По ту сторону моря

Глава 24

Джунгли стали еще гуще, плотнее. Я даже не думала, что такое возможно. Нам приходилось буквально прорубать себе дорогу, оставляя позади зияющие дыры. Никому из нас не хотелось оставлять за собой такой след, как не хотелось приносить столько вреда лесу – Пустошь бы нам такого никогда не простила, – но деваться было некуда. Шон сказал, что третий круг полностью заброшен, и мы не нашли бы там помощи. По его словам, местные избегают этой части острова и стараются как можно скорее пересечь ее. Люди поговаривали, что это место проклято, что однажды здесь творились страшные вещи. Не знаю, что они имели в виду – эксперименты с полулюдьми или историю Князя, – но вполне понимала их опасения. Я была рада уйти из этой деревни. А Джоанн шепнула мне, что Ему будто стало спокойнее, и ее голова больше не болит.

Шон. Я долго не могла поверить, что он не иллюзия и на самом деле идет рядом со мной. Он шел впереди, пытаясь вывести нас к четвертому кругу, я держалась рядышком, а с двух сторон нас окружали остальные изгнанники. Все они были знакомы и не меньше меня хотели узнать о том, что произошло. Прошлой ночью Шон не стал заводить этот разговор, ответил только, что остальные ребята живы. Чувство облегчения чуть не сбило меня с ног, мне показалось, что я впервые за долгие месяцы смогла нормально вдохнуть. Но парень тут же отвел глаза и с явным страхом посмотрел в сторону леса.

– Не спрашивай, – заметив мой обеспокоенный взгляд, тихо произнес он. – Я все расскажу, но сейчас мне нужно кое-что сделать. Не поможете?

Просьба Шона оказалась на редкость странной. Он на несколько минут скрылся в лесу, а потом выкатил оттуда огромную тележку со стеклянным открывающимся куполом, на которую собирался загрузить убитых полулюдей. Зачем ему это понадобилось, тоже было неясно, но никто не отказал ему в помощи. Даже Ворон промолчал, только бросил хмурый взгляд на уложенные в тележку туши.

Мы выступили в путь с рассветом, доверяя Шону наш путь. Я нервно перебирала пальцами и кусала губы, пытаясь удержаться от сотни вопросов. Я надеялась тихонько пошептаться с Шоном еще ночью, но отключилась прежде, чем успела сесть на свою лежанку. Мы так вымотались, что не успели распределить дежурства, и Ворону пришлось будить нас по своему усмотрению.

– Дружище, я все никак не пойму, – подал голос Тима, когда лес чуть расступился и мы смогли идти свободнее, – зачем мы тащим этих… эти штуки? – Он бросил взгляд на тележку, которую в порядке очередности теперь тащил. – Эти твари весят тонну, не меньше. Духи Пустоши, у меня руки сейчас отвалятся!

– Хватит ныть! – усмехнулась Саша. – Он спас наши задницы, так что уймись. Его вообще можно вычеркнуть из списка носильщиков!

Шон усмехнулся, но ничего не ответил. Не отшутился, не отпустил ядовитых замечаний… Я заметила, что его любимая фляга с грисой тоже куда-то пропала.

– За задницы – это, конечно, спасибо! – улыбнулся Тима. – Но все-таки… На кой черт они тебе сдались? Благо что не воняют. Из чего сделана эта крышка?

– Без понятия, – ответил Шон. – Мне достаточно того, что она сдерживает запах. Ты даже не представляешь, какая от них идет убийственная вонь.

– Это плата, да? – тихо спросила Яна, и все удивленно посмотрели на девушку.

Шон отвел глаза:

– Да, это плата.

Последовала тишина. Только свист от взмахов топора и шелест полетевших листьев и оборванных лиан.

– Шон, почему ты один? – спросила я, чувствуя, что больше не могу находиться в неведении. Парень не отвечал, продолжая прорубать нам путь.

Я оглянулась на Ворона и стражей, думая, что Шон боится рассказывать при них, но…

– Мы хотели вернуться, Лис, – тихо ответил он. – Сразу, как только сели на поезд. Хотели подождать, пока стража скроется в здании. Мы не ожидали, что поезд может двигаться так быстро. Это… это невероятно. Даже Двэйн не подозревал. Когда берег опустел, мы были уже слишком далеко. Прыгать в море в этот момент не было смысла. Тогда Двэйн решил разобраться с устройством поезда и повернуть его назад. Кстати, Широ, спасибо тебе за те записи. – Изгнанник с улыбкой кивнул. – Они нам неплохо помогли. Но повернуть эту штуку назад нам, конечно, не удалось. А когда показался этот берег, на нас вдруг напали какие-то дикари. Прикиньте, они все это время прятались в поезде и следили за нами! Просто жуть!

– Да, с нами тоже так было, – деловитым тоном произнесла Джоанн. – Нас даже не просто схватили, нам с Алисой поставили дурацкие знаки около плеча. Вот посмотри! Что за уродский рисунок?! – Она опустила край футболки и показала свое клеймо. При этом девочка так страшно скорчила рожицу, что Шон хохотнул:

– Да уж, хуже рисунка не придумаешь. Так, значит, вам поставили клеймо… – Он поднял взгляд на меня. Задумчивый, внимательный взгляд. Но потом широко улыбнулся и махнул рукой: – В четвертом круге можете о них не беспокоиться. Здесь всем на это наплевать. Здесь им вообще… наплевать на все… Ладно, это вы еще увидите. Но как вам удалось пробраться во второй круг?

– Мы въехали на слонах! – звонко крикнула Джоанн и даже подпрыгнула от удовольствия.

– На ком? – парень нахмурился.

– На больших зверюгах с длиннющими носами! – закатив глаза, пояснила девочка так, словно всю жизнь знала об этих животных.

– Не ври мне! – строго произнес Шон.

– Она не врет, – усмехнулся Тима. – Что это у тебя с лицом? Ты завидуешь?!

Шон пихнул парня в бок, и тот едва не улетел вместе с тележкой в кусты.

– Что было дальше? – дернув Шона на край футболки, спросила я. – Где все остальные?

– После поезда нас притащили в крепость, осмотрели с головы до ног, а потом выпихнули на остров. Вернуться обратно они нам не позволили. Мы попытались найти другой путь, чтобы снова пробраться на поезд и вернуться за тобой, – он бросил на меня быстрый взгляд. – Мы заблудились. Эти джунгли… тошнит уже от них! Духи, как же я хочу снова увидеть нормальные деревья! – Он тяжело вздохнул и продолжил: – Потом на нас напали торговцы.

– Которые на людей охотятся? – тут же спросила Саша.

Шон кивнул:

– Да, тут немало таких шаек. Они гнали нас до самого четвертого круга. У них здесь главный центр… всего. Этот круг – один гигантский город, в котором бо́льшая часть жителей – это товар. Там есть верхушка, которая всем заправляет, остальные же – отбросы, которые пытаются выжить. Но у них есть правило. Если ты дошел до четвертого круга непойманным, так сказать «свободным», то там ты предоставлен сам себе. Просто так тебя никто не тронет. Но если тебя поймали и привели, как раба, то ты станешь разменной монетой.

– Просто дикость! – воскликнула Саша.

– Так и есть. Сейчас они стали охотиться чаще. Ведь «свободных» в городе трогать нельзя, а других уже не хватает. Им постоянно нужны люди.

– Но зачем? – спросила я.

Шон задумался:

– Не знаю… Они что-то строят. Там стоят огромные здания, которые охраняют лучше, чем все Объединения вместе взятые. Большинство людей уводят туда. А еще они проводят эксперименты. Как вот с этими, – он кивнул в сторону тележки.

– Но их превратили в чудовищ давным-давно, – возразила я.

– Этих да, но они продолжают экспериментировать. Поэтому они назначают большую сумму за одичавших…

– Так вот зачем они тебе нужны?! – воскликнул Тима, и мы дружно посмотрели на Шона.

Тот отвел глаза.

– Я бы не стал этого делать в другой ситуации, зная, что они были людьми. Я беру только тех, кто уже потерял разум. Кто убивает. И нам… нам нужно выкупить Ли и Мисс, – его голос дрогнул, а у меня резко закрутило в животе.

– Где они? – едва слышно спросила я.

– Ли утащили работать на одну из строек. Недавно мне удалось его увидеть, так что он жив… и… вроде бы цел. Он даже помахал мне, придурок. За что получил в глаз…

Меня затошнило. Перед глазами ярко предстала эта картина, и за секундой страха я испытала такой гнев, что кулаки сжались сами собой, оставив на ладони красные отметины. Своими руками их всех придушу…

– А Мисс купили одни из «свободных» богачей. Взяли ее горничной, которая периодически должна танцевать для хозяина… – челюсть Шона сжалась так крепко, что, казалось, его зубы вот-вот раскрошатся. – Пока только танцевать. Я подкупил одну из служанок, она приносит мне новости. Если она не врет, то все пока хорошо… И я хочу достать Мисс раньше, чем хозяин придумает для нее что похуже…

Меня затошнило с большей силой. На секунду пришлось задержать дыхание, а потом снова сделать медленный глубокий вдох.

– А ты… ты имеешь право выкупить ее? – тихо спросил Широ.

Шон усмехнулся:

– У того, кто работает на лаборатории, есть привилегии. Не так уж много людей готовы бегать по лесам, рискуя своей шкурой. Они выдают мне деньги вместе со своими визитными карточками, которые обеспечивают меня в этом месте всякими бонусами. Местная аристократия с недавних пор теряет свои позиции. Главные там – это люди из Объединений.

– Что?! – раздалось сразу несколько голосов.

– Да, я не сказал? Лаборатории построены Советами. Там куча охотников и ученых. Некоторые из них родились на острове и никогда не видели Пустошь или Города, но работают на Объединения. Так кто там говорил, что берега не существует и никто о нем не знает? – Он слегка повернул голову в сторону Кристины и Элиасса. – Все они знают! Вот только что делают, нам пока неясно.

– И они здесь уже много лет, – добавил Азриэль. Его голос раздался так внезапно, что все мы вздрогнули. Никто даже не задумался, что Шона слушают не только изгнанники. – Мы же видели компьютеры и лекарства в той деревне.

– Да, наверное, – протянул Шон, недоверчиво взглянув на парня.

Я ободряюще улыбнулась Азриэлю и снова вернулась к разговору.

– Шон, пожалуйста, продолжай. Мы заберем Мисс и Ли! Нас теперь больше. Нас, к счастью, никто пока не поймал. И если мы не сможем их выкупить, то украдем. И плевать как! Мы их там не оставим! – твердо заверила я. Наверное, себя, в первую очередь.

Шон усмехнулся и с грустью посмотрел на меня:

– Мы боялись, что ты умерла, Лис, – дрогнувшим голосом произнес он. – Здесь есть экраны для трансляций. В некоторых местах. И там… там показывали твою казнь. Я видел, как тебе на шею надели веревку… А потом все прервалось. Вообще-то там вас всех показывали, – добавил он.

– Там мы теперь знаменитости? – усмехнулся Тима.

– Ну, к счастью, здесь всем на это наплевать. Хотя охотников я бы обходил стороной…

Я сжала Шону руку. Хотя не знаю, кто кого пытался убедить в том, что мы настоящие и живые. Я заметила, как Широ сжал ладонь Яны, а Тима и Саша посмотрели друг на друга с грустными улыбками.

– Вэнди будет счастлива вас увидеть. Особенно тебя, Лис! Без обид, ребята, – произнес Шон. – Она, к счастью, в безопасности. Есть одно место под названием «Гавань». Сейчас мы живем там. В этом доме собираются все, кому удалось спастись от торговцев.

Я представила, как увижу Вэнди, и поняла, что готова расплакаться.

– А что с Двэйном? – с опаской спросила я.

– Он… Давайте я сначала кое-что объясню. В этом городе есть игра. С монеткой. Одна ее грань светлая, другая – темная. Ты выбираешь себе партнера, союзника, так сказать, и врага – против кого играешь. Тот тоже идет со своим партнером. Два на два, получается. Вы встаете друг напротив друга и кидаете монетки в игральные стаканы. Накрываете их крышкой или просто ладонью, хорошенько встряхиваете, а потом опускаете на стол. Все вместе. А потом одновременно вскрываетесь. И так несколько раз. Суть в том, чтобы у тебя и у твоего партнера выпало больше светлых граней, чем у противников. Если вы побеждаете, то соревноваться начинаете уже со своим партнером. Но не подкидываете монетки заново, а считаете количество выпавших светлых граней за уже прошедшую игру. Может быть, вы обыграли противников за счет везения вашего партнера, но потом оно же сыграет против вас. Один получает все, что попросит, – деньги, исполнения мечты, свободу. А другой – попадает в Яму. Это такая местная тюрьма. Огромная металлическая воронка в земле, которая тянется вниз на многие километры. В стенах там по кругу выстроены камеры, из которых, говорят, ни за что не выбраться. Я не знаю, зачем туда собирают людей, но игра идет каждый день. Тюрьма наполняется, но не слышал, чтобы там не хватало мест.

– Почему тогда люди соглашаются на игру? – робко спросила Рахель. – Тут же невозможно просчитать свой выигрыш, чистое везение…

– Люди надеются на удачу. Большей части этого города терять нечего.

– И вы пошли играть? – с трудом выдавила я.

– Мы хотели спасти Мисс и Ли, – глухо отозвался Шон. – Но меня играть не пустили. Я уже работал на лаборатории. Нам не позволено играть, им нужна наша сила и выносливость. Поэтому Двэйну пришлось играть вместе с Вэнди. Более дурацкого способа нельзя было придумать. Но на тот момент мы не знали, что проигравшего забирают в Яму. Тогда мы еще не знали о «Гавани». Мы были там всего пару дней, мы боялись, что Ли или Мисс убьют. Не знали, зачем их забрали. Мы считали, что проигравшего отправляют работать. И так мы смогли бы добраться хотя бы до Ли. Проиграла Вэнди, но Двэйн, разумеется, заменил ее. А потом… потом его утащили в Яму. С тех пор он в тюрьме. Мы не знаем, что с ним. И, честно говоря, понятия не имеем, как его вытащить.

У меня потемнело в глазах, а в горле пересохло. Я очнулась спустя несколько минут, когда поняла, что кто-то пихает мне в руки бутылку с водой. Я сделала пару глотков. В голове не оказалось никаких мыслей. Я вдруг почувствовала ужасную усталость, и мне едва удавалось передвигать ногами.

– Но нас теперь больше, – услышала я слова Тимы. – Теперь не только вы с Вэнди. Мы можем что-то придумать. Можем даже этих уговорить нам помочь, – он кивнул в сторону стражей.

Шон хмуро глянул в их сторону.

– И мы можем им доверять? – не понижая голоса, спросил он. – Я понимаю, вы шли вместе все время. Но станут ли они спасать изгнанников?

– Они спасли нас, – возразила Яна.

Шон что-то пробурчал, отправив недовольный взгляд уже в сторону Кристины.

Я с мольбой во взгляде обернулась на Ворона. Я знала, что он слышал каждое слово. Лицо стража оставалось непроницаемым. Он смотрел мне прямо в глаза, зная, что я жду от него ответа, но молчал. Я отвернулась. У меня появилось странное предчувствие, словно скоро что-то произойдет. И я не знала, хорошее или плохое. Я снова задумалась о Вороне. Конечно, он не обязан помогать нам, жизнь изгнанников не должна его заботить. Но зачем тогда он спас нас? Все это не имело никакого смысла.

– Прости, Лис, прости, что не смогли помочь тебе, – тихо произнес Шон, и я смерила его недовольным взглядом.

– Учитывая, как вы помогаете себе, я с радостью откажусь от подобных услуг, – ответила я.

Шон улыбнулся:

– Теперь ваша очередь. Что произошло с вами? Алиса, я видел твои выступления. – Я тут же сморщилась. – Ты выглядела… мм… вообще-то ты выглядела пугающе. Может, ты и говорила уверенно, но взгляд у тебя был… то полумертвый, то какой-то… не знаю… как у маньяка-убийцы.

– Ну… – я замялась. Мне не хотелось вспоминать те дни. – Наверное, я так себя и чувствовала….

Я постаралась рассказать свою историю как можно короче, опуская фрагменты о Тьме и моих бесконечных переживаниях. В какой-то момент я представила, что то же самое мне придется повторять Вэнди, а потом и Ли с Двэйном, и я заранее уже чувствовала себя уставшей. Оглядываясь назад, я вдруг поняла, что в ОБ я чувствовала себя гораздо хуже, чем мне казалось в моменте. И смогла увидеть это только теперь, со стороны. Среди леса, среди изгнанников я ощущала себя в разы увереннее. Даже несмотря на ужасные новости Шона.

К вечеру мы уже успели поговорить о многом. Шон спрашивал о рейте, о войне, со всей горячностью ругал Советы и слал их гораздо дальше этого берега. Не один раз он спрашивал об Элиассе и Кристине и никак не хотел понимать, с какой стати они приехали вместе с нами. Даже Джоанн не вызывала у него такого удивления, он скорее принял ее как нечто само собой разумеющееся. Несмотря на помощь Кристины, он не доверял ей, а Элиасса воспринимал как врага и постоянно искоса следил за ним. К сожалению, мы и сами с трудом могли объяснить их приезд. Да и с трудом смогли к ним привыкнуть. Как мы собираемся строить новый мир, если не готовы признавать друг в друге даже временных союзников? Что произойдет, когда война развернется? А когда она закончится? Я даже не знала, какой мир вижу в нашем возможном будущем. Все скрывала темнота, и я ощущала полнейшее чувство безысходности. Мне казалось, что мы стремительно несемся на поезде, а впереди огромная стена, о которую нам предстоит разбиться.

Спустя пару часов Шон попросил нас остановиться. Было еще светло, яркое солнце палило с ясного безоблачного неба, прорываясь золотистыми всполохами сквозь густую сочную листву. У меня взмокла вся спина, волосы прилипли ко лбу, ноги в ботинках жгло от множества мозолей. Я чувствовала себя липкой и грязной. Меня раздражала влага, стекающая на нос, и запах пота, окруживший нас плотным кольцом. Хотелось поскорее выбраться в город и оказаться в «Гавани», о которой так часто упоминал Шон. Но он не спешил, с каждым шагом все замедлялся, а теперь и вовсе не хотел двигаться с места.

– Ну, скоро уже? – раздраженно спросила Саша.

– Мне нужно сосредоточиться, не мешай, – отозвался Шон. – Думаю, какое лучше направление выбрать. Через несколько километров начинается последняя зона отлова, там установлена куча ловушек. Мы должны войти фриттами, как говорят здесь, то есть свободными людьми.

– Какая прелесть, – пробурчал Элиасс, который уже давно не позволял себе высказываний в сторону изгнанников. – Мы теперь должны довериться тебе? А что если ты и нас решишь продать?

– Элиасс, – умоляющим тоном произнесла Кристина.

– А что? Откуда нам знать, что он не предаст нас?

– Ты боишься меня? – лицо Шона растянулось в усмешке, и у меня вдруг мелькнула мысль:

– Вы знакомы? – спросила я, переводя взгляд с одного на другого.

Охотник отвернулся, а Шон посмотрел на меня смеющимися глазами:

– Было дело. Если ты помнишь, Лиса, он – один из тех охотников, что пытались убить Двэйна и его девушку при побеге.

– Неправда! – возмутилась Кристина. – Он не стрелял в нас!

Но Шон не обратил внимания на ее слова:

– Было время, когда Двэйн горел желанием отомстить. Он попросил меня о помощи, и мы немного поохотились на охотников. Так получилось, что я чуть было не настиг Элиасса. Он бежал очень быстро и в таком страхе, что чуть не наложил в штаны.

– Лучше заткнись! – прошипел охотник. – И радуйся, что мы тогда пожалели вас!

– Но я не собирался его убивать, – как ни в чем не бывало продолжал Шон. – И вообще-то не думал, что об этом мечтает Двэйн. Мы хотели их просто напугать. Но старший был немного не в себе, и мне пришлось вернуться к нему, чтобы он не испортил нам обоим карму, – Шон усмехнулся, а потом повернулся к Кристине: – И все это из-за тебя! Он чуть не слетел с катушек, пытаясь отомстить за тебя, а потом ты заявляешься вся такая нарядная и говоришь, что вышла замуж за эту крысу!

– Не говори о том, чего не понимаешь, – ровным тоном отозвалась девушка.

– Да ты просто дрянь! Алиса бы так никогда не поступила!

Я ощутила себя неловко и глупо и замерла, не зная, что мне сказать или сделать. И что ему взбрело в голову сравнить нас?!

Кристина мягко улыбнулась и ответила:

– Конечно, не сделала бы, ее никогда и нет рядом с Двэйном, как бы она могла?

Меня словно током ударило. Я невольно сделала шаг ей навстречу и собиралась высказать ей все, что думаю, но между нами тут же возникла темная фигура Ворона.

– Я еще долго буду выслушивать ваш треп? – он бросил на нас пронизывающие взгляды. – Мне казалось, что здесь охотятся на людей, а мы просто стоим и ждем, когда нас схватят? Лучше молчите и держите оружие рядом, а ты, – он указал на Шона, – веди нас безопасным путем. Я тебе, конечно, не командир, но разве ты не хочешь в целости и сохранности довести своих друзей до города?

Они молча и оценивающе смотрели друг на друга, а потом Шон кивнул:

– Идем тихо. Точно по моим следам. Я проведу вас.

Ворон кивнул в ответ и, сердито глянув на меня, подтолкнул в спину.

– Хватит с ней спорить, – прошептал он мне на ухо. – Мы наконец-то добрались. Вот и думай о том, как помочь своим дружкам. На меня в этот раз не рассчитывай.

– Ты мне даешь знак? – тихо спросила я.

– Пока нет. Мы все еще на одной стороне, но это не значит, что я готов тратить свои силы и силы своих людей на твои нужды. У меня есть другие планы.

– И это, конечно же, не моего ума дело?

– Конечно же.

– Знаешь, Ворон, ты так говоришь, как будто уже слышал об этом городе.

Я обернулась, встречаясь с внимательным взглядом стража. Он промолчал и только еще раз подтолкнул меня вперед. Ну что ж, молчание – это тоже ответ.

***

Мы не спеша следовали за Шоном по узкой землистой тропе. Их здесь было много, таких тропок. Протоптанные дорожки рассекали лес со всех сторон, но из-за густой растительности их было сложно заметить сразу. И еще сложнее было понять, какая из них ведет в город, а какая – в сетку местных охотников на людей. Не знаю, удалось бы нам отыскать этот путь без Шона, или нет.

Земля была теплой, мягкой и рассыпчатой. Та грязная жижа, по которой мы шлепали в период дождей, словно никогда и не существовала. Лес казался притихшим и даже каким-то уютным. До ужаса обманчивое представление. Периодически Шон замирал и прислушивался к округе. Пару раз издалека доносились грубые мужские голоса и даже звуки ударов, после которых над деревьями проносилась своеобразная ругань и издевательский хохот. Тогда мы пригибались к земле и едва дышали, крепче сжимая в руках свое оружие.

Мы шли в напряжении. Иногда мне казалось, что весь лес наполнен невидимыми глазами, которые наблюдают за нами, следят взглядами за каждым шагом. Может, так и было. Может, где-то на деревьях висели камеры, а мы просто не видели их. Но так или иначе, нам позволили войти в город непойманными, фриттами, как говорит Шон.

Шум донесся до нас, еще когда вокруг зеленел один лес и кроме деревьев и канатов лиан ничего не было видно. Город был совсем рядом. Но в первую очередь мы услышали не голоса людей, а дробный перестук, разлетавшийся по воздуху.

– И здесь поезд? – воскликнула Джоанн, и тут же ее рот накрыла рука Широ.

Девочка недовольно дернулась, но, заметив мой сердитый взгляд, закатила глаза и успокоилась. Шон ничего не стал объяснять и только поманил нас за собой.

Что-то серое замелькало впереди, потом в просветах с грохотом пронеслись размытые пятна, перекрыв жужжание голосов, а затем осталось только голубое небо. Мы приближались. Вскоре я смогла разглядеть серую каменистую насыпь и железную тропу, так похожую на ту, что мы видели в море. А справа – деревянный настил, упирающийся прямо в деревья и толпу, сгрудившуюся на нем.

– Можете идти уверенно, – произнес Шон, и звук его голоса после долгой и напряженной тишины заставил меня содрогнуться, – здесь уже территория города. Вы вошли сюда фриттами, так что можете не бояться допросов или проверки ваших меток. Как видите, даже стены тут нет.

Лесная тропка расширялась, плавно переходя в дорогу. Она тянулась прямо до серой насыпи и поворачивала в сторону к деревянному настилу. Джунгли здесь обрывались, и мы снова выходили в мир людей. Вместо каменной массивной крепости здесь в противоположные стороны тянулась старая проржавевшая металлическая сетка с огромной дырой вместо прохода.

– Мне рассказывали, что раньше крепостная стена здесь все-таки была, – пояснил Шон, пока мы перебирались через дырку. – Но потом ее снесли, кирпичи растаскали, а вместо нее поставили сетку, в которой сразу же появились сотни нелегальных выходов. И постепенно город перестали сторожить. Власть тут менялась, старые традиции ушли в прошлое, и тем, кто приехал из-за моря, стало плевать на предрассудки и странные разговоры о метках. Стоило разрушить стену, и все здесь пошло вверх дном.

Я невольно подумала о стенах в наших Городах, но быстро отогнала от себя несвоевременные мысли.

Пройдя через сетку, мы тут же уткнулись в спины людей, которые взглянули на нас с любопытством, но, кажется, без какой-либо враждебности. На противоположной стороне железной тропы я заметила такой же настил и людей, стиснутых еще плотнее друг с другом.

– Что теперь? – раздраженно спросил Элиасс.

– Подождем, – не обращая внимания на его тон, ответил Шон. – Следующий поезд скоро придет, и мы сможем добраться на нем до города. Здесь все так передвигаются, – он пожал плечами и улыбнулся: – Даже не думал, что успел к этому так привыкнуть.

– Ногами, поездом или по воздуху – не все ли равно, – произнесла Яна, ни к кому словно бы и не обращаясь и глядя куда-то вдаль.

Однако Шон принял это за вопрос:

– Мы могли бы спуститься пешком, но это долго и неудобно. Дорога заросла, и только железную тропу держат в приличном состоянии.

– Поедем на железном монстре, – довольно потерев руки, сказала Джоанн. – Мне нравится. Он быстрый, и шумный, и пахнет необычно. Да, я бы ездила на нем всегда.

– Не хочу тебя разочаровывать, – усмехнулся Шон, – но здесь поезд едет медленно. Зато позволяет, так сказать, насладиться видами.

Он неуверенно хмыкнул, а я вдруг услышала глухое перестукивание и, прикрывая глаза от солнца, посмотрела в левый конец тропы, теряющийся в солнечных бликах. Только сейчас я поняла, что тропа в той стороне плавно уходит вниз, и ее конец прячется за склоном. Стук нарастал, и вскоре железная голова поезда медленно выползла на вершину. Он, как червяк, ползком одолел подъем и, выровнявшись, покатил к нам, таща за собой другие вагоны. Толпа зашевелилась, повсюду стали раздаваться недовольные голоса на мирре и незнакомых мне языках. Люди теснились ближе к краю настила, а я все разглядывала поезд. Он выглядел иначе. Его окна не были застеклены и представляли собой зияющие дыры, огороженные посередине деревянной доской. И из каждого такого проема торчало человек по десять. Они только что не сидели друг на друге и бесстрашно высовывались наружу. Или же их просто выталкивала давящая изнутри вагонов толпа.

– Откуда там столько людей? – изумленно спросила Саша.

– Поезд ездит по всему городу и его окрестностям, и иногда удобнее добраться на нем, чем шагать с одного конца на другой.

Скрип и скрежет раздирали слух, поезд тормозил как будто лениво и неохотно. Многие из пассажиров даже не дожидались его полной остановки и спрыгивали на землю. Другие же, стоящие на земле, запрыгивали в вагоны, распихивая сходящих. Поезд еще не успел приехать, а люди уже смешались в неразборчивый ком локтей и колен, над которым витал шум брани и скрежет железа.

– Они сумасшедшие! – воскликнула Кристина, и Шон обнажил зубы в усмешке:

– Не больше, чем мы с вами. Вперед, не то все лучшие места разберут. Да, и поаккуратнее с моим товаром, Тима!

Изгнанник ответил ему самыми лестными выражениями.

Поезд остановился, дверей здесь тоже не было, и из вагонов полилась оставшаяся толпа. К нашему счастью, в основном на другую сторону. Шон энергично принялся командовать, чем вызвал устрашающе недовольное лицо у Ворона и еще больше витиеватых слов у Тимы и Верманда, запихивавших поклажу в недовольную толпу. Я и не заметила, как из всей нашей группы мы с Шоном единственные остались на платформе.

– Эй, Лис, – улыбнулся парень, – у меня есть для тебя предложение. Хочешь самое лучшее место? – Я неуверенно кивнула. – Ну тогда надо залезть повыше, – и с этими словами он закинул одну ногу в тамбур, ухватился руками за деревянную перекладину у окна, оттолкнулся и стал карабкаться на крышу вагона.

– Ты с ума сошел! – крикнула я, в ужасе наблюдая за его действиями.

– Давай же, Лис, не то мы уедем без тебя! – весело отозвался он сверху и приглашающе протянул руку.

Я последовала за ним. Мне вдруг стало безумно весело, и внутри защекотало приятное чувство, будто я снова в школе и впервые забираюсь на башню Советов. Нарушая безумное количество правил за раз.

Я попыталась повторить все движения Шона. Вышло, может, не так красиво, но тем не менее мне удалось встать на окно, а затем забраться на перекладину, молясь, чтобы она не проломилась, и протянуть руку Шону. Он ухватил меня под локти и затянул наверх.

– Молодец, Лис! – изгнанник похлопал меня по спине. – Дух рейта еще не развеялся!

Он подмигнул мне и, отойдя к противоположному краю, уселся, подложив под себя ноги. Я огляделась. На крышу забрались не только мы – по всему ее периметру маячили цветные фигурки. Я отвела от них взгляд и посмотрела на раскинувшийся внизу город.

Он был огромен. Город, словно лужа, растекался во все стороны и не мог собраться воедино. Он казался мне серым и невзрачным, но то тут, то там мелькали яркие пятна цвета – большие дома с цветущими садами напоминали оазисы посреди засохшего пустыря. Даже с такого расстояния разница между ними и окружавшими их кирпичными постройками бросалась в глаза. Кроме них я заметила еще темно-коричневые дома, вытянутые вверх подобно башням, и белые строения с приплюснутыми крышами.

– Коричневые – это фабрики, – пояснил Шон. – Белые – лаборатории. Цветные дома – усадьбы местной элиты, все остальное – жилье бедняков. Здесь их больше всего.

Внизу все двигалось, жужжало, бурлило, там сновало столько людей, что они превращали город в живое существо.

– Почему другие круги не остановят это?

– Если бы я знал, – вздохнул парень, – может, им просто все равно, и этот берег ничем не отличается от нашего, – он пожал плечами, а потом добавил: – Лучше сядь и держись покрепче.

Я опустилась на железный настил и даже через штаны почувствовала исходящий от него жар. Шон посоветовал мне обвязать руки кофтой, чтобы не обжечь их, и покрепче ухватиться за торчащую ручку люка.

Поезд пошатнулся, и у меня подпрыгнуло сердце. Я совсем забыла, каково это – ездить на этом железном звере. Он лениво пополз вперед, почти не набирая скорости. Под нами все вибрировало и тряслось, и в этот момент я готова была поверить, что поезд – это живое создание. Я даже подумала, что он, как и лошадь, может почувствовать страх и скинуть седока. Я покрепче ухватилась за ручку.

Поезд еще немного проехал прямо, а затем железная тропа повела его вниз. Мы медленно спускались по склону. По правую сторону от нас тянулись джунгли, изредка дотрагиваясь до железных боков зверя своими широкими сочными листьями, а слева под странным наклонным углом все расширялся и расширялся город. Отсюда он казался бесконечным.

Постепенно дорога выровнялась, и поезд прибавил скорость. Горячий ветер обдувал мне лицо, пальцы немели от крепкой хватки, но я все равно ощущала странное и, казалось бы, совсем неуместное умиротворение. Я обернулась на Шона. Он, чуть прищурившись от солнца и едва заметно улыбаясь, наблюдал за мной.

– Что такое? – неловко усмехнувшись, спросила я.

Шон пожал плечами:

– Да ничего. Просто рад тебя видеть. Рад, что ты жива… И теперь все не кажется таким уж безнадежным.

– Знаешь, у меня появилось такое же чувство, когда мы встретились. Как будто теперь я вижу всю картину целиком и знаю, что делать. А до этого… до этого я словно полагалась на волю случая и чувствовала себя потерянной.

Шон согласно кивнул и отвернулся.

– Ты изменился, – добавила я, разглядывая его заострившийся профиль. – И… твоей фляжки больше нет.

Парень снова перевел взгляд на меня и будто безразлично передернул плечами:

– Потерял, наверное.

Я молча улыбнулась и посмотрела на город. Несколько секунд мы молчали, а затем Шон неожиданно произнес:

– Это все из-за брата, – его голос прозвучал тихо и хрипло. На меня он не смотрел, устремив взгляд вдаль. – Мне было пятнадцать, ему – почти восемнадцать, когда нас выгнали за стену. Мы попали в болота. Не знаю, слышала ты когда-нибудь об этих местах Пустоши или нет. Странное место, на самом деле. Если попадешь в жижу, она не затянет, а забальзамирует тебя живьем. И не спрашивай меня, как это происходит. Скажу только, что довольно быстро. Нас гнали охотники, и брат провалился. Я смог вытащить его, но не сразу понял, что он уже умер. Так и тащил его на себе до первого рейта несколько дней. От него даже запаха не шло… Наверное, в глубине души я знал, что он уже умер, но как-то не хотелось верить. После этого мне еще долго не только кошмары снились, но и наяву всякое мерещилось. А гриса… с ней все было проще.

Я до боли стиснула ручку люка, пытаясь удержать слезы.

– За что вас изгнали? – тихо спросила я.

– Ну… мы залезли в лабораторию, нужны были лекарства для матери. У нас тогда в Городе была эпидемия. Редкий случай, конечно. Но ты же знаешь, как бывает, не всех спасают в первую очередь. Может быть, дошли бы и до нас, но мы не хотели ждать. Ну и влезли. Помочь-то помогли, но вот следов за собой оставили… – он невесело хохотнул. – Родителей и младших сестру с братом не тронули. Я знаю, что сейчас они живут хорошо и спокойно. Я иногда подкупаю ребят из Города, они передают мне фотографии и сведения. Так что… я рад, что они в безопасности, – он искоса глянул на меня и улыбнулся: – Не переживай так, я справлюсь. Честно. Это же обычное дело для изгнанников – слезливые истории.

– Спасибо за доверие, Шон, – я постаралась улыбнуться в ответ. – Я рада, что сейчас тебе стало легче. И, поверь, мы вытащим ребят. У нас все получится!

Он снова с улыбкой кивнул и приобнял меня за плечи:

– Ну еще бы! Теперь, когда ты притащила сюда целый отряд! И как тебе это удалось? – усмехнулся он.

– О, проще простого! Всего-то и надо, что постоять с веревкой на шее.

Шон тихо рассмеялся и повернул мою голову:

– Смотри, а то все пропустишь!

И правда, поезд уже спустился со склона и быстро приближался к городу. Отсюда хорошо просматривались улочки и однообразные серые постройки не выше трех этажей. Железная тропа устремлялась прямо, параллельно строениям, и казалось, что мы едем по берегу вдоль грязного серого моря.

Дома стремительно приближались, шум прорывался даже через грохот колес, и спустя несколько минут мы пронеслись мимо первых построек. Железная тропа вилась по городу, как толстая змеюка, проходя между узким простором домов, по каменным мостикам, под которыми вяло текла коричневая жижа, по широким площадям, рассекая их напополам, словно шрам. Зрелище, которое являло нам это место, было довольно удручающим. Улицы завалил мусор, толпы оборванцев подбегали к поезду, что-то громко крича. Из окон им кидали еду или монетки, и те жадно бросались их ловить, колошматя друг друга. Едкая вонь забивалась в нос, и к горлу подкатывала тошнота.

Когда мы проехали немного дальше, на улицах стало чище, но неприятная атмосфера все равно не изменилась. Полуголые ярко накрашенные женщины приветливо махали поезду или выскакивали навстречу прохожим обоего пола, чуть ли не силой утаскивая их за собой в подворотни или сомнительные дома с выгоревшими вывесками.

– Кто здесь живет? – тихо спросила я, боясь, что если слишком широко открою рот, то меня вырвет. – Неужели это свободные люди?

– Свободные, – кивнул Шон. – Но боюсь, что им это не особо помогает.

Поезд ехал дальше, улицы становились шире и чище, рядом с нами замелькали фабрики и лаборатории, а чуть поодаль – и огромные усадьбы за высокими резными заборами. Остроугольные фронтоны, блестящие колонны, сочная зелень вокруг и искрящиеся на солнце прудики. Создавалось впечатление, будто их владельцы собирались обосноваться где-то на берегу моря, но их случайно занесло сюда.

Людей вокруг становилось все больше. Толпа одинаковых мужчин и женщин, непримечательная серая масса, среди которой изредка выделялись яркими пятнами люди в богатой одежде в окружении вооруженной охраны. Детей я почти не видела, но Шон сказал, что здесь их еще больше, чем стариков и взрослых.

– Сыграйте в монетку! – раздался крик в стороне. – Ничего сложного, только верьте в свою удачу и получите все! Дома, машины, драгоценности, женщины – любое желание может исполниться! Всего-то нужно – подбросить монетку в воздух! Никаких предварительных взносов!..

Голос остался позади.

– А где… – начала я, но Шон и сам догадался:

– Яма? Поезд ее не проезжает. Но поверь мне, если бы ты ее увидела, то сразу узнала бы.

Я тяжело вздохнула и снова пробежала взглядом по толпе.

– А как отличить фриттов от купленных людей? – меня передернуло на этих словах. Даже произносить их казалось неправильным.

– Присмотрись внимательнее. У каждого их них есть браслет на запястье. Стоит побежать, и эта штука ударит током. Если продолжишь бежать – он усилится, и человек умрет. Им не нужны никакие конвоиры, их отпускают в город без присмотра. Браслет куда надежнее охранников.

Я вгляделась в толпу. И вдруг тут и там словно из ниоткуда перед моим взглядом стали появляться браслеты. Один за другим. Много. Очень много браслетов.

– Варварство, – прошептала я, а Шон только молча кивнул.

Поезд останавливался несколько раз, и на одной из таких остановок мы и сами сошли на землю. Меня слегка покачивало после такой поездки, не говоря уже о том, что огромная толпа сбивала с толку и толкала со всех сторон.

– Держитесь друг за друга, – скомандовал Шон. – И, Тима, не вздумай посеять мой товар!

Тот талантливо выругался, и мы потянулись вперед, держась за одежду друг друга. По-другому не потеряться в такой толкучке казалось немыслимым!

Спустя некоторое время мы выбрались на более широкий и малолюдный проспект. Идти стало свободнее. Никто не толкался и не пихал, наоборот, нас все чаще стали обходить стороной.

– Почему они боятся нас? – робко спросила Рахель, и я отметила, какой бледной и испуганной она выглядит.

Я подобралась поближе к ней и мягко сжала ее руку.

– В этом квартале полно богачей, – отозвался Шон, указывая на вырастающие с двух сторон особняки. – А мы вооружены, и у нас нет браслетов. Наверное, людям кажется, что мы работаем на верхушку, – он пожал плечами. – Хотя на самом деле здесь мы гости.

Он резко остановился и с улыбкой посмотрел на нас.

– Рад представь вам «Гавань», наше убежище и спонсор бесплатных ванн! – Он театрально развел руки, предлагая нам рассмотреть кованые железные ворота, раскинувшееся за ними зеленое море и белые стены особняка, мелькавшие в просветах между деревьями.

– Я думала, мы идем в какой-то бункер или вроде того! – с подозрительностью воскликнула Саша.

– Не все убежища одинаковые! – со смешком ответил Шон и подошел к стоящим по ту сторону ворот охранникам.

Нас пропустили без лишних вопросов, хотя и провожали прищуренными и внимательными взглядами.

– Надеюсь, твой дружок не ведет нас в западню, – раздался над ухом настороженный голос Ворона.

– Он никогда такого не сделает! – раздраженно прошипела я, но страж только пожал плечами.

– Разве ты не заметила, в каком он был отчаянии, когда встретил нас? Тебя-то, может, он и не подставит, но мы ему никто. Полагаю, он очень хочет спасти свою подружку, но сомневаюсь, что наша безопасность так уж ему важна.

– Прекрати! – злобно прошептала я. – Он никого не предаст! Твои предположения просто омерзительны!

– Правда? – он усмехнулся. – А мне помнится, что ты не гнушалась такими же предположениями обо мне и моей команде.

И, не дожидаясь моего ответа, Ворон ушел вперед. Духи Пустоши, как же мне надоело перекидывать этот мяч недоверия с одной стороны на другую! Интересно, это когда-нибудь изменится?

Дорожка, выложенная ровными белыми плиточками, тянулась через весь сад до самого дома. С обеих сторон ее грудились высокие деревья, пушистые кусты и всевозможные цветы, благоухающие яркими ароматами, от которых чесалось в носу. Где-то неподалеку нежно журчал фонтан. Ближе к дому растительность расступалась, образуя открытый шелковистый лужок и предоставляя возможность рассмотреть сам особняк. Белые стены отражались от солнца слепящими бликами, заставляя жмуриться, но мне все же удалось разглядеть широкую лестницу и колонны из розового мрамора. Прямо над ними, на самой крыше, высилась огромная скульптура птицы. Расправив крылья, она готовилась взмыть в небо. Ощущение, что она вот-вот оторвется от камня, было до того сильным, что у меня закружилась голова и пришлось ненадолго прикрыть глаза.

– Прямо как на старинных картинках! – восторженно произнесла Яна.

– Меня больше интересует, насколько это место безопасно, – пробурчал Элиасс, затравленно оглядываясь вокруг.

– А меня интересует, когда мы уже сможем выбросить эти чучела подальше! – бросил Тима, и я сочувственно оглядела их с Широ взмокшие рубашки и блестящие от пота лица.

– Можете оставить их здесь, – небрежно ответил Шон. – Купол защитит их от солнца, и тут их уже никто не украдет. Я потом сам разберусь.

– Слава духам! – закатил глаза Тима и, со злостью отбросив ручки тележки, сделал глубокий счастливый вздох.

Широ же спокойно потер занемевшие руки и бесстрастно произнес:

– Надеюсь, тебе заплатят за них достаточно, Шон. По меркам Томаззо, они стоят целое состояние. Особенно учитывая их вес… А если не заплатят, то мы с этим разберемся, – и он невозмутимо прошествовал вперед, подхватив Яну под руку.

Да уж, Томаззо такие богатства даже и не снились!

Шон хмыкнул и поманил нас к лестнице.

– Не отставайте. Дальше – еще интереснее, – он подмигнул мне и стал подниматься по ступеням.

Мы вошли в широкий выложенный мрамором холл. Нас обволокли прохлада и нежный легкий цитрусовый запах. В холле было пусто, стояла тишина, и только издалека до нас доносился незнакомый мелодичный звук.

Шон повел нас в левый коридор, мимо еще одной парадной лестницы, ведущей на второй этаж, мимо закрытых и тихих комнат. Прямо навстречу этому красивому звучанию. Затем мы прошли длинный коридор с огромными панорамными окнами, завешенными белым тюлем, и я вдруг осознала, какая я грязная, потная и оборванная. Резче, чем обычно, ощутила исходящий от нашей компании и от меня, в частности, запах. Мне стало неловко и захотелось развернуться и бежать. Оглядев притихших ребят, я поняла, что многие из них чувствуют себя так же.

Мелодичный звук нарастал. Он был таким необычным. Словно… словно рассвет или брызги, искрящиеся на солнце. И, когда звук стал совсем громким, впереди забелела чистая белая дверь с золотистыми узорами. Шон уверенно взялся за ручку, толкнул ее вперед, и нам открылась просторная круглая комната. Звуки резко оборвались, и множество любопытных взглядов устремилось в нашу сторону. А людей здесь было полно. На полу, на мягких пуфиках, на подоконниках сидели по меньшей мере человек двадцать. Но только это были не взрослые, а дети. Совсем малыши, ровесники Джоанн и подростки. Мальчики и девочки, одетые в цветные одежды. А в центре – белоснежный рояль. Я знала, что это такое, видела на картинках, но никогда еще не слышала вживую. А за ним… Вэнди. Ее русые волосы были заплетены в широкую косу, по длине которой вплетались маленькие яркие цветочки. Ее руки лежали на клавишах, но она уже не играла, а округленными застывшими глазами смотрела на меня.

– Где ты научилась так играть? – вдруг выпалила я в полной тишине.

Не знаю, почему именно эта фраза первой пришла мне в голову. Я смотрела на Вэнди и не могла поверить, что на самом деле вижу ее. Ни одной здравой мысли в сознании не появилось, так что я молча стояла и таращилась на нее, как на призрака. Вэнди молча поднялась, медленно подошла ко мне, как будто боялась, что я болею бешенством, а потом вдруг резко разрыдалась, так и оставаясь на одном месте. От неожиданности я даже не сразу сообразила, что делать. И только спустя несколько секунд бросилась обнимать ее. И в этот момент мне было совершенно наплевать на свою грязную одежду и запах.

Вэнди плакала как ребенок, громко и с чувством. У меня почему-то слезы застряли где-то в горле. Я не могла ничего сказать, не могла расплакаться, но и унять дрожь в руках тоже не получалось. Так мы и стояли у входа в комнату, обнявшись. Вэнди что-то лепетала мне под ухом, но слов было не разобрать. Наконец, она успокоилась и блестящими от слез глазами посмотрела на меня.

– Духи Пустоши, неужели ты здесь!

Я улыбнулась и крепко сжала ее руку. И тут из глубины комнаты раздался глубокий бархатистый голос:

– Надеюсь, мне больше никогда не доведется смотреть на подобную душераздирающую сцену. Я уже слишком стара для этого.

В центр комнаты вышла пожилая женщина. Но, несмотря на возраст, держалась она на удивление прямо и статно, даже властно. Ее пышные формы прикрывало простое, но изящное платье, ярко-зеленый цвет которого подчеркивал иссиня-черную кожу. Ее глаза ярко блестели, и мне показалось, что только одним взглядом она может сжечь твою душу. Но где-то там, в глубине глаз, проглядывалось тепло, когда она смотрела на Вэнди или притихших вокруг детей.

– Что ты сделал с ними по дороге, Шон? – усмехнулась она. – У меня давно не было таких потрепанных кадров. Надеюсь, что это все еще можно отмыть.

Я почувствовала, что краснею, и невольно сжала руку Вэнди еще крепче.

– Ну да ладно, – продолжила женщина. – Посмотрим, что мы можем с вами сделать. Добро пожаловать в Гавань!

В ее глазах мелькнули веселые огоньки, и я с улыбкой посмотрела на подругу. Не знаю, что это за волшебное место, но, кажется, жизнь становится лучше!