, оно было разборчиво до каждой буковки. И составлял он письмо, наверно, не один, его подписали трое ребят: Алеша, Толя и Света.

Они посылали Мадлен и Жаку привет и сообщали, что дом, в котором они живут, пострадал в годы войны, но теперь уже восстановлен.

В письме ребята немножко рассказывали и о себе. Толя - любит музыку, а Алеша мечтает стать математиком; Светлана собирается, как и ее мать, быть ткачихой.

А кем хочет стать Мадлен?.. Она как-то еще не думала об этом…

Мадлен старалась представить себе этих ребят. Интересно, почему они так быстро и охотно отозвались на письмо?.. Неужели действительно им очень хочется знать, как живут они, Мадлен и Жак?!.

Бабушка в этот вечер была необыкновенно оживлена. Она без конца советовалась с Густавом, не поехать ли ей теперь самой в Россию. Впервые за долгие годы она вытащила из шкатулки документы и, водрузив на нос очки, долго их перечитывала.

Захваченная своими переживаниями, она не обратила внимания на сообщение в газетах, которое заставило тысячи людей не только во Франции, но и в других странах с уважением произносить имя коммуниста Мориса Шантелье. Несмотря на угрозы убить его сына, он выступил в защиту бастующих шахтеров.

Ив прочитал Мадлен все, что об этом писали вечерние газеты. Одни из них утверждали, что похитители выполнят свою угрозу, другие обвиняли полицию в бездействии…

На другой день в школе мадам Жозетт при всем классе поблагодарила Мадлен и Эдмона за то, что они накануне хорошо поработали. На перемене Эдмон подошел к Мадлен и хлопнул ее по плечу, как мальчишку.

- А отец так ничего и не узнал!.. - хитро улыбаясь, сказал он. - «Где был?» - спрашивает. Говорю: «В кино!..» Ну, он и отвязался!..

Прежде чем принести в школу письмо из Одессы, Мадлен посоветовалась со старым Ивом. Кто знает, как учителя отнесутся к тому, что их ученица переписывается с Советским Союзом!

- Конечно, стоит показать письмо кому-нибудь из учителей! - сказал Ив. - Но только тому, кому ты больше всего доверяешь… Может быть, они захотят о нем рассказать ребятам в школе.

Нельзя сказать, чтобы Мадлен не доверяла мадам Элен, но в ней было что-то общее с мадам Дюбуа, она любила посудачить. Вот мадемуазель Жозетт - другое дело, она не так болтлива и о Советской стране всегда хорошо отзывается.

После уроков Мадлен зашла в комнату к Жозетт и показала ей письмо. Лицо учительницы казалось утомленным. Она медленно надела очки и долго рассматривала конверт.

- Переведи!.. - попросила она, когда Мадлен рассказала ей историю письма.

Мадлен перевела. Жозетт выслушала все очень внимательно.

- Прекрасно! - сказала она, когда Мадлен кончила читать. - Однако мой тебе совет: пока никому больше не показывай! Как бы это не ухудшило положение Жака!.. Кто знает, что еще придумают его похитители!.. Я вчера слушала выступление Шантелье - он настоящий борец!.. Его мужеству можно позавидовать!..

Мадлен вздохнула. Как бы хорошо было ответить в Одессу целым классом!

- И Эдмону нельзя показать письмо? - спросила она.

- Я бы не советовала, - ответила Жозетт.

Чем старше становилась Мадлен, тем сильнее она ощущала изменения, которые происходили в ее жизни и предотвратить которые она не могла. Прежде она дружила с Эдмоном, но его мать как-то обидела бабушку, и с тех пор дружба ребят расклеилась.

Однажды бабушка сказала с горечью:

- Конечно, месье Далишан большой человек! Он богат, и мы ему не ровня!..

Мадлен тогда подумала: значит, и Эдмон тоже выше ее. Но это же смешно!.. Просто долговязый мальчишка, к тому же глупее ее! Из чувства протеста она стала презирать его.

Эдмон тогда так и не понял, почему Мадлен едва удостаивает его взглядом. Он решил, что это из-за того, что она подружилась с Жаком, и даже хотел побить Жака, но не решился и стал ходить из школы домой один.

А бабушке очень хотелось, чтобы Мадлен дружила с Эдмоном. Ведь это был мальчик «из приличной семьи». Но чем больше она об этом говорила, тем больше сопротивлялась этому Мадлен. Не хочет она дружить с мальчиком из «приличной семьи», вот и все!..

Она перестала ходить к Эдмону, даже несмотря на то, что у него было мелкокалиберное духовое ружье. В конце длинного коридора его квартиры они вешали испещренную черными кругами мишень и стреляли в нее пулями с кусочками гусиных перьев на концах. Как только пуля впивалась в щит, по перышку издали было хорошо заметно, куда послал ее стрелок…

Только вчера, после большого перерыва, Мадлен с Эдмоном шли вместе по улицам. Но ведь они выполняли поручение учительницы!..

Сколько Мадлен ни раздумывала, она никак не могла понять, почему же ее отец, которого она так любила, «не ровня» Далишану, этому некрасивому человеку с маленькими глазками. В прошлом году Далишан выселил из своего дома семью Альбиолей. В результате несчастного случая погиб отец этой семьи, и мать, оставшись одна с четырьмя детьми, задолжала за квартиру. Мадлен помнит, как приехала тогда вызванная Далишаном полиция, но ничего сделать не могла. Альбиоли забили дверь изнутри, так что ее можно было выломать только вместе в частью стены. Соседи целую неделю кормили их с помощью ведерка, которое вдова спускала на веревке из окна третьего этажа.

Об этом случае писали даже газеты, но все равно

Далишан был неумолим. Наконец в дело вмешался муниципалитет. Мэр заверил Далишана, что семье Альбиолей вскоре будет предоставлена квартира. Далишан согласился ждать и только тогда снял осаду.

Почему же такой жестокий человек выше ее отца, всегда такого доброго и справедливого? Неужели только потому, что у него много денег?..

…Когда Мадлен вернулась из школы, отец был дома. Он бастовал. Так непривычно было видеть, что он днем сидит в кресле и читает книгу.

Бабушка была из-за этого явно не в духе, она долго стучала на кухне чашками, а потом вошла в комнату и твердо сказала:

- Так долго продолжаться не может!.. Я поеду в Россию!..

Густав поднял глаза от книги.

- Как вам будет угодно, мадам Жубер!..

Сухость его тона взорвала ее:

- Все, что мне угодно, я делаю только ради тебя, Густав, и ради Мадлен! Мне самой ничего не надо!..

Густав ничего на это не ответил. Он встал, надел пиджак и отправился в бар Далишана.

Здесь его через некоторое время и нашла Мадлен. Она была очень взволнована и прибежала к отцу, чтобы рассказать последние новости.

- Папа, я была у Шантелье!.. Они получили письмо от похитителей! Жака не убьют, только требуют выкуп - сто тысяч франков?..

- Новых франков?!

- Да.

- Значит, десять миллионов старых!.. - прикинул в уме отец, он по привычке продолжал считать в старых франках. - Да, сумма приличная! У Шантелье таких денег в жизни не бывало!

Хозяин бара, Далишан, худощавый, с тщательно зачесанной лысиной, налил рюмку вина и придвинул ее Густаву.

В дневные часы в баре было мало посетителей, а он жаждал общения и обрадовался, что у него появился собеседник, хотя они с Густавом и недолюбливали друг друга.

- Вы слышали? - сказал Далишан. - Сегодня утром они выехали из Пьена на машинах…

Мадлен присела рядом с отцом, подперев кулачками щеки.

- А что же им делать? - сказал Густав. - Если закроют рудники, им придется эмигрировать!..

Далишан вскинул руку вверх.

- Подумайте, они нашли себе союзников! И где?!. В России! Русские отказались грузить для нас уголь!..

- Если так пойдет, - вставил слово старик, сидевший за соседним столиком, - то Париж скоро окажется без света!

Все помолчали, осмысливая мрачную перспективу, нарисованную стариком.

- Наша учительница Жозетт сказала, - вставила Мадлен, - что мы будем каждый день собирать деньги для горняков Лотарингии!..

Далишан погрозил ей пальцем.

- На этот раз Эдмон с тобой не пойдет! И не думай!.. Я все узнал!..

Мадлен потупила глаза. Отец взял рюмку и посмотрел в нее на свет.

- Оттого, что ваш Эдмон будет сидеть дома, ничего не изменится!.. - сказал он, улыбаясь. - Вот увидите, горняки получат свои деньги!..

Далишан пожал плечами.

- Сильно сомневаюсь!.. Их поддерживают только коммунисты!.. И вот такие люди, как вы, Густав!.. Вы пожинаете сейчас плоды вашего легкомыслия. Сидите здесь, вместо того чтобы зарабатывать деньги!.. Ничего, де Голль наведет порядок!..

Лицо его вдруг приняло предупредительное выражение. У стойки, устало к ней привалившись, стоял Морис Шантелье.

- Кофе и рюмку коньяку! - сказал он.

- Садитесь с нами, Морис! - сказал Густав.

Далишан поставил перед Морисом чашечку кофе и рюмку.

Шантелье взглянул на Мадлен, и его угрюмый взгляд потеплел.

- Ты, говорят, получила письмо из Одессы?.. Жак был бы очень этому рад!.. - Он перемешал кофе ложечкой и отпил маленький глоток. - Я думаю, что он еще этому порадуется!

- Говорят, они требуют сто тысяч? - спросил Густав.

Шантелье кивнул:

- Да, это правда!..

Густав почесал шею.

- Но где вы возьмете такие огромные деньги?..

- Не знаю, - сказал Морис, - у меня таких денег нет.

Далишан усмехнулся.

- Не могу понять вас, Морис!.. Сами лезете на рожон, а потом переживаете из-за сына. Неужели вам не дорога его жизнь?..

Мадлен заметила, как сжались кулаки Мориса, густые брови совсем прикрыли его глаза. Ей показалось, что сейчас он собьет Далишана с ног. Однако Шантелье не шевельнулся.

- Неужели вы, месье Далишан, не понимаете, - спросил он чуть насмешливо, - что война есть война?.. Мы воюем против вас!..

Далишан развел руками.

- Зачем же так грубо, Морис!.. Я не какой-нибудь там владелец «Сиделора» или «Лоррен-Эско». Сам работаю с утра до ночи!..

- Дело не в вас, а в том, что вы защищаете!.. - махнул рукой Морис. - Вы упрекаете меня в том, что мне не дорога жизнь сына. Нет, я все время думаю о Жаке!.. Но я думаю и о том, что на шахте Лаллен неделю назад погибли рабочие! А у них тоже были дети. Что же мне - отказаться от борьбы, склонить голову?.. Предать всех?..

- Вы сумасшедший! - крикнул Далишан. - Вы фанатик! Нищий фанатик!.. А это самое страшное!.. Вам же никто не даст ста тысяч!.. В какой срок в должны их достать?

- За неделю, - проговорил Шантелье.

- Вы их не соберете и за год! Выходит, что ваш Жак обречен, месье Шантелье!.. Я не могу видеть человека, убивающего собственного сына!..

Морис тяжело поднялся и бросил на стол несколько монет.

- Навряд ли мы когда-нибудь поймем друг друга, месье Далишан! - сказал он.

Далишан не удостоил его ответом. Шантелье вышел, громко хлопнув дверью.

Густав посмотрел ему вслед.

- Железный человек! - сказал он.

Мадлен тихо сползла со стула и бегом бросилась к дверям.

Она догнала Шантелье, когда он завернул в ворота. Хотела ему что-то сказать, но увидела его мрачное, вдруг сразу постаревшее лицо и остановилась…

Но беспокойная мысль, раз возникнув, уже не оставляла Мадлен весь день…