Плакса (СИ)

Леша

Большие серые глаза смотрели на меня с ожиданием. Я хотел ей рассказать, но не собирался портить этот чудесный вечер этим. Но, когда она начала благодарить меня за то, что я есть, дальше держать в себе это было невозможно. Ей не за что меня благодарить и она заслуживает знать, кто виноват в их проблемах. Я взглянул вперед: ребята расположились на самой дальней скамейке, разговаривая и не обращая на нас никакого внимания. Это хорошо. Не самый лучший момент, чтобы вести такой разговор, но другого у нас нет.

— Вашу кофейню закрыли из-за меня.

Ну, вот, я это произнес.

— Что?

Алиса захлопала глазами и нахмурилась, словно ожидала услышать совсем другое.

— Мать Марины подкупила пожарного инспектора, чтобы он закрыл Утопию.

Алиса внимательно вглядывалась мне в лицо, словно ища подтверждение моим словам.

— Но, почему?

Я усмехнулся.

— Потому что я мудак, бросивший ее дочь?

— Не говори так, — Алиса протянула свою маленькую руку к моей, легонько сжимая. — Это не твоя вина.

С моих губ сорвался смешок.

— Моя. И мне очень жаль, что из-за этого пострадала твоя семья. Я решу этот вопрос, обещаю. Я позабочусь о том, чтобы в ближайшие дни твоей маме разрешили снова открыть ее.

— Перестань, — Алиса сильнее вцепилась в мою руку, явно начиная злиться. — Это не твоя вина. Ты не отвечаешь за поступки других людей.

Я хотел расцеловать свою девушку за то, какая она, блять, идеальная. И моя. Вся. От макушки до пят. Со своими большими серыми глазами, вытряхивающие из меня всю душу, каждый раз, когда она смотрит на меня. Даже сейчас, когда я так облажался, она злиться не на меня, а на то, что я на себя наговариваю. Я не заслуживаю эту девушку. Никто в мире не заслуживает.

— Прости меня, — сказал я, глядя прямо в глаза. — Я все исправлю.

Алиса быстро замотала головой, а затем, преодолев между нами расстояние, снова прижалась ко мне.

— Ты не должен ничего исправлять. Это отвратительно, что эта женщина сделала такую гадость и это на ее совести. Мама с папой разберутся с этим. Ты же знаешь, что папа не последний человек в городе.

— Но…

— Нет. Если ты еще раз скажешь, что это твоя вина, то, клянусь, я тебя ударю.

В подтверждение своих слов, она легонько стукнула меня кулаком по спине.

— Я же молчал.

— Это чтобы ты понял серьезность моих угроз.

Улыбка, которая началась не с губ, как это обычно бывает, а с самого сердца, превратилась в усмешку. Часть меня испытала облегчение, но какая-то часть не верила, что Алиса после этого будет продолжать меня обнимать. Я не хотел говорить ей, потому что боялся реакции на мои слова. Но Алиса отреагировала так, как свойственно только ей. Моей маленькой заботливой девочке.

— Ты правда на меня не злишься? — я покрепче прижал ее к себе.

Мне просто нужно было чувствовать ее.

— На тебя — нет, — ее голос звучал на уровне моей груди, там где билось мое сердце. Вибрация ее нежного голоса приятно согревала его. — Но я жду рассказ всей истории. И нужно рассказать маме, так она быстрее решит этот вопрос.

— Я расскажу тебе все. И ты права, нам нужно рассказать все тете Але.

— Нам? — она подняла голову вверх, вглядываясь в мое лицо.

— Нам, — подтвердил я. — Если только ты не хочешь рассказывать своей маме о нас…

— Я хочу, — уверенность в ее взгляде не оставляла ни капли сомнений. — Но нужно попросить маму ничего не говорить твоей семье. Если Ваня узнает, то он догадается, почему я на самом деле была во дворце и тогда твоя тайна…

— Это неважно, — я прервал ее. — С ним я разберусь.

— Мы это уже обсуждали. Я не хочу, чтобы из-за меня ваши, и без того поганые отношения, стали еще хуже.

Я снял с правой руки перчатку. Мне срочно нужно было коснуться Плаксы, просто почувствовать ее кожей. Опустив руку на ее щеку, я провел большим пальцем по ней в успокаивающем жесте.

— Лисичка, ты, несомненно, самый главный человек в моей жизни, но, ты не можешь взваливать на свои хрупкие плечи ответственности за мои отношения с братом. Они такие, потому что мы всю жизнь двигались в этом направлении. Так что, за это отвечаем только мы с ним. И мне чертовски приятно, что ты обо мне заботишься, но это не стоит твоих переживаний.

Алиса приоткрыла губы, чтобы что-то ответить мне, но я не мешкая ни секунды, поцеловал ее. Я так давно этого хотел, из последних сил сохраняя остатки порядочности и выполняя ее просьбу — не целовать.

Как она могла даже допустить мысль, что я не хочу ее целовать? Когда я буквально думаю об этом каждый раз, когда она улыбается. Или заправляет за уши свои прекрасные волосы. Или когда сидит в моем доме с конспектом на руках, поглаживая за ухом мою собаку. Каждый раз, когда она делает взмах своими длинными ресницами, мне хочется поцеловать каждую из них.

И сейчас, наконец, я могу это сделать. Я не хочу углублять поцелуй, поэтому целую ее с такой нежностью, о которой раньше не подозревал. Алиса цепляется руками за низ моего пуховика и ее тело сильнее прижимается к моему в поисках еще более тесного контакта. Я отрываюсь от ее губ и целую в скулу, а затем рядом с ухом. Еле слышный вздох срывается с ее губ и она немного поворачивает голову, чтобы снова встретиться с моими губами. На улице минут 17, но мне плевать. Тепло, исходящее от моего горящего, из-за любви к этой девушке, сердца, согревает. Губы Алисы мягкие и такие податливые, словно мечта. И это мечта стала моей реальностью.