Почти как в кино

Глава 17

Дмитрий Савельев,

бывш. 36 РД РВСН,

16 июня, вторник, 20:40.

Радиационный фон: 15–35 мкР/ч.

Справившись с неприятным ощущением легкого ступора, я все-таки подсветил фонарем камеру. Обычная вроде, такие во многих подъездах стоят. Единственное, что вызывало тревогу – камера работала. И само ее присутствие в заброшенных военных катакомбах сильно напрягало. К тому же, чуть дальше виднелась закрытая с виду гермодверь без запоров с внешней стороны. Может, тут находится какой-нибудь правительственный объект? Или слухи о полном расформировании здешней ракетной дивизии немного преувеличены? Задумавшись, я не сразу услышал тревожный оклик Алана.

– Диман! Тут, кажется, потолок трещит!..

– Что? – Переспросил я.

– Встаем на тапки, говорю, потолок сыпется!

– Бегите к залу с грузовиком! Я сейчас…

– Давай в темпе, пока он не рухнул!

Желание выяснить происхождение таинственной двери побороло здравый смысл и вместо того, чтобы как можно быстрей покинуть опасный участок потерны, я рванул к гермодвери. Так, поглядим… Запоры сняты, уплотнитель почти новый, и петли в солидоле. Мне кажется, или за дверью что-то гудит? Скорей всего глюки, обычно такие двери не пропускают звуков. Что самое интересное – никаких надписей, указателей или табличек. Просто скромная дверь. С камерой. В подземелье, где уже с десяток лет не появлялись люди. За спиной что-то надсадно хрустнуло и с грохотом посыпалось. Оглянувшись, я увидел в свете фонаря облако пыли, стремительно надвигавшееся на меня. Отчаянно матеря собственную глупость, любопытство, грунтовые воды и советских военных строителей, я побежал навстречу облаку, надеясь успеть свернуть в комнату с эвакуационной лестницей. Успел. И даже успел захлопнуть за собой дверь.

Завал получился основательным – глухим и непроходимым. Вместе с куском потолка в потерну осыпался внушительный объем почвы, грунта и даже кусков асфальта. Полагаю, наверху образовалась нехилая яма. Дождавшись, пока пыль осядет окончательно, я облокотился на стену и крепко задумался. Положение складывалось отвратительное. Единственный путь обратно перекрыт, а перспектива топать назад по поверхности после радиоактивного дождика похожа на извращенное самоубийство. Хрен его знает, какой там сейчас фон, дозиметр ведь остался у Саши! Представляю, в каком состоянии сейчас товарищи. И я хорош – надо ведь было сунуться к этой проклятой двери! Ладно. Все самое поганое уже случилось. С одной стороны, у меня завал. С другой – закрытая гермодверь с камерой. Посередине – выход наверх, наличие которого, вот ведь ирония, не радует совершенно! Однако, других вариантов все равно нет. У меня есть бахилы от ОЗК, а где-то на дне рюкзака – спасательное одеяло. Интересно, экранирует ли оно радиацию? Вряд ли вообще создатели одеяла предполагали, что кому-то придет в голову эксплуатировать его в подобных условиях. Самая логичная мысль – создать подобие костюма химзащиты из подручных средств. Вот только не думаю, что такого костюма хватит надолго. Ну, вляпался! Может ломиком завал поковырять? Хотя толку от ломика тут не будет. Экскаватор, возможно, помог бы. Но это не точно.

Тщательно, сантиметр за сантиметром осмотрев завал, я сделал вывод – это фиаско. Полнейшее. Достав из пачки сигарету я закурил, отметив, что зажигалка зажглась с первого раза. Видимо, открытый наверху люк обеспечил приток кислорода. Выпустив облачко дыма, я задумчиво посветил на него фонарем. Дым заклубился в ярком конусе света, неторопливо вытягиваясь в приоткрытую дверь эвакуационного выхода. На секунду появилась абсурдная мысль помахать руками перед камерой или постучаться ломом в гермодверь. Мрачно ухмыльнувшись, я выбросил окурок и в этот момент со стороны двери раздался глухой щелчок, подозрительно похожий на звук проворачиваемого запора.

Отложив лом и выключив фонарь, я до боли в пальцах сжал рукоять «Макарова», уставившись в темноту. Щелчки повторился еще три раза – кто-то открыл остальные запоры. Едва слышно скрипнули петли. Сместившись на всякий случай в сторону, я приготовился подробно и лаконично рассказать, кто я такой и откуда собственно появился, однако меня опередили. В темноте вспыхнула ярко-красная точка. Вторая точка появилась у меня на груди. Все. Приплыл. Неизвестный, появившийся из-за двери, прекрасно знал, где я стою. Прибор ночного видения у него, что-ли? Но ведь они не шибко полезны в полной темноте. Или я ошибаюсь? И ведь в сторону уйти не успею, а за спиной завал.

– Какого хрена? – Уже не таясь, крикнул я. – МЧС Рос…

Что-то хлопнуло. Неприятно так, не предвещая ничего хорошего. Однако на выстрел этот хлопок мало походил. Резкий укол в грудь, и тут же все тело будто скрутило в узел! Я сдавленно вскрикнул и выронил пистолет. Клево. «Тазер». Это такой дистанционный электрошокер, которым можно с безопасного расстояния обезвредить нападающего. Редкость для наших мест, в основном подобными штуками американские копы балуются. Что я там говорил, все самое поганое уже случилось? Ноги подкосились, и я мешком повалился на пол.

Придти в себя оказалось в разы сложнее, чем после самого паленого коньяка. Перевернувшись на бок, я осторожно приподнял голову и осмотрелся. Меня притащили в небольшую комнату со старыми фотообоями на стенах. Какой-то осенний березовый лес, речушка на заднем плане – подобное украшательство очень любили в конце восьмидесятых годов прошлого века. Под потолком непривычно ярко горят люминесцентные лампы, из мебели – только массивный деревянный стол, два довольно дорогих на вид офисных кресла и кожаный диван. Себя я обнаружил лежащим на полу, с руками, туго стянутыми за спиной. Судя по режущим ощущениям в запястьях, меня скрутили не обычными полицейскими наручниками, а пластиковыми хомутами. Переведя взгляд на грудь, я обнаружил торчащий чуть выше кармана металлический штырек от «Тазера» с обрезанной леской. Добавив к этим неприятным деталям чудовищную головную боль и боль во всем теле в принципе, можно примерно представить себе мое состояние. Матерясь сквозь зубы, я предпринял робкую попытку изменить свое положение в пространстве, а именно – сесть. Получилось раза с третьего. Перед глазами все плыло, чувствительность кистей рук тоже не радовала. Перетянули, гады! Знать бы еще, кто такие. Ладно, посидим. Подождем. Внезапно, идея свалить через эвакуационный выход и вернуться в бомбоубежище по поверхности, показалась не такой уж и плохой. Вот только шансы на ее реализацию, похоже, стремились теперь к нулю.

Первый раз дверь открылась примерно через полчаса после того, как я очнулся. В комнату на секунду заглянул мужик в синей форме с незнакомыми мне знаками различия, хмыкнул и тут же исчез. Дверь захлопнулась. Я даже не успел выразить свое недовольство по поводу почти онемевших руки и крайне негостеприимного отношения. А спустя еще минут десять где-то в глубине катакомб внезапно раздался мощный взрыв. Комнату, а вместе с ней и меня, ощутимо тряхнуло, с потолка посыпалась штукатурка. Лампы моргнули, крепления одной из них не выдержали и она повисла, раскачиваясь на проводе. За дверью забегали люди, кто-то кричал, матерился. Громыхнули еще два взрыва и тут послышались первые выстрелы. Одиночные хлопки пистолетов практически сразу захлебнулись в треске автоматных очередей. Что это за место такое? Они меня тут замуровать решили? И какого хрена вообще творится?! Решив, что поиск ответов на эти вопросы можно перенести на чуть более позднее время, я снова упал на бок и шустро пополз в сторону стола, надеясь укрыться под ним от чего бы то ни было. Бой снаружи набирал обороты, автоматы работали практически не смолкая. При этом звуки перестрелки с каждой минутой заметно приближались к моей комнатушке. Оказавшись у стола, я кое-как заполз под него и замер, прислушиваясь. Темп стрельбы поутих, теперь периодически раздавались удары и только потом уже короткие очереди или одиночные выстрелы, сопровождаемые криками. Да они же там двери ломают! Догадка не обрадовала, ведь такими темпами до меня неизвестные любители пострелять доберутся очень скоро. А деваться некуда, единственное подобие укрытия – стол, и надежностью он точно не отличается.

– Закрыто! – Отрывисто крикнули за дверью. Ну вот, добрались.

– Ломаем!

Тяжелый ботинок впечатался в дверь, хрустнул и вылетел замок. Из-под стола было видно, что в помещение вошли двое и принялись сноровисто его осматривать. Оба – в дорогих немецких ботинках фирмы «Lowa». Выше колен, защищенных навороченными наколенниками, из-под стола разглядеть не получалось, да я и не пытался толком. Ежу понятно, что это какой-то спецназ. Все, теперь точно конец! Который раз меня уже эта мысль посещает? Сейчас они обойдут комнату, заглянут под стол, обнаружат связанного меня, шмальнут пару раз, и привет. Так, подходят! Может попробовать пообщаться с ними? Хотя, с одним уже пообщался, а в итоге валяюсь тут. Кто-то говорил, что смерть нужно принимать достойно, но на словах все Львы Толстые… зажмурившись, я выдохнул и приготовился полностью отдаться воле злодейки-судьбы.

– О-па!.. Глянь какой тут пассажир занятный.

– Нихрена себе. Его еще и смотали. Эй, ты живой?

Я медленно развернулся и, стараясь не делать резких движений, выглянул из-под стола. Надо мной стояли двое бойцов, упакованных так, что любой обзавидуется. Новенький зарубежный камуфляж, компактные бронежилеты с плотно забитыми «разгрузками» поверх них, радиостанции, защитные шлема. На одном из шлемов даже экшен-камера закреплена. Наверное, интересное кино у ребят получилось. Вооружение тоже не простое – на меня внимательно смотрели стволы специальных автоматов «ВАЛ» и «СР-3м», с установленными коллиматорными прицелами и тактическими фонарями. Лица бойцов, естественно, скрывали маски. Несколько мгновений мы изучали друг друга взглядами, затем один из бойцов прищурился. Очень по-знакомому прищурился и сказал:

– Ну здравствуй, мил человек. Тебя за что так упаковали?

Я сидел на диване и растирал запястья, восстанавливая кровообращение. Крючок от «Тазера», который наверняка зашел глубоко под кожу, пока трогать не стал, решив заняться им в более спокойной обстановке, а вот от предложенной бутылки с водой не отказался. Случившееся до сих пор не укладывалось в голове – не бывает на свете таких случайностей, не бывает! Однако я по прежнему жив, относительно здоров, а широкая улыбка снявшего маску бойца в камуфляже без знаков различия радует больше, чем многомиллионный выигрыш в лотерею. Еще бы, шанс на жизнь в билетах «Гослото» ни разу не разыгрывали! Вдоволь напившись, я вопросительно уставился на своего неожиданного спасителя.

– Даже не спрашивай откуда мы здесь, – покачал он он. – Не отвечу. Служба такая.

– Я понимаю, – ответил я. – В любом случае, спасибо тебе.

– Да не за что. Тебе просто повезло оказаться не в то время и не в том месте.

– Это точно… Закурим?

– Некогда, – вновь покачал головой собеседник. – Работы еще много. Ты это… выходить будешь, не удивляйся ничему.

– То есть?

– Тут должны были находиться совсем другие люди. Не эти. Думаю, поймешь. Ладно, потом потрещим еще. Я тебя найду.

– Слушай… – не выдержал я. – Один вопрос можно?

– Отвечу, если смогу.

– Если вы здесь, значит… какая-то власть осталась? Страна, правительство?

– Правительства, может, уже и нет. И страны тоже. А вот мы никуда не делись. Есть приказы и задачи, которые нужно выполнять в любом случае.

– Чистильщики? – Предположил я.

– Святая Инквизиция, – улыбнулся собеседник. – Ладно, мы сворачиваемся. Ты сидишь здесь пятнадцать минут, потом выходишь и тоже очень быстро валишь.

– А радиация?

– Химзащиту здесь найдешь. И дозиметр. В конце коридора склад, левая дверь. Нам он без надобности.

Я молча кивнул. Натянув маску, собеседник похлопал меня по плечу.

– Не кисни. Потом сядем, побазарим по-человечески. Ну, бывай, мил человек. До встречи.

Крепко пожав мне руку, собеседник быстро вышел в коридор, а я задумчиво уставился на стену с фотографией березы. Все-таки интересно устроен наш мир. Казалось бы, ядерная война, безумное по своим масштабам событие. А Красноярск как был одной большой деревней, так и остался. Ну никак не ожидал я встретить при таких обстоятельствах закадычного товарища, которого не видел уже пару лет! А мне говорил – перевелся в район работать, бумажки перекладывать. Точно, бумажки. Ага…

Спустя пятнадцать минут я осторожно вышел в коридор и первым делом споткнулся об труп мужика в синей форме, заглядывавшего ко мне в комнату. Судя по нашивкам, мужик доблестно трудился в частной охранной фирме с красивым названием «Сирена», вот только конец его карьеры немного подкачал. Наверное, стрелки посчитали надетую поверх форменной куртки дешевую черную «разгрузку» полноценным бронежилетом – другого объяснения напрочь развороченной пулями грудной клетке охранника я не придумал. Стараясь не смотреть на мешанину из плоти, костей и окровавленной ткани, я все-таки заметил злополучный кислотно-желтый электрошокер, закрепленный на поясном ремне убитого. Да, мужик, не стрелять тебе больше из «Тазера».

Беглый осмотр взятых штурмом помещений позволил сделать вывод, что сооружение когда-то переоборудовали под бомбоубежище, причем не обычное, а класса «люкс». Повсюду – дорогая мебель, оргтехника, дорожные чемоданы, сумки. А еще – кислый запах пороховой гари и трупы. Я насчитал человек тридцать точно. Понимать, кто все эти люди и почему их вот так запросто расстреляли – пока не особо хотелось, хотя причины наверняка были весомые. Хотелось поскорее покинуть жуткое бомбоубежище и вернуться в Кедровый. К Саше, к ребятам, к Декстеру, наконец. Они ведь наверняка сейчас возвращаются на КП за людьми и инструментом для разбора завалов! Бляха, что за непруха-то такая? Из огня да в полымя, ни дня без приключений!

Спустя минут десять поисков я обнаружил на разгромленном посту охраны изъятые у меня рюкзак и пистолет, а еще склад, в котором разжился новеньким костюмом химзащиты и относительно неплохим дозиметром «Нейва». Сам склад оказался довольно интересным, и его точно стоило изучить повнимательней, но это чуть позже. Я уселся на уютный диванчик, стоявший в свободном от трупов конце коридора и, прикурив сигарету, принялся изучать инструкцию к дозиметру. Путь предстоит непростой – почти три километра по зараженной радиоактивными осадками местности, поэтому нужно основательно приготовиться.