Почему я?

30

— Смотри сюда, — объяснял Энди Келп Дортмундеру еще до звонка в полицию, — если у тебя есть вот такое техническое устройство, которое производит телефонная компания, то ты вынужден пользоваться их оборудованием, соединяться с оператором каждый раз, когда захочешь им позвонить. Но вот этот из Западной Германии — видишь, стоит надпись на дне? — его нужно установить на диск того телефона, с которого ты хочешь позвонить, затем подключить к разъему, к которому идет телефонный провод, после с другой стороны подключить телефон и устройство сработает. Без помощи оператора или кого-либо еще.

— Но, — заметил Дортмундер, — в таксофонах нет гнезда, разъема.

— Но к ним идут линии. И это устройство, сделанное в Японии, эти маленькие зубцы сдавливают провод, подключаются к нему, так что можно подсоединиться к любым линиям в городе.

— Звучит прекрасно, — сказал Дортмундер. — К чему заранее можем подключить этот аппарат?

— К другому таксофону.

— Отлично, — согласился Джон. — Значит, стою я возле второго автомата, а в это время один из придурков в полицейском отделении отследит номер первого телефона, на котором установлены немецкий гаджет и твой японская примочка, и вскоре они доберутся до автомата номер два и арестуют меня. И, наверное, придется мне нелегко, поскольку они будут немного раздражены всеми проблемами, которые им пришлось преодолеть.

— Скорее всего, нет. Ведь тебя не будет возле второго телефона.

— Я схожу с ума. Где, черт возьми, я должен тогда находиться, возле третьего таксофона? Сколько таких устройств у тебя есть?

— Никаких больше автоматов, — пообещал Келп. — Джон, представь себе Нью-Йорк.

— Зачем?

— Потому что это наша территория, наш город, Джон, так что давай воспользуемся этим. И что здесь самое главное?

— Никаких вопросов и ответов, — ответил Дортмундер, сжав свою пивную банку с такой силой, что расплескал немного жидкости. — Говори, что ты задумал.

— Люди двигаются, — начал Энди. — Они передвигаются постоянно — на окраину, в центр, через город…

— Из города.

— Верно. И обратно в город. И каждый раз после переезда, они подключают телефон, но устанавливают его не там, где делал это предыдущий арендатор. Не в кухни, не в спальне. Не в гостиной, не…

— Ладно, ладно, я понял.

— Суть в том, что город опутан неиспользуемыми телефонными проводами. Ты вот, например, проводишь много времени на задних дворах и пожарные лестницах, разве не замечал ты такие линии?

— Нет.

— Ладно, но они есть. Вот как мы поступим. Наш второй телефон разместим в Бруклине. В закрытом помещении. В баре, аптеке, холле гостиницы или еще где-нибудь, где найдется телефонный провод. Я установлю на нем еще одно японское устройство, подключу еще одну неиспользуемую линию и выведу ее куда-нибудь неподалеку: в подвал, кладовую, нежилую квартиру — в любое удобное место. Именно там ты ответишь на звонок, телефон мы принесем с собой, а телефонная компания определит, что такой номер вообще не существует! Второй таксофон зазвонит лишь один раз, но твой телефон издаст два сигнала, и ты ответишь. Никто не обращает внимания на автомат, звонящий лишь один раз, так что, никто тебя не побеспокоит.

Дортмундер почесал челюсть и сильно нахмурился:

— На одной линии три телефона. Зачем все эти сложности?

— Время. Они отследят первый номер. Пока они будут суетиться, ты начнешь разговор. Через некоторое время они найдут мое устройство, а ты, скорее всего, по-прежнему будешь вести переговоры. Они свяжутся с телефонной компанией, выяснят адрес второго телефона и ринутся в Бруклин, оцепят территорию, осторожно войдут и снова начнут суетиться. Со своего места мы сможем их увидеть, закончить разговор и уйти прежде, чем они обнаружат новый провод, ведущий к не используемому, а тот уже выведет к нам.

— Невероятно, — сказал Дортмундер.

— Во-первых, — указал Келп, — у тебя нет выбора, во-вторых, это сработает, гарантировано.

Так оно и вышло. Телефон зазвонил лишь один раз. Дортмундер поднял трубку и начал разговор. Его переполняла нервозность. Они сидели в пустой съемной квартире на Оушен бей бульвар, этажом ниже располагался гастроном (с таксофоном внутри), Келп у окна следил за появлением полицейских, когда вдруг этот парень на другом конце провода, Мэлоуни, начал орать и кричать на ухо Дортмундера. Кульминацией стал громкий «клик» и наступила тишина.

— Алло? Алло?

Келп отошел от окна.

— Что случилось?

— Он отключился.

— Он не мог, — Келп недовольным взглядом смотрел вдаль. — Может моя телефонная система где-то дала сбой?

Дортмундер закачал головой и повесил трубку.

— Он смог, — ответил он. — Черт возьми, он не должен был, но все же сделал. Мэлоуни собственной персоной. Он сказал, что не собирается заключать со мной никаких сделок, что поймает меня и будет спускать с лестницы минимум месяц.

— Он так сказал?

— Чем-то он напомнил мне разъяренного Тини Балчера.

Келп кивнул.

— Поединок, — сказал он. — Хорошие парни против плохих, дуэль с вызовом, с перчаткой и все такое. Как в Бэтмене.

— В Бэтмене, — напомнил Дортмундер, — плохие парни проиграли.

Энди удивленно посмотрел на него:

— Мы не плохие парни, Джон. Мы просто пытаемся исправить простую, невинную ошибку, вот и все. Мы спасаем Византийский Огонь для американского народа. Не забывай о турках. Так что, мы — хорошие.

Джон задумался.

— Собираемся, — позвал Келп. — Плохие ребята могут нагрянуть в любую минуту.

— Верно, — и Дортмундер встал со стопки газет, которую использовал в качестве стула — в квартире не было мебели — и взглянул на телефон. — Куда его?

Келп пожал плечами.

— Стандартный настольный телефон черного цвета? Кому такой нужен? Вытри отпечатки пальцев и оставь здесь.