Почему я?

34

Задняя комната в «Баре и Гриле» напоминала одну из картин Русской Революции — штурм Зимнего двора — или, более правильно, Французскую революцию: якобинцы в эпоху Террора. Здесь никогда еще не было так многолюдно, так дымно, так жарко, так много соперничества и разногласий. Тини Балчер в роли судьи и трое его помощников сидели по одной стороне круглого стола, лицом к двери, в окружении других парней позади них, которые стояли, прислонившись к коробкам со спиртным. Среди толпы притаилось много взбешенных людей. Парочка стульев возле двери и напротив Тини оставалась свободной. Резкий свет от лампочки без абажура с тонким рефлектором «смыл» всю нежность красок, подготовил картину для работы художника-жанриста со скудной палитрой, или, для съемок немецкого немого кино о чикагский бандитах. Угроза и безжалостный личный интерес сквозили в чертах лица каждого, в сутулости плеча, изгибе колена, резкости глаза и наклоне тлеющей сигареты. Все курили, все тяжело дышали и — поскольку в комнате было жарко — все потели. Кроме этого в перерывах между опросами все говорили одновременно. Когда Тини Балчер хотел высказаться, он опускал кулак на стол и ревел «Всем заткнуться!» и в наступающую тишину вставлял предложение. Дортмундеру самому виновному из виновных очень повезло, что он долго дожидался своей очереди снаружи, в великолепии бара и успел опрокинуть два двойных бурбона с льдом, прежде чем вернулся Келп, чтобы войти с ним в ту комнату на обозрение всех тех холодных глаз.

Приглашены они были парнем, с которым были плохо знакомы, Гус Брок, подошел к столику, где они сидели, и сказал:

— Привет, Дортмундер, Келп.

— Приивет, Гус, — ответил Келп.

Дортмундер ограничился кивком; на более не позволяло чувство собственного достоинства.

— Вы работаете командой, верно?

— Верно! — ответил Энди.

— Вы следующие. Дай-ка я расскажу вам порядок действий. Мы не правоохранительные органы, мы не собираемся кого-то «прижимать» или задерживать. Вот, что происходит: вы входите, стоите в дверях и слушаете показания парня впереди вас, таким образом, когда подходит ваш черед, вы уже в курсе, чего от вас ждут. Верно?

— Очень четко, — согласился Келп. — Действительно очень ясно, Гус.

Проигнорировав его, Гус посмотрел на очень высокого и нервного парня, который показался из комнаты, проковылял к бару и хрипло сказал:

— Хлебную водку. Бутылку.

Гус кивнул:

— Пошли.

Когда они вошли в прокуренную шумную комнату, полную скрытого насилия и гибели, у Дортмундера вся жизнь пронеслась перед глазами: мог ли он стать клерком в супермаркете? Сейчас бы он был, наверное, помощником руководителя, в пригороде, возможно, с черным галстуком-бабочкой. Такая перспектива не радовала его никогда раньше, но и альтернатива, которая предстала перед ним сейчас, вынуждала, конечно, хоть что-то сказать в пользу праведной жизни.

Все разговаривали, даже спорили, за исключением плотного, потеющего мужчины с лысиной, который сидел на одном из кресел перед судейской комиссией. Он вытирал лицо, предплечья и залысину уже промокшим белым платком. Дортмундер пытался вспомнить, как же заставить свои колени не дрожать. Сквозь шум донесся еле слышимый голос Келпа:

— Кто те ребята справа?

— Представители Союза Террористов, — ответил Гус Брок.

Дортмундер прислонился спиной к стене, пока Келп продолжал:

— Союз Террористов?

— Состоит из многих заинтересованных иностранных групп, — объяснил Гус. — Они ищут то же самое, что и мы, поэтому объединились и помогают друг другу. И теперь они скооперировались с нами. Они ищут среди местных этнических групп.

— Да ну! — воскликнул Келп и таким неприличным энтузиазмом задел Дортмундера. — Ну и облава!

— А как же, — поддержал Гус Брок. — У сукина сына нет шансов.

«Уомп» — опустился кулак Тини Балчера.

— Заткнитесь! — рявкнул он.

Тишина.

Тини с улыбкой акулы спросил у толстяка в кресле свидетеля:

— Парень, как тебя зовут?

— Ха-ха-кух, Кух, гм, Гарри, — ответил тот. — Гарри Мэтлок.

— Гарри Мэтлок, — повторил Тини и посмотрел налево.

Один из стоящих мужчин порылся среди кучи папок и бумаг, торчащих из ящиков, и, наконец, извлек небольшую потрепанную коричневую папку из телефонной компании, которую передал парню слева от Тини. То вытащил несколько измятых клочков бумаги, разгладил их на скатерти и кивком выразил свою готовность. Затем Тини произнес:

— Расскажи нам свою историю, Гарри. Где ты был ночью в среду?

Здоровяк промокнул пот на шее и ответил:

— Мм-я и трое парней…

Дверь открылась, ударив Дортмундера по лопаткам. Он отошел в сторону и оглянулся. Там стоял Бенджи Клопзик.

— Сорри, — прошептал Бенджи.

Тини Балчер заорал:

— Бенджи! Где ты был?

— Привет, Тини, — ответил коротышка и захлопнул дверь позади. — Я кормил свою собаку.

— Что ты там делал с собакой? Стань в тот угол, позже я возьму тебя на прогулку, — и, переключив свой взгляд на толстяка, он продолжил:- Ну и что? Чего ты остановился?

Бенджи встал рядом с Объединением Террористов. Толстяк еще раз вытер пот и ответил:

— Я был в Хантингтоне, Лонг-Айленд. Я и трое ребят. Мы брали антикварный магазин.

— Антикварный? Старая мебель?

— Ценные вещи. У нас был покупатель, торговец с центра, на Бродвее, — покачав взмокшей головой, он продолжил. — Все дело из-за блицкрига пошло на смарку. Мы не доставили товар в четверг, затем копы нашли наш грузовик.

— Лонг-Айленд, — повторил мужчина слева от Тини. — Чертов аэропорт Кеннеди, находится на Лонг-Айленде.

— Мы оказались у черта на куличках, — сказал отчаянно толстяк, дергаясь на стуле. — Честно. Хантингтон находится на выходе с острова, как ехать на северный берег.

— Как зовут тех парней? — спросил Тини.

— Ральф Демровски, Вилли Кар…

— По одному!

— Ах, — воскликнул крепыш. — Извини.

Тини посмотрел на одного из мужчин справа:

— Нашли Демровски?

— Ищем.

Только теперь Дортмундер увидел сделанную на скорую руку систему учета, с папками и бумагами, торчащую в коробках со спиртным, которые высились до потолка. Судя по всему, каждый, кто стоял позади Тини отвечал за отдельную букву алфавита. «Образование — великая вещь», — подумал Дортмундер.

— А вот и он.

На этот раз вытащили небольшую раскладную папку-меню ресторана. Ее вручили мужчине, сидящему справа от Тини, который открыл ее, пролистал несколько неаккуратных листов и произнес:

— Нда, мы уже с ним беседовали. Рассказал нам то же самое.

Тини взглянул на толстяка:

— В котором часу вы вошли в антикварный магазин?

— Одиннадцать тридцать.

Мужчина с папкой здоровяка сделал пометку. Тини посмотрел, приподняв бровь, на человека с документами Демровски — тот кивнул утвердительно, затем перевел взгляд обратно на допрашиваемого:

— А когда вышли?

— В три часа.

— Демровски сказал в два тридцать.

— Было около трех, — голос допрашиваемого зазвучал напугано. — Кто смотрел в тот момент на часы? Было около половины третьего, три.

Дортмундер закрыл глаза. Допрос продолжался. Сравнивали показания других двух мужчин. Толстяк оказался невиновен, по крайней мере, в краже Византийского Огня, и вскоре каждый из собравшихся понял это. Последняя часть допроса состояла в проверке алиби других его подельников. «Я следующий», — подумал Дортмундер. Так оно и вышло. Толстяка отпустили и он, вытирая пот, поспешил на выход, освободив место для Джона. Тот шатаясь подошел к креслу, радуясь тому, что, по крайней мере, можно присесть, но не был уверен, что рад присутствию Келпа. Дверь за ним открылась и закрылась, но Дортмундер не оглянулся, чтобы посмотреть, кто был следующим.

— Итак, — начал Тини Балчер. — В среду ночью вы были вдвоем.

— Верно, — ответил Келп первым. — Мы занимались моими телефонами.

— Расскажите нам о них, — предложил Тини.

И Келп прокрутил всю историю, которую они состряпали вместе, сначала. Он говорил живо, в подробностях, а Дортмундер в это время сидел рядом, молчаливый, горделивый и напуганный до смерти.

Еще в самом начале разговора уже подготовленные файлы (информация о Келпе на открытке «С Днем святого Валентина» и Дортмундера на картонной упаковке из-под пластыря для мозолей) достали, проверили и внесли пометки. Дортмундер угрюмо наблюдал за парнем с его папкой, интересно, что написано на тех обрывках бумаги, какие факты, улики, наводки, предложения и информация заставят его «споткнуться». Что-то, что-то.

Тини и парень, держащий папку Келпа, задали несколько вопросов, не особо угрожающим тоном, и выяснилось, что один-два знакомых Келпа вспомнили о его телефонных звонках в среды ночью. Затем, после обманчивой невозмутимости, круглые и запалые глаза Тини переключились на Дортмундера.

— Значит, ты был с ним? — спросил он.

— Все верно.

— Всю ночь.

— Э-э, нда. Нда.

— Джон помогал мне с прово….

— Молчать.

— Хорошо.

Тини, глядя на Джона, медленно кивнул.

— Ты кому-нибудь звонил?

— Нет, — ответил Дортмундер.

— Как так вышло?

— Ну, э-э, это был телефон Энди. А моя женщина была в кино.

Продолжая смотреть на Дортмундера, Тини спросил у своих помощников:

— Келп говорил кому-нибудь о Дортмундере?

— Нет, — ответили они.

— Ну, — начал Келп.

— Заткнись.

— Хорошо.

Мужчина с файлом Дортмундера сказал:

— В четверг ты встречался с Арни Олбрайтом.

«О, нет. Боже, только не это. Я исправлюсь. Я даже заведу карточку социального обеспечения. Настоящую», — взмолился Дортмундер.

— Нда, — ответил Джон.

— Ты рассказал ему, что был на «деле».

— Во вторник, — ответил Дортмундер, голос которого заскрипел уже на первом слоге.

— Но ты встречался с Арни в четверг, — возразил парень. — И того же дня ты разыскивал еще одного скупщика по имени Стун.

— Все верно.

— У тебя были вещи на продажу.

— Все верно.

— Что за вещи?

— Хм…ювелирка.

Все насторожились.

— Ты украл драгоценности? В среду ночью? — уточнил Тини.

— Нет, — ответил Дортмундер. — Во вторник вечером.

Один из террористов спросил:

— Где?

— Стейтен (кашель) Стейтен-Айленд.

Парень с папкой Дортмундера уточнил:

— Как звали парня, с которым ты виделся в среду?

— Никак. Я немного приболел. Во вторник шел дождь — (добавить немного правды в рассказ всегда хорошо, это как включить соль в кулинарный рецепт) — и я простудился. Обычный вирус на один день.

— Где именно в Стейтен-Айленд? — спросил второй парень.

— На Драмгул-бульвар. В газетах об этом не упоминалось.

— Что именно ты украл? — спросил один из террористов.

Дортмундер взглянул на него, размышляя, был ли тот одним из тех религиозных фанатиков.

— Несколько обручальных колец, часов и наподобие этого. Обычные вещи.

— Какому скупщику ты их продал? — спросил Тини.

— Я не сделал этого, не смог. Начался блиц и…

— Значит нычка по-прежнему у тебя.

Дортмундер не был готов к такому повороту событий. Он решился на задержку лишь в миллионную долю секунды, за время которой обдумал альтернативы: сказать «нет» — и они заинтересуются, почему он избавился от самой обычной ювелирки, которую можно было спрятать в тысяче разных мест до окончания блица. Ответить «да» — и они захотят увидеть ее.

— Да, — произнес Дортмундер.

— Дортмундер, мы знакомы друг с другом уже какое-то время, — начал Тини.

— Конечно.

— Дортмундер, ты воняешь. За тобой ранее такого не водилось.

— Тини, я нервничаю.

— Мы осмотрим твой тайник. С тобой отправятся шестеро парней и…

— Передатчик! Передатчик? — комнату наполнил резкий звенящий голос.

Тини хмуро посмотрел вокруг, туда и сюда:

— Что это?

— Меня не волнует это, — произнес голос.

Семь или восемь человек в комнате заговорили одновременно. Но голос оказался громче их всех.

— Ладно, я застрял здесь на Вест-энд-авеню, сломалась коробка передач и я хочу поговорить со своей женой в Энглвуде, Нью-Джерси.

— Радио, — предположил террорист.

— Любительский радиодиапазон, — произнес один из коллег-судей Тини.

— Провод, — догадался Тини и его брови чуть ли не повисли до верхней губы. — На каком-то сукине сыне, ублюдке в этой комнате установлен «провод», нас подслушивают, это…

— Потому что, — сказал громкий голос с досадой, — моя жена слушает этот канал.

— Его оборудование ловит радиосигнал, — сказал террорист. — Такая же ужасная вещь произошла со мной в Басре.

— Я сообщу о вас, — кричал громкий голос, — в Федеральную комиссию связи, вот что я сделаю, ты мерзкий потный чел!

— Кто, — спросил Тини, напрягая многие из своих мышц. — У кого.

Люди с безумными глазами оглядывались по сторонам, прислушиваясь к громкому голосу.

— Если бы я только мог до тебя добраться….

— БЕНДЖИ!

Коротышка уже был на полпути к двери. Отскочив от груди террориста, он вынырнул из крепких рук парня и вылетел из комнаты, как освобожденный попугай.

Естественно, Дортмундер и Келп присоединились к погоне.