По лезвию судьбы

=41=

В большой машине Марсова слишком много места, мы так далеко друг от друга. Пристегивая меня ремнем безопасности, любимый лишь улыбнулся.

— Так надо, — кажется, он считывал мои мысли. Повернувшись к водителю, бросил короткое. — Домой.

— Понял, Михаил Матвеевич.

Точно! У меня вылетело из головы, что он пил… Бар… Вот же я раззява! Руки горели от желания прикоснуться к любимому, перед глазами мелькали картинки с цензом восемнадцать плюс, но максимум того, что я могла сейчас себе позволить — это гладить горячую ладонь, рисуя в ее центре сложные узоры, ненароком пробежаться по запястью, на котором бешено билась тонкая венка.

Атмосфера накалялась, воздух с каждой минутой становился все плотнее. Невысказанные слова, непроявленное желание, словно грозовые облака, висели над головой.

— Ника… — Марсов рвано выдохнул, закрывая глаза. — Пощади, любимая. Мы почти приехали.

Приехали? Уже? Он помог выбраться из машины. Господи! Я чувствовала себя пятнадцатилетней девчонкой, которой предстояло первое свидание. Ноги подгибались, я спотыкалась на ровном месте. Только крепкая ладонь Миши, лежащая на моей талии, не позволяла упасть. Перед глазами — туман, в голове — белый шум, во рту — пустыня. Обратный отсчет до момента возрождения запущен. Три. Два. Один.

Входная дверь закрылась с мягким щелчком, и этот звук сорвал все тормоза, отключил предохранители.

— Ника…

Губы Миши обрушились на мои, и я отозвалась. Он пил мое дыхание, лишал последней капли воздуха, но в момент умирания делился своим. Нас закружило в жутком торнадо, в котором можно выжить только при одном условии: не выпускать друг друга. Из поля зрения, из объятий. Дрожащими руками я стащила с его плеч пиджак, начала расстегивать пуговицы на рубашке.

— Агр… — тихо рыкнул Марс, одним движением стаскивая ее через голову, окидывая меня потемневшим взглядом. — Ника, помоги. Разорву к чертям!

Мой костюм… брючный. Нужно его сохранить, чтобы я смогла вернуться домой одетой! Пока горячие ладони летали по моему телу, я справилась с пуговицами и молнией на собственных брюках. Когда мы оказались в спальне, полностью обнаженные? Как?

Не помню. Только его руки, глаза, губы. Везде! Горячо! Бесстыже и бесконечно откровенно!

— Не могу больше, — всхлипнула, направляя мужчину на себя. В себя. — Все потом. Пожалуйста…

— Моя Ника! Я сейчас сдохну… — прикусив мочку моего уха, он замер на мгновение, но затем медленно подался вперед. — Любимая…

Ласки прекратились, но взамен пришло новое ощущение.

Чувство наполненности, полного единения. Да-а-а! Так и должно быть! Так — правильно! Крупное, горячее тело укрывало меня лучше всякого одеяла, завораживая запахом, обжигая страстью. Бешеная пульсация — одна на двоих в сердечном ритме и там, где мужчина соединился с женщиной. Мир — это мы, все остальное не имеет значения.

— Смотри на меня, Ника…

Голос хриплый, слова едва слышны, синяя радужка глаз залита тьмой желания. Темп нарастал, выбивая из легких последний воздух, лишая сил. Я стонала в надежных руках, открываясь навстречу любому движению. Улетала в космос, в котором не была одинокой, возвращалась обратно в надежные руки. Умирала и возрождалась к новой жизни.

— Любимая, — выдохнул Марс.

По его телу прошла волна спазма. Закрыв глаза, он прогнулся в спине и с тихим рыком обрушился на меня, удерживая себя на локтях.

Запах любви, желания, страсти заполнял легкие. Густой, вязкий, как масло.

В эту ночь меня любили, ласкали, нежили. Изводили в муках ожидания, доводили до сумасшествия яркими фейерверками разрядки.

— Девочка моя, — счастливо ворчал Миша, унося меня на руках в душ и через час возвращая обратно в состоянии тряпочки. Бережно уложив себе под бок, он накрыл нас одеялом. — Все для тебя, любимая.

Прижатая к сильному телу, я провалилась в благостное расслабление и пришла в себя от четкого ощущения, что меня рассматривают. Внимательно, очень пристально, сопровождая взгляды легкими прикосновениями пальцев к моему лицу.

— Разбудил?

В синих глазах плескалось сожаление и чувство вины, а еще — желание.

— Я не спала, — соврала не глядя, лишь бы успокоить чуткого мужчину. — Просто… отдыхала.

Зачем мне одеяло, когда рядом — Марс? Вот да! Откинула тряпку в сторону и… Этот мужчина — мой! Весь! Целиком! Я удобно устроилась на его бедрах, отмечая довольный блеск синих глаз, и пустилась в путешествие, изучая каждый сантиметр горячего тела. Губами, пальцами, взглядом.

— Ника! — сквозь стиснутые зубы выдохнул Марсов. — Пожалуйста! Не могу больше…

Он качнул бедрами, и я отозвалась, соединяя тела. И души. Мы снова сорвались в ночное небо. Перед глазами — звезды наслаждения, в ушах — тихий рык удовольствия любимого мужчины, в теле — его огонь, страсть. Его любовь.

Почему время летит так быстро? Почему эта ночь такая короткая? Сколько часов мы спали? Два? Три? Все остальное время ушло на любовь.

Будильника не было, но я по привычке открыла глаза, когда часы на прикроватной тумбе показали семь утра. Хорошо, что сегодня суббота, не нужно никуда спешить.

— Отдохни, пернатая, — мурлыкнул у самого уха довольный голос Марса. — Я тебя совсем замучил этой ночью…

— Не замучил, — я перекинула свою ногу ему на бедра, положила руку на грудь. — Ты меня любил.

— Люблю, — поправил босс. — Отдыхай, а потом я поеду с покаянием к твоим родителям. Кажется, меня будут бить: полковник Демидов не простит, что я нагло и молча похитил его дочь.

— Папа знает, что я у тебя. Вернее, мама знает. Я вчера ей написала… А значит и папа в курсе.

— Хорошо, — Марс зафиксировал мою руку у себя на груди и посмотрел в глаза. — Ника, выходи за меня замуж…

Мне за тридцать, взрослый сын, но услышав заветные слова, я растерялась, как девчонка. Замуж. За Марсова. За любимого мужчину. Мое счастье — это он.

— Что — то не так? — Мишка навис надо мной, с тревогой всматриваясь в мое лицо. — Ника… тебе не понравилось?..

Боже, о чем он?! Как этот удивительный мужчина может сомневаться в себе?

— Я согласна, Миша. И мне все понравилось. Очень.

Мой босс — фокусник, всегда это знала. Иначе откуда на моем пальце появилось кольцо с прозрачным камнем, сверкающим ярче тысячи звезд?

— Это капля моей любви, Ника, — счастливо выдохнул Марсов, целуя мои пальцы. — Она всегда будет с тобой.

Часы Вселенной не замедлились ни на миг, время продолжало отсчитывать секунды. В этих мгновениях каждый нашел свое: кому — то досталось расставание, кому — то — боль потери, а иной просто не заметил, как пролетела эта ночь, но у меня все не так.

Большой махровый халат, хранящий тонкий запах его парфюма, завтрак, приготовленный любимым мужчиной. Много нежных слов, легких прикосновений, взглядов, попадающих прямо в душу.

Счастье есть! Оно — рядом, сияет синими глазами, улыбается, согревает и наполняет мою жизнь собой.

Ну что, Вероника Сергеевна, с новой жизнью тебя!