Плакса (СИ)

Алексей

Упираюсь носком конька в лед, слегка наклоняю корпус вперед и сильнее сжимаю в руках клюшку. Поднимаю глаза и в упор смотрю на своего товарища по команде. Ян подмигнул мне. Клоун.

Пашка произвел вбрасывание и в ту секунду, как только шайба коснулась льда, моя клюшка отправила ее в зону противника. В ту же секунду я сорвался с места и помчался туда, где меня должна была ждать передача. Но Серега меня опередил и забрал шайбу себе.

Хоккей — самая быстрая игра. У нас нет времени на то, чтобы погружаться в анализ. Мы должны действовать быстро, повинуясь инстинктам и установкам на игру.

Хоккей это не просто скорость, сжигающая легкие. Это полет вне времени. Секунда на льду решает все. Тогда как в реальной жизни этого не хватает даже на то, чтобы сделать вдох. Здесь нет места раздумьям. Только действия, определяющие исход игры. Либо все, либо ничего.

Я всегда старался жить по этим принципам вне льда. Действовать, а не думать. Побеждать, но не мешкать. Но с Плаксой мои инстинкты полетели к чертям, уступая главенство вечным размышлениям. И я не знаю, как отключить эту хрень. Если бы я мог избавиться от этого, я бы поступил так, как давно хочу, забрал бы ее себе.

Но та часть меня, отвечающая за здравый смысл, не дает мне этого сделать. Слишком много но. То, что должно быть простым, оказывается самым сложным.

— Лис, ускорься, — поорал Пашка.

К черту эту хрень. Я сделал вдох и набрал скорость. Ян вел шайбу вдоль бортика к нашим воротам. Тем хуже для него. Оттолкнувшись коньком, я набрал еще больше скорости и, сгруппировавшись, впечатал Яна в борт и забрал шайбу. Все в рамках правил. Ни больше.

Я обошел Серегу и еще нескольких соперников, оказавшись за калиткой соперника, я мог бы завезти шайбу в угол сам, но отдал пас Игоряну. В ту секунду, когда его клюшка коснулась шайбы, я уже знал, что будет гол. Вратарь решил, что буду забивать я и опустился на шпагат, но Игорь послал шайбу в левый верхний угол и у него не было ни единого шанса словить ее.

— ГОЛ! — поорал Пашка. — Проигравшие, 20 отжиманий.

Я подъехал вдоль скамьи и всем парням отбил пять. Я искал глазами плаксу, но ее нигде не было. Что меня удивило и, черт возьми, расстроило.

Сегодня она отказалась ехать со мной. Я хотел проигнорировать ее отказ и собирался приехать за ней. Но, когда сел в машину, вспомнил ее слова о том, что я решаю за нее и то, как ей это не нравится. И вместо того, чтобы сделать так, как хотелось мне, я завел машину и поехал прямиком на тренировку.

Я старался не думать о том, что мой братец снова дома и, возможно, ее отказ связан именно с этим. Возможно, теперь, когда он снова здесь, Я ей больше не нужен. Боже, это даже в мыслях звучит жалко.

— Лис, ты направляющий, погнали, — скомандовал Пашка.

Повинуясь нашему капитану, я начал проводить заминку. Не переставая все это время видеть пустое место, где обычно сидела Плакса. Она так и не пришла.

Как только мы вышли со льда, я сразу же направился в кабинет директора, где Плакса обычно проводила свои занятия. Но дойти не успел.

— Где Алиса? — спросил я у Риммы Игоревны.

— Вас, хоккеистов, вежливости совсем не учат?

— Нет, — с этой женщиной я быть вежливым не собирался. — Где Алиса?

— Я видела ее в холле.

Я направился в сторону холла, снимаю на ходу коньки, так как дальше специального покрытия не было.

— Хамло, — крикнула мне в след Римма Игоревна, но мне было все равно.

Шлепая мокрыми носками, я, наверняка, оставлял за собой следы, но мне было плевать. Я завернул за угол и замер. Плакса выходила из Ледового под ручку с моим братцем-идиотом. Видя, как она повисла у него на руке, стремительно покидая здание, я пришел в ярость.

Адреналин, разогнавшийся по венам после тренировки, шептал пойти за ними и дать в морду Ивану-дураку, забрать Алису и больше никогда не подпускать его к ней. Пелена гнева и ревности заволокла мое сознание, отдавай пульсацией в висок. Пальцы сжались в кулак и я сделал шаг вперед, когда крепкая рука сжала мое предплечье.

— Это того не стоит, — сказал знакомый голос. — Тебе нужно успокоиться, иначе это кончиться плохо. Для тебя.

— Она того стоит.

— Я не сомневаюсь, — сказал капитан. — Но если ты сейчас пойдешь за ними, то ничего хорошего из этого не выйдет. Для начала остынь.

Я перевел взгляд на дверь, где через стекло видел, как Плакса, все также держа под локоть самого ненавистного мне человека, уходила из Ледового. Уходила от меня.

— Пойдем, у нас не так много времени на то, чтобы переодеться, — Пашка похлопал меня по плечу и, сжав его, пытался меня развернуть.

Как только они скрылись из моего вида, я повернулся и зашагал в сторону раздевалки. И уже только, когда я оказался у своего места, увидел, что Кэп, как и я, снял свои коньки и пошел следом за мной. Не знаю, что им двигало: любопытство или чуйка, что он будет нужен. Но хорошо, что он оказался там. Наши взгляды пересеклись и я кивнул.

Я не был вспыльчивым человеком. Точнее так, я умел контролировать свои чувства. Даже Ивану-дураку на удавалось вывести меня из себя, что его бесило.

Но, видеть, как он прикасается к Плаксе. Что он снова завладел ее вниманием. Дышит рядом с ней. Что он снова может забрать ее себе. Тогда, когда я только сейчас признался себе в том, что она для меня значит.

Я переодевался со скоростью света. Парни обсуждали тренировку, но мне не было до этого никакого дела.

— Парни, задержитесь, нам нужно обсудить предстоящую игру, — сказал Пашка, когда я был готов к тому, чтобы выйти. — Это не займет много времени.

— Мне нужно идти, — сказал я.

— Это не займет много времени.

Наши взгляды скрестились, как мечи. Пашка знал, почему я хотел убраться отсюда поскорее.

— Да ладно тебе, Лис, это же ненадолго, — хлопнул меня по плечу Ян.

— Если ты будешь держать рот на замке, это закончиться еще быстрее, — подколол его Серега.

Парни дружно загалдели, а Ян показал ему средний палец.

— Всего 5 минут, — повторил капитан.

И я бросил сумку на скамью.

— Всего 5 минут.

Я мчался по заснеженной дороге, не стесняясь выжимать педаль газа. Скорость не была опасной для меня, я полностью контролировал себя и дорогу. Но я ехал гораздо быстрее, чем позволял себе, когда рядом была плакса.

Когда я подъезжал к подъезду плаксы, мелодия раздалась из динамиков моего телефона и, увидев имя звонящего, мои брови поползли вверх. Я ответил на звонок и включил громкую связь.

— Добрый день, Анна Павловна.

— Здравствуй, сынок, — я поморщился, услышав, как меня назвала женщина. — Как твои дела?

— Спасибо, все хорошо.

Я заехал на парковку и, став на свободное место, заглушил двигатель.

— И у меня тоже все хорошо, — высоким голосом сказала женщина. — Что же ты в гости не заходишь?

Я уставился на экран телефона.

— Марина вам не сказала, что мы больше не вместе?

— Ах да, что-то такое припоминаю.

Я не понимал к чему весь этот спектакль, если женщина была в курсе, что мы с ее дочерью больше не в отношениях.

— Но это не значит, что мы не рады тебя видеть.

Я не знал, как мне на это реагировать. Я никогда не был близок с родителями Марины. Я с уважением к ним относился на общих встречах, но на этом все.

— Нам с тобой обязательно нужно встретиться, — ее голос стал чуть выше. — Завтра.

— Анна Павловна, не сочтите меня грубым, но я не понимаю, зачем нам встречаться.

— Я хочу поговорить.

— Если это о нас с Мариной, то мы все решили…

— Нет, нет, это касается не Марины, — затараторила женщина. — Пожалуйста, сынок.

Я терпеть не мог, когда она меня так называла. Было в этом что-то неправильное, неестественное. Словно то, как она меня называла, вешало на меня ярлык.

— Ладно. Где и во сколько?

Анна Павловна назвала время и место.

— Ты не пожалеешь, что пришел. До завтра, милый.

Я отключил звонок. Чертовщина какая-то. Что ей от меня было нужно? Ладно, с этим разберусь завтра.

Я перевел взгляд на окно комнаты Плаксы. Сердце застучало где-то в висках. Что если она там с ним? Ревность сжала сердце в тиски. Я не имел права чувствовать ее. Меня даже не должно было быть здесь.

Но доводы разума пошли к черту, когда сердцем я должен был быть здесь и нигде больше. Рядом с Плаксой. Я должен был знать, что происходит между ними. Это было также важно, как дышать.

Я нажал кнопку в лифте с нужным мне этажом. Сердце стучало где-то в горле. Я не знал, что скажу ей. Не думал о том, что буду делать, если мой братец будет там. Если он с ней. Я сжал пальцы в кулак. Сердце колотилось, как сумасшедшее, когда я нажал на дверной звонок.

Секунды тянулись, как патока. Но дверь не открывалась. Я нажал еще раз. И еще. Сгорая от того, что может происходить за дверью. Я нажал еще раз и не убирал палец со звонка, пока не услышал звук отпирающейся двери и последовавшее за этим недовольное ворчание Алисы:

— Я же сказала тебе, чтобы ты проваливал, иначе… — она осеклась, увидев меня. — Привет.

Ее прекрасное лицо приобрело пунцовый цвет, а широко распахнутые глаза уставились на меня.

— Ты меня не дождалась.

Алиса неловко переминалась с ноги на ногу.

— Да.

— Почему?

— Может, зайдешь?

Мне не нужно было повторять дважды. Она сделала пару шагов от двери и я вошел в квартиру, закрыв за собой дверь.

— Почему? — повторил я.

Алиса вздохнула и, опустив свои глаза в пол, принялась теребить край своей пижамной кофты. Ей явно было не по себе.

— Я не обязана перед тобой отчитываться, — она пыталась придать своему голосу воинственность. — Я не сказала, что поеду с тобой.

Я сделал шаг вперед и остановился прямо перед Плаксой. То, что она говорила и то, как смотрела на меня — это были две абсолютно разные вещи. Я видел. Нет, я ощущал ее чувства, как свои.

То, что она была здесь одна, без моего братца, успокоило меня. Я облегченно выдохнул. Но я должен был знать, почему он вообще был в Ледовом, почему она уехала с ним.

— Почему ты уехала с ним?

Ее глаза стали еще шире, словно она не ожидала услышать от меня этот вопрос. Шок отразился на ее красивом лице.

— Откуда ты знаешь?

Алиса выглядела напуганной. Шокированной. Не моим вопросом. Это было в ней намного глубже. Волна злости, поднявшаяся из глубин моих чувств, омыла каждую косточку моего тела. Я сжал пальцы в кулак. Если этот идиот что-то ей сделал, клянусь, я заставлю его пожалеть, что он вернулся в город. И плевать, как сильно мои родители в нем нуждались.

— Я жду ответа, плакса.

Ее глаза заблестели от скопившейся в них влаги. Она была испугана, растеряна и невероятно нервничала. Я видел, как часто опускалась и поднималась ее грудь. Чувствовал прерывистое дыхание.

— Почему ты здесь? — прошептала она.

Стоя от нее на расстоянии нескольких сантиметров, я чувствовал, как она дрожит. То, с какой надеждой в голосе она это произнесла, дало мне смелость подумать, что, возможно, она чувствует ко мне то, что и я к ней.

— Потому что хочу быть здесь, — просто ответил я. — Это то, где я должен быть.

Ресницы Алисы затрепетали и она втянула в себя воздух. Она не ожидала такого ответа.

— Это неправильно, — прошептала она.

— По многим причинам, — согласно кивнул я и подался вперед, аккуратно погладив ее по щеке. — Скажи мне, почему ты уехала с ним. Пожалуйста.

— П-почему для тебя это так важно? — ее руки переместились со своей кофты на мою крутку и потянули вниз. Я не был уверен, что она осознавала, что делает. Ей просто нужно было за что-то держаться.

— По многим причинам, — повторил я, наклоняясь ближе к ее лицу. — Клянусь, Плакса, если ты мне не ответишь, я спущусь на этаж ниже и спрошу у этого идиота.

Веки Алисы сомкнулись и она тихонько выдохнула. Я видел, что она ведет свою борьбу. Против меня? Или себя? Она сражалась со своими чувствами также, как и я со своими. Мне не нужно было слышать от нее это, чтобы знать это. Мы вели борьбу против друг друга и оба проигрывали. Я провел большим пальцем по ее скуле, призывая открыть глаза и посмотреть на меня.

— Я не хотела, чтобы он увидел тебя, — прошептала плакса. — Он проследил за мной до Ледового. И я не могла допустить, чтобы он узнал твой секрет. Я знаю, как ты хотел сохранить втайне хоккей. Я не могла позволить ему забрать у тебя это.

То, что этот придурок следил за ней, подняло новую волну злости и я разберусь с ним. Завтра. То, что происходило между нами сейчас, важнее всего.

То, что Алиса переживала за меня, за мой секрет, хлестнуло нежностью по сердцу. Оставляя глубокие рубцы. Шрамы, украшающие ту часть моей души, которая всегда принадлежала ей. Эта девушка. Она была всем, что мне нужно.

Черта, которую я сам провел и так старательно не переходил все эти годы, исчезала. Сердце отбивало набат, когда я склонился над ее лицом, вынуждая смотреть на меня снизу вверх. Я чувствовал ее прерывистое дыхание и пульс, словно маленькая колибри, порхал на ее шее. Такой тонкой и изящной.

— Я хочу тебя поцеловать, — сказал я, выводя узоры пальцами на ее щеках. Я просто не мог перестать ее касаться.

— Ты не должен этого делать, — выдохнула она мне в губы.

— Знаю, — сказал я, продолжая изучать ее лицо так, как давно мечтал. — Но я этого хочу.

Ее глаза смотрели в мои. Страх. Борьба. Нежность. Желание. Плескались в ее серых волнах и я ждал. Надеялся, что она сдастся. Проиграет эту войну, так как это сделал я. Просто перестанет бороться. Ее грудь быстро вздымалась и опускалась. Я продолжал гладить ее по щекам со всей нежностью на которую был способен. Я здесь. Секунды тянулись. Я хотел, чтобы она показал мне, что она хочет того же, что и я.

И когда ее ресницы наконец дрогнули, а веки сомкнулись, я не медлил ни секунды.