По лезвию судьбы

=16=

И вроде все хорошо, и с возможной проблемой все стало понятно, но сегодня мне не работалось… Смотрю в одну точку, смотрю, смотрю…

— Ника, — Машка поставила передо мной стаканчик с кофе и присела на край стола. — Что с тобой? Уже час наблюдаю за тем, как ты медитируешь на картинку. Красиво, кстати…

— А?

Пальчик Машуни ткнул в экран моего компьютера, на котором изображен ирбис, он же — снежный барс, крадущийся по заснеженной горной тропе. Я решила сделать черновую версию по запросу Серковского — младшего, нащупать опорные точки для разработки эскиза его квартиры и подвисла.

— Да, красиво, — сделала глоток капучино и довольно зажмурилась: вкусно!

— Работаешь над новым проектом?

— Пока нет. Так, пристрелка… Прикидываю на коленке. Не думается мне сегодня, Маш. В голове — сквозняк.

— Зато наш босс головы не поднимает, — тихо хихикнула Зайцева, — работает, не покладая рук. Один за всех…

Словно услышав слова подруги, Марсов оторвал взгляд от бумаг, разложенных на столе и…

— Оу, пойду — ка я работать, — подхватилась Машка, — кажется, начальство не в духе. Брр, посмотрел, как будто выговор сделал.

В последнее время босс все чаще погружался в юриспруденцию: документы, которые появлялись на его столе, не имели ничего общего с договорами и дизайном. Неужели нас ждало возвращение блестящего адвоката на привычную арену? А как же мы? Радоваться бы, да не получалось. Если босс уйдет с поста директора, я точно напишу заявление по собственному. Ни за что не останусь в «АсТор» без надежного прикрытия. Кстати, о проблемах…

Сегодня с обеда август решил показать характер: поднялся резкий ветер, небо затянули темные тучи. Одновременно с первыми каплями дождя на телефон пришло сообщение.

Тор: Привет. Погода портится. Надеюсь, ты не отменишь нашу встречу?

Ника: Привет. До вечера еще много времени, нет повода для паники. Если что — встретитесь в помещении.

Тор: Хорошо. Скорее бы. Я скучаю.

Волнуется, ага. Понимаю. Хорошо, что в переписке нет агрессии, но это «я скучаю» мне категорически не нравилось. Хотелось бы надеяться, что фраза относилась только к сыну.

Я смотрела на косые дорожки дождя, которые ветер щедро рассыпал по стеклу и пыталась разобраться в своих чувствах. Тор… Мужчина из прошлого, отец моего ребенка. Женатый красавчик, который может изящным движением руки превратить мою жизнь в ад, что я к нему чувствую? Любовь? Пфф, я вас умоляю! Все, что было, выгорело дотла. Надеюсь… Во всяком случае, время и расстояние помогли погасить пламя любви, разгоревшееся в моей душе девять лет назад.

— Ой, мамочки! — пискнула я, возвращая фокус внимания в реальность. Покачиваясь с пятки на носок, передо мной стоял Марс. От пристального взгляда захотелось спрятаться под стол, но я взяла себя в руки. — Извините, Михаил Матвеевич, задумалась. Вы что — то хотели?

— У тебя все в порядке?

— М-м-м… да. Все под контролем.

— Ну хорошо, — бог войны прищурил синий глаз, — как скажешь, — и сменил тему. — Как дела с домом Серковских?

— Все идет по плану и даже чуточку быстрее. Завтра поеду туда с очередной проверкой.

— Ладно. Держи меня в курсе и… помни о том, что я сказал тебе сегодня утром. Не волнуйся.

— Не буду. Правда, все в порядке, только скажите, — я бросила взгляд на стол босса. Через прозрачные стены кабинета было видно, что он завален документами, непонятными отчетами, фотографиями, — вы не собираетесь уходить от нас?

Хорошо, что мои коллеги любят работать в наушниках и не слышат наш диалог. Сестры Семеновы параллельно с работой изучали английский, Гена Воронов слушал аудио — детектив, а Маша — любимые романтические баллады, которые помогали настроиться на творческий лад.

— Ты сейчас интересуешься как сотрудник или как женщина?

Босс подошел совсем близко. Тонкий аромат парфюма наполнил легкие, тихий голос плавил мозг. Ни одной дельной мысли! Черт, да все намного хуже: вообще нет никаких мыслей! Божечки, ну зачем я это спросила? Язык мой — враг мой! Как я должна ответить на этот вопрос? Надо как — то выкручиваться.

— Я вообще…

— Вообще — не считается, Ника, — недовольно бросил Марсов, оттолкнулся бедром от моего стола и пошел в сторону кабинета.

Кажется, обиделся. А что я ему могу сказать? Что он мне нравится, как мужчина? Есть такое, но сейчас нужно разобраться с Тором, внезапно свалившимся на наши с Ромкой головы. Сначала это, остальное — позже…

Через час Марсов вышел из кабинета со стильным портфелем в руках.

— Я по делам. По серьезным вопросам пишите, но не звоните.

— Хорошо, Михаил Матвеевич.

Ушел. В суд или на встречу с клиентами. Я покидала офис последней, но босс сегодня так и не вернулся. Оставалось скрестить пальцы на удачу, что Бог войны не оставит наш маленький коллектив.

К вечеру погода вернулась в норму. И пусть на асфальте сверкали зеркала луж, небо снова очистилось, солнце сияло в кронах деревьев. Среди зеленых листьев все чаще встречались желтые и палевые собратья, верные признаки близкой осени.

— Мам, а тут классно, — Рома вышел из машины и начал крутить головой. — Красиво.

— Да, красиво.

На самом деле мы часто ходили гулять в этот парк с аттракционами и детскими игровыми площадками. Я видела, что сын ищет глазами Тора, но при этом изо всех сил скрывает любопытство и нетерпение.

— Не волнуйся, ладно? Тор будет ждать нас у центрального фонтана.

Я не спешила, ведь мы приехали с запасом по времени, но нетерпеливый сын буквально тащил меня за руку, как буксир выводил большой корабль на нужный фарватер.

— Мам… — выдохнул Ромка.

Да, фигура Олега издалека бросалась в глаза. Высокий, широкоплечий, одетый в темно — синий костюм и белоснежную рубашку, он сидел на лавочке и нервно крутил в руках телефон.

— Все в порядке, — аккуратно сжала ладонь Ромы в своей. — Я рядом, сынок. Не нервничай, будь собой. Если что — то не понравится — скажи и мы уедем домой. Договорились?

— Хорошо.

Торопов нас увидел. Вскочил, нервно одернул пиджак и сделал несколько шагов навстречу.

— Здравствуй, Ника, — кивнул мне и перевел взгляд на ребенка. — Привет, сын.

— Здравствуйте, — буркнул враз оробевший Рома и умолк.

Пауза затягивалась, Тор бросил на меня умоляющий взгляд, но я лишь пожала плечами. А ты как хотел, красавчик? Думал, что сын кинется к тебе с распростертыми объятиями?

— Давайте прогуляемся по аллее. Или… тут есть небольшое кафе. Может, перекусим?

Я наблюдала, как отец и сын незаметно рассматривали друг друга. Напряжение и страх сквозили в их позах и взглядах.

— Мам, я мороженное хочу. Можно? — дернул меня за руку Рома.

— Можно, сынок.

Мы направились в сторону кафе. В небольшом уютном зале было мало народа, тихая музыка не мешала общению. Заняв столик в самом дальнем углу, мы сделали заказ.

— И как мне к вам обращаться?

Рома впервые за все время пристально смотрел на отца. Мужчины заняли места напротив друг друга, я устроилась рядом с сыном.

— Как тебе больше нравится? — хриплый голос Олега выдавал его волнение. — Можешь называть папой или Тором. Выбирай.

— Пусть будет Тор.

— Хорошо, сынок.

— И я вам не сынок, — внезапно рубанул мой парень. — Я — Рома.

— Ты — мой сын, — решил отстоять свое право новоявленный папаша.

Ха! Его ждет так много сюрпризов, ведь он совсем не был знаком с дедом, который помогал мне воспитывать ребенка!

— Мама сказала, что вы знали о моем рождении и сами от нас отказались, — Рома медленно запрягал, но быстро ехал. Кажется, он решил открыть все карты сразу. — Это правда?

— Да, это так. У меня в тот момент был сложный период в жизни…

— Вы и потом не хотели с нами встретиться. Так?

Дети порой бывают безжалостны в своем стремлении докопаться до правды. Они бросаются в жерло действующего вулкана без страха и без оглядки.

— Да, — выдохнул Тор, не разрывая зрительного контакта, и с каждым положительным ответом дистанция между отцом и сыном становилась все больше, а пропасть — все глубже.

— И, если бы вы не увидели нас с мамой на корте… — резал по живому мой теннисист.

— Да, — обреченно кивнул Олег, — ты прав. Я бы так и не узнал о твоем существовании…

— Ну и какой вы мне отец? — бросил Рома. Боль, звучащая в его голосе, пряталась за злостью. — Зачем все это?

Ситуацию нужно было спасать. Вопросы сына накалили ситуацию до предела, а в мои планы никак не входило стравить этих двоих. В своих отношениях они должны опираться только на собственные интересы, но не на гнев и обиду. Я боялась, что сейчас мальчик соврется с места и на этом первая — и она же — последняя — встреча завершится. Этим двоим срочно нужен шанс на примирение.

— Олег, а что ты делал в «Румянцево»? — я постаралась переключить внимание обоих на другую тему.

— Я курирую развитие теннисного спорта в правительстве Москвы…

— Этот центр — старый и ужасный, — фыркнул Ромка, — и еще там работают дураки…

— Рома, — одернула я сына.

— А что, разве не так? — вскинулся он. — Ты сама говорила, что Иван Ильич — отсталый и безграмотный!

— А что не так с твоим тренером? — напряжение постепенно уходило из взгляда Олега, меняясь на осторожное любопытство.

— Этот дур… Иван Ильич сказал, что мне нужно переучиваться, — нахмурился мой мальчик. — Что нужно ставить основной удар под правую руку, а я — левша!

— Я тоже левша! — подхватил Тор. — И мне тоже предлагали переучиваться, но я их послал…

Поймав мой предупредительный взгляд, Олег замолк, а ребенок оживился.

— И кто научил вас играть на левую руку?

Ну, кажется, отлегло. Беседа вырулила из опасного русла, дите сменило гнев на милость. Официантка принесла заказ и удалилась, а я достала планшет. Одним ухом прислушиваясь к беседе, продолжила работу над квартирой младшего царевича. Во время прогулки по осеннему парку мне в голову пришла интересная идея, которую нужно было быстренько воплотить в образ.

— Да это ужасный центр, — делился впечатлениями Рома. — Там дышать нечем!

— Это точно! Этим летом температура на корте доходила до тридцати пяти градусов, — бросила я, на миг отрываясь от работы. — У меня есть фото с информационного табло. Кондиционеры давно пора заменить, они не справляются со своей задачей.

— Во — во, — кивал сын, уплетая мороженное. — А еще там покрытие все в трещинах, а местами даже заклеено скотчем.

— А почему вы выбрали именно этот центр? Есть же другие, современные… — аккуратно уточнил Олег.

— До них долго добираться. Мама работает, поэтому не может отвозить меня днем, а вечером уже слишком поздно. И вообще, дело даже не в корте, а в учителе, — грустно резюмировал Ромка, отодвигая пустую вазочку, — Иван Ильич постоянно ругается, что я все делаю не так. Не игра, а каторга!

Услышав последнее заявление, я не смогла удержаться от улыбки: сын использовал в разговоре мои фразы. Восьмилетний маленький мальчик обладал отличной памятью и был умен не по годам.

— Я сам могу тебя учить, — внезапно выдал Тор, но потом аккуратно сдал назад. — Если хочешь, конечно…

— Олег, ты уверен? — поспешила вмешаться я, отложив планшет. — Играть самому и учить играть кого — то другого — не одно и то же?

— Думаю, у меня получится, — выдохнул Тор, с надеждой глядя на сына. — Что скажешь? Попробуем? Если что — то пойдет не так, то мы всегда сможем подобрать тебе другого опытного тренера. Но я буду стараться, правда. Поделюсь всем, что умею делать сам.

Да, я видела, как в глазах Ромы сверкнуло любопытство, проснулся азарт. Парень болел большим теннисом, грезил успехами. Тема тенниса стала мостиком, который соединил два берега, и Олег грамотно обыграл мою подачу.

— Я буду называть тебя Тором, а ты меня — Ромой. И мы сыграем вместе. Договорились? — мой парень встал и протянул руку отцу. Широко отрытыми глазами я смотрела, как тот принял рукопожатие.

— Договорились, Рома, — просипел Олег, подозрительно блестя глазами. — Спасибо…

— Мам, а еще мороженное можно?

— На сегодня достаточно, — я убрала планшет в сумку и посмотрела на часы. — Думаю, на первый раз достаточно. Нам пора возвращаться.

— Ну мааам…

— Пора!

Торопов оставил на столе крупную купюру и повернулся к сыну: — Не спорь с мамой, хорошо? Мы с тобой скоро встретимся и непременно пообщаемся.

— Ну вот, уже сговорились, — фыркнул Ромка. — Я так и знал.

К парковке мы возвращались все вместе. Сын взял меня за руку, а потом несмело протянул ладонь отцу, и тот моментально отозвался на трогательный жест. Со стороны мы выглядели идеальной семьей… Оказалось, что черный внедорожник Тора был припаркован рядом с нашей «Тиидой».

— Рома, подожди, — он открыл багажник и извлек большой пакет с яблочным огрызком на логотипе. — Это подарок для тебя. Возьми.

Я цокнула и закатила глаза: просила обойтись без подкупа, но куда там! Понты — наше все! Поймав вопросительный взгляд сына, я лишь пожала плечами: сам решай.

— Не, спасибо. У меня все есть, — немного подумав, заявил он.

Судя по размеру и весу пакета, там была собрана вся коллекция гаджетов известного бренда. Нужно ли говорить, что у ребенка не было всего того, от чего он только что отказался? Я не считала необходимым баловать сына в столь юном возрасте и приучать к показной роскоши.

— Рома, подожди меня в машине. Мне нужно поговорить с твоим папой. Это недолго.

Кивнув, ребенок исчез в салоне авто.

— Ника, спасибо тебе, — выдохнул Олег, едва дверь «Тииды» захлопнулась. — Спасибо за поддержку… И за Рому. У нас растет замечательный сын.

— Я знаю, какой он, поэтому можешь не тратить время на комплименты, — перебила я. — На всякий случай хочу предупредить: у Ромы аллергия на орехи. На любые. Ничего нельзя! Это очень серьезно, потому что отек развивается стремительно.

— Орехи? Отек Квинке? У меня тоже…

— И еще… — я бросила взгляд на машину. Сын с кем — то активно переписывался в телефоне, давая нам время. — Не хотелось бы, чтобы твоя семья узнала о Роме. Надеюсь, ты никому о нем не рассказал?

— Ника…

— Что Ника? — перебила я. — Думаешь, твой папочка обрадуется, узнав о существовании бастарда? Или жена воспылает к нему любовью? Ты так наивен или глуп, Тор? Учти, если вдруг кто — то из твоей семьи причинит вред моему сыну, — я перешла на змеиное шипение, — если хоть волос упадет с его головы, то я за себя не ручаюсь.

— Нашего сына никто не тронет, я лично прослежу за этим, Ника. Не забывай, что я — его отец и…

Услышав последние слова, я молча приподняла бровь, а Олег запнулся.

— Я тебя услышал, Ника. Буд молчать, но ты ведь понимаешь, что со временем правда выйдет наружу.

— Пусть. К тому моменту я решу, как его защитить.

— Мы, — Тор взял мою ладонь в свою. Тепло, давно забытое, вернулось. Толстая корка забвения начала трещать по швам. — Мы защитим. Я — в первую очередь, как отец. И по поводу тенниса…

— Я пришлю тебе телефон Ромы, Тор. Вы сами договоритесь о времени занятий, но, во — первых, я должна знать о них заранее. Во — вторых, ты забираешь ребенка из дома и возвращаешь его туда же, и в — третьих, никаких отклонений от маршрута дом — корт. Это понятно?

Телефон Торопова тренькнул сообщением. Теперь отца и сына будет соединять еще одна тонкая незримая нить. Кажется, мое предложение одинаково шокировало нас обоих. Я и сама от себя не ожидала ничего подобного, но решила дать шанс Тору сблизиться с ребенком, найти общий язык и установить доверительные отношения. Единственное, что меня тревожило — это вопрос безопасности.

— Понятно, Ника. Я не ожидал… Спасибо…

— Я делаю это ради сына, а не ради тебя, Олег. И запомни — за Рому ответишь головой. Если ему что — то не понравится — ваше общение сразу же прекратится.

— Хорошо. Не волнуйся, наш сын будет в безопасности…

— Тогда на сегодня все. Я устала, Олег. Домой пора.

— Ника, — он ухватил меня за локоть. — Я хочу общаться не только с Ромой, но и с тобой. Когда мы сможем увидеться?

— Ты — отец, я это уже говорила, и не более того. Смирись, Олег. Нас больше нет, причем уже давно. До свидания.

Я освободила руку и пошла к машине, спиной ощущая пристальный взгляд Торопова. Сегодня был длинный день. Пора отдыхать.

— Мам, а Тор вроде ничего, правда? — выдал Рома, пряча телефон в карман. — Мы хорошо поговорили. Посмотрим, чему он сможет меня научить в теннисе.

— Правда, Ром. Я дала ему твой номер, так что сами обо всем договоритесь.

— Класс! Ма, ты — самая лучшая!

— Спасибо, сын. Не забудь, если что — то пойдет не так — сразу мне об этом рассказываешь. Хорошо?

— Ага!

— Ну тогда поехали.

Я завела машину и вырулила с опустевшей стоянки, на которой одиноко чернел огромный внедорожник Олега Торопова.