По лезвию судьбы

=25=

Здравствуй, Барс! Это твой внедорожник с номером ноль-ноль-один и буквами РРР, не так ли? По мере приближения к поляне стало ясно, что я права.

Обнаженные по пояс мужчины — мой отец и Серковский-младший — медленно кружили в странном танце, миксе различных стилей восточных единоборств. Они провели здесь достаточно времени: босые, взлохмаченные, с раскрасневшимися лицами, не сводили взгляда друг с друга.

— Охренеть! И у него тоже! — выдохнул Ромка, снова тыча пальцем. Взяла себе на заметку дурную привычку ребенка, буду отучать. — Ма, смотри, какие кубики!

— Рома, язык оторву! — не выпуская соперника из поля зрения, рыкнул полковник. — Следи за тем, что говоришь!

— Извини, деда! Больше не буду! — пискнул ребенок и сел на траву, по-турецки скрестив ноги.

Андрей на миг отвлекся на нас, на долю секунды выпустил папу из поля зрения и уже лежал на траве. Вот так! Бывших спецназовцев не бывает!

Таки мой парень прав: кубики на прессе Барса четкие, словно вылепленные талантливой рукой скульптора, такие же идеальные, как и все тело. Джогеры цвета хаки облепили длинные ноги царевича. Какая красивая спина! А руки! Мышцы стальными канатами оплетают тело. Красавчик, что уж!

Я всегда любила наблюдать за тренировками папы. Восточные единоборства — это красиво! Плавные движения, концентрация внимания, внезапные броски, обманные маневры. Услада для глаз!

Марсов встал у меня за спиной, чем изрядно нервировал Серковского, который терял концентрацию и оказывался поверженным, когда пытался посмотреть на нас с боссом. Да, папа спуску не давал. Вышел на площадку — борись! Однако, Барс тоже сумел отличиться, пару раз уложив соперника на лопатки. Мягко, аккуратно. Не бросал, скорее обозначал прием. Уважение к возрастному сопернику бросалось в глаза.

— Спасибо за бой, — отец протянул Андрею открытую ладонь, прерывая спарринг. — Достаточно. Я получил удовольствие от работы с тобой.

— Вам спасибо, Сергей. Колоссальный опыт… не хотите поделиться им с молодым поколением? Наставничество не рассматриваете? Я бы пригласил вас в качестве инструктора…

— Я уже поделился. Много лет обучал молодежь, пришло время отдыхать, но за предложение спасибо. Очень приятно.

А мне было не очень приятно и совсем непонятно, каким ветром Барса занесло в наши палестины. Ничего, скоро выясню!

— Ника, Марс, — взгляд серых глаз перебегал от меня к боссу и обратно. Сканировал, изучал, тревожил своей настороженностью и напряжением. Пожал руку другу и сделал шаг назад. — Рад вас видеть.

— Андрей, — кивнула, не скрывая удивления. — Как ты здесь оказался?

— Просто проезжал мимо… — равнодушно бросил Барс, отряхивая джогеры от прилипших травинок. — Смотрю, знакомая машина стоит. Решил узнать, не случилось ли чего? Может помощь нужна?

Футболку, валявшуюся на траве, он надел одним движением и встал сбоку от меня. Я оказалась зажата плечами мужчин. Проскочить между Сциллой и Харибдой и выжить — моя задача на сегодня.

Папа шел с краю и — не сомневаюсь в этом — прислушивался к нашему разговору, внимательно следил за сладкой парочкой Марс — Барс, Рома вприпрыжку бежал в сторону дома, едва поединок подошел к концу.

— Мы задержимся, — я прихватила царевича за рукав футболки, — на пару минут. Поговорить нужно.

Отрицательно кивнула, встретившись взглядом с Марсовым: справлюсь сама, поддержка не нужна. Папа понимающе хмыкнул.

— Просто проезжал мимо? — протянула недоверчиво. — Абсолютно случайно?

— Именно так, Ника. Сама посуди: выходной, погода хорошая, настроение отличное, чего дома сидеть? Вот я и…

— Не смешно, Андрей.

— А я и не смеюсь. Ты сказала, что собираешься к родителям на дачу, а я…

— А ты нарушаешь свои обещания! — глядя в темнеющие серые глаза, я пошла в атаку. — Что ты мне говорил? Не давить! Не принимать решения за меня! И что происходит? Ты меня преследуешь!

— Не преследую, Ника, — Барс сгреб меня в охапку и зарылся носом в волосы. — Просто соскучился, увидеть тебя захотел. Ты такая… — шумный выдох, — удивительная. Вкусная… земляникой пахнешь, — просипел царевич. — Пожалуйста, не вырывайся, дай мне минуту!

— Отпусти, нас могут увидеть, — выкрутилась из его рук, вывернулась, как кошка. — Как же «мужик сказал — мужик сделал»? Твои обещания расходятся с делами, Андрей.

Я стояла боком к удаляющимся мужчинам, видела напряженную спину босса, который старался не оглядываться, но чувствовалось, что это дается ему с трудом.

— Расходятся, да. Но… Ника… эта химия сильнее меня.

— Тебе придется держать себя в руках, если хочешь здесь задержаться, — выдохнула я, восстанавливая безопасную дистанцию. — Мои родители, ребенок… все видят. Мне не нужны проблемы, Андрей.

— Мое внимание является для тебя проблемой? — изогнул бровь царевич. В голосе неприятно скрежетнул металл. — Почему?

— Потому что твое внимание — это не просто дружеские обнимашки, а заявка на нечто бо́льшее, к чему я не готова. Ты обещал мне время, Андрей, так дай его, не ускоряй события.

— Хорошо, Ника. Я тебя понял. Возможно, — Серковский выделил интонацией последнее слово, — возможно, я слишком спешу. Прошу прощения.

Он спешит или я торможу? Кажется, последний вариант является верным, и причина тому — наличие второго мужчины. Кому отдать предпочтение? Мое тело и сердце отзываются на каждого, но…

— Мироздание, пошли мне знак! — я подняла глаза в небо. Серебристый самолет оставлял в синеве белую стрелу, пронзающую пушистое облако, похожее на сердце.

— Что ты сказала?

— Говорю, погода сегодня хорошая. Самолет, небо, солнце…

— Это точно.

Мы с Барсом вернулись в дом, когда все собрались в гостиной за большим круглым столом.

— Красиво у вас. Уютно, — Серковский окинул взглядом центральный зал, задержался на большом камине, перевел взгляд на окно. — Сад ухоженный, цветов много.

— Вы заметили? Мне очень приятно, — мама смущенно теребила салфетку, лежащую на коленях. — А я думала, что мужчины не обращают внимания на такие мелочи.

— Огромный куст пионов, так похожий на фонтан, трудно не заметить. Моя мама тоже их любит.

Голос Барса мурлыкающий, тихий. Большая кошка расслаблена, она отдыхает. Наблюдать за Серковским можно бесконечно, но голос ребенка вырвал меня из созерцания.

— А моей маме недавно тоже цветы подарили! Правда не пионы, а розы. Высоченные, белые, красивые! Во, смотрите, я сфотографировал! — внезапно выпалил Ромка, размахивая телефоном, на котором была открыта нужная фотография. — Много цветов, правда? Очень! Целый фонтан! Бедный курьер чуть не надорвался, пока корзину в квартиру заносил!

О, Боги! Я хотела вырвать телефон из рук сына, но было поздно: все присутствующие успели оценить щедрость и красоту подарка. Мама улыбнулась, папа тихо хмыкнул, а Барс и Марс обменялись быстрыми взглядами.

— Рома… — хотелось повторить жест популярного эмодзи «рука-лицо».

— А чего такого, мам?! Разве нельзя похвастаться? — ребенок нахмурился и поджал губы. — Сама говорила, что тебе понравился подарок, а сейчас…

А сейчас я поняла, что мой босс и царевич не имели никакого отношения к розовому великолепию. Их красноречивые взгляды были лучшим тому подтверждением. Удивление, гнев, непонимание и даже растерянность… Точно не они! Оставалась последняя кандидатура — Тор, потому что если не он, то тогда кто?

— Красивый букет, — сцепив руки в замок отозвался Серковский. От былой легкости и расслабленности не осталось и следа, — и кто же его подарил?

Как оказалось, его интересовал тот же вопрос, что и меня. Это «р» — ревность большой кошки?

— Амоним, — отозвался сын, пряча телефон.

— Аноним, — поправила я. — Даритель предпочел остаться неизвестным.

Обстановку разрядил папа. Он подошел к окну и довольно потянулся.

— Славно размялись. Не пора ли заняться обедом? Молодежь, в готовы к трудовому подвигу?

Ответить отказом не рискнул никто. Ромка прицепился к мужчинам, твердо обозначив намерения.

— Я уже большой. Буду делать, что скажут, никому мешать не буду.

Пока мужчины занимались делом, мы с мамой накрывали на стол, готовили салат из свежих овощей, расставляли закуски, привезенные боссом. Дело спорилось, оставалось время на серьезный разговор.

— Ника, — мама стояла у окна, наблюдая, как мужчины занимались подготовкой к обеду. — Как ты будешь выбирать? Они такие разные… Кстати, ты заметила, что твоему отцу понравились оба?

Конечно, заметила. Я — папина дочка, настроение полковника и его отношение к человеку считываю на раз. Жалко, что папина интуиция не поможет мне в решении сложного вопроса.

Я подошла и встала рядом с мамой. Барс разговаривал с отцом, судя по движениям, они обсуждали какую — то технику боя. Рома медитировал на огонь, то и дело щелкая камерой телефона, а Михаил нанизывал мясо на шампуры.

— Сама не представляю. Ты права, они разные. Андрей — огонь, горячий, быстрый, реактивный, а Миша — вода, спокойная, умиротворяющая.

— Вода камень точит, — тихо заметила мама. — Действует незаметно, постепенно…

— Да, а пламя обжигает и кажется опасным, — кивнула, глядя, как царевич раскладывал стейки красной рыбы на решетку. — Мама, я не понимаю, как выбирать. Знаю, что сердцем, но оно отзывается на каждого.

— Главное — не спеши, Ника. В таком деле лучше потерять время, чем совершить ошибку.

Это правда. Я попросила подсказку у Мироздания. Буду наблюдать, как оно отзовется, прислушиваться к себе. Но как же все сложно…

Мужчины продолжали колдовать у мангала, когда прозвучал незнакомый рингтон. Босс достал телефон из кармана и нахмурился.

— Слушаю…

Отрывистые фразы разговора. Да. Нет. Не отвечайте на вопросы, ждите меня. Буду через час.

Через пару минут он появился в гостиной вместе с Серковским.

— К сожалению, мне нужно уехать.

— Но…

— Дела. Клиент требует своего адвоката, — жесткие формулировки Марсов пытался смягчить интонацией и взглядом. — Андрей отвезет вас домой на своей машине.

Двое переглянулись, обмениваясь информацией без слов. Царевич кивнул, подтверждая слова друга.

— Конечно, отвезу. Не волнуйся.

Я вышла проводить босса к машине, когда он попрощался с моей семьей и с Барсом.

— Еще раз извини, Ника…

— Я понимаю, это работа. Миша, — какое — то странное чувство не давало покоя, незаданный вопрос покалывал кончик языка, — а ты давно знаком с Андреем?

— На этот вопрос я отвечу позже, — прошептал Марсов, прижимая меня спиной к разогретому на солнце авто. — Спасибо за прекрасный день, — скользнул пальцами по виску, оживляя уснувший табун мурашек. — За землянику — отдельная благодарность. Было очень вкусно…

Я вспыхнула, вспоминая наш ягодный поцелуй. Горячий, нежный, страстный. Новое соприкосновение губ было легким и быстрым, невесомым, но тело отозвалось моментально, разгоняя по крови жидкое пламя. Не поцелуй, а намек. Обещание…

— До встречи, Миша. Легкой дороги, — я произнесла привычную формулу, стараясь вкладывать эмоции в каждое слово. — Не забывай отдыхать.

— До встречи, Ника. И помни, что я тебя люблю.

Босс привык оставлять последнее слово за собой, а я не собиралась возражать, ведь эти слова были такими… Только для меня.

Внедорожник принял хозяина в свои кожаные лапы и неторопливо поехал по улице, шурша шинами, унося моего босса к клиенту и неотложным адвокатским обязанностям.

Обед. Прогулка к конюшням…

Все внимание Барса отдано мне. Его забота окружала, голос завораживал. Он всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки.

— Ты еще рыбу не попробовала, — стейк с румяной корочкой уже лежал на моей тарелке. Нежное сочное мясо в сочетании с овощами — вкуснятина. — Я сам ее готовил.

Вот хвастун! Котика нужно почесать за ушком, сказать, какой он замечательный! Мужчины в любом возрасте в глубине души остаются мальчишками, даже такие, как Серковский. Судя по всему, на конюшне нас ожидало представление! Не может быть, чтобы Барс упустил возможность показаться верхом на горячем жеребце!

Однако, судьба распорядилась иначе: дядя Михей отогнал табун на дальнее пастбище, в конюшне остались лишь его помощник Бориска, да пара старых хромых кобыл.

— Ну вот, а я так хотел сделать фотки, — грустно вздохнул Ромка, — не повезло в этот раз.

— Зато прогулялись, — я вцепилась в ковш с родниковой водой, которую принес Борис, — ноги размяли, свежим воздухом подышали.

Жара! Казалось, что широкополая шляпа не спасает от всепроникающего солнца, кожа за пару часов покрылась тонким золотистым загаром.

— Хорошо!

Из — за угла конюшни появился Андрей. Я не успела заметить, куда и когда он исчез, погрузившись в страдания сына. Мокрый по пояс, Барс держал в руке скомканную футболку, с волос на груди и спину стекали бриллиантовые капли воды.

— Ты где был?

— Там это… — забавно смотреть, как царевич смущался, как мой сын, застигнутый за просмотром сверхлимитной серии любимого сериала. — Бочку с водой нашел, вот и макнулся.

— Я ее только что наполнил, — обиженно фыркнул помощник деда Михея. — Придется доливать…

— Можно? — завороженный ребенок подошел поближе к Серковскому, рассматривая пресловутые кубики.

— Можно, — отозвался дьявол — искуситель, не сводя с меня пристального взгляда. — Все можно.

Отвечал сыну, но я — то понимаю, что слова адресованы мне. Все можно. Делай, если хочешь. Прикоснись, почувствуй отклик мышц, гладкость кожи, ее жар, проведи по линии пресса, дотронься до груди… и успей поймать отъезжающую крышу, девочка.

— Красиво, — Рома оценивал фигуру мужчины как врач — здоровье пациента. Вдумчиво, неторопливо. — Мне нравится. Вырасту — сделаю себе такое же тело, — он почесал кончик носа и чихнул. — Девчонки с ума сойдут от восторга, а Таська ни на кого другого смотреть не сможет.

Серые глаза Барса довольно сверкнули.

— Ты только мозг не забывай прокачивать, — фыркнула я, сбивая эйфорию восхищения и поклонения, — кубики на теле мужчины учитываются, но не определяют.

— Правда, что ли?

— Истинная, — смеясь, заверила ребенка. — Не веришь — сам спроси у Андрея.

— Ммм..?

Пока парень мучался с формулировкой, прозвучал ответ.

— Если хочешь быть рядом с умной женщиной, то мама права. Качай мозги. Если устраивает красивая пустышка, то кубиков будет достаточно.

— Таська умная, — недовольно фыркнул Рома. — Она — отличница.

— Теперь ты знаешь ответ, — Барс натянул футболку на влажное тело. Тонкий хлопок облепил его фигуру, подчеркивая рельеф мышц и идеальную форму. Этот мужчина одинаково опасен и в одежде, и без нее…

На часах было почти шесть вечера, когда мы начали собираться в обратный путь.

— Рома, не забудь свои вещи.

— Уже, — он показался на крыльце с рюкзаком за плечами. — Все собрал и проверил.

Прощание с родителями, теплые обнимашки, напутственные слова прощания. Проселочная дорога сменилась асфальтом. Машина вышла на скоростную магистраль.

— Нет, этого не может быть, — донеслось с заднего сиденья. — Мама! Мамочка! — я услышала странный звук падения. Голос моего сына внезапно снизился до шепота. — Это неправда… Мама!!!

Мой спокойный ребенок перешел на ультразвук, чего не было ни разу в жизни. Уши заложило, сердце сошло с ума от выброса адреналина. Я в ужасе обернулась, наблюдая, как Рома подтянул колени к груди и уткнулся в них носом. Он выл, ревел и стонал.

— Андрей, тормози! Мне нужно выйти! — вывернулась набок, стараясь дотронуться до сына. — Тихо, мой хороший. Я здесь, я рядом. Все в порядке, — взгляд в сторону. — Андрей!

— Ника, это скоростная трасса, — сквозь зубы процедил Серковский. — Остановка будет через минуту! Потерпите!

Двигатель ревел, машина летела по левой полосе, обгоняя попутчиков, словно те стояли на одном месте. Знак с елочкой и скамейкой мелькнул и исчез, оставшиеся до места отдыха восемьсот метров внедорожник пролетел за считанные секунды. Кнопка блокировки дверей щелкнула, выпуская меня к ребенку.

— Рома, в чем дело? — я отстегнула его ремень безопасности и обняла, чувствуя, как сын мелко трясется всем телом. — Что случилось?

Он обхватил меня руками, вцепился в плечи сильными пальцами, прижимая к себе, закрываясь от… от чего — то страшного. Мы вышли из машины и сели на лавочку. Я обнимала Рому, гладила по голове, ожидая, пока он восстановит дыхание и перестанет икать.

— Сделай глоток, — в руках Андрея — открытая бутылка с водой. — Это поможет.

— Аааа… — тихо стонал Рома, пытаясь трясущейся рукой поднести горлышко к губам. — Мама…

— Пей, мой хороший. Потом поговорим.

Пока я успокаивала сына, Серковский исчез в машине и вернулся с его телефоном в руках.

— Ммм… — замычал мой мальчик, едва увидев знакомый девайс. Его опять затрясло, плечи окаменели, пальцы свело судорогой.

Боже! Это страшно! Страшно смотреть, что происходит с ребенком! Я еще не знаю, что именно случилось, но последствия просто ужасающие! Надеюсь, что все обойдется и мне не потребуется помощь медиков.

Андрей показал сообщение, которое пришло на ватсап Ромы с неизвестного скрытого номера. Я в ужасе закрыла глаза…

«Твой отец — убийца. Тор не хотел, чтобы ты родился. Он заплатил твоей матери, чтобы она от тебя избавилась. Ты никому не нужен.».

— Мам, это ведь неправда? — зеленые глаза, наполненные слезами, смотрели на меня с мольбой и надеждой. — Тор не хотел меня убивать, да? Это все вранье, скажи!

— Да, мой хороший, — я зажмурилась, собираясь с силами. Нужно звучать убедительно, чтобы успокоить сына. — Конечно, вранье, — гладила его по спине, перебирала волосы. — Ты сам знаешь, что Тор — известная личность. Кто — то позавидовал, что вы вместе играете на корте, вот и написал гадость. Наверное, он очень хотел оказаться на твоем месте и иметь право называть Олега отцом…

— Ты говорила, что он не хотел семью, — прошептал ребенок, с трудом переводя дыхание.

— Да, говорила, и я не отказываюсь от своих слов, — еще недавно я была готова растерзать Торопова, разорвать собственными руками, а сейчас мне приходилось спасать его репутацию. — Помнишь, ты видел следы от операции на его ноге?

Частые кивки вместо ответа. Хорошо. Истерика прошла, желание разобраться вышло на первый план.

— Помню. Я видел много шрамов.

— Да… так вот, когда я была беременна, Олег лежал в больнице. Врачи долгое время не знали, удастся ли им спасти ногу, или твой отец навсегда останется инвалидом…

— Ему тогда было не до нас?

— Именно, — я вытерла слезы с лица ребенка бумажным платком, который подал Андрей. Он все это время стоял рядом, молча слушал наш диалог. — Тот, кто написал эту гадость, хотел поссорить тебя и Тора. Сделать так, чтобы ты его ненавидел.

Объяснение было притянуто за уши и имело массу пробелов и тонких мест, но для психики ребенка его хватило, чтобы справиться с накатившим ужасом. И слава Богу, потому что в противном случае мне бы пришлось вывернуться мехом внутрь, оправдывая исчезновение отца из жизни сына.

— Он хороший, правда. Пусть папа долго жил без нас, но сейчас он часто мне пишет, мы созваниваемся, — Рома шмыгнул носом, поудобнее устроился в моих руках. Как котенок, свернулся клубком и сопел, приходя в себя. — Тор говорит, что любит меня и тебя, ведь ты — моя мама. А недавно сказал, что я делаю успехи на корте и смогу выступать на серьезных соревнованиях.

Тема разговора плавно менялась в лучшую сторону. Я смогла тихо выдохнуть и расслабиться, а Серковский ловил каждое наше слово.

— Конечно, сможешь, если захочешь. Я всегда говорила, что ты — талантливый ребенок, — звонко чмокнула его в нос. — Умный, целеустремленный и упрямый.

— Упрямство — плохое качество, — фыркнул сын.

— Хорошее, если оно направлено на достижение цели, — я раскрыла руки, позволяя мальчику встать с моих колен. Он размял ноги, покрутил головой, оглядываясь по сторонам.

— Ма, я сбегаю… — махнул рукой в сторону кабинок.

— Да, конечно.

Рома скрылся за дверью, а я закусила губу, стараясь не расплакаться: тело словило отходняк. Ребенка отпустило, а меня начало потряхивать так, что зуб на зуб не попадал.

— Тихо, моя хорошая. Я рядом, — Серковский моментально подхватил меня в объятия, окружил теплом, своим запахом, сильными руками. Гладил по волосам, шептал в висок, обжигая кожу. — Я разберусь, кто написал Роме эту мерзость, не волнуйся. Все будет хорошо. Ты мне веришь?

— Верю.

Едва дверь кабинки пришла в движение, я высвободилась из хватки Барса. Вздох сожаления раздался прямо над ухом.

— Я в порядке, мама. Мы можем ехать.

— Едем, — Андрей открыл дверь и подсадил Рому в салон. — Я возьму твой телефон, чтобы узнать, кто автор сообщения. Потерпишь несколько часов без связи?

— Конечно потерплю. А как вы узнаете, ведь номер скрыт? — удивился мой ребенок. Я смотрела на него и убеждалась, что он пришел в себя. Любопытство вернулось, паника и страх отступили.

— У меня работают настоящие специалисты, — подмигнул Барс. — Пристегивайся и поедем.

Мы расселись по местам. Внедорожник тихо рыкнул двигателем и вернулся на магистраль. Через полчаса машина замерла у нашего подъезда.

— Рома, ты иди домой, а я задержусь на несколько минут, — отдала ребенку ключи и легонько подтолкнула в спину. — Пока меня нет, можешь посмотреть мультик.

— Хорошо, ма, — кивнул ребенок и по — взрослому протянул ладонь Барсу. — До свидания.

— До свидания, — отозвался Серковский, пожимая протянутую руку. — И не переживай больше, договорились? Не расстраивай маму.

— Вы его найдете, я знаю, — взгляд ребенка был прикован к машине, где остался лежать злополучный телефон

— Обязательно.

Когда за спиной Ромы закрылась дверь, я повернулась к Андрею. Иии…да! Меня снова сгребли в охапку. Ладно, пара минут в лапах Барса — антистрессовая терапия. Я разрешила себе расслабиться.

— Расскажи мне, что в этом сообщении правда, а что — нет, Ника, — Андрей развернул меня полу — боком и заглянул в глаза.

— В том — то все и дело, что в этом сообщении каждое слово — правда, — прошептала, наблюдая, как расширяются от удивления глаза цвета ртути. — Меня это пугает, Андрей.

— Почему?

— Потому что даже мои родители не знали, что Тор перечисли деньги на аборт.

— А кто знал?

— Только я и Олег, — выдохнула, вспоминая эмоциональный разговор с отцом моего ребенка. — Не понимаю, кто и откуда мог узнать такие подробности.

— А если ткнули пальцем в небо?

Судя по интонации, Барс двигался в своих предположениях наощупь, пытался нащупать тонкую нить, которая привела бы его к правильному ответу.

— Хорошо ткнули, если угадали с каждым словом. Мне страшно, Андрей. Зачем писать такое ребенку? Ты видел его реакцию?

— Ты правильно сказала, что цель послания — рассорить Рому с отцом. Причем не просто рассорить, а так, чтобы в сердце парня поселилась ненависть, презрение, обида и боль.

— Никто об этом не знал…

Барс медленно покачивался, убаюкивая меня, усыпляя голосом.

— Я во всем разберусь, Ника. Сейчас отвезу телефон своим спецам, они над ним слегка поколдуют, а утром верну.

— Хорошо, спасибо, — с трудом собрав волю в кулак, я вырвалась из теплого кокона и сделала несколько шагов в сторону подъезда. — Спокойной ночи, Андрей.

— Приятных снов, пернатая. Неужели отпустишь меня без прощального поцелуя? Без него мой сон точно не будет легким и спокойным, — изображая обиду, фыркнула большая кошка.

Поцеловала. Легко. Быстро. В щеку. Вдохнула аромат снега, дыма и сандала, зажмурилась от удовольствия.

— Спокойной ночи, Барс.