Плакса (СИ)

Алисе 20 лет

Утром я проснулась от того, что кто-то настойчиво истерзал кнопку нашего дверного звонка и стучал кулаком по двери. Я быстренько вскочила с кровати и побежала открывать дверь. Мельком взглянув в глазок, увидела там заплаканное лицо Мишки:

— Что случилось? — открывая дверь, спросила я.

— Пойдем скорее к нам, — шмыгая носом, мальчик схватил меня за руку и потащил к выходу.

Я быстренько взяла ключ с полочки и закрыла дверь. Тревога заструилась по моим венам, заставляя кровь бежать быстрее, а сердце стучать, как набат. Мы за секунду оказались этажом ниже и влетели в квартиру Лисовских.

В воздухе витал стойкий запах лекарств, а из гостиной доносился женский плач. Мишка остановился в холле и отпустил мою руку:

— Иди, пожалуйста, — прошептал он.

Я сжала его руку и отпустила. Сердце грозилось выпрыгнуть из груди. Ему было почти 14 и он всегда казался мне уже взрослым парнем, но видя сейчас его перепуганное заплаканное лицо, я поняла, что он совсем еще ребенок. Испуганный и беззащитный. Мне было страшно входить в гостиную, я понимала, что случилось нечто плохое, но я впилась ногтями в ладонь и прошла внутрь.

На диване, свернувшись калачиком, рыдала тетя Лена. На стеклянном журнальном столике были разбросаны какие-то баночки и пластинки с лекарством, а на ковре скомканные, пропитанные слезами, бумажные салфетки.

— Теть Лен, это я, Алиса, — присев у ее ног, сказала я. — Что случилось?

Кажется, она меня даже не слышала. Она продолжала рыдать, глядя прямо перед собой. Я встала с дивана и сходила за стаканом воды, потом вернулась обратно и присела на корточки перед ее лицом.

— Теть Лен, пожалуйста, попейте воды, — я дрожащими руками поднесла стакан к ее губам и аккуратно наклонила его.

Как только вода добралась до теть Лениных губ, она с жадностью начала ее глотать, а ее рыдания стали затихать. Пока она делала глотки воды, я погладила ее по волосам. Когда она допила, я сходила и набрала еще один стакан. Рыдания превратились в рваные вдохи, но она продолжала молчать.

С каждой секундой мне становилось все больше не по себе. Я никогда и никого не видела в таком состоянии и не знала, что с этим делать, как помочь. Но чувствовала, если с тетей Леной так плохо, случилось что-то ужасное.

— Может позвонить маме? — мягко спросила я.

Тетя Лена отрицательно покачала головой и, поставив стакан на столик, легла обратно на диван. Ее стало трясти и я взяла с кресла плед, чтобы укрыть ее. Я не знала, что еще я могу сделать для нее. Меня саму начинало потряхивать от страха.

— Володе стало плохо вчера, — слабым и охрипшим от долгих рыданий голосом, сказала тетя Лена. — Пришел домой взвинченный, а потом вдруг схватился за сердце и упал.

Ее губы снова начали дрожать и я протянула ей стакан с водой. Тетя Лена снова сделала пару глотков воды, всеми силами стараясь сохранять спокойствие и не разрыдаться вновь.

— Приехала скорая, его забрали в тяжелом состоянии, — ее голос сильно дрожал. — Врачи сказали, что это ишемический инсульт. Он… мой Володя…

Тетя Лена снова зарыдала, не сдерживаясь, в голос. Я присела на корточки рядом с ней и принялась успокаивающе гладить. Мама всегда так делала, когда я плакала. Я пыталась успокоить тетю Лену, но по моей коже бежал страх, что дяди Володи уже с нами нет. Ледяной ужас от этой мысли сковал мой разум и я боялась услышать, что скажет тетя Лена дальше. Меня трясло, но я пыталась это скрыть, чтобы быть опорой для тети Лены.

— Теть Лен, дядя Володя он что, он…

— Нет! Нет-нет-нет! — с сумасшедшей скоростью затрясла головой женщина. Резинка соскользнула с ее густых, каштановых волос и они рассыпались в хаотичном беспорядке по ее плечам. — Он жив!

Я почувствовала, как с моих плеч упала гора и облегченный выдох сорвался с губ.

— Но он в коме, — всхлипнула тетя Лена. — Врачи сказали, что удалили тромб и операция прошла успешно, но так бывает… Сказали, что если через 48 часов он не придет в себя, то шансы на выживание значительно снизятся.

— Все будет хорошо, — сжимая руку тети Лены, сказала я. — Дядя Володя выкарабкается, он очень сильный.

Слезы струились по лицу женщины, она их вытерла ладонью и попыталась мне улыбнуться. Ей было очень тяжело и, мне кажется, прямо сейчас она рассыпалась на части.

— Тетя Лена, знаю, вам сейчас очень тяжело, но, нужно постараться взять себя в руки, ради детей, — я продолжала гладить ее по руке. — С дядей Володей все будет хорошо, а вам нужно отдохнуть.

Я взяла со столика бутылочку валерьянки и накапала в крышечку столько капель, сколько было написано в инструкции к применению, протянула ей успокоительное и стакан с водой.

— Выпейте, вам нужно успокоиться.

Тетя Лена отрицательно покачала головой.

— Пожалуйста, — со всей мольбой в голосе, на которую я была способна, произнесла я.

Дрожащими руками она взяла у меня капли, выпила их, а затем запила глотком воды. Ее все еще трясло и я плотнее укутала ее в плед.

— Через пару минут вам станет полегче, а потом постарайтесь уснуть, — сказала я. — Я присмотрю за Мишей, не волнуйтесь. А где Маруся?

— У…у бабушки, — дрожа всем телом и стуча зубами, ответила тетя Лена.

— Они знают, что дядя Володя в больнице?

— Нет. Только ты.

Это было неправильно. Тете Лене нужна поддержка всей семьи и близких, Алексей и Ваня уже взрослые и должны быть здесь, рядом с мамой. Быть ей надежным плечом.

— Нужно сказать Алексею и Ване…

— Нет, Ваня сорвется с учебы и тут же примчится, не хочу его дергать, — сжимая мою руку, сказала тетя Лена. — Пообещай, что не будешь ему звонить.

Я засомневалась, но кивнула. Про Алексея она ничего не сказала.

— Я позвоню своей маме и расскажу ей все, — сказала я. — Вам нужен кто-то рядом. Вы не должны справляться с этим в одиночку. И это не обсуждается.

Тетя Лена слабо кивнула, соглашаясь.

— Спасибо, Алиса.

Я просидела рядом с тетей Леной еще несколько минут, прежде, чем она медленно провалилась в сон. Я вышла из гостиной в ванную и, первым делом, набрала маму. Она взяла трубку почти сразу же и я все ей рассказала. Она пообещала приехать через полчаса. Я отключила звонок и умылась.

Дядя Володя был уверенный в себе, строгий мужчина. Он умело вел бизнес и шел по жизни уверенно. Он любил свою жену и детей, всегда отдавая им всего себя, когда выдавались свободные деньки. Он был хорошим отцом и замечательным мужем. Человеком, на которого хотелось равняться. И я его любила, как второго отца, которым он мне никогда не был. Глаза начало щипать и по щекам потекли горячие слезы. Дядя Володя был клеем этой семьи — стойким, сильным и надежным. Если с ним что-то случиться, все полетит к чертям.

Я включила воду и начала умывать лицо, пытаясь сдержать рвущиеся рыдания. Грудь сжалась от боли, мешая делать вдох. Соберись, Алиса, только не хватало еще тебе провалиться в истерику. Все будет хорошо. Дядя Володя сильный и со всем справится. Я до боли прикусила нижнюю губу, чтобы заглушить рвущийся наружу страх за будущее родных мне людей.

Внезапно дверь в ванную распахнулась и передо мной появилась широкоплечая фигура Алексея.

На нем была синяя спортивная футболка, подчеркивающая его спортивное тело и такого же цвета шорты. Я подняла на него свой взгляд, не веря в то, кто именно передо мной стоит. Мы не виделись два года и за это время он немного изменился: его черты лица стали еще острее, плечи шире, а подбородок покрывала легкая щетина, делая его более взрослым, чем есть на самом деле.

— Привет, — прошептала я. — Хорошо, что ты приехал.

В один шаг преодолев между нами расстояние, он притянул меня к себе и я уткнулась лбом в его грудь. Одной рукой обнимая меня за плечи, другой он закрыл дверь в ванную, а затем опустил мне ее на голову, гладя по волосам. Не знаю, кому эти объятия были нужнее: мне или ему.

— Не плачь, — приказал он. — С отцом все будет хорошо.

— Я знаю, — прошептала я, опешив от его близости.

Раньше мы никогда не обнимались, не пожимали друг другу рук и вообще, не касались друг друга без надобности. Обнимать его сейчас казалось чем-то неестественным, странным и в тоже время, самой правильной вещью на земле. Хоть он этого не покажет и никогда не признается, я видела в его глазах, что он был напуган и, видимо, он нашел утешение во мне. Как в единственном человеке, который сейчас был рядом с ним.

— Я уже и забыл, какая ты плакса.

Мне хотелось огрызнуться на него в ответ за то, что он снова назвал меня этим идиотским прозвищем, но, как только я подняла голову и встретилась с ним взглядом, все слова улетучились из моей головы. Он пытался втянуть меня в подшучивания, потому что для него это была возможность переключится и, раз ему это нужно, я подыграю.

— А ты все еще не можешь запомнить, что меня зовут Алиса.

— Плакса подходит тебе больше.

Я фыркнула и, выскользнув из его объятий, отступила на шаг назад.

— А тебе больше подходит — наглец, но твои родители почему-то нарекли тебя Алексеем, так что…

Он выдохнул и покачал головой.

— Спасибо, что ты здесь и что помогла маме.

Я пожала плечами.

— Мы друг другу не чужие люди. Ты же знаешь, вы мне как родные.

Он кивнул, а затем опустил крышку унитаза и сел на него сверху, оперившись локтями о колени.

— Мелкий позвонил мне около часа назад и я примчался так быстро, как только мог. Он толком ничего не объяснил, захлебывался слезами и просил приехать, — он провел рукой по волосам и снова покачал головой. — Я попросил сходить к вам домой и позвать тетю Алю, но, хорошо, что дома была хотя бы ты. Мне было спокойнее за Мишку и маму, зная, что ты рядом.

Я чувствовала себя неловко. Алексей еще никогда не был со мной таким искренним и я не знала, как мне себя вести.

— Моя мама тоже скоро приедет и она будет с тетей Леной столько, сколько нужно.

Алексей кивнул.

— Ты уже знаешь, что случилось? — спросила я у него. — Твоя мама сказала, что у дяди Володи был инсульт и сейчас он в коме.

— Это мне написал Мишка, когда я был в пути сюда. Видимо, он вас с мамой подслушал.

Я кивнула. Мишка был очень напуган и, думаю, ему тоже хотелось узнать, что случилось. Будь я в похожей ситуации, поступила бы точно также. У меня сжимается от одной только мысли о том, что пережил ребенок за это утро.

— Что будем делать? — спросила я у Алексея.

— Я поеду в больницу, все разузнаю, а ты, пожалуйста, останься здесь и присмотри за мамой и мелким.

Что ж, это был хоть какой-то план, вот только:

— Откуда ты знаешь в какую больницу ехать? Твоя мама мне не говорила этого.

— А какая самая лучшая в городе?

Он был прав. Вряд ли дядю Володю отвезли в первую попавшуюся, скорее всего тетя Лена приказала везти их в самую лучшую больницу нашего города. Средства для этого у них были. Алексей подошел к раковине, включил кран и набрал полные ладони воды, а затем пару раз умылся. Взял с крючка полотенце, вытер лицо и посмотрел в зеркало. Все это время я молча следила за его движениями и, когда наши глаза встретились, я едва заметно кивнула головой, давая понять, что все будет хорошо.

Мы вышли из ванной комнаты как раз в тот момент, когда в квартиру зашла мама, дверь была не заперта. Никто из нас даже не удосужился ее проверить.

Мама крепко обняла Алексея, а затем тот покинул квартиру. Мишки нигде не было видно, поэтому я пошла в его комнату, а мама — в гостиную.

Мальчик сидел за своим компьютером и листал семейные фотографии. Если он и услышал меня, то не подал виду. Я подошла к его компьютерному креслу и положила руку на плечо. Он даже не повернулся в мою сторону.

— Эта фотография с последнего Нового Года, — сказал он мне.

На ней была изображена вся семья Лисовских. Дядя Володя и Алексей стояли по обе стороны от красиво наряженной елки, Ваня и Мишка присели на корточки по центру елки и широко улыбались. Тетя лена сидела на полу, а в кольце ее рук была Маруська, которая скорчила рожицу в камеру. От фотографии веяло теплом и любовью. Их семья была очень дружной.

— С папой все будет хорошо, — я погладила Мишку по голове. — Он вас очень любит.

Мишка шмыгнул носом и щелкнул мышкой, появилась следующая фотография. Это было старое фото, с нашего совместного выходного. Мы тогда двумя семьями поехали к нам на дачу на все выходные. Это тоже было в августе, у дяди Володи и моего папы выдались выходные и наши мамы решили проводить лето вкусным шашлыком у нас на даче.

На фотографии дядя Володя стоял с шампурам, полными шашлыка, в руках, в забавной сомбреро серебряного цвета, которую папа где-то откопал и напялил на дядю Володю. Со счастливой улыбкой он прижимал к себе широко улыбающуюся тетю Лену. Они выглядели очень счастливыми. На заднем фоне фотографии я сидела на пенечке с ромашкой в руке и, как сейчас помню, увлеченно гадала, любит ли меня Ваня. Нам тогда, кажется, было по 13 лет. А потом пришел Алексей и начал меня изводить своими шутками и я, вконец разозлившись на него, сорвала недалеко растущую крапиву и начала бегать за ним. Тогда я очень сильно обстрекала руку, но виду не подала и полночи промучилась от ужасного желания расчесать руку. Все из-за дурацкого Алексея. Догнать я его так и не смогла, зато на завтраке, когда он приподнялся со своего садового стульчика, чтобы положить себе кусочек шашлыка в тарелку, я быстренько подсунула под него свежую крапиву. Он сел и сразу ничего не почувствовал, но когда она дотронулась до его оголенной кожи бедра, он подскочил и развернул на себя клюквенный морс. Он выглядел таким разъяренным и я тогда даже побоялась, что он мне что-то сделает. За столом все посмеялись с его нелепости и он выскочил как ужаленный, не появляясь на виду до тех пор, пока мы не засобирались домой.

— Папа всегда говорил мне, что я должен защищать маму и сестру, — сказал Миша, листая фотографии. — А я не знаю, как мне сейчас это делать.

— Просто быть рядом с мамой.

Он помотал головой:

— Меня она не послушала, а когда пришла ты, то ей сразу стало спокойнее. Я — плохой защитник.

Я развернула кресло так, чтобы Мишка оказался ко мне лицом и присела на корточки, чтобы наши глаза были друг напротив друга:

— Ты — самый лучший сын и защитник, которого только можно пожелать, — я аккуратно взяла его за плечи. — У твоей мамы случился нервный срыв и она успокоилась только когда я дала ей нужные лекарства, понимаешь?

Он кивнул. Но я не была уверена, что он меня понял.

— Когда я вырасту, стану врачом, чтобы всегда защищать свою семью.

Мое сердце сжалось, глядя на этого маленького мужчину, который так отчаянно переживал за свою семью. Я погладила его по волосам, а затем поцеловала в лоб. Некоторые мальчики в возрасте Миши не позволили бы мне такую нежность в их адрес, но тетя Лена воспитала своих сыновей в любви и ласке, поэтому для них проявление теплых чувств было абсолютно нормальной вещью. Ни Ваня, ни Миша, никогда не стеснялись говорить о своих чувствах, хотя многие в нашем обществе, могут счесть это не мужественным. Мне же это всегда нравилось.

— Ты будешь замечательным врачом, — заверила его я. — Расскажешь мне, как давно ты дома?

Миша кивнул и начал рассказывать. Родители отправили на пару дней их с Марусей к бабушке Тане, та очень соскучилась по внукам и просила привезти. Маруся с радостью согласилась поехать, а вот Миша ехать не хотел и родителям пришлось его долго уговаривать и тот согласился, но с условием, что ему разрешат взять с собой его игровую приставку. Родители согласились и уже вечером он и Маруся были у бабушки. После бурной встречи, зацелованные от головы до пят, бабушка Таня принялась откармливать любимых внуков оладьями с клубничным вареньем. Так они за столом и просидели несколько часов, разговаривая и жуя оладья. После, бабушка отвела Марусю в ванную умываться, так как она ухитрилась заляпать вареньем волосы, а сам Миша принялся подключать приставку к телевизору. Когда все провода были подключены, оказалось, что он не взял игровой диск. Ехать домой на городском транспорте за диском было уже поздно, поэтому он решил съездить сутра.

На следующий день, после завтрака, бабушка вызвала такси и пыталась дозвониться до мамы, но она была вне зоны доступа. Когда Миша зашел в квартиру и услышал плачь мамы, то сразу же побежал в гостиную, пытался с ней поговорить, но она только плакала. Дома больше никого не было, поэтому он позвонил старшему брату и все рассказал, тот обещал приехать как можно быстрее и сказал сходить за моей мамой.

— Папа ведь поправиться? — спросил Миша, закончив свой рассказ.

— Обязательно.

Я не знала, чем себя занять и как я еще могу быть полезна. Я вышла из комнаты, проверить, как там мама и тетя Лена. Из гостиной доносились тихие разговоры и всхлипы, видимо, тетя Лена проснулась. Я не хотела им мешать, поэтому вернулась в комнату Мишки и предложила ему что-нибудь посмотреть. Он охотно согласился и включил какое-то свое любимое шоу про роботов. Я его ниразу не смотрела, но Мишке оно нравилось, значит, его это должно было немного успокоить.

Мы удобно устроились на его кровати и Мишка мне постоянно что-то объяснял и говорил. Я кивала, иногда сама что-то спрашивала, создавая мнимую вовлеченность. Но мыслями я была не здесь. Алексей уехал в больницу и я ждала от него вестей. Мы договорились быть на связи, но я только сейчас поняла, что его номера у меня нет. Оставалось только ждать, когда он вернется или позвонит тете Лене.

Прошло, наверное, пару часов, когда в комнату Миши вошла моя мама и кивком головы позвала меня к себе. Мальчик уснул за просмотром шоу, а я сделал звук немного тише, укрыла его одеялом и осталась рядом.

Я аккуратно встала с кровати, чтобы не разбудить Мишку и вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.

— Мы с Леной уедем сейчас в больницу, Лешенька позвонил, сказал, что их ненадолго впустят в реанимацию к Володе, — мама тяжело вздохнула и выдохнула, словно, собираясь с силами. — Лена всю ночь просидела в коридоре больницы, но ей так и не разрешили увидеть мужа, отправили домой под утро. Хорошо, что Миша забежал домой, иначе она одна бы тут сума сошла…

— Почему она никому не сказала, не позвонила?

— Догадок может быть много, лисенок, но сейчас мы тревожить ее этими расспросами не будем, — мама взяла меня за руку. — Сейчас мама Лены привезет Марусю, побудешь с детьми? А мы втроем поедем в больницу.

— Конечно.

Мы с мамой вошли в гостиную. Тети Лены нигде не было и мама сказала, что она в ванной приводит себя в порядок. Я собрала с пола помятые салфетки, а мама убрала со стола таблетки и открыла окно, чтобы больничный запах выветрился. Маруся абсолютно точно не вкурсе, что происходит и не нужно пугать ее.

Я до сих пор не могла поверить в происходящее. Кажется, все это один большой страшный сон. Почему дядя Володя в коме? Как так случилось, что сорокаоднолетнего мужчину, здорового, энергичного, так подкосило? Думать о том, что будет с их семьей, если дядя Володя не выкарабкается, я себе запрещала. Отгоняла эти дурные мысли, как могла. Выталкивала за дверь, но они пытались пролезть в окно. Закрывала окна, а они пролазили через щелочки. Правда была в том, что неизвестность страшит и в такие моменты, почему-то, в голову лезут самые ужасные мысли.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я достала свой мобильный и написала Марику:

Я: «Дядя Володя в реанимации, у него был инсульт и он не приходит в себя. Мне страшно(»

Знаю, тетя Лена просила никому не говорить, но, когда мне плохо, я всегда ищу поддержки первым делом у Марика. Он сейчас мне очень нужен. Конечно, он не отвечает мне сразу и от этого мне становится еще тоскливее. Сейчас не время тренировки и я понятия не имею, чем он сейчас занят, почему не отвечает. Быть может гуляет с друзьями? Или девушкой? Он ничего не говорил о том, есть ли у него кто-нибудь, но вдруг появился, а я не знаю? Раньше мы всем делились с друг другом, но сейчас… не знаю, так ли это еще.

Татьяна Святославовна привезла Марусю, как раз в тот момент, когда я печатала Марику еще одно сообщение. Они вошли в дом и, как только малышка увидела меня, радостно взвизгнула и бросилась ко мне. Я присела на корточки и раскинула руки, впуская ее в мои объятия.

— Алиса, ты здесь! Я так по тебе скучала!

— И я по тебе, малышка.

Эта была чистая правда. Я любила эту девочку, как свою младшую сестру, которой у меня никогда не было. Марусе совсем недавно исполнилось 11 лет, она была шустрой малышкой, ничего не боялась и очень много болтала. Она была солнышком, согревающим и заряжающим все вокруг.

— А я теперь умею рисовать портреты, — похвасталась она мне. — Хочешь, я тебя нарисую?

— Спрашиваешь еще, — Маруся взяла меня за руку и потащила в свою комнату. Только на полпути, я сообразила, что так ничего не сказала ее бабушке. — Здравствуйте, Татьяна Святославовна.

— Здравствуй, Алиса, — сдержанно отозвалась пожилая женщина.

Вот и все, что мы друг другу сказали. Не знаю, по какой причине, но я чувствовала, что этой женщине я не нравлюсь. Да и вся наша семья тоже. Когда мы пересекались на дне рождении тети Лены, она всегда нас сторонилась, словно мы могли заразить ее бубонной чумой.

Когда она узнала, что мы с Ваней встречаемся, то она позвонила ему и попросила приехать. Я не знаю, о чем они разговаривали, Ваня мне так и не признался, но он был очень зол и мы в тот день поссорились из-за очередного пустяка.

В общем, мы старались игнорировать друг друга и ограничиваться лишь вежливым приветствием при встречах.

Маруся ввела меня в свою комнату и закрыла дверь.

— Садись, — приказала она мне, указывая на маленький детский стульчик и я послушно села. — Теперь не двигайся, я буду тебя рисовать.

Она взяла со своего письменного стола альбом для рисования и пачку цветных карандашей и, положив это все на пол, легла на живот.

— Постарайся моргать как можно реже, — потребовала она. — Иначе выйдет не похоже.

— Сделаю все, то в моих силах, — пообещала я, не скрывая улыбки.

— И не улыбайся! Я еще не умею рисовать морщинки!

Я сделала серьезное лицо.

— Так хорошо?

Маруся несколько секунд разглядывала меня, а затем, тяжело вздохнув, пожала плечами:

— Ты — красивая.

Я со всех сил старалась не рассмеяться, но у меня это не вышло. Эта малышка просто чудо.

— Не смейся, иначе получишься некрасивой!

— Прошу прощения, товарищ художник, продолжайте.

Маруся одной ручкой подперла подбородок, а другой принялась рисовать мой портрет. Я услышала, как хлопнула входная дверь, видимо, взрослые уехали в больницу. Маруся, кажется, была так увлечена рисунком, что даже забыла про свою маму. Наверное, в нашей ситуации это только к лучшему.

— Как у тебя дела в художественной школе? — спросила я Марусю.

Сейчас был конец августа и дети были на каникулах. Маруся отдыхала 2 месяца от учебы, но пару недель назад снова начала ходить в свою художественную школу.

— Хорошо, — не отрывая глаз от листа бумаги, отозвалась малышка. — Там весело и я гуляю со своими подружками. У Алены новый набор гуаши, такой большой-большой и мы смешиваем цвета друг с другом. Это тааак прикольно.

— Звучит интересно.

— Да, это очень интересно, — с энтузиазмом закивала головой Маруся и посмотрела на меня. — Хочешь я как-нибудь тебя с собой возьму и покажу, что у нас получилось? Иногда выходят некрасивые цвета, а иногда — такие классные, что их хочется съесть!

Я улыбнулась. С Марусей было легко болтать.

— Но вы же их не едите?

Она уставилась на меня и покрутила пальцем у виска.

— Конечно, нет! Они не вкусные!

— А откуда ты тогда знаешь, что они не вкусные?

Маруся немного покраснела и снова уткнулась взглядом в свой рисунок. И это было одновременно так мило и смешно, что я не сдержалась и добавила:

— Вот, что действительно не вкусно — это пластилин. Настоящая гадость.

Девочка с интересом посмотрела на меня.

— Ты ела пластилин?

— Да, я была чуть младше тебя и мне было интересно, какой он на вкус.

— Круто! — в глазах Маруси читалось восхищение. — Но больше так не делай.

— Не буду.

Маруся снова принялась за мой портрет, прикусив при этом кончик своего языка. Она была полностью поглощена рисованием, поэтому, когда мой телефон завибрировал, я достала его из кармана и прочитала входящее сообщение от брата:

Марик: «Жесть. Все будет хорошо, Лисси, я уверен. Держи меня в курсе.»

Я быстренько напечатала ответ:

Я: «Мама вместе с тетей Леной уехали в больницу, там сейчас Алексей.»

Сначала я хотела написать брату, что ему нужно позвонить своему другу и поддержать его, потому что он, определенно был не в порядке, но передумала. Это казалось слишком личным и мне от чего-то не хотелось, чтобы Марик думал о том, что я за него переживаю.

«Я с Мишей и Марусей у них дома. Мелкая ничего не знает, а Мишка расклеился. Это все кажется каким-то сном»

Я отправила сообщение.

— Алиса, ты должна сидеть ровно! — увидев, что я сижу в телефоне, приказала Маруся.

— Прости, Маруся, мне Марик написал и я не могу ему не отвечать.

— Почему?

— Потому что мы с ним очень редко общаемся и я по нему скучаю.

Малышка вздохнула.

— Ладно, можешь ему писать, — разрешила она. — Но только если рисунок получится не похож, то это потому что ты не сидела ровно!

— Договорились.

Я снова перевела взгляд на телефон и увидела, что Марк уже ответил:

Марик: «Дерьмо случается. Но я уверен, что все обойдется. Как у тебя дела?»

Я задумалась, не зная, как ему ответить на этот вопрос. Мне нужно было рассказать ему, что я встретила его друзей и один из них пригласил меня на свидание. Рассказать, что мое сердце разрывается сейчас от печали за самых близких нашей семье людей. Но разве можно все свои чувства вместить в сообщение? А если и так, то получу ли я от Марка ту поддержку, в которой я сейчас нуждаюсь или он снова пропадет на несколько часов, а когда вернется в сеть — мне это будет уже не нужно? Ответа на этот вопрос у меня нет, но и узнавать не хочется. Ведь если он снова исчезнет из сети, так до конца меня и не выслушав, это заденет меня сильнее, чем обычно. Поэтому я просто написала:

Я: «Стараюсь не думать о плохом. А ты там как?»

Сообщение прочитано сразу же.

Марик: «Устал, как собака, но скоро буду дома и это чертовски радует. Могу тебя сейчас набрать?»

Хотела ли я поговорить с братом? Конечно. Но при Марусе разговора, как такового не вышло бы, а оставлять ее одну мне не хочется. Я тяжело вздыхаю и печатаю ответ:

Я: «Сейчас не могу(Но я бы очень хотела с тобой поговорить, мне так много чего тебе нужно рассказать»

Марик: «Мне тоже. В другой раз тогда. Я позвоню Лису, спрошу как он. Думаю теперь ему не до своего дня рождения»

А я об этом даже не подумала. Через пару недель он должен был отмечать свой день рождения в одном из самых крутых баров в нашем городе. Конечно, меня никто не приглашал. Это я знала от Марика. Но, в сложившейся ситуации, не думаю, что Алексея все еще заботит его день рождения. Даже если… Когда дядя Володя придет в себя, то вряд ли его так скоро выпишут. Я не много знаю об инсультах, но точно уверена, что востановление будет не быстрым. Как бы то нибыло, самое главное, чтобы дядя Володя поправился, а остальное неважно.