По дороге разочарований…

Глава 5

5

Вода была не особенно прозрачной, но тем не менее все было достаточно хорошо видно, вот только все дно было так завалено кусками железа, что мне пришлось нырять несколько раз, прежде чем я сумел обнаружить злополучный ключ. Точнее два ключа, и лежащих как ни странно в одном и том же месте. Вообще создавалось впечатление, что именно это место и было предназначено для утерянных предметов. Потому что помимо двух ключей лежащих рядышком, там же обнаружилось новенькое сопло для резака. Почему я определил его как новенькое? Всё просто. Если второй ключ уже был откровенно ржавым, то медное сопло сохранилось можно сказать в первозданном виде, даже слегка не позеленев. Хотя я не помню, чтобы неподалеку от этого места, кто-то что-то недавно резал.

Подняв найденное и уже собирался всплыть на поверхность, как вдруг раздался какой-то сильный треск, услышанный мною даже под водой. От неожиданности я резко, насколько это позволяла водная стихия развернулся, готовый драпать изо всех сил, и вдруг увидел как деревянное днище того самого «чумного катера» проломилось и сквозь разлом, с каждым мгновением все быстрее проскальзывает нечто большое и тяжелое. Поняв, что мне в общем-то ничего не угрожает, вынырнул на поверхность, пару раз вдохнул, и вновь погрузился под воду. Уж очень стало интересно, что же такое вывалилось из трюма катера, прямо на моих глазах.

Когда муть поднятая этим падением слегка осела, я вдруг увидел под пирсом, возле которого находился тот самый катер, какой-то древний деревянный сундук. То, что он древний стало понятно с первого взгляда. Собран он был, из потемневших от времени деревянных плах, и оббит полосами металла. Причем сами полосы, мне показались скорее несколько зеленовато-серыми, нежели ржавыми. Вынырнув на поверхность, я слегка отдышался, а затем снова нырнул вниз, несмотря на то, что основательно замерз. Увиденный сундук так поразил меня, что захотелось вновь оказаться возле него, и удостовериться в его древности.

Воображение, уже рисовало в моем сознании кучу сокровищ, наполнявших этот сундук, а заодно и шезлонг стоящий на белоснежном пляже, и меня самого нежащегося на нем с дайкири и ломтиком лайма на краю бокала в руке, и огромной сигарой в зубах.

На первый взгляд сундук оправдал мои ожидания, действительно оказавшись довольно старым. Вдобавок ко всему, на нем имелись петли, в которых висело два огромных замка. В тот момент, я пожалел, что закинул найденные под водой ключи на берег, чтобы освободить руки, они вполне бы зацепились за дужки замков, и наверняка помогля бы их выломать. Пришлось вновь подниматься на поверхность, выбираться на берег и какое-то время, находиться там, чтобы слегка согреться и перекурить. В этот момент, неподалеку от меня появился хозяин. Увидев меня в таком виде, он возмутился и начал выговаривать мне о том, что вместо того, чтобы работать, я устроил тут пляж, и меня не смущает ни вонь ничего на свете. В ответ я попытался объяснить ему, что мои водные процедуры, вынужденная мера. И виной тому улетевший в воды залива баллонный ключ. За которым мне и пришлось нырять. После чего я показал хозяину оба добытых со дна ключа, и добавил, что на дне, довольно много металла. И если установить здесь лебедку, то можно сделать план, только на извлечении металла из-под воды.

— Так-то оно так. — Произнес хозяин, почесав затылок. — Но это ты такой упертый. А попробуй заставить нырять кого-нибудь другого?

— Можно же например, какого-нибудь негра припахать, или тут один хиппи ходит — его?

— Папа этого хиппи, владеет сетью магазинов на Статен-Айленде, и в Нью-Джерси поэтому этот придурок и бездельничает, что папа снабжает его деньгами, только бы тот не путался под ногами и не забивал ему голову своими причудами. А связываться с неграми, значит вешать себе на шею хомут. После от них не избавишься, будут день за днем ходить вокруг тебя и клянчить работу, или скорее деньги.Работать они не очень-то любят. Лучше пусть ржавеет на дне, меньше проблем.

В это время, подошел буксир, и его владелец, понял, что крепко попал. Подойти вплотную к вонючему катеру, было практически невозможно. Разве что в костюме химической защиты и противогазе, но не того ни другого разумеется не имелось. И в то же время терять деньги, или буксир, выплачивая неустойку, тоже не хотелось. Мой хозяин уже потирал руки, увидев, что буксир покрутившись неподалёку, вдруг дал по газам и быстренько поплыл, куда-то в сторону.

— Ну вот, теперь у нас есть буксир. Может не все так и плохо, в этой жизни, а? И даже вонючий катер сможет принести кое-какую пользу. — Произнес владелец свалки, немного поворчал на меня, за то, что я до сих пор бездельничаю, и уже собрался уходить, как вдруг увидел, что буксир возвращается назад. Кораблик, подошел к катерку почти вплотную, и встал кормой к нему.

На корму вышел нанятый капитан, поднял со своей палубы стальную трезубую кошку привязанную к довольно толстому шнуру, и раскрутив ее над головой, закинул на катер. С третьей попытки, кошка за что-то довольно плотно зацепилась. Капитан, тут же привязал шнур за какой-то выступ на палубе своего суденышка, и войдя в рубку, осторожно дал газ. Шнур связывающий его с кошкой и катером натянулся, и вскоре воняющее чудовище, тихой сапой поплыло следом за буксиром в сторону залива. Правда, долго плыть ему не пришлось. Едва отойдя от берега метров на пятьдесят или чуть больше, древний ароматный катер начал погружаться в воду. Тут сказалась не только древность этого суденышка, но видимо и недавняя дыра в трюме из которой вывалился тот самый сундук. Катерок уже погрузился по самую палубу, и уверенно тонул. К тому же судя по всему, в его трюме находились еще какие-то тяжести, потому что даже с берега было видно, что у буксира начал задираться нос, и притапливаться корма. Правда капитан судна был начеку, и тут же выскочив из рубки, обрубил шнур, после чего его судно выправилось на волнах, причем так резво, что парень находящийся на палубе едва устоял на ногах, схватившись за леера. А старый катерок, мешавший всей округе своим отвратным запахом, затонул, найдя вечный покой на дне залива.

Хозяин свалки видя, что вожделенный буксир который он уже считал своим, справился с поставленной ему задачей, с досады сплюнул, махнул рукой, тяжело вздохнул и воскликнул в сердцах, нечто похожее на:

— Гребанный ковбой! Одни убытки от них! А, не жили хорошо, и нечего начинать!

В этот момент, ему на глаза попался как назло именно я. И естественно собака была спущена именно на меня.

— И что мы сидим? Кого ждем? Не пора ли приняться за дело, солнце еще высоко!

До конца смены я вкалывал не останавливаясь. Хоть шеф и одобрил мое «купание» в поисках инструмента, но нет-нет, да поглядывал в мою сторону, наверное, чтобы убедиться в том, что я не бездельничаю, а работаю. К вечеру, я разделал один из буксиров, и уже собрался идти домой, но вспомнил, о сундуке, стоящим на дне залива, под тем местом, над которым когда-то покоился древний катер. Уж очень мне захотелось посмотреть, что в нем находится. Не так часто, прямо на твоих глазах из трюма старого катера, вываливаются древние сундуки. Честно говоря, сейчас, я уже не особенно рассчитывал отыскать в нем что-то действительно ценное. Скорее всего, в нем покоится, какой-нибудь, давно проржавевший хлам, или сгнившая от морской воды одежда, а может и вообще, какая-то гадость, ведь что-то на этом судне вызывало эту вонь. Если я там что-то и обнаружу, то скорее всего это вещь не будет представлять никакой ценности. Но с другой стороны, на меня давила огромная жаба. Которая взобравшись мне на плечи, шептала мне в оба уха о том, что даже если там находится старый, рваный и прогнивший камзол, мне обязательно нужно убедиться в этом. В противном случае потом всю оставшуюся жизнь буду клясть себя почем зря, вспоминая о том, что мне представился шанс, а я пренебрег им. Уж, что-что, а накручивать себя я умел. О том, что у меня имеется авантюрная жилка, я знал с самого детства, об этом не раз говорили и друзья, и знакомые, и даже родители. Наверное поэтому, по общему мнению, я, подававший немалые надежды своим родным, в математике и иностранных языках, почему-то вместо Университета, пошел в Рязанское Воздушно-Десантное училище. Да и после увольнения из армии мне тоже не раз предлагали тихую и спокойную службу, так нет же устроился в банк, по зову старого друга, который меня же и постарался погубить. Вот и сейчас лезу, непонятно куда, и зачем. Но жаба душит, и нашептывает: «Надо Федя, надо!»

Поэтому, дождавшись, когда на свалке останется один сторож, который никогда не покидал своего домика-сторожки, чтобы не происходило, я вновь разделся до трусов, обул галоши, надел маску, и подхватил лом, которым иногда приходилось ворочать отрезанные куски металла. После чего еще раз перекурил и войдя в воду, как можно ближе к тому месту, где находился сундук, нырнул в глубину. Сундук находился все там же, поэтому, чтобы не терять зря времени, воткнул лом в дужку одно, а затем и второго замка. Замки оказались достаточно проржавевшими, и не оказали практически никакого сопротивления. Вынырнув на поверхность, я отдышался, положил лом на землю, решив, что тот мне больше не понадобится и вновь погрузился в воду.

Стоило только вынуть из петель сованные висячие замки и попытаться откинуть крышку сундука, как голову, тут же заполонили мысли о кладах, о сокровищах. Вспомнилась и история с соседом, когда он в своем огороде случайно нашел глиняную кринку, доверху заполненную керенками, и царскими деньгами, и о том, как его потом целый месяц таскали милицию, и проводили постоянные обыски везде, где только возможно, подозревая его в сокрытии ценностей от государства. Хотя, несмотря на то, что эти бумажки не имели никакой ценности, он тут же отнес их в милицию и все честно изложил в потребованной от него объяснительной, о его находке. Но там видимо решили, что помимо бумажных купюр, в кринке были еще и другие ценности, которые он решил оставить себе. В Союзе, нельзя было искать клады. Хоть и говорили о том, что нашедшему отходит двадцать пять процентов от стоимости найденного, но чаще всего, отходила только головная боль и нервотрепка. А стоило хоть крошке из этого клада оказаться забытой хоть в кармане, хоть в доме, считай, что ты нарвался на уголовную статью, и вместо премии наверняка окажешься за решеткой. Мысли, были до того яркими и сильными, что поддавшись воспоминаниями, чуть не задохнулся от нехватки кислорода, и едва успел всплыть на поверхность.

Выбравшись на берег, присел на кусок отрезанного металла, накинул себе на плечи куртку, чтобы согреться и закурил. Происходило нечто невероятное. Никогда не было такого, чтобы я, занимаясь каким-то делом, вдруг улетал в мечтах, или воспоминаниях куда-то в сторону. Сейчас же едва не утонул из-за этого. В голову тут же полезли сомнения, а стоит ли вообще лезть туда и рисковать своей головой, из-за призрачного богатства. Тем более, что сундук даже с виду старый, а замки, до того проржавели, что поддались без каких либо усилий. Наверняка там лежит какой-то хлам, совершенно не нужный мне, а я вот уже в третий раз собираюсь туда нырнуть. Наверняка, после этого заболею, а врачи здесь дороги.

Мысли, то отправлялись гулять в дальние дали, то нашептывали о том, что кроме мусора я там ничего не обнаружу, а то грозили всяческими болезнями, которые обязательно свалятся на мою голову, если я не послушаюсь доводов разума и полезу в это болото. Где-то на краю сознания, создавалось впечатление, что либо я сам, либо кто-то извне пытаются отговорить меня от этого шага. Я даже в какой-то момент огляделся вокруг, боясь обнаружить советника.

Но, в конце концов, я же русский человек, несмотря на то, что в данный момент считаюсь кубинцем. А логика русских, не поддается осмыслению. Поэтому русский делает все наперекор, но к удивлению окружающих, чаще всего оказывается, что именно это и было самым верным решением. Поэтому докурив свою сигарету, и отбросив ее в сторону, я скинул наброшенную на плечи куртку и все мысли, которые так досаждали меня и нырнул к сундуку.

Крышка сундука, поддалась с некоторыми усилиями, я уже был, собирался выныривать за ломиком, но наконец, ржавые петли провернулись и я открыл ее. В тот же момент, что-то очень яркое, похожее на дугу от сварки, но гораздо большего размера, вспыхнуло перед моими глазами, и я потерял сознание…

…- Ричард, ну ты так и будешь весь день спать, или уже примешься за работу? Честное слово, если бы не обещание, данное твоему отцу, я бы уже давно ссадил тебя на берег, и за милю не подпустил бы к своему сейнеру. Ну как можно спать в тот момент, когда идет лов рыбы? Правда, мое терпение не бесконечно, и это последний раз, когда я прощаю тебе твои загулы! Я, конечно, понимаю, что ты молод и тебе хочется погулять, пощупать девок в темном уголке, выпить винца, для поднятия настроения, но работа ведь не должна страдать от этого! Я в твои годы в первую очередь смотрел на то, чтобы заработать лишний цент, именно потому, я сейчас владею этой красавицей, и не знаю нужды. А у тебя на уме одни пьянки и гулянки. И кстати, где ты находишьвино и виски, в самый разгар сухого закона, я никак не могу понять! Может все же поделишься с родным дядей своею тайной? И вообще, не пора ли браться за ум?

Дядюшка Джо, ворчал всю дорогу от самого пирса, а я никак не мог понять, какого черта я здесь торчу? Вроде бы совсем недавно спокойно резал металл на Корабельном Кладбище у старого скряги Симпсона, а сейчас вот плыву на какой-то деревянной развалине с паровой машиной в качестве двигателя, гордо именуемым сейнером «Бенедиктина», названным так, в честь тетушки Бенни, и никак не могу сообразить, чем я прогневил небо, из-за чего меня бросает из стороны в сторону. Вначале в шесьдесят седьмой год затем на сорок лет назад. Причем я уверен, не будь сундука, который я обнаружил в заливе, неподалеку от свалки старых посудин, произошло бы еще нечто подобное. И я все равно оказался бы где-то еще. И еще, мне почему-то кажется, что это далеко не последнее перерождение. Единственная радость, от всего этого, что я становлюсь с каждым разом, только моложе, меняя тела, как перчатки, не так чтобы намного, но все же. Интересно где и когда, я окажусь грудным младенцем?

Дядюшка Джо, продолжал сыпать упреками в мою сторону, к которым я впрочем привык за последние пару месяцев. Что именно он желает от меня этим добиться, совершенно не понимаю. Но если здесь кроме этих упреков, я практически ничего не слышу, то дома все разительно меняется, и добрее дядюшки, человека сыскать очень трудно. Пожалуй даже семья в которую я первоначально попал, относилась ко мне гораздо жёстче. В данный момент я являюсь кем-то, вроде помощника, хотя и понимаю, что этот подсобник, а точнее я в его лице, являюсь самой настоящей обузой, для дядюшки Джо. Но с другой стороны, на нем похоже висит кое-какой долг, по отношению к моему отцу, и потому он взял меня на работу. И судя по последним высказываниям, его терпение подходит к концу.

С трудом поднявшись со своего ложа, сколоченного из какого-то горбыля и слегка прикрытого старыми тряпками, на котором я только что пришёл в себя, выпил пару глотков теплой воды, прямо из носика большого медного чайника, стоящего на столике, и поднявшись на палубу суденышка, встал возле борта. Удерживаясь от падения, уцепившись обеими руками за веревочные леера проходящими над бортом, некоторое время смотрю на воды залива пытаясь продышаться после несколько спертого воздуха трюма этого утлого суденышка, и в этот момент, замечаю, как толща воды начинает серебриться, от множества рыбьих тел. При этом, наш траулер, ведомый рукой опытного Джона Хаксли, проходит всего в нескольких десятках футов, от этого косяка. Еще не веря своим глазам, вновь вглядываюсь в поверхность воды, а затем командую.

— Возьми правее дядя Джо, там косяк, анчоус мимо идем.

— Что бы ты понимал еще в этом, мальчишка! — Ворчит дядюшка Джо, но тем не менее довернув штурвал на пару румбов выправляет ход, внимательно выслушивает мои подсказки, и наконец стопорит руль, и тут же выскакивает из своей будки. Схватившись за леера, перегибается через борт сейнера и долго вглядывается в морскую пучину.

— Тьфу, на тебя! Не выйдет из тебя рыбака! Где ты тут анчоуса разглядел? Опять из-за тебя без улова останемся! Нет, мое терпение закончилось, сегодня же спишу на берег, и все расскажу твоему отцу. Все твои грехи припомню.

В этот момент, суденышко дергается и заметно сбавляет ход. Дядюшка Джо встрепенувшись, бросает взгляд на манометр паровой машины, и готовое вырваться из его уст ругательство в мою сторону из-за того, что я не уследил за давлением пара, испаряется само собой.

— Твою мать⁈ — Радостно удивленно восклицает он, и, бросившись в рубку управления сейнером, какое-то время возится в ней, стараясь увеличить ход сейнера. Через некоторое время, раздается его команда.

— Крепи! — А следом за нею. — Давай на лебедку Дик! Если упустим на этот раз, я тебе этого не прощу.

Я тут же быстро перемещаюсь к лебедке, не забыв закрепить разболтавшийся створ на корме, и подав на лебедку удерживающую идущий за судном трал, тягу с паровой машины, помогаю валу провернуться с помощью рукоятки, чем-то напоминающей кривой стартер автомобиля. Лебедка, как впрочем, и все оборудование этого сейнера, древнее, как дерьмо мамонта, и потому, какую-то часть работы, приходится делать самому. То, помогая валу лебедки набрать обороты, то повернуть вручную стрелу судового крана, потому что привод идущий на это уже давно сломан, а починить или поставить новый, всегда не хватает то денег, то времени.

Наконец, трос натянулся, а мгновением позже зазвенел как струна, показывая, что наполненность трала максимальная. Дядюшка Джо, даже сбил на затылок свою капитанскую фуражку, и удивленно почесал свою тыковку, воскликнув:

— Oh-My-God! — Выражение крайнего изумления, очень редко выскакивающее из его уст. Обычно я слышу мат, или еще какое-то ругательство. Но если дядюшка вспомнил о боге…

Тут же застопорив ход сейнера, он выскакивает из своей будки и бросается мне на помощь, подхватывая, поднятый над палубой трал, заполненный до самого верха серебристым Калифорнийским Анчоусом, и помогает провернуть стрелу судовой балки, заводя трал над специальным чаном, куда мы обычно вываливаем пойманную рыбу. Анчоуса на этот раз так много, что дядюшка Джо, командует стравить натяжение троса, и опускает трал в емкость, не развязывая его снизу. Палуба старого сейнера при этом, кажется даже слегка стала ближе к уровню воды в заливе. Стравив лебедку, бегу, закрывать задний створ судна, а дядюшка скомандовав мне, слегка натянуть трос, чтобы рыба не растеклась по палубе, а осталась в сетке, бежит в рубку и поколдовав с рычагами и вентилями, дает полный ход. От неожиданного рывка, я едва удерживаюсь на ногах, и дав реверс на лебедку, обеспечиваю небольшое натяжение троса. Рыбы в нем, действительно так много, что траловая сеть, выступает над емкостью на добрых три-четыре фута, и грозит перевалиться на палубу.

Наше суденышко тем временем на всех скоростях бежит к пирсу рыбного рынка, что на Севере Сан-Франциско, чтобы как можно быстрее сдать сегодняшний улов.