Плакса (СИ)

Алексей

Я ожидал намного худшего развития событий, но Светлый лишь сверлил меня недовольным взглядом с тех пор, как мы приехали в спортивный бар. Вообще-то, один раз он все же перестал это делать, когда диктовал официантке свой заказ. А затем его хмурое лицо снова вернулась к прожиганию дыры во мне. Не то, чтобы я из-за этого переживал, просто это было не свойственное ему поведение. Марк был импульсивным и я бы скорее ожидал того, что он мне вмажет, чем будет просто молчать.

— Хватит на меня так пялиться, — не выдержал я. — Если ты думаешь, что меня это должно напугать, то, спешу тебе сообщить — не работает.

— Ты целовался с моей сестрой, — в который раз произнес эту фразу Марк, словно не мог поверить в то, что это правда. — Мне бы следовало втащить тебе за это.

— Но ты этого не сделаешь.

— Я бы не был в этом так уверен на твоем месте.

— Если бы ты хотел это сделать, то мы бы здесь не сидели.

Светлый покачал головой и фыркнул.

— Я не сделал этого только потому, что ты мой друг.

— Я знаю. И ценю это.

Эта была правда. Я ценил его, как одного из самых важных людей в моей жизни. Мы снова погрузились в молчание. Марку нужно было время, чтобы это «переварить» и я не мешал ему. Спустя несколько минут официантка принесла наши заказы и только после Марк со мной заговорил.

— Я чувствую себя хреново. Как будто шайбу уже разыграли, а я еще даже не на льду. И это отстойное чувство, чувак.

— Да, это хреново, — я не знал, что ему сказать. — Мы с Алисой… это сложно. Мы ничего от тебя не скрывали. Просто ты оказался не в том месте не в том времени.

— Господи, я застукал первый поцелуй своей сестры, — Марк брезгливо поморщился. — Я сейчас блевану.

— Не драматизируй. И это не первый ее поцелуй. Если ты забыл, она, как минимум, встречалась с моим братцем.

Воспоминая своего брата рядом с Алисой, я поморщился. То, что он сегодня сделал — проследил за ней. Это было последнее поползновение в его сторону. Если бы у нас были разные родители, я бы давно выбил из него все дерьмо. Но, я все еще пекусь о здоровье отца и мне не хотелось бы подвергать риску его сердце. Ну, думаю, для мамы я в принципе перестал бы существовать. И это не было бы новостью.

— Вот после этого напоминания точно блевану, — Марк подвинул к себе тарелку с картошкой фри и, щедро окунув ее в сырный соус, забросил в рот. — Это какая-то тупая комедия. Моя родная сестра и мой лучший друг.

Марк шутил и это заставило меня выдохнуть. Он не злился. Во всяком случае, не на наш поцелуй. Возможно, это была даже не злость, а шок. Мы застали его врасплох и, скорее всего, он просто не знал, как на это реагировать. Что ж, это хорошие новости. С этим мы справимся.

— По поводу нас с Алисой…

— Для таких разговоров я не захватил с собой резинки и расческу.

— Зачем?

— Чтобы заплетать друг другу косы и делиться секретами.

Я фыркнул.

— Так вот, чем вы с Алисой занимаетесь всю жизнь.

— Да и не завидуй, — Марк показал мне средний палец. — Я серьезно. Мы не будем с тобой говорить о ваших отношениях с Алисой. Мне хватило того, что я увидел.

— Потому что ты будешь сплетничать об этом с ней?

Именно так они бы раньше и поступили. Я уже, кажется, миллион раз упоминал о том, что эти двое были чертовски близки. Я почти не сомневался в том, что Алиса рассказывает ему все. Делился ли с ней всем Марк — ставлю свою любимую клюшку на то, что он любитель с ней посплетничать.

— Потому что это не мое дело. Но я скажу тебе тоже, что и сказал твоему брату — если ты обидишь ее, то тебе придется иметь дело со мной. Даже не смотря на то, что ты мой лучший друг.

— Это меня устраивает, — я протянул ему руку и он, предварительно вытерев руки об салфетку, пожал ее. — Просто чтоб ты знал, однажды ты станешь моим шурином.

Марк застонал и театрально закрыл уши руками.

— Ты, засранец, не произноси при мне больше этих кошмарных слов.

Я рассмеялся. Это был мой друг. Я его не потерял.

Алиса. Привет, дорогой читатель!:)Знаю, немного странно читать зимнюю историю — летом, но, разве у волшебства бывает пора года?)Я писала главу от лица Алисы под песню Coldplay — christmas lights и для погружения в атмосферу, советую тебе сделать тоже самое) Пока я писала эту главу, похихикала от души над этим трио) Надеюсь, Вам они также поднимут настроение Спасибо, что встретился со мной на этих стринцах:*

Я услышала, как входная дверь хлопнула. Это точно была не мама. Когда я ей звонила, она предупредила, что будет дома не раньше полуночи. Я предложила ей свою помощь, но кофейня еще не работает, а в бумажках я не смыслю совсем. Мне нужно было себя чем-то занять, когда Марк с Лешей уехали, чтобы отвлечься.

Поэтому я приготовила заливной пирог из капусты, который Марк нежно любил. Был ли это примирительный жест с моей стороны? Или попытка умаслить брата, я не знала. Но я очень не хотела, чтобы эта ситуация с поцелуем отдалила нас друг от друга еще сильнее.

Как бы я не злилась, не обижалась на Марика, сохранить теплоту в наших отношениях мне важнее. Я хотела выйти из своей комнаты и поговорить с Мариком, но продолжала сидеть на своей кровати. Я слышала, как щелкнул выключатель и спустя несколько секунд в дверь моей комнаты постучали.

Я спрыгнула с кровати и рывком открыла дверь. Марик стоял, всунув одну руку в карманы своих штанов, а другая застыла в воздухе. Он выглядел спокойным. О чем бы они с Лешей не разговаривали, он больше не был зол.

— Давай нарядим елку, — сказал вдруг Марик.

Я знала, что с его стороны это шаг к нашему примирению. В детстве мы любили наряжать елку только вдвоем, не подпуская к этому делу наших родителей. Только мы вдвоем знали, как повесить игрушки так, чтобы нам нравилось. Ладно, если уж быть честной, чтобы мне нравилось. Марик знал, что игрушки в форме сосулек я любила вешать внизу и нигде больше, а снежинки всегда вешались ромбовидной формой, создавая узор, если смотреть на елку издалека. Он всегда послушно исполнял мои приказы: куда я говорила, туда он и вешал. Папа же, исключительно только для того, чтобы подразнить, специально вешал в другое место. В первый раз это было смешно, в другой — забавно, а на третий я разозлилась и расплакалась. От того, что меня не слушались или от того, что мне надоели поддразнивания папы, не знаю. Но тогда Марк повел себя, как и всегда, защитил меня и позвал маму, чтобы она отругала папу. Конечно, папа после этого тысячу раз извинился и даже купил мне еще один подарок на новый год и быстро был мною прощен, но с тех пор елку мы наряжали только вдвоем, а мама с папой либо сидели рядом и наблюдали, либо включали какой-нибудь новогодний фильм и мы переговаривались.

— Достанешь елку и игрушки с кладовой? — спросила я.

— Конечно.

Тысячи эмоций поглощали меня изнутри, пока мы вытаскивали все нужное из кладовой, которая когда-то была нашей с Мариком игровой. Я должна была поговорить с ним о нашей последней ссоре, но не хотела портить момент между нами. Нам нужно было обсудить то, что он видел наш с Лешей поцелуй, но я не знала, с чего начать, потому что сама ничего не понимала.

Мы притащили все нужные вещи в гостиную.

— Какой варвар заклеивал эту коробку, — пытаясь отодрать скотч, чтобы открыть ее, проворчала я.

— Ты, — усмехнулся брат. — И так каждый год.

— Я ненавижу коробки.

— Ты просто ленишься делать все правильно, — Марик достал искусственную елку и начал выпрямлять ветки. — И поэтому каждый раз страдаешь, открывая их.

— Ну, умник, за все эти года ты ни разу не вызвался мне с этим помочь.

— И лишить себя удовольствия наблюдать за твоим ворчаниям? — Марик скептически выгнул свою правую бровь. — Это лучшая часть года.

Я взяла из пакета разноцветную мишуру и бросила ею в брата, чем заслужила его смех. Тепло растеклось по моему телу. Я скучала по своему брату и как же я была счастлива, просто разговаривать с ним, как раньше.

— Ты засранец, — мои губы растянулись в широкой улыбке. — Но я тебя люблю. Ты же знаешь это?

Марик вздохнул и, преодолев между нами расстояние, заключил меня в свои теплые братские объятия.

— Знаю, — он взъерошил мои волосы. — Я тоже тебя люблю, Лисси.

Я крепче прижалась к нему. Никто, кроме него больше не называл меня так.

— Прости, что лезла к тебе с вопросами, когда ты не хотел разговаривать, — кто-то из нас должен был начать этот разговор, так почему бы не мне.

Марк аккуратно взял меня за плечи и немного отстранил от себя, чтобы ему было видно мое лицо.

— Тебе не за что извиняться, Лисси. Это я повел себя как козел и вылил весь свой негатив на тебя. Ты этого не заслужила. Прости меня.

Я еще крепче обняла брата и положила подбородок ему на плечо. Позволяя этому моменту пройти сквозь меня и приютиться в сердце. Несколько секунд мы молчали, а потом Марик прочистил горло и снова заговорил.

— Ты права в том, что я не в порядке, — он вздохнул. — Есть одна девушка и она мне нравится. Черт, ладно, думаю, что я в нее влюблен. Но ей это не нужно. И я не знаю, что мне делать.

Сердце радостно запорхало, услышав то, что сказал Марик. Я предполагала, что его странное поведение было связано с девушкой. Но не давала волю фантазии, потому что Марик никогда не искал серьезных отношений и любви. Но она сама его нашла.

— Спасибо, что поделился со мной, — я погладила его по плечу, показывая свою поддержку. — Эта девушка, она не хочет быть с тобой или ей не нужны отношения?

— Она профессиональный спортсмен и она хочет сосредоточиться на своей карьере.

Я заметила, что на мой вопрос он так и не ответил, умело увильнув.

— Когда-то ты хотел того же, — мягко напомнила я.

— Я и сейчас этого хочу, — горячо заверил меня Марик. — Просто… все сложно.

Я взяла его за предплечья и заглянула в глаза.

— Если ты хочешь эту девушку, значит, она будет твоей. И ей очень повезло, что ты ею заинтересовался. Ты обязательно со всем разберешься. И я буду рядом, если понадоблюсь.

Марик снова взъерошил мои волосы и поцеловал меня в лоб.

— Должен ли я спросить насчет тебя и Лиса? Раз уж у нас тут разговоры по душам.

Я закатила глаза и дала ему щелбан, а после, выпутавшись из его объятий, вернулась к разбору игрушек. Я не знала, что могла бы сказать ему о нас с Алексеем. Мы не вместе. Между нами всего лишь один поцелуй и миллион сомнений. Может ли это быть началом чего-то прекрасного? Посмотрим.

— Лисси? — позвал Марик.

— Я думаю, что влюблена в него, — призналась я и посмотрела брату в глаза. — Этого никогда не должно было случиться, но болезнь дяди Володи нас каким-то образом сблизила и вот мы здесь. И это все так сложно, — повторила я его фразу.

— Не хочется выступать в роли Гузеевой, но…

— О, заткнись, — перебила я его.

Марк улыбнулся.

— Лис назвал меня будущим шурином.

— Не нужно было мне это говорить! — недовольно вскрикнула я. — Это должно было остаться между вами! Что мне теперь делать с этой информацией?

— Выбирать платье невесты? — расхохотался Марик. — Или что там еще нужно. Визажиста, стилиста, фотографа?

Пока я искала, чем бы запустить в его нахальную рожу, Марик всунул мне в руки коробку с игрушками.

— Меньше слов — больше дела.

— Ты сплетник, худший из всех, — проходя мимо него к елке, сказала я.

— Это не сплетни, а правда из уст в уста. Какого хрена я сплетник? Это людям нужно думать, что нужно говорить, а что нет. И раз уж на то пошло, я думаю, он точно знал, что я тебе передам его слова. И хотел этого.

— Это не отменяет того, что ты любитель почесать языком.

Марик махнул рукой и не стал мне ничего отвечать. Перепираться мы с ним могли бесконечно. Но я все равно словила себя на том, что искренняя улыбка играла на моих губах.

Марик включил телевизор и поставил плейлист с новогодней музыкой, погружая нас в особую зимнюю атмосферу. Из динамиков раздалось легкое звучание пианино, а за ним и мягкий мужской голос окутал комнату.

Мурашки побежали по моему телу, когда я выглянула в окно. Снежинки крупными хлопьями ударялись о стекло, словно озорные дети стучались к нам в гости, а затем, словно испугавшись, что их поймают с поличным, уносились прочь.

И это было то самое мгновение, когда все вокруг замедлилось и я, замерев на несколько ударов своего сердца, погрузилась в новогоднюю атмосферу. Каждой клеточкой своего тела, каждой гуляющей по нему мурашкой, я была здесь и сейчас, чувствуя этот прекрасный момент.

Мы вешали игрушки, подпевали песням и дурачились. Мишура была разбросана по всей комнате, а наш смех отскакивал от стен и возвращался к нам. Так тепло и спокойно мне не было давно.

Марик нацепил на себя шапку деда мороза, а мне досталась моя детская диадема, которая из-за своего размера, еле держалась на моей голове.

— Это тебе вместо фаты, — Марик нацепил на корону длинный серебристый дождик, улыбаясь, как Чеширский кот.

— Ой, заткнись, — я потянулась к нему, чтобы отвесить подзатыльник, но он увернулся и показал мне язык.

Прямо сейчас. Здесь. Я была счастлива.