Песнь для Демиурга

Глава 20. Рассвет

От мысли, что скоро всё потеряет плотность сердце забилось сильнее и нити дара засветились так, что казались единственно реальными. Если всё на свете превратится в призрак, это значит — ни коснуться напоследок, ни обнять. Нае глубоко вдохнул, успокаивая сердце, встретился взглядом с Лорели, в чьих глазах читалось ровно то же самое, повернулся назад и упёрся в огромные голубые — Райен.

— Нае… — Она всё слышала. Чувствовала. И ужасалась грядущему.

— Я здесь, — Нае потянулся к ней, но уже невесомые пальцы провалились сквозь плечо. Мир поблек, выцвел и потерял себя. Всё потеряло вес и реальность кроме звука.

— О, Нае! — Райен взглянула на него, а глаза наполнялись слезами. — Это несправедливо! Нечестно!

— Началос-сь, — раздалось со спины. — Это грёза… Бесплотное воплощение с-сна.

— Я здесь… — Ящер может шипеть сколько угодно. Что ещё сказать? Обнять нельзя, утешить прикосновением тоже. — Я рядом…

— Эй! — раздались голоса из спален, — что происходит?

— Смотрите-ка!

— Мы умерли?

— Демиург просыпается!

— Они это сделали!

— Вот уроды!

— И что теперь? — Райен плакала тихо, слёзы стекали по щекам. — Что теперь будет? Маэстро Лорели! Маэстро Вирон! Что нам делать?

— Может, ночь никогда не закончится, и грёза останется навечно, — Вирон бесшумно завозился на своей койке, — может, рас-створитс-ся с-с рассветом,… Один Демиург знает…

— Вот так? — Райен подняла полупрозрачные руки, из глаз ее непрерывно текли слёзы, что нельзя было даже вытереть, — навечно?

— Нет, нет, не плачь! — Нае невольно коснулся эхо-лиры на поясе. Он взял её в Консонате и, как настоящий Поющий, повесил в хитросплетённую петлю, как это делал брат в своё время. Эхо-лира могущественна, почти, как Хор. Если вспомнить, что она позволяла делать там, в бою. Надо только наполнить её. Наполнить чем-то что кажется важным, что даёт опору и наполняет жизнь плотностью. Она услышит, повторит и усилит. Нае вспомнил недавнее чаепитие. Райен смеялась там, на кухне. Келвин неловко шутил, даже Финнит больше не смотрел диким зверем.

Эхо-лира отозвалась и оперилась. Нае почувствовал под пальцами округлый резонатор, его полированные ребристые бока. Может, это и есть ответ? Песнь, что укрепит реальность, станет опорой и полотном, на котором в предстоящей жизни люди и энуары выткут новый рисунок, опираясь друг на друга. Он снял инструмент с пояса. Предки создали Хор для того чтобы соткать реальность по вкусу, отчего потомкам не сделать того же? Демиург проснулся. Отказался от созданного им мира. Пропали с небосклона Яры и изломы.

— Нае, не время для песен, — рыдала Райен. — К чему это?

— Самое время, — прошептал энуар. Коснулся струн. Нет, эхо-лира не только для разрушающих боевых песней, она — творит жизнь и строит мосты. Преобразует, уплотняет чувства, создаёт новое. Известно, что она может творить жизнь и забирать её. Тихая песнь разлилась по залу.

— Найрис? — Лорели подошла и положила руку на плечо, но нельзя прервать игру — грёза вернётся. Нае обернулся. Она стала ярче? Все вокруг стало ярче.

— Нае… — Райен подошла ближе и вытерла слёзы со щёк.

— Резонаторы! — зашипел Ящер со своего ложа, — нес-сите резонаторы! Все, что ес-сть!

*****

— Надо с-сказать, я недооценил тебя, — прохрипел Ящер тихо со своего ложа, когда резонаторы были настроены, заряжены и расставлены вокруг, уплотняя реальность в отдельно взятом доме. Как сигнальные костры, они обозначили круг отчуждения. Здесь действовали привычные законы, тогда как вся долина и весь мир превратились в призраки самого себя

— Считай, это комплимент! — рассмеялась Лорели. — Каденс никогда не делает комплиментов.

Все, кто мог собрались в большом зале, внимательно прислушиваясь к происходящему снаружи. Нити дара пылали, как костры по весне. Все сегодня вечером смотрели только на энуара и от этого было неловко.

— Не делаю! — согласился Ящер, — это бес-сполезное с-сотряс-сание воздуха.

Все ребята устроились на полу, сузив круг до минимума, чтобы резонаторы могли захватить уплотнением реальности до настоящего сна всех. Райен сидела рядом, положив голову на плечо и, кажется, дремала.

— Тогда я, пожалуй, просто порадуюсь, — пошутил Нае.

— Энуар в Консонате, отличная идея! — воскликнул Келвин, — наверное, он нужен для этого!

— Энуар Найрис Нер’Рит — идея ещё лучше, — парировал Эрион, — в каждый дом по Найрису!

— Может быть, — Вирона подсадили в постели, чтобы он мог полусидеть и всех видеть. Хотя Нае слышал, как сильно ему досаждает рана на боку, и тот предпочёл бы просто лежать не двигаясь. — Ос-сталос-сь понять, как это с-сделать…

— И что теперь? — Келвин так же безумно гордый тем, что его резонаторы пригодились и теперь служат на общее благо, отчего он тоже стал героем в этой грёзе, — надо в каждый город такую сеть? Это сколько их надо?

— Возможно, — Вирон задумался. Потом перевёл взгляд на сбившихся в кучу учеников. Взглянул на Лорели.

— Что такое, Каденс? — Лорели снова звучала размеренно и устало, словно большая задача, которую она не могла решить, внезапно получила ответ.

— Найрис-с Нер’Рит…

Нае, почти задремавший, встрепенулся.

— Что?

— Дос-ставишь меня в Эхо.

— Зачем? — сон сразу ушёл. Там Око, мечтающий о мести, отец, Сумрак и кошмары. Возвращаться туда у энуара не было ни малейшего желания.

— Ес-сли можно наполнить кусок мира резонатором, то угас-сший Хор с-сможет захватить вс-сю долину, и даже больше, — Вирон дернулся встать, скривился и замер, пережидая боль.

— Но Хор замолчал, его надо чем-то наполнить, — возразил Нае, — у нас нет столько!

— У тебя, может, и нет, ты ещё слишком молод, — Ящер перевёл взгляд на Лорели. И она ласково улыбнулась, дотянулась и положила руку на сухую, бледную кисть. — Ты ещё не знаешь любви, хотя познал, что такое с-смерть и поражение. У тебя вс-сё впереди.

— Тебе и не надо, Найрис, — Лорели улыбнулась, обратилась к энуару, — ты уже сделал больше, чем должен. Теперь наша очередь. Да, маэстро Вирон?

— Я не рас-считывал на тебя…

— Я пойду с тобой, Каденс, до конца…

— Но этого всё равно мало! — возразил Нае. — Хор огромен!

— Я, — вступил в разговор маэстро Рангар, — я тоже смогу помочь!

— И я! — Финнит поднялся, чтобы его было хорошо видно.

— И я! — и ещё один из старшекурсников встал.

— Я с-словно во главе с-стада жертвенных овец, — сморщился Вирон. — Перес-станьте! Нужны зрелые души…

На это Лорели звонко рассмеялась.

— Это не вам решать, маэстро Вирон, — осмелился возразить Финнит.

— И правда, Каденс, — Лорели похлопала Ящера по руке, — ты пока не в строю.

Вирон открыл рот, чтобы возразить, но не нашёл слов.

*****

Маэстро Вирон не желал ждать, хотя рана тяготила его настолько, что он едва мог стоять. Он настаивал, что необходимо сделать все как можно скорее, пока мир ещё помнит свои лучшие времена.

— А если я не смогу построить мост? — спросил Нае и получил вялый подзатыльник от наставника, навалившегося на плечи.

— С-сколько можно, Найрис-с Нер’Рит? — прошипел он, — Когда ты уже ус-своишь, что расстояние ничего не значит?

Нае вышел на улицу, сгибаясь от тяжести повисшего на нем наставника. Луч над Консонатой вдалеке превратился в тонкое лезвие излома. А сам замок темнел призраком на фоне задремавшего небосвода. Выцветшее небо покрылось сетью тончайших трещин, а лес недалеко пугал тенями деревьев и ночных обитателей. Нае утешал себя, что скорее всего, они не причинят вреда, пока не попадут в поле резонатора, но вероятность была, и потому нападение нельзя скидывать со счетов.

Вирон тяжело выдыхал при каждом шаге. Лорели шла следом и жезл с резонирующим кристаллом в её руках непрерывно пел исцеляющую песнь, от которой пробегали щекочущие мурашки по всему телу. Но энуар сдерживался, потому что Вирон, наверняка, сочтёт смех неуместным.

Нае взял в руки эхо-лиру. Теперь-то с ней просто обращаться, когда когда он разобрался что к чему и слился с ней. Не сравнить с трудностями в начале пути. Пусть Вирон говорит о возрасте и опыте. «Нельзя наполнить лиру, мне зная, что значит — любить», — тайком шепнула Лорели на ухо.

Эрион просто пожелал удачи, Келвин пожал руку, а Террен просто кивнул, что гордится знакомством, рад, что Нае с ними. Нае и сам не знал, для чего они сейчас полезут в логово врага. Наполнить Хор? Это невозможно. А вот умереть — очень даже да. Если кошмары ещё там.

— Давай, — Вирон сделал знак, что готов. И Нае взглянул на Финнита. Тот тоже кивнул. Энуар коснулся струн, пробивая пространство своей волей и желанием. В грёзе воздушный мост стал похож на мерцающую звёздами ленту, убегающую к горизонту.

— Не урони, Найрис-с Нер’Рит, — едко прошептал Ящер на ухо. Подлый Вирон. Он нарочно.

Мост и песнь скорости, которой немало помогли Финнит с товарищем притащила их на восточную галерею, ту самую, где ещё лежал едва заметно мерцая кристал Оульма Нер’Рита. Песнь лиры укрепила стены и пол, не позволяя провалиться вниз. Эхо молчал. Замок стал мёртвым, безразличным куском камня без Хора. Нае сжался внутри, представляя, как тяжело было Эхо уходить в одиночестве. Разве он не защищал своих обитателей до конца? А они его оставили. Потому что не могли иначе, одёрнул себя Нае. Это не предательство. Это была необходимость.

— К воротам! — скомандовал Вирон, наваливаясь на плечи. — Надо поговорить кое с-с кем.

*****

— Ба! — у ворот их встретил сам Око, Сумрак и ещё несколько Поющих. Такие же бесплотные, как и всё вокруг, — Старая ящерица выползла посмотреть на свой любимый настоящий мир? — Он усмехнулся. — Не об этом ли ты заливал на лекциях? Посмотри! — Око обвёл двор руками, — самое время восхититься!

— Добился, чего хотел? — прохрипел Вирон. Нае едва его удерживал. Лорели с беспокойством подошла с другого бока.

— Я доказал, что мир не исчезнет! Видишь? Он здесь, — Око распахнул руки.

— Бес-сплотность грёзы, конечно же не в с-счет, — усмехнулся Вирон.

— Побочный эффект, — отмахнулся Око, — зачем пожаловал?

— Ес- сть разговор…

— Говори здесь, у меня нет секретов…

— Ты же понимаешь, что произошло? Греза, это эхо… нас-стоящего с-сна, вс-сё будет ос-ставатьс-ся… бес-сплотным, пока не нас-станет… рас-свет, — Нае слышал, что Вирону не хватает сил. Он захлёбывался словами, делал долгие паузы. Энуар был бы рад ему помочь, но не представлял как. — А вечной ночь не будет…

— Возможно, — согласился Око. — продолжай.

— Да, мир не ис-счез… Пока… У нас с ес-сть время… Ис-справить.

— У тебя есть план? — Усмехнулся Око, — Ты не заставишь Демиурга грезить, он уже отвернулся от нас. Видишь? Кошмаров нет, он растворились…

— Нам надо с-снова… наполнить Хор, Акс-сис-с-с.

— Всегда терпеть не мог, как ты тянешь эту с-с-с, — разъярился Око. — Что значит, наполнить Хор?

— Ис-справь с-содеянное, дай миру шанс-с…

Нае с ужасом увидел отца, появившегося из дверей. Сейчас опять будут тяжёлые вопросы, на которые он не хотел отвечать. Вейме Нер’Рит с интересом прислушался к разговору.

— Как ты себе это представляешь? — Око оглянулся на Вейме, — Эй, Вейм, старая ящерица хочет, чтобы мы наполнили Хор.

— Ему хватит с-сил дать жизнь долине… — выдохнул Вирон, — остальное можно ис-справить резонаторами… Надо будет с-сообщить вс-сем. Пос-слать гонцов, чтобы рассказали вс-сем, пока не поздно.

— Это сработает? — тихим низким голосом уточнил полумар.

— С-сработает, — Вирон клонился всё ниже, песнь поддерживающая его не справлялась с огнём, что пожирал тело изнутри, но плечо энуара оставалось плотным благодаря Лорели. Вирон повис на нём, а затем медленно опустился на землю.

— Маэстро Вирон!

— Что для этого надо? — полумар подполз и склонился над Ящером.

— С-с-с, — тот медленно поднял побледневшее лицо.

— Нужно наполнить хор вашими чувствами, надеждами, — вступила Лорели в разговор, — найдите внутри, что вас держит на этой земле: любовь? Ненависть? Счастье жить? Наполните этим кристаллы Хора. И он щедро отдаст это миру, преумножив в тысячу раз.

— И-и-и, — Око оглянулся на своих товарищей, — что случится?

— Мир вернёт себе жизнь, — Нае сам от себя не ожидал: подхватил эхо-лиру, одновременно наполняя её, коснулся струн, и все вокруг мгновенно перестали быть похожими на призраков. Око с удивлением посмотрел на свои руки, снова бледнеющие в утихающей песни. Но ценнее всего была реакция отца: он стоял, потрясённо открыв рот, словно впервые увидел собственного сына.

— Вы пришли за этим? — уточнил полумар.

— Да, — прохрипел Вирон.

Сумрак обернулся к Око. Они долго мерялись взглядами, словно между ними происходил диалог, которого никто не слышал.

— Мы согласны, — наконец, сказал Око, — считай, что победил, старая ящерица, говори, что делать.

*****

Нае вернулся один. Он ощущал себя выжатым досуха, но наставник научил его, что и это не предел, и можно сделать ещё пару шагов, а затем ещё пару, и ещё. Сегодняшняя грёза выпила его полностью: боль утраты, восторг от мощи проснувшегося Хора и надежда на будущее. Даже одно из этих состояний дарило крылья и низвергало в пропасть отчаяния, а все три одновременно творили с телом невообразимое. Казалось, можно перевернуть весь мир, объять необъятное, вырастить крылья.

Хор снова запел. Но пел он уже не Демиургу, а всему миру. Его наполнили самыми разными чувствами люди и энуары, пожертвовав свои жизни для устройства нового мира. В их числе были Каденс Вирон, Лора Лис «Лорели», Аксис Тормут, Вейме Нер’Рит, Сумрак, полумар, потерявший имя, и ещё многие из числа тех, кто желал, чтобы мир продолжал жить.

Вирон и отец наотрез отказались принимать от Нае дары. Они сказали, что сила его души ещё растёт, и достигнет пика к зрелости. С теми же словами отказали Финниту и второму старшекурснику по имени Валлик.

Финнит с товарищем принял решение остаться в Эхо. Остальные поспешили отправиться с поручениями в Пустошь. Требовалось всем рассказать, как остаться во сне прежде, чем рассвет рассеет грёзу.

Поэтому Нае вернулся один.

Он смотрел на наливающиеся сумраком леса, порхающих над ветвями птиц, и послушал грохочущие звуки падающих вод под Эхо, когда Хор зазвучал в полную силу. И повторил про себя сказанные ему слова:

«Живи, Найрис-с Нер’Рит. Учис-сь. Люби. Мы с-сделали вс-сё, что от нас-с зависит. И даже больше. Благодаря тебе в том чис-сле. Ни о ком не жалей. Мы с-сами выбираем свою с-судьбу. Иди вперёд с-смело.»

«Оставайся таким же, Найрис. Ты славный, любознательный, смелый. Я рада, что познакомилась с тобой»

«Я горд, сын, что ты нашёл в себе силы стать лучше меня. И даже превзойти. Я уверен, ты меня поймёшь. Не сразу. Сначала Пустошь отступит, а дороги станут безопасными. И тогда ты вспомнишь мои слова. И простишь»

В новом их прибежище все уже легли спать. Лишь Райен выскочила, чтобы встретить позднего гостя.

«Всё получилось?» — прочитал Нае вопрос в её глазах. В ответ только обнял и повернулся, чтобы взглянуть на Консонату на фоне светлеющего горизонта.

— Рассвет, — выдохнула Райен, сорвавшимся голосом. — Рассвет, Нае! Вы это сделали!

— Да, рассвет, — нельзя не согласиться, и не порадоваться, что он знаменует начало новой эпохи. — Настоящий рассвет.