По лезвию судьбы

=46=

Мой муж — трудоголик, я всегда это знала.

— Миша, — я перебирала пряди его волос, мягко массировала виски, пока муж лежал на диване, положив голову мне на колени, — м

ожет тебе уменьшить нагрузку? Ты очень много работаешь…

Он приоткрыл один глаз и довольно вздохнул, прижимая мою руку к своей щеке. Бог войны на отдыхе, честное слово. Доспехи сняты и отданы

в чистку верному оруженосцу, острый меч лежит неподалеку. Мальчики такие мальчики!

— У тебя волшебные руки, пернатая, — тихо пророкотал Марс. — Снимают любую боль…

— Какую боль? Ты о чем?

— Приходится много читать, иногда глаза болеть начинают, — неохотно признался любимый мужчина. — Особенно если в машине с документами работаю. Старею, что ли?

— Миша…

— Я понял тебя. Перекину часть дел на помощников, — он поймал мою довольную улыбку и улыбнулся в ответ. — Я вот что хотел предложить…

Мы не поехали свадебное путешествие. Марс часто сокрушался по этому поводу, а мне было неважно, быть рядом с мужем дома или на пляже. Главное — рядом. Вот и сейчас я думала, что он вновь поднимет эту тему, но нет.

— Давай я выведу тебя из холдинга? Откроешь свое дело, будешь сама себе начальница. Что скажешь?

Интересное предложение, неожиданное по сути и заманчивое по содержанию.

— Зачем «ИнтерФант» влился в холдинг, Миша? — я обхватила лицо мужа ладонями и впилась в него взглядом, считывая эмоции. — Дело было не в заказах, правда? Мы и до этого не сидели без дела.

Была у меня одна мысль, но она казалась такой безумной, что озвучить ее не представлялось никакой возможности.

— Ты права, Ника. Я хотел, чтобы ты постепенно привыкала к общению с состоятельными людьми, завязала новые знакомства, обрела уверенность в своей работе, — аккуратно подбирая слова, отозвался Марс.

Я прекрасно понимала, о чем идет речь: комплекс Золушки, или так называемый синдром самозванки, который изрядно отравлял мою жизнь. Помню, как начинала работу с дворцом Серковского, как не спала по ночам, листая пухлые каталоги отделочных материалов, подбирая сочетания цветов и фактур, прорабатывая детали вплоть до мелочей. Тогда казалось, что любая моя идея окажется недостойной Императора, вызовет усмешку и пренебрежительный взгляд. Сейчас ремонт в огромном доме подходил к концу. Еще неделя, и объект можно будет показывать высокородному семейству.

— А как же холдинг? Мы сдали проект по гостинице, но еще несколько заказов находятся в работе. Кроме того, у руководства могут появиться претензии…

— Я все улажу, об этом не беспокойся, — мягко прервал мои разглагольствования супруг. — Каким будет твой положительный ответ?

Хитрец сверкнул синим глазом и довольно засопел. Он слишком хорошо меня знал, чувствовал, поэтому был уверен, что…

— Я согласна. Завтра спрошу, кто хочет уйти со мной.

— Ну и славно.

Время летело птицей. Рома учился во втором классе, регулярно пропадал на теннисном корте вместе с отцом, после чего довольный возвращался домой.

— Ма, Тор говорит, что я могу выиграть на серьезных соревнованиях. Миша, как считаешь, заявиться мне или еще рано? — сын убрал рюкзак с ракеткой в шкаф и устроился на полу, скрестив ноги по-турецки.

— Если Тор говорит, что ты готов, то зачем ждать? Заявляйся, Рома, не теряй время, — ответил Марс. — Мы с мамой всегда тебя поддержим.

— Отлично! Сейчас напишу руководству центра! — подорвался с места непоседливый парень и исчез в своей комнате.

А потом мне написала Лиза Серковская. Наша — как она выразилась — лихорадочная свадьба случилась раньше, чем ее собственная, до которой оставалось несколько дней.

— Я так волнуюсь, — шептала царевна, сидя передо мной в уже знакомом ресторане «Парадиз» за столиком, отгороженном от общего зала. — Я…

— Беременна?

— Откуда ты знаешь? — она полыхнула румянцем и сцепила тонкие пальцы так, что побелели костяшки.

— Ты заказала воду с лимоном вместо привычного кофе, — улыбнулась я смущенной подруге.

— Да, беременна. Шесть недель.

— Поздравляю. Кирилл уже в курсе прекрасной новости?

— Нет. Я хочу сказать ему об этом после свадьбы, — Лиза нервно теребила салфетку. — Боюсь сглазить, хотя узи все подтвердило.

Мда… что знают двое — знает и свинья. Я была уверена, что о беременности царевны уже поставлены в известность не только Георг Серковский, но и отец ребенка. В мире, где правят деньги, никакая информация не является конфиденциальной. Или я так громко об этом думала, или Лиза поймала нужную волну, но она охнула и прикрыла рот ладошкой.

— Ты думаешь?..

— Уверена. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, порадуй будущего супруга его новым статусом.

Серковская потянулась за телефоном, но я мотнула головой: — Такие новости лучше сообщать, глядя в глаза любимого мужчины.

— Тогда я, — сейчас Лиза напоминала мне сына: такая же активная, подвижная. Он вскочила из — за стола и замерла, — я побегу, ладно? Ты права, Ника. Во всем права. Что бы я без тебя делала…

Мы обнялись на прощание, и царевна убежала, оставив после себя тонкий цветочный шлейф парфюма, а я не спеша допила кофе, обдумывая события рабочего дня.

Гена Воронов и Маша Зайцева решили перейти со мной в новую фирму, сестры Семеновы остались работать в холдинге. Под пристальным наблюдением Михаила фирма «ИнтерФант» пережила смену руководства. Теперь я — ее директор, а Геннадий — мой заместитель. Мы расширили штат, пригласив еще трех дизайнеров, и переехали в уютный офис, расположенный в современном бизнес-центре.

И пусть мой муж все еще много работал, — на мои периодические намеки об отдыхе он лишь закатывал глаза и говорил «да, но немного позже» — но я всегда чувствовала его незримое присутствие рядом.

После того, как Диану Астахову — по мужу — Торопову — по решению суда закрыли на долгосрочное принудительное лечение с последующим переводом в места не столь отдаленные, моя охрана никуда не делась.

— Ника, это часть нашей жизни, — баюкая меня в руках после ночи сумасшедшей любви, тихо сказал супруг. — Просто прими, как данность. Со временем ты привыкнешь и перестанешь замечать…

Я смирилась, приняла. Телохранитель Евгений стал моей тенью. Буквально. Даже когда мы всей семьей гуляли по набережной или катались на коньках по дорожкам парка, подсвеченным яркими огоньками, я видела его за нашими спинами.

Он же привез нас на свадьбу Лизы и Кирилла. И тут я смогла почувствовать колоссальную разницу между нашей свадьбой и этой… м-м-м… ярмаркой тщеславия. Да простят меня все Серковские!

Ноябрь. Месяц скорпиона. За окном — «черная зима», когда снег еще не выпал, от деревьев остались голые скелеты, темная земля сливалась с сумерками, накрывавшими столицу к пяти часам вечера.

В банкетном зале новомодного ресторана клубился народ. Блеск бриллиантов, шуршание шелка, атласа и бархата, адское смешение парфюма дам, черно — белые, словно пингвины, кавалеры. Парочки, парочки, кругом одни парочки, и только Берсерк вновь пришел один. Сначала я думала, что блондинка, которая постоянно терлась рядом — его очередная… м-м-м… спутница. Но нет, пожилой мужчина с недовольным выражением лица схватил дамочку по локоток. Кажется, кто — то не смог сменить кавалера…

Не люблю толпу. Сегодня меня спасал тот факт, что все время до начала церемонии я провела рядом с невестой, а потом оказалась в руках своего мужа. Вот теперь все стало на свои места.

— Ты у меня самая красивая, — прошептал на ушко Михаил, пока Георг Серковский медленно и торжественно вел дочь к жениху под известную мелодию Мендельсона. — Это платье сводит меня с ума, Ника.

Я говорила, что мой муж — эстет? Так вот именно он подобрал мне наряд для выхода в свет, причем исключительно по собственному желанию. Шелковое платье небесного цвета идеально сочеталось с гарнитуром из аквамаринов и бриллиантов.

— Роскошная женщина, — пророкотал Марс, запуская мурашки по моей коже. — И в платье, и без него. Моя Ника… Желанная…

Горячее дыхание обожгло чувствительную мочку уха, проникло в кровь, заставляя ее бурлить. Миша незаметно встроился в мою ДНК, стал жизненно необходимым. Дни, проведенные рядом, были наполнены теплом и заботой, а ночи — стратью и нежностью. Хорошо, что звукоизоляция в нашей спальне на достойном уровне, ведь сдерживать стоны удовольствия и крики наслаждения рядом с огненным мужчиной просто невозможно!

Лежа на его груди, прислушиваясь к хриплому дыханию, вдыхая аромат нашей любви, заполнявший спальню, я поняла, что хочу родить Мише ребенка. Мальчика или девочку с удивительными синими глазами, папиным характером и силой духа.

— Я не могу иметь детей, Ника, — признался он, стоило мне завести речь о продолжении рода Марсовых. — В детстве я переболел паротитом.

Это была грустная новость. Очень. Но Михаил ласково щелкнул меня по носу и улыбнулся: — У нас уже есть сын. Рома — отличный парень, я им очень горжусь.

Если мне не суждено родить ребенка мужу, то Лиза Серковская готовилась стать матерью. Безумство «гнездования» захватило молодую женщину, и она вовлекла меня в эту суету.

— А как же твоя карьера? — решила спросить, пока царевна разглядывала прилавок очередного бутика детской одежды. Два брендовых пакета охрана уже отнесла в автомобиль, но будущая мама не планировала останавливаться. — Вернешься после родов или…

— Я свое оттанцевала, Ника. Достаточно. Балетный век короток, уходить нужно вовремя, — на удивление спокойно и рассудительно отозвалась Елизавета. — Если честно, то эта беременность стала шоком для моего гинеколога, который твердил, что убитый долгой адской нагрузкой организм не сможет выносить ребенка, — она отложила в сторону очередную распашонку и пристально посмотрела мне в глаза. — Я — жена и очень хочу стать мамой здорового малыша, поэтому все остальное не имеет значения.

Не имеет значения… Я ее понимала. Гинеколог оказалась права: проблемы во время беременности и правда возникали: пару раз царевна оказывалась в больничной палате с угрозой выкидыша. Эти события сблизили нас еще сильнее, потому что свободное время я часто проводила рядом с подругой. Мы смотрели старые балетные спектакли, восхищались Максимовой и Васильевым, династией Лиепа, сто раз пересматривали «Умирающего лебедя» в исполнении Плисецкой, ее «Кармен».

Иногда мне приходилось разрываться между работой, семьей и подругой, но всякий раз я выбирала семью. Рядом с Лизой всегда был Кирилл, ее муж, на работе меня вполне успешно страховал Гена Воронов, а семья — бесценна.