Почти как в кино

Глава 24

Емельяновский р-н,

коттеджный поселок…,

18 июня, четверг, 19:30.

Радиационный фон: 45–60 мкР/ч.

Что бы там ни говорили любители поспать до обеда, просыпаться всегда приятно. Начать утро в мягкой и уютной постели, под запах свежего кофе, заботливо сваренного, пока ты спал. Или открыть глаза в откинутом кресле междугороднего автобуса, прохладным туманным утром на парковке придорожного кафе, затерянного где-то на бесконечных просторах федеральных трасс. Даже похмельное утро после сумасшедшей ночи может принести удовольствие. Стакан ледяной воды или запотевшая бутылка светлого нефильтрованного, бритва, одеколон, чистая одежда – и вот уже жизнь заиграла новыми красками. Красота! Во всяком случае, всегда так считал. До сегодняшнего дня.

В нос ударила крепкая смесь из запахов слежавшегося сена, навоза и мокрого дерева. Я приоткрыл глаза и попытался поднять голову, чтобы осмотреться. Голова ответила резкой болью в районе лба и свалилась обратно. Высохшее сено неприятно царапнуло щеку, а правый глаз так и не соизволил открыться. Ресницы намертво слиплись, подозреваю, что приклад фанатика рассек мне лоб или бровь, а глаз благополучно залепило спекшейся кровью. Продолжив оценивать свое состояние, я пришел к неутешительным выводам. Итак, что имеем: лежу на боку, в абсолютно неудобном положении. Кисти рук практически онемели из-за проклятых пластиковых стяжек, затянутых слишком туго, голова раскалывается, правый глаз видит чуть меньше, чем ничего. Разгрузку, судя по ощущениям, с меня сдернули, пистолета в кобуре тоже нет. В добавок ко всему этому, я остался без обуви. Ноги в тонких влагоотводящих носках машинально пытаются зарыться поглубже в сено. Короче говоря – положение очень хреновое. Так, попробуем осмотреться. Приоткрыв левый глаз, я окинул взглядом помещение. Какой-то плохо освещенный сарай или амбар. Кучи сена, деревянные настилы, на стене висит огромная хреновина для трактора – плуг или что-то подобное. В паре метров от меня лежит лицом вниз Алан. Руки тоже связаны за спиной. Не шевелится, но вроде как дышит. Рядом с ним – ребята из «Газели», Стас с Саней. Уже хорошо – значит вся эта история с сектантами к ним отношения не имеет. Плохо, что не видно девушек, отдельно их, что ли, держат? Надеюсь, что так. А вот у дальней стенки, безвольно свесив голову на грудь, обнаружился еще один персонаж. Короткостриженый мужик в рваном черном пальто и светлой рубашке, обильно залитой кровью. Лицо мужика представляло собой жуткое кровавое месиво, на котором с трудом угадывались заплывшие глаза и наверняка сломанный нос. Признаков жизни незнакомец в пальто не подавал совершенно никаких.

С трудом перевернувшись на спину, я тихо взвыл от впившихся в запястья стяжек. Зараза, больно-то как! Нужно срочно от них избавляться, пока кровообращение не нарушилось. Перспектива коротать остаток жизни без кистей рук, как мне кажется, вообще не радостная ни разу.

– Алан! – Прохрипел я. – Мужик, ты там как?

Друг заворочался и промычал что-то нечленораздельное. Уже хорошо.

– Алан!.. Вставай, блин! Хорош валяться!..

– Че? Чего надо?.. – Пробубнил он и попытался устроиться поудобней.

– Да ты охренел?! – Не выдержал я. – Спишь, что ли?

– Ну так, кемарю, – отозвался друг. – А че еще делать?

– Думать, как свалить из этого сарая, к примеру!..

Алан медленно повернулся на бок, вывалив целый поток хитро завернутого мата. Видимо, тоже хомуты на руках перетянули. Тряхнул головой и критически меня осмотрел.

– Выглядишь дерьмово, – сообщил друг. – А че в носках?

– Хороший вопрос, – задумчиво ответил я и пошевелил пальцами ног. – Надеюсь, это ненадолго. Че за мужик там возле тебя?

– А хрен его знает, но вроде как мент или что-то типа того.

– С чего ты взял?

– Ну, пока ты там валялся в позе лягушки, мужик то ли бредил, то ли нет. Но ахинею знатную нес.

– Точнее?

– Да все бормотал про то, что за ним придут. Что они давно этих фанатиков пасут. И, типа, вот-вот выпилят всех. Начальнику просил позвонить, мол инфу он передал, а его почему-то спасать не торопятся…

– Хм, думаешь, есть призрачный шанс, что его коллеги тут объявятся? – Предположил я.

– Сомневаюсь, – Алан пожал плечом и покосился на предполагаемого мента. – Мужик выглядит крайне хреново, будто он тут не одну неделю чалится.

Я тихо выругался. Даже если это и мент, или другой представитель силовых ведомств, вряд ли после удара о нем кто-нибудь вспомнил. Зато стало понятно, каким образом фанатики так быстро активизировались и встали на ноги. Видимо, кучка идиотов поселилась в лесу достаточно давно, и с тех пор фанатично ждала, когда из-за океана полетят ядерные приветы. Хотя, судя по уровню организации и вооружению, идиотами фанатиков стоит называть с большой натяжкой.

– Знакомцы-то наши новые как, живы? – Спросил я, кивнув в сторону Стаса и Сани.

– Живые, – кивнул Алан. – Спят правда, как убитые. Может, накачали их чем?..

За воротами сарая началось какое-то движение. Противно лязгнул замок и одна из воротин медленно приоткрылась. Я поспешил закрыть глаза и сделать вид, что не приходил в себя, Алан, судя по тихой возне, последовал моему примеру. По сену зашуршали, приближаясь к нам, шаги нескольких пар ног. Идущие тихо переговаривались между собой.

– Светило сказал, лысого в расход. Сейчас потащим?

– Позже. Сначала с заблудшими разберемся.

– По одному?

– Ага. Давай с длинного начнем.

Супер! Кажется, снова все шишки на мою голову. Шаги затихли в полуметре от меня, что-то скрипнуло. Я старательно продолжал изображать безвольное тело.

– Давай, – решительно сказал кто-то, и на меня обрушился поток ледяной воды. От неожиданности я дико заорал.

– Вставай, заблудший, – хохотнув, скомандовал изувер с ведром. Мне помогли подняться и толкнули в сторону выхода. Едва устояв на ногах, я понуро побрел в указанном направлении.

– Мужики, может хоть стяжки разрежете? – Робко поинтересовался я, пытаясь понять, чувствую ли вообще пальцы рук. – Я не буйный.

– Позже, – коротко ответил один из конвойных, хватая меня за плечо. Другой ловко натянул на голову темный мешок.

– Светило ждет.

Мешок с головы стянули перед дверью добротного деревянного дома. Специфический запах креозота подсказал, что дом выложен из железнодорожных шпал, надерганных, скорей всего, в районе бывшей базы БЖРК. К чему мне эта информация? Все-таки мозг странная штука: любит подкидывать в критических ситуациях абсолютно ненужные сведения. Дверь открылась, меня перехватил крупный дядька в маске, запакованный в черный штурмовой комбинезон и полицейский бронежилет. Мимолетным движением дядька перерезал пластиковые стяжки у меня на запястьях и, не дав опомниться, жестко заломил руки за спину.

– Пошел, – тихо прорычал он и толкнул меня вперед.

Кабинет местного Светилы больше всего напоминал берлогу сельского участкового и был обставлен крайне аскетично. Стол с древним компьютером у окна, шкаф, заставленный туго набитыми скоросшивателями и папками, пара стульев и старый облупленный сейф в углу. На подоконнике красовался советский хрустальный графин с парой стаканов, а под потолком тускло горела лампочка без какого-либо намека на абажур.

– Один из заблудших, Всесветлый. Как вы и просили, – доложил конвоир.

– Спасибо, Павел. Подожди снаружи, – ответил тихий и немного писклявый старческий голос. Павел незамедлительно скрылся за дверью.

– Прапорщик Савельев? МЧС, еще и мобилизованный? Звучит достойно. Присаживайтесь, молодой человек, – сказал тот же голос, а я наконец разглядел одним глазом его обладателя: маленького, сморщенного старичка, в очках с толстой роговой оправой, едва видневшегося из-за компьютера. Старичок был облачен в белоснежный балахон, надетый поверх светлой рубашки с ярко-желтым галстуком. Хорош, Светило, нечего и говорить. Стильный. Вот значит какой он, начальник местного дурдома!

– Мы что, знакомы? – Сухо поинтересовался я, усаживаясь на стул. Запястья чудовищно ныли, болел рассеченный лоб, и больше всего на свете хотелось сейчас со всей дури зарядить ногой по столу, чтобы пришибить им мерзкого старикана. Однако, здравый смысл и огромное количество вооруженных фанатиков за дверью, недвусмысленно намекали, что от подобных затей лучше воздержаться. Пока.

– Не знакомы, молодой человек, – ответил старик и положил передо мной мои служебное удостоверение, справку и паспорт. – Можете забрать, если эти бумажки представляют для вас какую-то ценность. Но, уверяю: вам они точно больше не пригодятся.

Я поспешно спрятал документы во внутренний карман немного подсохшей после холодного душа «афганки».

– Так, а какого лешего вы тогда от меня хотите? Мы с друзьями просто пытались уехать отсюда куда подальше!

– Вы и ваши товарищи, молодой человек, сбились с пути. Вы находитесь на распутье, своего рода – перекрестке, света на котором меньше, чем от самой слабой лампочки! Наша задача показать вам истинный путь. Поверьте, мы единственные, кто сможет это сделать.

– Кто вы? Кто вы-то? – Не выдержал я. – Банда сумасшедших, которые сидят в лесу и похищают людей?!

– Полегче, – отвратительно мягким голосом остановил меня старикан. – Позвольте кое-что вам рассказать. И кое-что предложить. Уверен, вы не сможете отказать.

– Потому что если откажусь, ваши громилы повесят меня на дереве? Или на костре сожгут?! Извините, я не силен в ваших псевдорелигиозных видах казней.

– Не ерничайте. В случае отказа мы вынуждены будем осветить ваш путь несколько другим способом. Итак, с вашего позволения, начну. Дело в том, что задолго до прихода Великого Огня, мир полностью погрузился во Грех. Десятки религиозных направлений и течений изо всех сил пытались понять, есть ли на свете Бог, стоит ли в него верить, спасет ли он их души. А я всегда знал, что все они не правы. Еще несколько лет назад я работал в ядерной промышленности, в одном из научно-исследовательских институтов небезызвестного Железногорска. В каком – сейчас уже не важно. Так вот, со временем я пришел к выводу, что нет ничего прекрасней, чем процесс неконтролируемого деления. Это абсолютная, высшая сила, которую нельзя ни до конца приручить, ни остановить. Пока все кричали про «мирный атом» я понимал, что нет в нем ничего мирного, что однажды атом придет, придет в каждый город, в каждый дом, к каждому без исключения человеку. Придет – и очистит от Греха. Укажет верный путь, сбросит оковы современного общества и строя. А после его прихода мир изменится. Станет честнее, естественней, правильней. Вернется к тому девственному состоянию, которое разрушил Грех, наш с вами, Савельев, Грех! И атом пришел, как вы видите. Имя ему – Великий Огонь, забравший всех, чей Грех несопоставим с реалиями нового мира! Но, к счастью, Великий Огонь оказался не только всесилен, но и мудр. И он дал многим шанс. Так появились вы. Заблудшие. Старый свет в ваших сердцах погас, а новый – так и не смог загореться. И только мы – те, кто всегда верил в силу Великого Огня, те, кто ждал его прихода, кто был готов слиться с ним в одно целое, можем указать вам путь. Осветить его, зажечь тот самый огонь вновь! Ибо всякий, кого Великий Огонь не забрал, имеет шанс увидеть истинный Свет!..

Бляха. Старикан, похоже разошелся не на шутку. Интересно, скоро его отпустит? И что мне ему сказать? Соглашаться на просветление – сомнительная идея. Черт знает, как у них тут просветляют, и что вообще со мной сделают. Может, надругаются зверским образом за местной баней или вообще обольют бензином и подожгут. Лучше, конечно, бензин. Определенно.

– Эм… а как мне этот ваш свет увидеть, уважаемый? – Скромно поинтересовался я, пытаясь отвлечь деда от его наполненной пафосом речи. Честно говоря, никогда не любил фанатиков, их проповеди и прочий псевдорелигиозный бред. Если старикашка не остановится прямо сейчас, меня скорей всего вывернет прямо ему на стол и мантию, на пару с мерзким галстуком.

– Все очень просто, молодой человек, – мягко ответил Светило и широко улыбнулся редкими желтыми зубами. – Вам нужно всего лишь пустить в себя, в свою душу и тело истинный Свет. Павел, Егор! Заблудший готов!

– Чего?! – Закричал я. – Ни к чему я ни готов, и впускать в себя никого не хочу! Эй!..

– Сидите, молодой человек. Чем быстрее все пройдет, тем будет проще для всех!..

Дверь открылась и в кабинет вошел уже знакомый мне Павел в компании такого же амбала. Очевидно – Егора. В руках у одного был нехилых размеров шприц с непонятным мутным содержимым, а у второго – раскаленная докрасна железная хреновина.

– Не советую дергаться, клеймо быстро остывает. Процесс единения со Светом нельзя прерывать – прищурившись посоветовал мне старик. Тем временем охранник со шприцем стянул с меня куртку и ловко закатал рукава термобелья. Получается, вся местная религия построена на наркоте? Банальщина. Классическая схема, ничего нового и интересного. Хотя стоп, о чем я вообще?! Через пару секунд меня накачают неведомой дрянью, потом прижгут клеймом, на котором, вот ведь неожиданность, угадывается силуэт проклятого ядерного гриба, а дальше… дальше стану таким же идиотом, как и все тут. Лучше бы порошок какой или самокрутка – с детства терпеть не могу уколы. Помню постоянные истерики в поликлиниках, растерянного отца, стаскивающего к кабинету врача шоколадки и прочие сладости в промышленных масштабах, резкий запах проспиртованной ваты, холодную клеенку кушетки. И шприц. Огромный, блин, шприц. С отвратительно поблескивающей тонкой иглой. В такие моменты меня сковывало какое-то отрешенное оцепенение, которое не проходило до самого окончания неприятной процедуры. Именно такое оцепенение пришло и сейчас. Я бездумно пялился на приближающийся шприц, даже не пытаясь оторвать взгляд от кончика иглы, на котором, переливаясь в тусклом свете лампочки, медленно набухала капля неизвестного вещества. Отец со сладостями появляться не спешил, а где-то в стороне противно улыбался проклятый Светило. Игла все ближе, неприятный холодок пробежал по спине, заставив волосы на затылке зашевелиться. Какой глупый и несуразный конец у истории получается, однако. Хотя конец ли? Может, после «просветления» жизнь заиграет новыми красками? И чем это пахнет в кабинете у главного фанатика? Такой расслабляющий запах, вроде ароматизированных палочек. Странно, что не заметил раньше. Наверное, тоже наркота. Вроде бы корицей отдает…