Песнь для Демиурга

Глава 19. Поражение

Нае нашёл Лорели в лазарете. Она отдавала последние указания для сборов: погрузить раненых, собрать резонирующие кристаллы, составы, бинты и лекарства.

— Вы решились? — выдохнул Нае, улучив момент для приватного вопроса.

— Я подумала, что ты можешь быть прав, Найрис, — Лорели склонила голову к плечу. — Ни к чему пытаться спасти то, что спасти невозможно. Факт в том, что в этот раз мы проиграли. У нас небольшой выбор: медленно угаснуть, когда замолчит Хор или умереть с ним сразу. Так они хотя бы обещали больше не трогать Эхо. Он останется жив и тихо погаснет вместе с Хором.

От фатальной убеждённости дохнуло холодом. Нае вдруг подумал, что потом, когда- нибудь кто-то задаст вопросы, и ему ответят, что Найрис Нер'Рит был там и с него начался исход защитников из Консонаты. Это предательство? Или же нет.

— Собирайся, Найрис, — строго осадила Лорели полёт его мысли, — или ты хочешь остаться? Я не буду препятствовать, если хочешь. Я никого не могу заставить. Каждый решает сам. Здесь есть несколько человек, кто против, но к счастью, они вольны поступать, как им угодно.

— Не думаю, что это разумно, — вздохнул Нае и пошёл к себе, чтобы взять то немногое, что считал своим.

— Приходи потом помочь вынести раненых! — услышал Нае вслед. Она хочет сохранить жизни. В этом вся Лорели.

В комнате Келвин уже упаковал вещи: свои бесценные резонаторы, одежду и свитки, закинул мешок на плечо и просто ждал сигнала к действию. Угрюмо он взглянул на товарища.

— Вот так, Нае. Все напрасно, да? — вздохнул он. — Мы всё равно уходим.

— Мы проиграли, — заметил Нае. — Будь на нашей стороне хоть сколько силы, она бы не решилась на это.

— Эх, да… — Кел вздохнул с тоской, — никто бы не подумал, да? Что они одержат верх. Я думал, Эхо непоколебим.

— Они смогли вызвать гнев Спящего и направить его на Эхо. Я видел, как обрушилась башня, — ответил Нае. — Это был чудовищный удар, и он был не один. Эхо сделал, что мог.

— Я слышал, как он кричал, — Келвин взглянул на товарища. — Ты думаешь, наверное, что мы ничего не чувствуем, но я слышал. Я думал, с ума сойду!

— Я так не думаю, — возразил Нае, смущаясь. Неужели все чувства написаны на лице и легко читаются? — Но Эхо действительно сильно пострадал, боюсь, он не сможет нас защитить, если "Струны" захотят попасть внутрь.

— Я все понимаю, — согласился Келвин. — Я буду скучать по Эхо.

— Я тоже. Лорели просила помочь вынести раненых…

Келвин вздохнул ещё, на этот раз с особо глубокой тоской и вышел.

Собраться. Что ему нужно? Ничего. Лишь эхо-лира, которую он отнёс теперь к себе и положил под подушку. Вирон не возражал бы, Нае был в этом уверен. Больше ничего не надо.

Постепенно все собрались у больших ворот, выходящих во внутренний двор. Раненых несли на носилках, наспех состряпанных из подручных материалов. Нае поискал взглядом Райен, и нашёл рыжий всполох рядом с Лорели. Они вдвоём помогали раненому Финниту преодолеть последние шаги к воротам.

Вышли все, кто остался, дети и раненые. Обречённость на лицах не стереть даже мыслью о скором избавлении. Некоторые роптали на принятое решение, никто не настаивал на том, чтобы остаться. Погибать в каменной клетке, в которую комнаты Эхо легко могли превратиться в случае атаки, никто не хотел. Табит Рангар, алхимик, одернул на себе форменную мантию, расправил плечи. Лорели склонилась к нему и они долго о чём то говорили.

— Эхо, открой, пожалуйста, дверь, — попросила Лорели наконец.

Каменные шипы, хаотично перекрывающие дверь начали втягиваться в стены. Нае физически ощущал тоску и страх Эхо, но даже он понимал, что это единственный способ продлить жизни ещё немного. «Только зачем?» — Размышлял Нае. Все потеряло смысл: жертвы, убеждения и даже Эхо. Его тоже не станет, когда Хор замолчит. Это будет не так болезненно. Наверное, похоже на сон. Смерть тоже похожа на сон?

Наконец, ворота отворились.

На защитников обрушился творящийся снаружи звуковой ад со всей его мощью. Нае тайком коснулся эхо-лиры, чтобы защитить себя от акустического удара и не свалиться на глазах у всех. Ни к чему добавлять поводов для беспокойства. Струны согласно зазвенели, окутывая своего Поющего защитным коконом. Люди не так чувствительны, но даже они схватились за уши. Там, снаружи ревел шторм и ему вторили сотни, тысячи кошмаров. Навстречу Лорели вышел сам Око в темном доспехе, а за ним и полумар. Отца видно не было, но так даже лучше. Нае не знал, как теперь на него смотреть. Он обещал убить младшего сына, но убил старшего. И кто же он теперь? Перестал быть тем, кто важен, и стал врагом.

— Ну, наконец-то! — сказал Око, нетерпеливо потирая руки. — Если бы сделали это сразу, все были бы живы и здоровы! Чуешь разницу?

— Вы обещали, — Лорели держалась с достоинством. Нае почувствовал, как пальцев коснулась чужая рука, и сжал ладонь подошедшей со спины Райен. — Никого не трогать и не разрушать Консонату.

— Я помню, и держу слово, медикаменты, еда, все будет там. Сохраним ваш замок, как памятник глупости, — согласился Око и махнул рукой своим людям, парящим над внутренним двором, — эй, помогите! Мы же не звери…

С высоты на землю спустились Поющие «Струн», люди и полумары с изуродованными Искажением телами. Сумрак выполз вперёд, тот, что был в темнице при свете Яров выглядел ещё более отталкивающим: длинное змеиное тело вилось по земле, спина вздыбилась горбом в острых шипах, огромные руки и серая, пористая кожа. Но он ловко использовал резонирующий жезл для песней, и, возможно, был одним из сильнейших Поющих «Струн» иначе его бы не держали рядом. Так подумалось Нае, пока полумар лично построил воздушный мост в небо, и отправлял защитников по одному в новое место обитания.

Сначала утянули раненых. Полумар брал за один край носилок, а второй Поющий из "Струн" за другой. Звучала песнь скорости, и они исчезали. Потом пришло время дев. Полумар брал по одной за руку и растворялся вместе с ней в воздухе, чтобы спустя время снова появиться.

— Я хотел сказать, — между тем продолжал издеваться Око, — что вы неплохо бились. Будь на вашей стороне чуть больше Поющих, я бы не сунулся… Честно!

— Разве? — рассеянно спросило Лорели, провожая взглядом своих учениц.

— Клянусь! — Око прижал руку к груди. — Я даже старого ящера отпустил, если ты заметила. Здоровья ему не желаю, надеюсь, он сдохнет. Но убью его не я, а гниение. Большего он не заслужил. Тут моя совесть чиста…

— Я бы не говорила о чистой совести, — холодно заметила Лорели, — вы погубите всех!

— Мы всех спасём! — чуть склонившись вперёд громко, как для слабослышащих, крикнул Око, — когда до вас дойдёт?

И вот остались лишь Лорели, Рангар и Нае. Целительница сделала знак рукой, что следующим будет энуар.

— Найрис! — неожиданно отец спустился к земле когда подошла очередь Нае и протянул руку, — думаю, мы можем попробовать ещё раз. У нас как-то не заладилось. Останься с нами.

В ответ Нае только стиснул рукой резонатор лиры крепче и подошёл к полумару.

— Нет? — разочарование сквозило в голосе. Сумрак взял Нае за руку и взглянул в лицо пытливым взглядом, как будто спрашивал, уверен ли, что не хочет остаться? Но Нае твёрдо посмотрел в эти тёмные глаза. Да, уверен.

— Оставь его, — бросил Око, — гордый парень. Весь в тебя, а? Я вот вообще не удивлён.

И потом лишь ветер завыл в ушах, полумар отпустил ладонь возле огромного дома в долине, того, где теснились «Струны» до нападения, и где предстояло провести остаток жизни проигравшим.

Полумар ничего не сказал, только пожал руку крепко и сразу отпустил, исчезнув. Нае оглянулся назад, туда, где гигантское око шторма нависло над Консонатой и живые, дышащие тучи из кошмаров кружили над Эхо, как падальщики над поверженным гигантом. «Эпоха Хора закончится сегодня», — подумалось.

*****

Око не обманул. В доме, что был знаком бывшему пленнику, была и вода, и еда, и лекарства. Даже кухня, остывшая и осиротевшая. Госпожа Валли, едва обнаружила её, сразу взбодрилась и начала обживать новую плошадь, занимаясь привычным для себя ремеслом, лишь бы не думать о произошедшем.

Ребята пока размещали раненых. Райен командовала, кого и куда уложить, чтобы не потревожить излишне. В доме обнаружилась пара больших спален, уставленных грубо сколоченными кроватями. Походило на оставленную казарму, как Эхо сейчас был похож для "Струн" на осиротевший гостиный двор. Келвин разложил на столе свои резонаторы и они успокаивающе и тихо пели, напоминая о времени, когда всё было ещё прежним. Террен занялся разбором принесённых лекарств, а Эрион о чем-то тихо беседовал с раненым. Сера торопилась перевязать раны, а остальные девы ей помогали.

Нае среди бесконечного движения не знал, куда себя деть здесь. Вирон выбыл из строя и лежал в горячке, потому энуару некому было дать поручений.

Совсем недавно он был тут нежеланным гостем. Он даже нашёл взглядом люк, что открывал ход в его бывшую темницу. Но проверять, нет ли там кого, у него не было желания. Все вокруг были заняты чем-то и лишь энуар остался не у дел. Потому Нае забрался на подоконник и начал смотреть на небо. Вдалеке, если прижаться к стеклу, можно было увидеть и Консонату.

Кошмаров над ней стало меньше. Туча поредела, и замок всё ещё стоял, хотя лишился своего самого высокого шпиля. Глаз шторма посветлел. Возможно, они и правда сдержат обещание и не разрушат Эхо до основания. Хорошо бы, если так. Эхо не заслужил предательства.

— Нае, — подошла Райен.

— Я просто смотрю, — казалось стыдным, что он единственный ничем не занят.

И дева потянулась через его ноги к стеклу, чтобы увидеть Консонату.

— Думаешь, мы поступили правильно? — тихо спросила она. — Лорели закрылась в соседней комнате. Мне кажется, она плачет. Я не знаю, что ей сказать.

— И я не знаю, — признался Нае, — отец объяснял мне, почему он перешёл на сторону «Струн», и всё выглядело логично. Они верят в то, что делают. Как и мы… Как сказал Вирон, каждый выбирает, во что верить.

— А ты? — Райен прижалась щекой к плечу, — во что веришь ты?

— Я? — Нае задумался, оглянулся на залу, недавно заполненную армией победителей, а теперь ранеными побеждённых. — Я верю в Эхо, верю в тебя, — на это Райен лишь улыбнулась печально, — верю в то, что этот мир может жить не в кошмаре.

— Но как?

— Этого я пока не знаю, — Нае вздохнул. — Знаешь, когда Вирон только привёз меня сюда, я ненавидел здесь всё. Я не понимал, чего от меня хотят. Хотел бежать. И не думал, как важно, чтобы долина процветала. Мне казалось, что мир обернулся против меня.

— Теперь всё по-другому? — улыбнулась Райен.

— Я нашёл, — Нае склонился к рыжей макушке у своего плеча, — нашёл кое-что важное. И понял, зачем всё это надо. Что мир даёт нам испытания… И силы чтобы их преодолеть. И теперь в это я верю.

— Жаль, недолго, — горько вздохнула дева. На это нечего было возразить. Действительно, недолго. Нае нашёл её руку, взял податливые пальцы в ладонь. Прижал их к кубам и вдохнул запах тёплой кожи.

Помолчали, глядя на темнеющее небо.

— Как думаешь, когда они это сделают? — Райен потёрлась лбом о плечо. — Ожидание изводит хуже…

— Не думаю, что это быстро, — ответил Нае. — Не думай об этом. Пусть будет, как будет.

*****

До самого вечера беглецы были заняты обустройством на новом месте. Лорели завела речь о возвращении домой каждого, игнорируя мысль, что все может закончиться уже сегодня. И все согласились, делая вид, что жизнь продолжается.

Нае с удовольствием присоединился к кругу знакомых ребят на кухне. Госпожа Валли ворчала, как обычно, но по-доброму, чтобы не разогнать случайно компанию. Тепло от печей согревало, а разговоры шли в основном о доме и о возвращении. Каждый строил план и перечислял, чем займётся, когда вернётся на Родину. Беседы на отвлечённые темы скрали вечер. Терренс поведал о всех, кто посетил его за день: Грандмастер, и Поющие, что остались под стенами Консонаты. Келвин — как тяжело было переносить последние минутся расставания с Эхо. Никто не чувствовал природу вещей лучше него, и по нему бегство ударило сильнее всех. Финнит рассказал о бое, а Нае дополнял, где мог. Госпожа Валли налила всем чаю и раздала сухие печенья. Каждому по одному. И Нае снова почувствовал как его наполняет неуловимое дыхание счастья, и не замедлил им поделиться со всеми, насколько позволяли нити дара. Обстановка за столом заметно потеплела, и казалось не было ни битвы, ни бегства, ни «Струн». Но вечером реальность наполнила о себе в полной мере.

Сумерки за окнами сгустились и проявились изломы на небе, погасшие и выцветшие. Ночь, как будто, приблизилась, но никак не наступала. Нае с беспокойство поглядывал на зарево за окнами. Ему казалось, что где-то рядом большой пожар, но выглянув из окна, он увидел лишь сияющий столб света над Консонатой. Там, определённо происходило что-то странное. От столба исходило невыносимо яркое сияние, освещающее долину не хуже Яров. Ребята, каждый постарался отвоевать себе место у окна, чтобы увидеть. Столб тихо гудел, а долина затихла. Замолкли птицы, и замолчали звери, предчувствуя скорую метаморфозу. Замер весь мир.

К вечеру гроза пришла изнутри: очнулся Вирон, и Лорели пришлось держать оборону ещё и с ним. Нае, случайно услышав их беседу, решился быть рядом на случай, если понадобится помощь. Вирон, лежащий на одной из немногочисленных кроватей, бессильно стрельнул взглядом в сторону ученика, не в состоянии прикрикнуть или прогнать.

— Я считаю, что поступила правильно, — холодно заметила Лорели, — учитывая обстоятельства.

— Ты не предс-ставляешь, что может теперь с-случитьс-ся!

— Этого никто не знает, согласись!

— Что с-сделано — то с-сделано, — обречённо согласился Вирон, — Виола? Где она? Я ее не видел…

— Мне жаль, Каденс… Её больше нет. — И повторила, — Мне жаль…

Вирон болезненно вздохнул и ничего не сказал, отвёл взгляд.

— Я надеялс-ся…

— Мы отошли почти сразу, она осталась снаружи, чтоб дать нам время. Мы будем её помнить…

— С-смелая женщина, — с тихой гордостью и грустью выдохнул Ящер. Нае смотрел на него, обессиленного, уставшего, обескровленного и не мог найти в себе ни ненависти, ни злобы. Он всего лишь защищал то, что считал важным. Остался до самого финала, хотя мог уйти. И спас энуара, когда мог просто спасаться сам. Наверное, он не так плох. Наверное…

Целительница занялась раной. Поставила резонатор.

— О, охрани нас Спящий! — Она потрясённо отшатнулась. Нае подошёл ближе, уверившись, что нужна помощь.

— Найрис! Смотри-ка! — И Лорели провела рукой под резонатором. Выкованный, фигурный держатель с лёгкостью пропустил сквозь себя руку, словно его и не было.

— Мир теряет плотнос-сть, — прокаркал Вирон, — потому что Демиург близок к пробуждению. Вот, что с-случается, когда Хор захватывают безумцы! Вот что… — и закашлялся.

— И что теперь будет? — снижая силу голоса до шёпота спросила Лорели.

Слова Вирона прозвучали глухо, тихо, и Нае едва его понял.

— С-сон превратиться в грёзы… — и затем прозвучал приговор, — а потом вс-сё… -