По ту сторону моря

Глава 12

Что-то вмешивается в мой сон, раздражает его. Движение, прикосновение, которое я пытаюсь игнорировать.

– Двэйн! – снова шепчу я и вдруг понимаю, что произношу его имя вслух.

Кто-то трясет меня за плечо, и с большой неохотой я открываю глаза. Надо мной стоит Кристина. У нее слегка опухшее ото сна лицо и озабоченный вид. Я внутренне усмехаюсь: стоит хоть где-то мелькнуть имени старшего, так она тут как тут. Будто чует… Ша всегда говорила, что бывших охотников не бывает.

– Ты в порядке? – спрашивает девушка. – Мне показалось, тебе снился кошмар.

– Все нормально! – слишком резко отвечаю я и сажусь на скамье.

Не хочу быть грубой, тем более с Кристиной, которая уже столько раз помогала и мне, и Джоанн. Но все-таки… она работает на Советы, она предала Двэйна и притащила на поезд своего жениха-убийцу, который без конца косится на изгнанников презрительным взглядом. Мы едва отправились в путь, а напряжение уже витает в воздухе. Так не должно быть. Как мы будем выживать, если ненавидим друг друга?

– У меня есть средство от кошмаров…

– Не нужно! – прерываю я. – Это не кошмары… это… я просто устала, вот и все. В голове слишком много мыслей. Пойду прогуляюсь. Но спасибо за предложение! – тараторю я и вскакиваю со скамьи.

Все тело затекло. Деревянные сиденья совершенно не подходят для сна. В следующий раз устроюсь на полу, как Широ и Тима со своими подругами.

Тихо прокравшись мимо спящих, я вышла из вагона. Теплый ветер обдал мое лицо и взъерошил волосы – двери так и не закрылись, и на площадках между вагонами (в тамбурах, как говорил Широ) гулял постоянный сквозняк. Солнце только поднималось из-за горизонта, и море розовело в его лучах. Поезд мчал вперед, не замечая ни искрящихся волн, ни позолоченного неба. Никто из нас так и не понял, как железный монстр может ехать по тропе, проложенной посреди бескрайних вод. Если выглянуть из тамбура и посмотреть вниз, можно было увидеть гору каменистой насыпи, выступающей из воды. Она тянулась на несколько метров в ширину в одну и другую сторону, а потом резко обрывалась черно-синей бездной. Иногда я ощущала себя как в ловушке – с двух сторон только глубинные колодцы, в которых могут водиться твари на зависть Пустоши, и стоит поезду сойти с тропы хоть немного… Я отвернулась и потянула дверь следующего вагона. Не хочу об этом думать!

Я шла и шла, постепенно приближаясь к голове поезда, и все никак не могла остановиться. Я думала обо всем сразу: о ша, о сестре, о Советах и войне, которой не избежать; о ребятах, застрявших на том берегу, о сне и словах Двэйна. Это только мое воображение, или я на самом деле каким-то образом говорила со старшим? Хотелось бы недоверчиво хмыкнуть, но после историй с Тьмой я уже готова поверить во что угодно. И почему кто-то не хочет, чтобы я…

Моя рука застыла на ручке очередной двери. Я замерла и прислушалась. Мирный перестук колес, шум воды, и… шаги. Кто-то шел следом за мной. В этой части поезда в дверях не были предусмотрены стеклянные вставки, так что я не могла посмотреть внутрь предыдущего вагона. Я нервно сглотнула и сжала в пальцах пистолет. Шаги стали раздаваться отчетливее, я приготовилась.

Дверь с шумом отворилась, я отскочила, а оказавшийся в проеме Ворон смерил меня недовольным взглядом.

– А, это ты, – выдохнула я, убирая пистолет и прислоняясь к холодной стене.

Кровь отхлынула от висков. Кажется, я совсем на взводе, раз так сильно пугаюсь каждого звука.

– Что ты делаешь? – хмуро спросил страж. – Не помню, чтобы я позволял кому-либо уходить так далеко от нашего вагона.

– Но фактически и не запрещал.

Ворон хотел возразить, но передумал:

– Спасибо, что обратила на это внимание. Я исправлюсь. Нам не стоит бродить здесь в одиночку. Мы еще не обследовали эту часть. Ты поступила опрометчиво.

– Спасибо, что обратил на это внимание. Я исправлюсь, – ответила я, но Ворон не оценил моего юмора и заинтересованно посмотрел на дверь.

– Раз уж мы здесь, давай все осмотрим. Оружие, как я вижу, при тебе.

Планы побыть наедине со своими мыслями с треском провалились, но мне было любопытно изучить весь поезд, поэтому я быстро последовала за стражем.

Вагон за вагоном тянулись одинаковые ряды скамеек и окон, одинаковые двери отделяли их друг от друга, и ничто не привлекало нашего внимания. Я надеялась обнаружить хоть какие-нибудь признаки того, что однажды здесь были люди, что в этом поезде на самом деле ехали мои друзья. Хоть какой-нибудь знак от них. Но ничего так и не увидела.

Я уже решила, что наше исследование бессмысленно, как вдруг в одном из тамбуров мы остановились около огромной металлической двери. Она казалась толще остальных и раза в два превышала их размерами. А в самом центре металлической поверхности красовалась неровная выпуклость, словно кто-то таранил ее с другой стороны. Мы с Вороном переглянулись и осторожно прислонились к двери, пытаясь уловить какие-нибудь звуки. Но помимо перестукивания колес мы так ничего и не услышали.

Страж вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула. Он медленно повернул ручку, и дверь тут же приоткрылась. Потянув ее на себя, страж опасливо заглянул внутрь. В нетерпении я переминалась с ноги на ногу, и даже страх не мешал мне испытывать острое любопытство.

– Здесь пусто, – сообщил Ворон, – но это стоит увидеть.

Он широко распахнул дверь, и мы вместе вошли внутрь. В вагоне царил погром. На полу валялись обломки деревянных скамеек, а те из них, что уцелели, искореженной грудой валялись в углу. В разбитые окна врывался ветер, и осколки стекла хрустели под ногами. Здесь валялась разодранная одежда, назначение которой уже невозможно было определить, скомканные клочки бумаги, листья, занесенные с улицы, изогнутые вилки и ложки и побитые фарфоровые тарелки. Но страшнее всего этого хлама были вмятины, оставленные на стенах и двух дверях, отделяющих этот вагон от остальных.

– Кто бы тут ни находился, он отчаянно хотел выбраться, – пробормотал Ворон. – И он, а может быть, и они, был в ярости.

Я молча кивнула. Мне не нравилось это место. Сам вид вагона навевал тревогу, но помимо этого здесь витала мрачная и тяжелая атмосфера. Она словно окутала пространство и оседала на каждом брошенном тут предмете. А может, даже и на нас. Я передернула плечами.

– Она была здесь, – раздался голос, и мы с Вороном испуганно подскочили на месте, выхватывая оружие. В проеме стояла Джоанн.

– Что ты тут делаешь? – со злостью спросил страж. – Я велел тебе оставаться с Кристиной.

Но Джоанн крутила головой по сторонам и не обращала на его слова никакого внимания.

– Она точно была здесь, – кивнула девочка. – Ты же тоже это чувствуешь, да? Однажды Тьма была здесь, – прошептала Джоанн, отчего по шее у меня пошел холодок. – И Он тоже…

– Давно? – хрипло переспросила я.

– Не знаю, – пожала плечами Джоанн. – Но тут остались следы Тьмы. И Он очень-очень злился!

– О чем она, Лис? – Ворон выглядел сердитым, но, что странно, не удивленным. – Она говорит о Тьме из Пустоши?

– Что ты знаешь о ней? – тут же вскинулась я, а страж вопросительно поднял брови:

– Даже жители Городов рассказывают о ней легенды, неужели ты думаешь, что я бы упустил такую информацию? Но вот что она знает об этом, – он указал на Джоанн, – это уже интересно.

– Я ничего тебе не скажу! – капризно воскликнула девочка. – Я не знаю ничего, что надо было бы знать тебе.

Страж недовольно поджал губы.

– Не трогай ее, – тихо сказала я Ворону. – Она… эм… необычная, не обращай на нее внимания.

Я не хотела, чтобы страж знал о нашей с Джоанн связи с Тьмой… или как это обозвать. Распространяться о таких вещах с человеком, о котором почти ничего не знаешь, – идея не из лучших.

– Ты не доверяешь мне, – тут же заявил Ворон, пронзая меня острым изучающим взглядом.

– Я никому не доверяю, – быстро ответила я. – К тому же у меня есть все основания для этого: я не знаю, где ты родился, где работал до ОБ, почему решил спасти меня. Если решишь ответить…

– Не решу.

– Тогда и не удивляйся.

Я отвернулась от стража, вновь осматривая вагон. Он был здесь. Джоанн права: Князь точно бывал здесь однажды.

– Эй, вы, – крикнула девочка, – глядите, что я нашла!

Она присела на корточки возле двери, противоположной от той, где мы вошли, и что-то внимательно рассматривала. Мы с Вороном подошли ближе и пригляделись.

Там, куда указывала девочка, у нижних петель двери была мелко выгравирована надпись. Первые строчки состояли из неизвестных нам букв. Я покосилась на Джоанн, но та только фыркнула:

– То, что я что-то слышу, еще не означает, что я могу читать древние каракули.

– Интересно, насколько они древние? – спросила я. – Времен до Пустоши? Что это может быть: русский, испанский? Хотя и на китайский вроде похож.

Ворон тяжело вздохнул:

– Думаю, это латынь. Настолько древний язык, что считался мертвым еще до Первой войны.

Я с интересом посмотрела на Ворона. Он так хорошо знает историю?

– Может, ты еще и переведешь?

Страж на мгновение задумался, а потом:

– Causacausarum, – пропел он, – причина причин.

У меня едва челюсть не отвисла, а Джоанн так сильно выпучила глаза, что я бы не удивилась, если бы они выпали ей на руки.

– А ты страшный человек! – воскликнула она. – Рейган всегда говорил, что надо остерегаться тех, кто знает слишком много.

– Где ты выучил этот язык? – в изумлении спросила я, но страж только отмахнулся.

– Посмотрите на вторую строчку. Она написала на мирре.

– Круг есть завет! – громко прочитала Джоанн. – Как будто это что-то объясняет!

– Этот поезд строили на другом берегу, – невозмутимо ответил Ворон, – вероятно, для них это многое объясняет. Доберемся и выясним. Если, конечно, этот берег вообще существует.

Но, несмотря на последнюю фразу, по лицу стража было видно – он нисколько в этом не сомневается. Конечно, другой берег существует! Двэйн и ребята должны же где-то быть!

– Посмотрим, что там дальше, – скомандовал Ворон и, отодвинув нас от двери, потянул за ручку.

Она поддалась без труда, и мы оказались в самом первом вагоне поезда. Маленькая комнатка, в которой с трудом помещались мы втроем, панорамное окно, за которым, разрезая море, тянулась железная тропа, и широкая панель с множеством кнопок.

– Так им действительно никто не управляет! – присвистнула Джоанн.

– Или же им необязательно находиться в поезде, – заметила я, и страж согласно кивнул.

– Это машина, а не мифическое чудище, им должен кто-то руководить.

– Но значит ли это, что за нами следят?

– Я не обнаружил пока ни одной камеры, но не стал бы исключать такой возможности.

Я поежилась. От мысли, что кто-то может наблюдать за нами прямо сейчас, становилось неуютно.

– Мне здесь нравится! – заявила Джоанн. – Такой хороший обзор! Вот только за спиной этот дурацкий вагон, и кажется, что в спину дышит призрачный мрак! – зловеще прошептала Джоанн и состроила пугающую гримасу.

Я кивнула:

– Не хотелось бы остаться здесь в одиночестве.

Девочка повернулась ко мне и хитро улыбнулась:

– Но иногда нужно сделать именно это. Неужели ты думаешь, что получать ответы так легко? Я бы посоветовала тебе заночевать здесь! – прошептала девочка, чтобы Ворон не услышал.

Я опешила от такого предложения.

– Ни за что!

– Вечно ты споришь, – вздохнула Джоанн. – Так и будешь ходить по кругу, пока до тебя не дойдет, что легко ничего не получится!

Она резко развернулась и зашагала обратно. Ворон устало покачал головой, но и сам потянул меня вслед за девочкой.

– Вернемся, здесь нам больше не на что смотреть.

Мы пересекли разгромленный вагон и остановились в тамбуре. Мы обернулись еще раз, а потом страж захлопнул дверь.

Удивительно, но как бы ни пугала меня идея Джоанн, она не показалось мне такой уж странной. Здесь было что-то важное, я в этом не сомневалась. Но почему обязательно это нужно делать ночью?!

– Это всего лишь следы прошлого, – тихо произнесла девочка, – они ничего тебе не сделают.

– Может, тогда составишь мне компанию?

– Вот еще! Я – ребенок, меня нельзя подвергать таким опасностям!

И, гордо вскинув голову, Джоанн направилась вслед за стражем. Духи, ну почему это должна делать именно я?!

Весь оставшийся день я то и дело мысленно возвращалась к тому вагону и тотчас же ловила на себе предупреждающий взгляд Ворона. То ли он все-таки услышал, что предложила мне Джоанн, то ли просто догадывался, что я собираюсь наведаться туда снова. Чем больше я думала о том месте, тем более жутким оно мне казалось, но в то же время тем сильнее я ощущала необходимость пойти туда.

Солнце нещадно заливало вагоны, и от раскалившегося металла поднимался удушающий жар. Нам пришлось завесить окна запасной одеждой, чтобы хоть немного спастись от горячих лучей. Мы экономили воду и мучились от жажды. И я уверена, что каждый хотя бы раз подумал о том, что случится, если поезд будет ехать дольше, чем мы предполагали, собирая в дорогу припасы. Поэтому, когда солнце поплыло к закату, мы все вздохнули с облегчением. Нас постепенно окутывала приятная темнота, а с моря дуло прохладным бризом.

Вместе с Азриэлем и Рахель я стояла в тамбуре и жадно глотала вечернюю свежесть.

– Оно странно пахнет, это море, – произнесла девушка, – как будто рыбой или водорослями. Но в целом, довольно приятно, – она улыбнулась и села, свесив ноги вниз.

– Аккуратнее! – брат тут же схватил ее за плечи.

Рахель засмеялась:

– Я держусь, братец, можешь не цепляться в меня с такой силой. К тому же сейчас поезд движется медленнее.

Я вдруг поняла, что девушка права. Значит ли это, что мы приближаемся? Я с радостью и одновременно с сожалением подумала о том, что мне не придется ночевать в том вагоне. Крепко ухватившись за поручни, я опустилась рядом с Рахель и тоже свесила ноги. Они выглядывали совсем немного, но даже так ветер обдувал их с недюжинной силой, и на кожу летели прохладные брызги моря. Я подняла глаза к небу. На черном полотне собирались звезды. Такие же яркие и далекие, как и в Пустоши.

– Мама всегда любила наблюдать за ними, – вдруг сказала Рахель. – Она давала нам листочки и просила нарисовать любые фигурки, которые мы хотим. А потом притворялась, что колдовала, и эти фигурки переносились на небо, чтобы стать новыми созвездиями. И когда я всматривалась в телескоп, клянусь, я видела, будто они на самом деле были там! – она грустно улыбнулась.

– Потрясающе! – искренне отозвалась я. – А откуда у вас телескоп? Я думала, ими уже не пользуются.

– Так и есть. У Наблюдателей есть всякие штуки покруче, но мама забрала его из музея. Ей нравилось наблюдать по-старинке.

– А что… что случилось? – неловко спросила я.

– Она оказалась в лечебнице, – тихо ответил Азриэль. – Нам сказали, что она сошла с ума, по… повернулась на своих звездах… Раньше я верил, но теперь мне кажется, что они могли помочь ей стать… невменяемой. Мы не знаем ничего о ее работе, но кто знает, может, она нашла что-то невыгодное для Советов. Нас перестали пускать к ней пару лет назад, только тете разрешается к ней приходить. Видите ли, ее состояние может негативно повлиять на наше душевное здоровье. Когда мы вернемся, надо сделать все, чтобы вытащить ее оттуда! Пока мы работали на ОБ, это было невозможно. А сейчас… ну, если вдруг…

– Я постараюсь помочь, – тут же заверила я. – В рейтах многие пытаются соединиться со своими родными. Мы постараемся ее вытащить!

Возможно, не стоило разбрасываться такими обещаниями, но я на самом деле была готова сделать для них что угодно!

– А если вдруг мы не сможем, а ты… – замялся Азриэль.

– Если вы погибнете? Не хочу даже говорить о таком! Нет! Даже мысленно такое не произноси! – какие глупые эмоции. Изгнанников приучают смотреть в глаза вероятностям, но я не хочу. Только не сейчас. – А где ваш отец?

Рахель пожала плечами.

– Он пропал, когда мы были еще маленькими. Кто знает, может, он живет в Пустоши? Или мо… Смотрите! – она оборвала сама себя на полуслове, вскинула руку и уставилась на море. – Звезды и там есть!

Мы с Азриэелем тоже повернулись к воде. Рахель была права – в нескольких местах моря образовывались светящиеся лужицы. Присмотревшись, я заметила голубые огоньки, загоравшиеся под водой.

– Немыслимо! – прошептала я.

– Это называется планктон, – раздался позади голос Кристины. Она опустилась рядом и продолжила: – Это животные или растительные организмы, которые живут в море и разносятся его течениями. Они очень маленькие и их трудно рассмотреть обычным взглядом. Для нас это возможно только ночью, когда они светятся. Планктон загорается, чтобы отпугнуть хищников, и нам предстает удивительное зрелище.

– Откуда ты все это знаешь? – удивленно спросил Азриэль.

– Я – ученый, это моя работа.

– А это что? – Рахель так и замерла с поднятой рукой, и мы стали всматриваться в море еще внимательнее.

Там под водой двигалось нечто гигантское. С такого расстояния было сложно рассмотреть, но оно отдаленно напоминало рыбу. Я испуганно затянула ноги обратно в тамбур и с приоткрытым ртом наблюдала за этим существом. В вагоне кто-то закричал и, судя по голосу, раздавшемуся снаружи, – высунулся в окно.

Гигант быстро поднимался из глубин, светящиеся звезды озаряли его бока и широкие ласты. Меня охватил страх – этот монстр может сожрать нас, не задумавшись!

Неожиданно существо выскользнуло из воды и подпрыгнуло пузом вверх. Казалось, что все на миг замерло, а потом эта туша со всей тяжестью своего веса рухнула вниз. Нас окатил соленый дождь, промочив насквозь. Я едва успела выдохнуть от потрясения, как по округе раздался низкий утробный звук, от которого у меня внутри все съежилось. Он не был страшным или неприятным, но вызывал ощущение чего-то чужеродного, того, что не должно звучать рядом со мной.

– Это был кит, – тихо произнесла Кристина, и мы втроем покосились на девушку. – Не бойтесь, он нас не тронет. И, кажется, он уже уплывает.

– И много в море та…таких гигантов? – заикаясь, спросила Рахель.

Кристина пожала плечами и недовольно провела рукой по лицу, смахивая капли:

– Кто бы знал.

– А море тоже как Пустошь, или оно не изменилось после войн?

– В своих исследованиях мы не обнаружили никаких изменений. Так что, полагаю, ответ – нет.

– Но вы не можете знать наверняка? – уточнила я.

Вода медленно стекала по моим вискам, щекотала нос и капала с подбородка. Промокшая одежда липла к телу, и от ночного ветра становилось прохладно. Но я все равно ощущала удивительное наслаждение и от холода, и от запахов, и от только что увиденного зрелища.

– Разумеется. Мы же не боги, мы ученые, – Кристина скривилась, словно услышала оскорбление.

– Да… Но ты знаешь довольно много. И совсем не удивилась, когда увидела кита, – задумчиво протянула я. – Сомневаюсь, что они могут подплывать близко к берегу. Так что же, у Цитадели есть корабли? Или ты уже каталась на поезде? – я пристально посмотрела на девушку.

– Нет, ты ошибаешься, Алиса. Мы изучали работы прошлых столетий, и по описаниям я вполне могу определить, что есть что.

– Иногда описаний бывает недостаточно, – возразила я.

– Прекрати это! – вдруг вскрикнула она. – Хватит вести себя со мной, как с врагом. Особенно после стольких раз, когда я прикрывала тебя. Я обманывала Советы!

– Какой кошмар! – сухо отозвалась я. Настроение мгновенно испортилось.

– Мы сейчас в одной команде…

– Мы не можем быть в одной команде с охотником!

– Правда?! А твой дружок из третьего Объединения? Будь он здесь, ты бы так же реагировала? – Я крепко стиснула зубы и непроизвольно сжала кулаки. – Вероятно, ты плохо слушала уроки Двэйна, раз не умеешь приспосабливаться к ситуации!

– Ты…

– Я не собираюсь выслушивать твои теории заговоров! Командир этого отряда – Ворон. Он взял нас с собой, и ты не можешь ослушаться его приказа. Или в рейтах уважение к командиру – это редкое явление?

– Даже не вздумай упоминать о рейтах! Ты ничего не знаешь об их жизни! Ты променяла ее на вечное служение своим любимым советникам!

– И почему же я нисколько не жалею?!

Она вскочила на ноги и с неописуемым раздражением на лице вернулась в вагон. Я сделала пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и посмотрела на ребят.

– Ты предвзята к ней, Лис, – мягко произнесла Рахель. – Почему бы не попробовать поладить?

– Я не хочу…я ей не доверяю! Она презирает жизнь изгнанников, и мне сложно понять, чего она на самом деле хочет. Почему она вообще с нами поехала? Все это странно. Не знаю…все странно.

Мы больше не говорили о Кристине, только наблюдали за морем и представляли, каким может быть другой берег. Ночь сгущалась, и за этими рассуждениями я все чаще возвращалась мыслями к надписи на древнем языке, вмятинам на стенах вагона и словам Джоанн. Может, мне все же стоит там переночевать? Ох, такими темпами я дойду до того, что на самом деле соглашусь пройти «к самому сердцу Тьмы»!