г. Красноярск,
проспект Свободный,
13 июня, суббота, 01.35.
Гвардии полковник Ракетных войск стратегического назначения Евгений Анатольевич Гармаш всем сердцем ненавидел ночные звонки. В силу специфики его служебной деятельности любой входящий вызов после полуночи автоматически являлся предвестником вещей нехороших и тревожных. Поэтому, когда старенький «Самсунг» залился противной трелью, успевший задремать Евгений Анатольевич недовольно поморщился, включил ночник и посмотрел на стрелки лежавших рядом «Командирских» часов. Само собой – полночь давно миновала. Номер звонившего привычно не определился. Зевнув, полковник тихо, чтобы не разбудить супругу, выругался, подхватил телефон и выскользнул из спальни на кухню. Уселся за стол, пододвинул пепельницу и сигареты. Вздохнул и нажал на кнопку приема вызова.
– Гармаш, слушаю! – отчеканил он, стараясь придать голосу как можно больше недовольства.
– Тревога, Жень! Давай – ноги в руки и на завод!
– Валя, еб… – Евгений Анатольевич скривился, будто от зубной боли, и потянулся за сигаретой. Его однокурсник по военному училищу и друг детства – Валентин Котов, давно осевший в штабе РВСН, по пустякам звонил редко. Точнее – не звонил вообще, предпочитая телефонным разговорам посиделки с удочками на берегу реки или в баньке. Должность Котова позволяла ему всегда быть в курсе оперативной обстановки в войсках, и информацией он охотно делился с Евгением Анатольевичем, под кружечку светлого нефильтрованного. Что такого могло случиться, чтобы Котов позвонил в половине третьего ночи, Гармаш даже представить боялся.
– Жень, все понимаю, нет времени объяснять! Ты, главное, давай быстрее сюда, и офицеров своих поднимай!..
– Да ты ох… – Чуть было не выругался полковник, но быстро взял себя в руки. – Пьяный, что-ли? А регламент?! Там же работы еще недели на две минимум!
– Всё на месте, Женя, извини! Пропуск я тебе уже оформил! Жду!..
В трубке раздались короткие гудки, а Гармаш еще с минуту тупо пялился в окно. Усыпанный яркими огнями проспект Свободный жил своей обычной ночной жизнью. Спешили куда-то такси, яркими огнями переливалась недавно отреставрированная подсветка ГорДК. Заметив длинную вереницу машин с включенными синими спецсигналами, спешащую куда-то в сторону Высотной, полковник почувствовал, как в груди зашевелилось что-то нехорошее. Тяжелое, давящее ощущение слегка придавило, поворочалось и утихло, оставив после себя неприятный осадок и чуть дрожащие руки.
– Да уж, – выдохнул Евгений Анатольевич и пошлепал обратно в спальню.
– Свет, – тихо позвал он, положив ладонь на плечо супруги. – Свет! Просыпайся, мляха!..
– Жень… – Света повернулась на бок и посмотрела на полковника заспанными глазами. – Ты чего?
– Вставай, собирайся! Я сейчас такси тебе вызову – поедешь к Ольге Михайловне в Емельяново! И сыну, как проснется, скажи чтобы в город нахер не совался!..
– Женя, а что случилось? – Сон как рукой сняло. Света подобралась и наклонила голову на бок.
– Не знаю, – покачал головой Евгений Анатольевич. – Валя звонил, срочно на завод вызывают. Ну, где этот долбанный «Баргузин» стоит. Предчувствие у меня нехорошее, Свет. Так что – бегом собираться! И возьми запасной «тревожный мешок» в шкафу, слева который! Я пока ребят обзвоню…
Красноярский край,
ЗАТО «Подгорный,
13 июня, суббота, 02.00.
Проходная одного из самых режимных заводов Красноярского края встретила полковника нездоровой, но вполне организованной суетой. Через ворота один за другим въезжали тентованные «КамАЗы», сонные и нервные солдаты таскали какие-то ящики. Все – в полной боевой экипировке и с оружием, с тревогой отметил Евгений Анатольевич.
– Гармаш, в 12-й цех, – полковник протянул дежурившему у турникета лейтенанту удостоверение личности офицера. Терпеливо дождался, пока тот сверится с объемным, в пару десятков листов, списком и утвердительно кивнет.
– Сейчас распоряжусь, чтобы подали машину, Евгений Анатольевич, – сказал лейтенант и поднял трубку внутреннего телефона.
– Жень, здравия желаю. А чего такое творится? – Чья-то рука хлопнула полковника по спине. Обернувшись, он увидел своего сослуживца – подполковника Уварова. Уваров выглядел помятым и осунувшимся. Принюхавшись, Гармаш ощутил резкий запах коньячного перегара.
– Кабы знал, Сергей Михалыч, сказал бы, – покачал он головой. – Ты хоть протрезветь-то успел?
– Успел, – коротко кивнул Уваров, протягивая дежурному удостоверение. – Блевал так, что чуть душу из себя не вывернул.
– Евгений Анатольевич, что случилось? Что тут вообще за беготня?.. – Подошедший к ним майор Селезнев, в отличие от Уварова, был бодр и гладко, до синевы, выбрит.
– Не в курсе я, Андрей Иваныч! – отмахнулся Гармаш. – Подожди, до цеха доедем – всё узнаем!
Валентин встретил Евгения Анатольевича у состава. Пожал руку, коротко поздоровался с остальными офицерами. Суматоха, царившая вокруг поезда, не шла ни в какое сравнение с тем, что творилось на проходной – народу тут было на порядок больше, и деятельность кипела куда более бурная. Да и как иначе – легендарный «поезд-призрак», прямой наследник тех самых БЖРК «Молодец», вгонявших в страх весь капиталистический мир еще при Советском Союзе!
– Валь, ты хоть скажи, чего за беготня? Снова кому-то в стрельнуло в голову учения провести? – Раздраженно поинтересовался Гармаш.
– Не поверишь, Евгений Анатольевич, – Котов нахмурился и протянул полковнику неприметный дипломат, обшитый искусственной черной кожей. Дипломат не отличался от обычного ничем, кроме хитрого замка и огнеупорных, бронированных стенок, но при виде него у Евгения Анатольевича ощутимо пересохло в горле.
– Распишись, – коротко попросил Котов, протягивая полковнику бумаги.
– Да они там вообще охерели?! – Гармаш почувствовал как, теряет самообладание. – Мне местные горе-умельцы за месяц только «ПИДовскими» рисунками вагоны покрасили и новые унитазы воткнули, а больше – нихера! Нихера, понимаешь?!
– «РЖД», вообще-то, – деликатно поправил полковника Валентин.
– «ПИД»!!! – Взревел тот. – И вот сейчас от меня требуют, чтобы я на этом «ПИДе» принимал участие в очередной внеплановой проверке боеготовности?! У меня на втором контейнере, чтобы ты знал, крышка не открывается, гидравлика вся потекла к херам, цепи управления вообще мертвые! Тепловоз на базу резерва укатили, хер знает, когда вернут! Я еще со старыми поездами такого дерьма нахлебался – насосом за год не выкачаешь, а про этот вообще молчу! Я понимаю, Валя, у тебя приказ отдать мне приказ и так далее и тому подобное! Приказ-то я выполню, ты меня знаешь. Выкачу вагоны в заданный район, покурю там часок и назад вернусь. Но толку от этого?! У меня ж тут не болванки нихера – ракеты боевые! За болванками триста верст катить, еще полдня их устанавливать!..
– Женя, – спокойно попросил Котов. – Женя, выдохни и послушай меня. Не нужно тебе ехать за болванками!
Гармаш и правда выдохнул, потер ладонью раскрасневшуюся шею.
– Извини, Валь, понесло меня. Ты же сам знаешь – состав не готов. Не могу я во всей этой показухе участвовать.
– Жень. Нет никакой показухи. И никакой проверки боеготовности нет. – Голос Котова чуть заметно дрогнул.
– Не понял…
– Тревога, Женя. Боевая тревога.
Эмоции будто отключило. Евгений Анатольевич обернулся и остекленевшим взглядом посмотрел на Уварова с Селезневым.
– Товарищи офицеры, – каменным, лишенным выражения голосом, произнес он. – Приказываю собрать командный состав, начальников расчетов и смен у штабного вагона через пять минут для заступления на боевое дежурство. Остальным довести – занимать места согласно боевому расчету, готовиться к отправлению.
Взяв у Котова документы, Гармаш достал из нагрудного кармана кителя ручку, размашисто расписался.
– Локомотив, Валь, – внимательно посмотрев на Котова, сказал он. – Я на горбу три ракеты не докачу. Надорвусь. И маневровый тепловоз – не предлагай.
– Уже решили, – кивнул Валентин. – Локомотив будет через полчаса. «ДМка», еще старые ракетные поезда таскала. Но зато на полном ходу, все соединения для линий связи подходят. С самим составом техники закончат минут через двадцать.
– Второй контейнер…
– Осуществишь пуски первым и третьим. Когда приказ получишь. Я еще подойду, Жень. Дел куча.
Гармаш посмотрел на часы. До сбора оставалось еще три минуты, поэтому он достал из кармана телефон и быстро отыскал в телефонной книжке номер супруги. Нажал на кнопку вызова, приложил трубку к уху. Безумно хотелось закурить, но на режимном предприятии пагубная привычка мягко говоря не приветствовалась.
– Света, ты едешь? – Спросил он у супруги, когда та, наконец, взяла трубку.
– Да, задремала немного. Что там у тебя, Жень? Учения очередные?
– Нет, – коротко ответил Евгений Анатольевич. – Не учения. Когда доберешься – бери Пашку и идите в любой круглосуточный магазин. Что покупать – ты знаешь, берите по максимуму! Деньги сейчас переведу.
– Жень… – в голосе супруги явственно прозвучала тревога. – Деньги не надо, у меня есть. Это… война?
– Кажется, да, – выдохнул Гармаш и прикрыл глаза. – Слушайтесь наших и спасателей. Я вас найду. Обещаю.
– Будь осторожен, – супруга всхлипнула.
– Так, вот слез точно не надо! И не переживай – я ведь не на передовую поеду на своей электричке!..
– Я люблю тебя, Жень.
– И я тебя. Не прощаюсь, – Евгений Анатольевич убрал телефон и, набрав в легкие побольше воздуха, развернулся к штабному вагону.
– Товарищи офицеры и прапорщики, слушай боевую задачу!..
г. Красноярск,
железнодорожная станция
«Красноярск-Восточный»,
13 июня, суббота, 03:10.
Дежурная по станции «Красноярск-Восточный» Елена Андреевна Нечаева работу свою любила. С детства Елена увлекалась точными науками, любила считать и постоянно решала всевозможные головоломки. Придя на железную дорогу без малого тридцать лет назад, она довольно быстро прошла путь от простой путейщицы до своей нынешней должности. В ее обязанности входили прием, отправление и пропуск поездов по железнодорожной станции, контроль поездов на прилегающих к станции перегонах, а также руководство маневровыми передвижениями подвижного состава в пределах одного раздельного пункта сети железных дорог. Станция «Красноярск-Восточный» была сортировочной, поэтому движение, по большей части – грузовое, контролировать оказалось крайне интересно, а пост электрической централизации – основное рабочее место Елены Андреевны, больше напоминал приборную панель космического корабля.
Сегодняшняя ночь выдалась довольно спокойной. Елена Андреевна приглядывала за двумя составами, стоящими под погрузкой и попутно разгадывала кроссворд.
– Что же за вид национального японского фехтования на бамбуковых мечах? – Тихо пробормотала она под нос и, глянув на пульт, дотянулась до трубки радиостанции.
– Машинист поезда 9742, у вас двадцать минут до окончания погрузки.
– Принято, дежурный, машинист 9742-го, – ответила радиостанция.
Кроссворд заканчивался, выключился закипевший чайник, и дежурная по станции поднялась с кресла, разминая спину. Вкуснейший чай с бергамотом, который сын привез из Турции – что может быть вкуснее? Валера, работавший в крупном турагентстве и часто колесивший по миру, любил радовать маму всевозможными гостинцами и подарками. Елена Андреевна потянулась было за кружкой, как вдруг раздался призывный писк радиостанции.
– Дежурная по стации «Красноярск-Восточный» Нечаева, – привычно растягивая слова ответила она.
– Лена! – Голос старшего диспетчера звучал крайне взволнованно. – Лена, срочно освобождай главный путь!..
– Катерина Игоревна, что… что такое? – Сев обратно в кресло, Елена Андреевна бросила взгляд на пульт. Его занимали три вагона-хоппера шестидесятивагонного грузового состава.
– Лена, у вас литерный состав на проход по главному, срочно освобождай путь!!!
– Как?! Какой литерный?! – Елена Андреевна будто оцепенела. Тревожное слово «литерный» она не слышала уже много лет, поэтому само появление такого поезда для нее стало шокирующим событием.
– Поезд номер ноль, Лена! Все, освобождай путь, у меня телефоны разрываются!
Быстро взяв себя в руки, Елена Андреевна мотнула головой. Поезд номер ноль – это же ракетный состав, которых на Красноярской дороге не появлялось уже лет пятнадцать! Схватив трубку радиостанции, она как можно более спокойным голосом сообщила.
– Машинист 9742-го, вам необходимо немедленно протянуть состав и освободить главный путь! Повторяю – 9742-й, немедленно протяните состав и освободите главный путь!..
– Чего у вас там такое? – Голос машиниста звучал крайне недовольно.
– Литерный у нас, 9742-й! – Гаркнула Елена Андреевна.
– Ох еб!.. машинист 9742-го, принял, протягиваю состав!
Дежурная по станции отодвинула в сторону кроссворд, поудобней устроилась в кресле и переключилась на систему речевого оповещения.
– Внимание всем! По главному пути проследует литерный состав! Все работы на смежных путях прекратить, отойти на безопасное расстояние! Повторяю, по главному пути…
Обещанный литерный пролетел железнодорожную станцию «Красноярск-Восточный» даже не сбрасывая скорость. Взревел тифоном, простучал колесами по стыкам рельс и устремился в сторону города. Елена Андреевна удивилась странному контрасту: весь поезд, кроме нескольких вагонов-рефрижераторов, в привычной серо-красной расцветке «РЖД», а локомотив, в котором она безошибочно определила старенький тепловоз «ДМ-62», почему-то в старых цветах Министерства путей сообщения – зеленый, с желтой полосой и белым кантом на кабине.
– Черт их разберет, этих военных, – недовольно проворчала Елена Андреевна и вернулась на свое рабочее место – заполнять бесконечные журналы и таблицы. Она спешила привести все бумаги в порядок, чтобы немного отдохнуть и без лишних проблем передать смену. Мурлыкая себе под нос мелодию из старого кинофильма, Елена Андреевна даже не подозревала, куда на самом деле так спешил литерный состав.
Красноярский край,
БЖРК «Баргузин»,
15 июня, понедельник, 12.30.
– Внимание расчеты, получен приказ действовать по плану двадцать один! Время – двенадцать часов, тридцать минут, сорок одна секунда.
– Подтверждаю – действовать по плану двадцать один! Набор верен…
– Расчеты, получен приказ – готовность повышенная!
– Первый, подтверждаю, готовность повышенная!
– Третий, подтверждаю, готовность повышенная!
– Есть – готовность повышенная! Первая, третья ПУ боеготовы, задержек к пуску не имеют!..
– Перевести средства связи в режим дежурного приема, проконтролировать состояние технических систем и технологического оборудования!..
– Номерам расчетов и смен – занять боевые посты!
– Что же мы творим, Женя? – Уваров умоляюще посмотрел на Евгения Анатольевича.
– Выполняем приказ, – криво ухмыльнулся Гармаш. – Забыл, Сережа? После нас – тишина…
Пульт управления заморгал лампами, раздался противный писк сигнализации. Евгений Анатольевич вздохнул и тихо прошептал:
– Простите нас, грешных… Простите.
– Внимание, расчеты! Получен приказ – пуск!
– Подтверждаю! Пуск!
– Состав в режим неполной автономии – переведен!
– По приказу вскрываю пакет номер один! Последние цифры шифра…
– Расчеты, получен приказ – шифр!
– Первый – шифр ввелся, подтвердился!
– Третий – шифр ввелся, подтвердился!
– Первый, третий, внимание… Пуск!..
– Время совместных действий – двенадцать часов, тридцать две минуты, двадцать одна секунда. Ключи в положение один! Опросить донесения с пусковых установок!
– Пуск принят всеми, начало пуска!..
– Расчеты, пристегнуться ремнями…
– Опросить донесения с пусковых установок!
– Есть! Пуск состоялся, первый, третий!..
– Пуск выполнен… Подтверждаю, пуск выполнен.