По дороге разочарований…

Глава 18

18

Пирс, на котором я пришвартовался, был совершенно пуст, да и по словам швартового, сюда редко заглядывают в будние дни. Поэтому разузнав, во сколько обойдется мне стоянка, оплатил ее на ближайшие сутки, и решил разобраться с тем, что мне досталось. Да и время уже подходило к обеду, а пара съеденных яиц, не настолько утолила мой голод, чтобы отказываться от полноценной еды.

Достав из холодильника полуфабрикат стейка, бросил его на сковороду, хорошо обжарил с обеих сторон, добавил немного гарнира из нарезанных помидоров и лука, политого оливковым маслом, и налив себе кружку кофе, сел за стол. После того, как плотненько перекусил, решил разобраться с тем, что находилось в каюте и сейфе. Вызывал интерес еще и тот факт, что в связке присутствовало четыре ключа, сейф открывался двумя. Еще один ключ подошел к замку, запиравшему саму каюту. Остался один ключ, которому я пока не нашел применения, но интереса это ничуть не убавило.

Первым делом, достал из сейфа чековую книжку, и приложенной к ней авторучкой. К моему удивлению, в книжке оказались заполненными как минимум пять чеков, на суммы от пятисот до тысячи долларов, все эти чеки были снабжены, необходимыми подписями и отсутствовала только дата выдачи, для которой видимо и была предназначена авторучка, заполненная чернилами. Всего, к выдаче, было выписано четыре тысячи долларов. Сумма, по нынешним временам просто огромная. Учитывая среднюю зарплату, такие деньги можно было теоретически скопить лет за десять, если совсем ничего не тратить.

Мне вдруг подумалось, что я зря трачу время, и мне нужно, как можно скорее их обналичить. Учитывая, что в одном банке мне не выдадут деньги с разных чеков, придется побегать по разным. Вернее сказать, может и выдадут, но интерес к тому, почему я обналичиваю несколько чеков выданных одим владельцем возникнет. И меются опасения, как бы это не привело к объяснением с полицией, или кем-то еще. При условии, что том же Нью-Йорке, всего три представительства «Американского банка», значит, максимум, чем я могу воспользоваться, так это тремя чеками. Правда представительства есть еще в Нью-Джерси, и некоторых других городах этого агломерата, побегать придется знатно.

Пришлось вновь обращаться к швартовому. Тот без особенных проблем, вызвал к пирсу такси, и пообещал лично присмотреть за моим пароходиком, пока я отсутствую. Такси появилось буквально через пятнадцать минут. За это время, я успел слегка привести себя в порядок, и даже сменить порванные брюки, взяв подошедшие мне по размеру, из гардероба владельца шикарной каюты. Заперев, все двери на пароходике, я приказал отвезти меня в Атлантик-Хейлендс в представительство банка. Стоило протянуть в окошко чек, как мне, тут же без лишних вопросов, выдали наличные деньги, разве что поинтересовавшись, какие купюры мне бы подошли больше. Подумав, что снимать придется много, я попросил пятидесятидолларовые купюры, и тут же заполучил стопочку из двадцати купюр, которая прекрасно уместилась в моем бумажнике.

Следующее, пойманное на выходе из банка такси, отвезло меня в Белфорд, где я проделал ту же операцию. Вначале, подумал было еще об одном посещении, но после, решил немного повременить. В порте неподалеку, нанял за доллар катер, который за пятнадцать минут пересек залив Санди-Хук и доставил меня к нужному пирсу. Здесь я перешел на свой пароходик, развел пары, и вышел в море. Мне показалось, что частое обналичивание подобных чеков можно сказать в одном банке, может привлечь излишнее внимание. И решил, что следующий раз возьмусь за это где-то южнее. Тем более, что останавливаться придется довольно часто. Учитывая, что стандартная команда для парохода такого типа состоит минимум из четырех человек, перегонять судно в одиночку очень сложно и муторно. Фактически я заменяю собой сейчас и шкипера, и рулевого, и кочегара, который должен присматривать за паровой машиной, и даже палубного матроса, который и отдает швартовы, и поддерживает порядок, и выполняет еще множество обязанностей, как на палубе, так и в трюме.

Как оказалось, пароходик, развивает не больше девяти миль в час. С одной стороны, это было очень немного, с другой, траулер дядюшки Джо, не выдавал и этого. К тому же если поддерживать постоянно максимальную скорость, то машина с таким пылом жрет залитый в баки мазут, а позади парохода стелется такой туман из черного дыма, что только диву даешься, как быстро мазут исчезает в ненасытном чреве топки. Поэтому, приходилось как-то приноравливаться, и выбирать нечто среднее. В итоге тридцать миль до Бриэля, я преодолел за пять часов плавания. Честно говоря, работая на грузовиках, я привык к несколько другим скоростям, поэтому выбравшись на берег, я оказался до того вымотанным, что уже начал задумываться над тем, правильно ли я поступил, или же я ошибся. Эта монотонность меня просто убивала. И ведь это не самолет, на котором врубил автопилот, и наслаждайся полетом. Здесь же тоже можно в принципе застопорить руль, что я и делал, спускаясь к котлу. Но стоит около пяти минут провозиться возле котла, и компас уже показывает совсем другое направление. И задержись я у котла чуть дольше, глядишь и сидел бы уже не мели, а то и вообще выбросился на берег. И едва успев привязаться к местному пирсу и оплатить ночь стоянки, как вырубился, едва добравшись до постели.

Проснувшись довольно рано, привел себя в порядок и вышел на пирс. К моему удивлению оказалось, что какое-то кафе уже открылось для обслуживания клиентов, поэтому не заморачиваясь с приготовлением завтрака на камбузе, перекусил там. и только потом, вернувшись на кораблик, задумался о том что следует сделать, прежде, чем отправиться дальше.

Следующий переход продлился даже дольше первого. Но здесь я сразу перед выходом проверил котел, добавил в него воды, и прочистил форсунки, в надежде, что всего этого хватит на весь день. Затем зажарил очередной стейк, положил его в какое-то подобие мелкой стекляной кастрюльки с плотной крышкой, туда же порезал овощей, и взял все это с собою на мостик, добавив еще и термос кофе. Единственное, чего я не учел, так это того, что туалет находится внизу. Поэтому, пару раз все же пришлось спуститься вниз. Правда я уже несколько расходился, и вдобавок ко всему, мою рану обработал профессиональный фельдшер из медицинского пункта неподалеку от пристани. Поэтому рана беспокоила гораздо меньше. Правда, он сразу же отметил то, что рана получена от огнестрельного ранения, но я отговорился тем, что это произошло на охоте. И выстрел был из карабина. Не знаю, насколько это его успокоило, но последствий пока не ощущалось. Хотя, кто знает, докладывают здесь об этом в полицию, или нет.

Почти двенадцать часов пребывания на мостике прошли несколько легче предыдущих, и то, только благодаря тому, что мне было чем занять себя на время плавания. Но все же под конец его, я уже выглядывал для себя, хоть какую-то стоянку, и завернул на первую свободную, что попалась мне на глаза. Едва мне удалось причалить к пристани, как тут же на меня налетели местные торговцы. Как оказалось, место, где я решил скоротать ночь, была своеобразным рынком, где происходил торг судов. Тут же не отходя от меня ни на шаг, мне начали предлагать продать пароходик, называя при этом довольно интересные суммы. Причем все это делалось сходу, никто, похоже, даже не собирался осматривать это судно всерьез. Скорее всего, это были местные перекупщики, желающие навариться на таком лохе, как я. Послав всех к горизонту, и сказав, что все вопросы завтра, я был просто не в силах с кем-то спорить, потому что очень устал.

Проснулся я на следующий день только к полудню. Оказалось, что я бросил якорю возле Атлантик Сити, и действительно за вчерашний день преодолел почти шестьдесят миль. И хотя пройденное расстояние меня порадовало, но то, что еще одного такого, переходя, в одиночку, я просто не вынесу, и сойду с ума, заставило меня задуматься, о найме команды, хотя бы для перегона. Пока же, решил просто отдохнуть. Подумав, о том, что удалился достаточно далеко от Статен-Айленда, решил, что день отдыха, мне никак не повредит. Первым делом вызвал такси, и обналичил оставшиеся чеки. Благо, что город считается курортным, и отделений самых разных банков здесь хватает. И у меня, без особых проблем, приняли чек в каком-то другом банке, правда, при этом сняли комиссию, в размере десяти долларов. Но это было такой мелочью, что я не стал даже спорить.

Взятый у мальчишки газетчика свежий номер «Нью-Йорк таймс», заставил меня насторожиться. Судя по фотографии на первой полосе, полиция обнаружила на пирсе Статен-Айленда, четверых убитых, чьи имена сейчас выясняются. Подробностей пока неизвестно, но то, что они наверняка появятся в ближайшее время, журналист нисколько не сомневался. Причем, не только журналист, но и я, тут же нарисовавший в своем сознании, продолжение этой истории.

Были бы это какие-то бродяги, ничего страшного бы не произошло. В Нью-Йорке, почти каждую ночь убивают и большее количество людей. Но в данном случае, среди них присутствует Курт Честер, который и организовал археологическую экспедицию, перевез добытые сундуки в Нью-Йорк. Наверняка прочитавший газету профессор, уже узнал его на фотографии и забил тревогу. Да и кроме него найдутся люди знавшие этого человека. Так что до того момента, как произойдет опознание остаются считанные сутки, если не часы.

Разумеется, нигде в этой истории, мое имя не упоминается, но вот когда имена убитых станут известны, то сразу же возникнет вопрос, кто обналичивал чеки, выданные от имени одного из них, уже после его смерти? Вдобавок ко всему, проследить путь этого человека, то есть меня, тоже будет не слишком сложно. К тому же выяснив имена, наверняка узнают и то, что тот же Курт Честер владел небольшим пароходиком, название которого яркими буквами выведено у меня на борту. Короче, нужно было что-то делать, и чем быстрее, тем лучше. В общем-то, в этом был виноват я сам. Чёрт меня дернул оставить трупы на пирсе, сбросил бы в море, и все было бы в порядке. Раздумывая над тем, что мне предпринять, чтобы остаться не у дел, и вместе с тем не упустить выгоду, купил местную газетенку типа «Из рук, в руки» и посмотрел объявления о продаже судов, узнав сколько в среднем просят за пароходики моего типа, которых в объявлениях оказалось целых три.

Вернувшись к берегу, опять, едва не был сбит с ног толпой перекупщиков, пытающихся раскрутить меня на продажу судна. Сейчас это мне было даже выгодно. Конечно, полной цены парохода мне никто не даст, но заполучить даже половину его стоимости, на ровном месте, было совсем неплохо. Тем более, что где-то половину, реальной стоимости перекупы и выдавали. О чем я узнал из объявлений в местной газете. А если учитывать то, что через самое многое неделю, если не раньше, о пароходе станет известно полиции, то тогда его придется просто бросить на берегу. Что будет делать с ним новый владелец, меня волновало меньше всего. Наверняка перекупщик не успеет его продать, а то, что он потеряет на этом деньги, сугубо его профессиональные риски. Поэтому, первым делом, я вернулся на кораблик, и уничтожил все записи в судовом журнале, касающимся меня. Затем сложил в найденные на борту чемоданы, все самое ценное, что нашлось в каюте владельца парохода и бывшего капитана судна. Как оказалось, у того тоже была заначка, в которой я обнаружил почти три тысячи долларов. Еще раз прошелся по всему пароходу, надеясь найти для себя, хоть что-то ценное, и в итоге обзавелся двадцатью бутылками виски и испанского и итальянского хорошего вина. Хотя сухой закон уже не действовал на территории страны, но и хорошие вина стоили столько, что как говорится не вышепчешь. Поэтому найденные запасы, точно не будут лишними.

Оказалось, что последний ключ открывал небольшой металлический шкафчик расположенный внутри правой тумбы письменного стола. Здесь находилось множество бумах, которые не читая, я просто перегрузил в один из чемоданов, к тем, что были добыты мною из сейфа. Может все это и барахло, не стоящее внимания, но и оставлять все это на судне, я не решился. Затем, воспользовавшись найденными в сейфе печатями, выписал доверенность на Стивена А. Шермана, бывшего капитана корабля. Надеюсь, перекуп будет не слишком обращать внимание на фотографию в документе, где Стив, не слишком похож на меня. Сундук, все также находящийся в носовом отсеке, я обернул парусиной и обвязал веревками. После этого собрав все свои вещи, включая сундук, загрузил их в такси и отправился в местный аэропорт, где временно поместил все свои пожитки в камеру хранения, а заодно и узнал о рейсах отправляющихся сегодня, в разные стороны. Билет можно было взять перед отправлением. Никаких проблем с этим не имелось, а куда именно лететь, для меня не было большой разницей, главное подальше отсюда. Разобравшись со всеми своими вещами, вернулся на пристань, где, выйдя перед торговцами, обозначил свою цену на пароход. После долгого торга, и показа парохода со всех сторон удалось договориться с одним из них, выторговав с него, почти семьдесят процентов средней стоимости подобных судов. Я за основу брал цены пароходика схожей марки увиденной в одной из газет. При этом, я наотрез отказался от чека, прекрасно понимая, что чек могут выписать на любую сумму, а вот есть ли эта сумма на счете, знает только владелец. Поэтому, только банк, и только наличные, прошедшие через руки кассира. И никак иначе. Здесь конечно не Узбекистан, где нарваться на фальшивки было проще простого, но лучше перебдеть.

В банке, деньги были сняты со счета продавца, и выданы мне непосредственно кассиром. Сумма выходила довольно большая, поэтому я тут же, пересчитав ее, сложил в чемоданчик, и едва выйдя из дверей банка, поймал такси и отправился в аэропорт. Это было конечно немного рискованно, но хуже было бы, если бы я сразу открыл счет на свое имя. Тогда бы точно удалось связать меня с проданным пароходиком, убийством и всем прочим. Поэтому пришлось рисковать. Ближайший самолет улетал в Канзас-Сити, уже через полчаса. В здании аэропорта, тоже оказалось отделение банка, правда я очень сомневался в том, что здесь найдется достаточно крупная сумма, но все же решил рискнуть, и подойдя к кассиру, спросил его о том, какую сумму, я смогу обналичить. Оказалось, что здесь едва набирается пять сотен долларов, но оставшийся выписанный чек, был принят без каких либо проблем. После обналичивания последнего выписанного чека, я сел на лавочку, перед зданием аэропорта и закурил. Затем случайно выронил чековую книжку с укрепленной на ней авторучкой на скамеечку, и поднявшись прошел в здание аэропорта. Надеюсь, ее кто-то найдет, и попытается выписать себе очередной чек, который затем захочет обналичить. Возможно, это у него даже получится. Но зато после, он никак не сможет доказать, что и предыдущие чеки были получены не им, а кем-то другим. Что отведет от меня, все подозрения.

В Канзасе, все произошло в обратном порядке. Я сложил вещи в камеру хранения, подхватил лишь чемоданчик с деньгами и отправился ближайший магазин, где продавали автомобили. Здесь, выбрал себе довольно дорогой «Packard Twelve» 1935 года выпуска, серого цвета. Автомобиль мощностью в сто пятьдесят лошадиных сил, обошелся мне в тысячу двести долларов. Это было конечно дороговато, но по моим расчетам, денег должно было хватить на все мои задумки. Заехав в аэропорт, перегрузил чемоданы и сундук в автомобиль и собрался направиться на запад, когда вдруг на одной из улиц пригорода Канзас-Сити, вдруг случайно заметил знакомое лицо. Затормозив, сдал назад и остановился у какого-то старенького, покосившегося строения, с ветхой крышей в нескольких местах отремонтированной какими-то кривыми досками, и заплатами, будто взятыми с какой-то помойки. Перед домом на лавочке сидела пригорюнившаяся тетушка Бенедиктина. Впрочем, стоило мне покинуть автомобиль, она, увидев меня, сразу же узнала меня и очень обрадовалась.

Все оказалось очень просто. В тот год, Кэтрин, прилетевшая на всех парах за матерью, получила наследство и уговорила ее переехать к ней в Канзас-Сити. Вначале, все было вроде бы хорошо. Ее ласково приняли в семье, уважительно относились, и всячески ее ублажали. Ровно до того момента, как у нее закончились деньги, которые изымали у нее под разными предлогами. То на покупку мебели, то на обновление гардероба. Тетушка от радости вновь обретенной семьи, не особенно заморачивалась с этим, наоборот, стараясь помочь, исполняла любые просьбы внуков и дочери. После того как денег не осталось, и тетушка Бенни была вынуждена сообщить об этом, по какому-то пустяку, дочь подняла скандал, обвинив мать в том, что та не смогла наладить контакта с ее мужем и сыновьями. И вскоре, ей пришлось перебраться в этот домик, который, как оказалось, тоже принадлежал их семье, но был оставлен, после того, как появились деньги привезенные Кэтрин и ее матерью. И последние два года тетушка Бенедиктина, обитала именно здесь, и то, только потому, что на ее счетах оказались две суммы, с которых можно было снимать только проценты по вкладам. Одна из этих сумм была оставлена ее мужем, а вторая оформлена мною, когда я отказался от наследства, завещанного мне дядюшкой Джо. Ренты, с этих счетов хватало ровно настолько, чтобы оплачивать все налоги, на это домостроение, и оставалось что-то на очень скромную жизнь.

Дальше, я слушать уже не стал. Безапелляционно приказал тетушке Бенедиктине, собирать свои вещи, и плюнуть на все эти проблемы и отправиться со мной. При этом я честно сказал ей, что пока никакого жилья у меня не имеется, но есть кое-какие деньги, и мы вполне сможем приобрести неплохой домик, там, где нам понравится. Уговаривать тетушку пришлось довольно долго, но она все-таки согласилась. Правда пришлось предупредить ее, что я теперь не Ричард, а Осип, но, так уж сложилась жизнь, тут ничего не поделаешь. И уже на следующий же день, мы отправились с нею дальше.

Тетушка Бенни, призналась мне, что остаток жизни, очень бы хотела провести у моря. Чтобы после смерти, я помог ей воссоединиться со своим мужем, Джозефом Хаксли. Дядюшку Джо после смерти кремировали, а его прах, как он и завещал, развеяли в прибрежных водах Тихого океана. И теперь, тетушка просила сделать так же и с ее останками. И я твёрдо пообещал исполнить ее волю.

Небольшой домик, я приобрел неподалеку от побережья, в Кресент Сити, Калифорнии. Это разумеется, был не залив Сан-Франциско, где было довольно много знакомых и у меня и у тетушки Бенни, но море было рядом, хотя городок и располагался несколько севернее того места, где когда-то жила чета Хаксли. Просто появляться сейчас в тех краях было несколько рискованно, ведь я по легенде, до сих пор отбываю наказание в тюрьме, или же числюсь в бегах. И то и другое, чревато нехорошими последствиями. Особенно в свете того, что я сейчас ношу чужое имя.

Денег, имеющихся у меня, хватило на покупку домика и нескольких мелких киосков по производству и продаже фаст-фуда, расположенных вдоль побережья. В данный момент они не приносили особой прибыли, но тем не менее держались на плаву, кризис по моим сведениям, должен был скоро завершиться, и тогда, здесь вновь появится множество туристов, и тогда прибыль будет более существенной. Разумеется, все это добавило в мою жизнь много суеты, но зато я из обычного простого американца, уже через три года нервотрепки, почти перешел так сказать в средний класс. И если раньше, я только задумывался о том, как бы поменять найденные мною камни и при этом не засветиться, то теперь, отношение ко мне, как к состоятельному бизнесмену, было совсем иное. В первом же достаточно дорогом магазине, мне подсказали, куда стоит обратиться, и полуторачасовой перелет в Лос-Анжелес, принес на мой счет тридцать пять тысяч долларов. Именно в эту сумму и были оценены камни, найденные когда-то на алмазном прииске, в Арканзасе.

Тетушка Бенедиктина, прожила вместе со мною целых три года. И как мне показалось, умерла с улыбкой и радостью на своем лице. Как и общещал, я кремировал ее тело, а прах развеял в прибрежных водах Тихого океана, как она того и хотела.