Почему я?

22

Дортмундер залил хлопья Уитиз пивом и начал есть, правой рукой, поскольку его левая отдыхала в кастрюле с Палмолив.

— Ты абсолютно уверен, что я не сплю и вижу сон? — спросила сидящая напротив него за кухонным столом Мэй.

Она просто сидела и смотрела, смотрела на него.

— Наверное, мы оба спим, — ответил Джон с полным ртом хлопьев и пива.

Он перевел взгляд на свою левую руку. Красный рубин в зеленом моющей средстве выглядел как Красная лягушка на болоте.

— Давай-ка попробуем еще раз, — предложила Мэй.

Дортмундер поднял руку, с которой в горшок стекала зеленая жидкость. И пока он жевал пропитанные пивом Уитиз, Мэй изо всех сил боролась с кольцом. Простое мыло не помогло, не справилась и горячая мыльная вода — возможно, получиться у Палмолив.

— Если я его не сниму, — пожаловался Дортмундер, — то никогда не смогу выйти из этого дома. Я стану пленником.

— Не говори о тюрьме, — попросила женщина и закачала головой, — пускай еще намокнет.

Джон с отвращение взглянул на Красную жабу в трясине:

— Моя самая большая победа, — добавил он с омерзением.

— Ну, в некотором смысле да. Если ты замолчишь и задумаешь об этом. Это самая крупная кража. Особенно для человека, который «работает» один.

— Не могу этим похвастаться перед парнями, которых забрали копы.

— Когда-нибудь ты сможешь, — заверила Мэй. — Когда все закончится.

Дортмундер понимал, что она старается его поддержать, утешить. Но вот только Мэй не понимала простой истины, он не хотел чьего-либо сочувствия. В сложившихся обстоятельствах ничего кроме разочарования, бессильной ярости и полного отчаяния Дортмундер не чувствовал. Может быть он и обречен на неудачу, но он пока ещё в своем уме.

— Наступит день, — продолжала Мэй, — когда ты посмотришь на все это…

— … и напьюсь, — закончил Джон и, вынув руку из Палмолив, добавил: — Попробуй еще раз.

Женщина попыталась снова. Пальцы соскользнули с закругленных краев кольца.

— Увы, — произнесла Мэй. — Может быть после…

— Хватит, — возразил Дортмундер и засунул руку в рот.

Мэй с ужасом смотрела на него:

— Дортмундер!

Вкус Палмолив напоминал изношенные шины. Джон зажевал кольцо и потянул, присосался и дернул. Образовалась ссадина и алая кровь смешалась с зеленым моющим средством. Мэй была в шоке, глаза ее округлились, словно крышки люков. Чертово кольцо сопротивлялось, но Джон беспощадно продолжал. И вскоре решимость одержала победу: Дортмундер вынул изо рта руку без кольца и выплюнул Византийский Огонь в кастрюлю с детергентом. И он уже было собрался встать, но Мэй схватила его за руку и дрожащим голосом начала считать пальцы:

— Один, два, три, четыре, пять. Слава Богу!

Дортмундер уставился на нее:

— Что ты делаешь?

— Я подумала…неважно, не бери в голову.

— Убери эту штуку с моих глаз, — приказал Дортмундер, имея в виду кольцо, и вышел, чтобы прополоскать рот. Из носа вылезали мыльные пузыри.