По дороге разочарований…

Глава 28

28

Учитывая, что меня точно никто не хватится до полуночи, я предложил приятелю, подежурить вместо него. Даже если придет случайная проверка, я просто обзовусь его именем, и на этом все закончится. Такое происходило и раньше, и ничего страшного в этом не видели. После в журнале появится запись, что да, была проверка и первый матрос Мартинес, присутствовал на борту катера, и бодрствовал. Так что если его не задержит случайный патруль в городке, ничего страшного не произойдет. А мне, по большому счету было все рано, где провести последний день на базе. Я уже мысленно готовился к застенкам, допросам, уговорам, и пыткам, поэтому мне было по большому счету все равно.

Рамон, разумеется, обрадовался такому повороту, и едва дождавшись пока я взойду на борт, тут же спрыгнул на пирс и дал деру. Я только и успел крикнуть, что с него пиво, и услышать — «ладно», как он тотчас исчез с моих глаз. Я прошелся по катеру и, усевшись на его носу, закурил и долгое время размышлял глядя на безбрежный океан. Все же было несколько жаль, что все заканчивается так быстро, я надеялся на долгую жизнь, хотел добраться до Гавайев, и наверное отправиться путешествовать по миру. Тем более, что имеющиеся там средства позволяли не особенно задумываться о том, как заработать себе на жизнь.

В какой-то момент, на пирсе послышались шаги, я отбросил окурок в море, и поднявшись показался подошедшему патрулю. Представившись именем сбежавшего приятеля, получил ценные указания по несению службы. Как оказалось, начавшийся в восемнадцать часов десять минут отлив был сигизийным. То есть значение отходящих вод от побережья и скорость отлива должна была иметь максимальное значение. Для этих мест, средняя скорость отлива доходила до двенадцати километров в час, а уровень мог понизиться до полутора метров. Сегодняшний же отлив, обещал увеличение обычного в полтора, а то и два раза. Поэтому мне было приказано проверить швартовы, удерживающие катер у пирса, и ослабить их на треть длины, чтобы при отливе, катер, не лег на бок из-за понижения уровня океана, будучи накрепко принайтовлен к пирсу, а смог отойти от него на длину каната. Отлив уже начался и его интенсивность пока возрастала не слишком сильно, но я тем не менее выполнил все требования начальника и ослабил, как мне было велено швартовы.

В гавани это было не так страшно, потому что, мол закрывал большую часть акватории, и препятствовал быстрому уходу воды. Катер же, на котором я сейчас находился, был пришвартован с внешней стороны пирса, из-за того, что в связи с приходом нескольких кораблей из южной части страны, в гавани не хватило места, и потому начальство решило именно так. Услышав это, я тут же кинулся исполнять приказ, и в какой-то момент меня, будто ударило током. От неожиданности и пришедшей в голову идеи я замер, и подумал, а почему бы и нет. Катер, стоит с внешней стороны ограничивающего гавань мола, причем пришвартованный к пирсу, практически на самом его острие. Если вовремя снять швартовы, или же попросту обрубить концы, то при начале отлива, его просто унесет в море. А если заранее подсуетиться и не зажечь стояночные огни, то это хоть и будет грубейшим нарушением, зато то, что катер унесет отливом, никто не заметит, хотя бы в течении нескольких минут. Потом конечно все это обнаружится, по базе пройдет сигнал тревоги, но в любом случае, как минимум десять минут у меня в запасе будет, на то, чтобы запустить двигатели, и на полном ходу пойти в открытое море.

Разумеется, уход в открытое море ничего не даст. Потому что за катером сразу же начнется погоня, и если его не остановить, его просто подобьют ракетой. Такие случаи уже бывали, правда, не именно здесь, на юге, на границе с Аргентиной, и нам об этом рассказывали. Но тут есть небольшой нюанс. Я сейчас нахожусь в гавани, неподалеку от Арика, приграничного городка, от которого до Перу всего пятнадцать километров. Если я смогу во время отлива отдалиться на пару километров в океан, затем запущу оба двигателя и выйду на максимальную скорость в восемьдесят километров в час, то за десять минут я как раз успею дойти до границы с Перу. После, можно будет, сменить курс на открытый океан, и заклинив руль, покинуть судно, и попытаться самостоятельно доплыть до берега. Разумеется, все это изрядно попахивает авантюрой, с другой стороны, а что меня ждет здесь? «Комфортабельная» камера, допросы и виселица с обвинением о шпионаже? Политическое убежище, я в любом случае не стану просить, а следовательно, ни на что иное, рассчитывать не приходится. Почему бы в таком случае не рискнуть? Ведь терять-то все равно нечего. Да в заливе встречаются акулы, но встреча с ними менее вероятна, чем с палачом особого отдела. К тому же ночью их гораздо меньше, чем днем, и есть вероятность, что у меня все получится.

Решив все это для себя, я принялся за дело. Первым делом ослабил, как и было приказано швартовые канаты, уложив их на пирсе как положено, а со стороны катера, приготовил все, чтобы в нужный момент сразу же обрубить концы. Отлив уже начался, но пока еще не достиг своего пика. Поэтому я пока решил заняться мародерством, первым делом наведавшись в кубрик отделения морской пехоты, и где у них имелось некоторое подводное снаряжение. Оружие, разумеется, хранилось на берегу, но вот гидрокостюмы, ласты, маски, и баллоны со сжатым воздухом находились в кубрике. Баллоны я брать не стал, хоть и кое-какие представления о том, как их использовать я имел. Все же не хотелось рисковать собой настолько радикальным способом.

Дело в том, что акваланг, это не просто надел баллон, открыл подачу воздуха и наслаждайся подводными красотами. Во-первых, нужно уметь им пользоваться. К тому же вполне возможен такой вариант, что он просто утянет тебя на дно своим весом. И когда сообразишь, что ты уже находишься на большой глубине, будет слишком поздно. Во-вторых, подача воздуха, регулируется индивидуально у каждого пользователя. Кому-то нужен больший объем, кому-то меньший и пока сообразишь, что тебе не хватает воздуха для дыхания, или его слишком много, тоже можно почувствовать на себе все негативные последствия этого. Да и по большому счету, мне нужно было всего лишь сориентироваться и доплыть до берега, любоваться красотами подводного мира, я не собирался. Поэтому я сделал главное. Подобрал и надел на себя подходящий гидрокостюм, приготовил ласты, под свои ноги, маску и дыхательную трубку с загубником, а также наручный компас для ориентирования в направлении заплыва.

Большую часть приготовленного, тут же надел на себя, а что-то сложил в рубке управления катером. Потом накинул на себя обычную форму, чтобы не был виден гидрокостюм, если вдруг появится очередной патруль, и решил пройтись по каютам, в поисках чего-нибудь ценного. Мои личные сбережения в количестве двухсот долларов, и около десяти тысяч песо, полученные в качестве денежного содержания, были со мной, но я подумал, что наверняка найду какую-то заначку, скажем в каюте капитана нашего катера, или в кубриках отделения морской пехоты или личного состава. Катер все равно, наверняка обстреляют, следовательно, все это окажется на дне, а так глядишь, еще и мне пригодится в дороге.

Из всего, что нашлось в каютах, так это небольшая, но довольно вместительная, поясная сумочка, которая тут же перекочевала мне на пояс. В кубрике, в одной из тумбочек, обнаружились две банки говяжьей тушенки. Есть у нас в экипаже один любитель пожрать. Там же нашелся и перочинный нож с лезвием для вскрытия консервных банок и ложкой. А в каюте капитана катера, обнаружилось портмоне с сотней долларов мелкими купюрами и наручные водолазные часы, которые я тут же надел на запястье. Кроме того обнаружились, какие-то довольно широкие джинсы и футболка. Банки и нож тут же перекочевали в поясную сумочку. К моим собственным деньгам прибавились доллары нашего капитана, и все они были положены ближе к телу под гидрокостюм, чтобы не промокли. Уже собирался на этом закончить, но решил, что даже такая, но сугубо гражданская одежда мне не помешает. Поэтому взял ее с собой.

Ближе к девяти вновь прошел патруль, парни из которого проверили натяжение швартовых канатов и тут же удалились. Сбежавшего в самоход напарника пока не было, и я молил всех богов, чтобы он не появился до побега. Ближе к назначенному времени, я стянул с себя военную форму и надел найденные в каюте капитана штаны и футболку, перетянув все это ремнем. Конечно, смотрелось все это ужасно, но зато явно намекало на то, что я обычный бродяга. Уже собирался было на этом завершить свои приготовления, но вспомнил о том, что начавшийся отлив будет длиться, по меньшей мере, шесть часов. И за это время меня отнесет черт знает на сколько в океан. Как я буду потому из него выбираться, было совершенно не понятно. Поэтому, решил тянуть до последнего и рубить канаты удерживающие катер у пирса уже к концу отлива. Учитывая то, что в этот раз он должен быть особенно сильным, очень надеялся на то, что и прилив последующий за ним окажется не слабее.

Сидя на носу катера, я курил одну за другой, и был как на иголках, ожидая того момента, когда можно будет обрубить концы и отправиться в море. Тут нужно было совместить сразу несколько условий. Во-первых, обрубить концы, когда все еще идет отлив, чтобы катер отнесло подальше от берега, Во-вторых, это нужно было сделать ближе к завершению отлива, потому, что покинув в какой-то момент катер, мне придется добираться до берега вплавь. И если я не угадаю со временем, то продолжившийся отлив унесет меня довольно далеко в океан, откуда будет тяжело вернуться. И тогда мой побег окажется бесполезным, я либо просто утону потеряв силы, либо меня сожрут акулы, что еще более вероятно. Видимо в какой-то момент я задремал, и очнулся от того, что услышал скрип, донёсшийся до меня с бака. Я вначале не понял, что он мог означать. Когда до меня дошло, что это работа отлива, а скрип говорит о натянутом как струна канате, и отходе катера от пирса, я тут же сорвался с места, глянул на часы и понял, что проснулся почти вовремя. Еще немного, и мне пришлось бы преодолевать приливное течение, и тогда, вся затея могла пойти насмарку. По всем прикидкам до конца отлива оставалось не больше часа, а то и сорока минут. В два удара, обрубив канаты, тут же юркнул в ходовую рубку, отключая стояночные огни, и погружая катер во тьму. Время, судя по часам, приближалось к полуночи, и на мгновение у меня возник вопрос, куда делся вахтенный, сбежавший в город. По моим подсчетам он давно должен был вернуться. Впрочем, сейчас было не до него. Встав у штурвала, как мог, подправлял движение катера уносимого отливом. И у меня вроде бы что-то получалось. Но похоже на базе имелся наблюдатель, который заметил, как мой катер сорвало с места и уносит в открытый океан. Потому что спустя мгновение я увидел взлетевшую в небо красную ракету, прозвучавшую вслед за нею сирену тревоги, и чей-то голос, в громкоговорителях, расставленных по всей базе. Что конкретно там было сказано, я не слишком понял, да и было просто не до того. Я в это время, пытался запустить двигатели катера, и если один из пары запустился сразу, то второй не хотел работать ни в какую. При работе одного двигателя катер мог дать только половинную скорость, с постоянной поправкой курса, потому что он обеспечивал только один винт, находящийся чуть в стороне от центра, а это значило крах всего плана. Поэтому поставив катер на разгон, я раз за разом пытался запустить второй мотор, и наконец, у меня это получилось.

Правда, на этом я потерял как минимум половину отпущенного мне времени. Едва запустив второй двигатель, дал полную мощность на оба мотора и вывел катер на редан, достигнув максимально возможной скорости и не думая о том, что это приведет к поломке моторов. Сейчас была важнее именно скорость. Теперь он несся на северо-запад. Чуть удаляясь в сторону океана, и вместе с тем с каждой секундой приближаясь к границе с Перу. Пройдя примерно половину необходимого расстояния, заметил, как из гавани выскочило, по меньшей мере, еще три или четыре катера, ринувшихся мне вдогонку. Похоже на одном из катеров находился мощный мегафон, и я, несмотря на рев обеих моторов, ясно услышал слова моего преследователя, который требовал немедленно остановить катер и вернуть его в гавань, в противном случае обещал открыть огонь. Я же, больше смотрел на часы, и включенный локатор, показывающий мое местоположение. До мыса, который означал границу страны, оставалось совсем немного, когда преследователи действительно открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов. Во время бегства, я не терял времени, натянул на ноги ласты, а на лоб укрепил маску. От рубки до борта катера было два шага, и я был уверен, что ласты не особенно помешают мне в передвижении по палубе. А вот потерять их в воде, было проще простого.

Едва достигнув отметки о пересечении границы, понял, что дальше тянуть некуда, и я подправил штурвал, направляя катер строго на запад в сторону открытого моря, выскочил из рубки добравшись до борта, перевалился через него, постаравшись как можно дальше оттолкнуться от борта, чтобы не попасть под собственные винты. Успев глубоко вдохнуть, погрузился довольно глубоко, некоторое время провел на месте, дожидаясь прохода преследователей. И действительно вскоре надо мной промчались два катера. На последних усилиях выдержал под водой еще около десяти секунд и несколькими гребками поднялся на поверхность океана, чтобы вдохнуть воздуха. Преследование еще продолжалось, но уже где-то вдалеке. Я же сориентировавшись по наручному компасу, лег на спину и попытался остаться на поверхности, не особенно выгребая, а скорее стараясь оставаться на поверхности. Отливное течение, хоть и ослабло, но я чувствовал, что меня все же уносит в океан, потому просто пытался сохранить свои силы. В таком положении можно было плыть бесконечно долго, а учитывая, что процессе бегства я удалился довольно далеко от берега, это было наиболее верное решение.

Спустя примерно минуту, услышал далекий взрыв,и небо озарилось ярким пламенем подбитого катера. От неожиданности я даже занял вертикальное положение и с любопытством смотрел, на начавшийся пожар и как в небо взлетают обломки катера. Это было даже хорошо. Вряд ли после такого взрыва можно найти хоть что-то оставшееся от беглеца. Разумеется меня там не было, если бы остался там, не думаю, что на глаза преследователям могло что-то попасть. Тем более, что я находился бы в рубке и затонул бы вместе с катером. Нырять за ним, тоже неблагодарное дело. Дно океана через несколько миль от берега резко уходит вниз, и в том месте где подорвали катер может быть глубена больше двухсот метров.

Вскоре отливное течение остановилось, сменив направление, начало понемногу набирать скорость. Оглянувшись за спину, увидел возвышающуюся позади меня полоску берега, и вновь заняв тоже положение на спине, поплыл к нему. Плыть пришлось довольно долго. По моим ощущениям около часа, потому, что еще находясь в море, видел, как в паре километрах от меня прошли катера. Пара из них постоянно шарила прожекторами по поверхности воды, и когда один из них повел световым пятном в мою сторону, я постарался погрузиться под воду, и довольно долго, на пределе дыхания плыл под водой. Чуть позже я почувствовал, что приливное течение, усилилось и меня и понесло к берегу гораздо быстрее. И вскоре, я выбрался на сушу.

Насколько я знал, от самой границы с Чили и далее вдоль побережья примерно на тридцать километров вся площадь занята полями фермерских хозяйств, принадлежащих перуанцам. При этом большую часть занимают плантации кофейных деревьев. Поэтому, когда я, наконец, выбрался на сушу, и даже в темноте ясно различил посадки деревьев, очень обрадовался, поняв, что у меня все получилось.

Конечно, сильно радоваться не стоило, учитывая, что до границы всего ничего. Ведь не мог же я уплыть на тридцать верст. Но хотя бы то, что я нахожусь уже в другой стране, несомненно, радовало. Первым делом, стянул с себя ласты и маску. Маска тут же улетела в открытое море, а я устроившись на берегу, постарался с помощью ножа, превратить ласты, в некое подобие обуви. Надев ласты еще на судне, ботинки пришлось бросить там. И сейчас я обрезал плавники, превращая ласты, некое подобие калош. В общем-то, что-то похожее на них у меня получилось, хотя я изрядно намучился и полностью затупил нож. Сталь, из которой он был сделан, оказалась откровенно никудышной.

Обувшись в получившиеся калоши, поднялся со своего места, выкарабкался на склон обрыва и сориентировавшись на местности побежал трусцой на северо-запад вдоль берега океана. Часы показывали час ночи, перед побегом я достаточно подремал, и сейчас не чувствовал никакой усталости, или желания спать. На небе сияла полная луна, песок под ногами был виден достаточно хорошо, и я решил, что мне стоит удалиться от границы, как можно дальше. А ничего иного, кроме бега трусцой в голову не приходило. Чтобы, как-то отвлечься от бега и сохранить силы на большее расстояние, размышлял о том, что удалось сделать и как сохранить свое преимущество.

Сейчас, я очень надеюсь на то, что в Чили считают меня погибшим вместе с катером. Такое вполне реально. Помня мое нежелание просить политическое убежище, вполне могут соотнести это с угоном катера, и последующей моей гибелью. Поэтому нужно будет уничтожить все следы моего здесь пребывания. Сейчас, пока было темно, я все еще находился в гидрокостюме. Во-первых, его темный цвет скрывал меня от возможного наблюдателя, во-вторых, он давал какую-то защиту от холода. А здесь в прибрежных песках ночью довольно холодно. Ближе к утру, я рассчитывал его снять и как-то избавиться от него, хотя это и было чертовски жаль. Но иного варианта я не находил.

Если здесь появится костюм, могут начать искать его владельца, и вполне могут выйти на мой след. Поэтому лучше не рисковать. Ближе к утру, когда по моим прикидкам я убежал от границы, по меньшей мере километров на десять, решил, что пока этого достаточно. Найдя место возле, какого-то ручейка устроился возле него, чтобы позавтракать и избавиться от улик. Сняв с себя гидрокостюм, смотал его в тугой комок, перевязал солдатским ремнем и отнеся к берегу сбросил в воду. Сверток остался на плаву, и его понесло прочь от берега, как раз началось время, очередного отлива, что очень обрадовало. Вновь натянув на себя, пусть промокшие, помятые и мешковатые джинсы, и такую же безразмерную футболку, я вскрыл одну из банок с тушенкой и сам не заметил как прикончил ее. Кто бы мне сказал, что я смогу съесть за один присест четырехсотграммовую банку тушенки с жиром, при этом, не имея ни единого куска хлеба, я бы очень удивился. Сейчас я умял ее без зазрения совести, и даже поглядывал на вторую. Но поняв, что полностью ее не осилю, а выбрасывать такой продукт именно сейчас не рационально, решил, что пусть лежит. Единственное, что было плохо, я не догадался взять с собою флягу, хотя они и были на катере, входя в комплект снаряжения морского пехотинца, но возможно это и к лучшему. Лишние улики сейчас мне ни к чему. Поэтому напившись из ручья так, что казалось еще немного и вода потечет из ушей, я поднялся на ноги и пошел дальше.