Пожиратель Чудовищ. Часть 1

Глава 4

А вот это уже было интересно.

Тизен, трёхглавый змей-бог, проживший несколько тысяч лет, заявлял мне с полной уверенностью, что богами люди стать не могут. Банально потому что для становления богом нужна огромная сила, не имеющая отношения к какому-то существующему богу, а магию люди могли использовать исключительно благодаря Дарам.

Потому отнёсся к словам Макторна я максимально скептически. Однако я ни секунды не верил в то, что Тизен мог быть всеведущим. Он был невероятно могущественным существом, обладающим сверхъестественными способностями, в том числе возможностью смотреть глазами своих последователей. Но совершенно точно его взгляд не мог видеть всего.

— Говори, — немного подумав, кивнул я. — Но мне не нужна длинная версия. Кратко и по существу.

После чего схватил левое предплечье правой рукой и резко дёрнул, вправляя вывих. Это было против всех правил медицины, но моя регенерация должна была справиться с подобным варварским способом лечения.

— Хорошо, — герцог Самдаль помолчал пару секунд, собираясь с мыслями, после чего начал свой рассказ.

Как это довольно часто бывало, Макторн, по крайней мере по его словам, не был злым злодеем и предательским предателем, решившим поддержать империю просто «потому что». Дело было в Мариссии, его дочке, которую я по стечению обстоятельств меньше получаса назад ненадолго взял в заложницы.

Девочка была сильно больна с самого рождения. Медицина этого мира значительно уступала земной, и попаданцы в этом плане не многое смогли изменить. Существовали маги-целители, способные справиться даже с очень серьёзными ранами. Но если болезнь была врождённой, то магия была бессильна.

В медицине я кое-что понимал, но исключительно на уровне анатомии, физиологии и травматологии — тех областях, что могли помочь при тренировках и в бою. Какие-то хронические или генетические болячки были для меня дремучим лесом. Так что понять, что именно происходило с Мариссией, я по объяснениям Макторна, разумеется, не мог.

При этом герцог, имевший аж трёх жён, больше не имел детей, несмотря на все попытки. Потому можно было предположить, что проблема была именно в нём.

Но на самом деле это было и не так важно. Какая разница, от чего умирать, если всё равно неизвестно, что это и как лечится? Год от года становившаяся всё слабее и слабее девочка, если бы не огромные ресурсы герцогского клана, вряд ли даже до пяти-шести лет дожила, не то что до десяти.

Наблюдая за тем, как его единственная дочь тухнет подобно свече, Макторн уже хотел опустить руки. Но тут, как это обычно и бывает, в жизни отчаявшегося человека появлялся змей-искуситель. Ему предложили исцеление дочери и помощь в возвышении клана Самдаль в обмен на сотрудничество с империей.

Макторн согласился. Спустя пару месяцев к нему явился поглотитель-мимик, а ещё через какое-то время в специально для этого созданное подземелье под поместьем был втайне перевезён Толстяк.

Ментальная сила шестой эволюции могла полностью промывать мозги одарённых до третьей ступени включительно. Так что захватить короля или хотя бы самого герцога Толстяк бы не смог. Но за эти месяцы при содействии герцога поглотители «завербовали» немало людей из самых разных кланов, сделав из них нечто наподобие «спящих агентов».

Обещание исцелить Мариссию мимик действительно выполнил. Причём совсем не так, как я думал изначально.

Никаких боди-хорроров с пожиранием червей-поглотителей или каких-то жутких операций. Макторн настоял на том, что будет присутствовать на протяжении всего процесса и отчётливо всё видел.

И поглотитель даже не коснулся девочки ни разу. Просто поставил Мариссию посреди комнаты, после чего достал из большого чемодана странный прибор, по описанию напоминающий древние фотоаппараты со шторкой, направил этот аппарат на девочку и чуть-чуть открыл заслонку.

На девочку из прибора упали лучи странного зелёно-бурого света, от которого Макторн ощутил волны странной энергии — и всё. «Кварцевание» продлилось минут десять, после чего заслонка была закрыта, а прибор — убран обратно в чемодан. И затем ровно такие же процедуры происходили ещё где-то десяток раз с промежутком в неделю.

Результат не заставил себя долго ждать. Уже после третьего облучения Мариссия продемонстрировала здоровый аппетит впервые за много месяцев. Да и я сам мог убедиться в результативности процедуры. Девочка, которую я взял в заложники, совершенно не выглядела больной, скорее наоборот.

Однако этот прибор был предназначен не только для Мариссии. Его облучению подвергся также и сам Макторн, и те трое, которых я только что раскидал. Мимик отобрал их из множества одарённых клана, руководствуясь одному ему понятным принципам.

Для Макторна поглотитель открывал заслонку где-то на треть, а процедуры длились по полчаса на протяжении всего времени их сотрудничества с Самдаль. В результате герцог смог довольно неплохо продвинуться внутри четвёртой ступени, и вплотную подобраться к пику ступени.

Троица же, облучавшаяся полной мощью прибора по шесть часов каждый день, поднялась со вторых-третьих ступеней до пятых всего за три месяца.

К сожалению, ни сам герцог, ни эти трое, так и не смогли понять, что находится внутри прибора. Всё, что они видели — это сияющее мерным зелёно-бурым светом стекло.

Макторну, разумеется, было интересно, что это за штука такая, что ставит на ноги неизлечимо больных и превращает относительно бесперспективных одарённых в монстров уровня короля Тхалсы. Однако мимик, тоже довольно ожидаемо, не собирался ему что-либо рассказывать.

И тогда герцог решил раскрыть тайну таинственного прибора самостоятельно. Благодаря тому, что клан Самдаль раньше довольно активно проявлял себя в войне с империей, репутация у Макторна в генштабе армии была отличной. И через свои связи он смог разузнать кое-какую секретную информацию, выпытанную у взятых в плен имперцев и полученную от шпионов Тхалсы в Палемской империи.

Информацию, очевидно не новую для королевского клана и командования, но, на самом деле, довольно шокирующую для простого обывателя. Правду, или по крайней мере часть правды о том, откуда вообще взялись поглотители. А также информацию о том, что этот мир был устроен даже сложнее, чем я думал.

От Тизена я узнал, что он, Тхалса или Палем на самом деле не были богами в полной мере. Технически корректно было называть БОГОМ только то существо, что получало полный контроль над миром.

Палем, бог войны, к этому был уже довольно близок. Но всё-таки до тотального контроля над миром ему ещё было далеко.

И вся штука была в том, что истинные боги, занимавшиеся своими истинно божественными делами, внимательно наблюдали за происходящим в Тейе. Если точнее, то один конкретный бог наблюдал.

Имя его было неизвестно. Но шпионы смогли выяснить, что этот истинный бог уже давным-давно был кем-то вроде инвестора Палема. Бог войны в данном случае был кем-то вроде подающего надежды юниора, в которого рекрутер вкладывал ресурсы, чтобы в будущем окупить их с процентами, когда парень станет профессиональным спортсменом.

Главным вкладом этого истинного бога стал тот самый зелёно-бурый свет. Именно благодаря ему учёные империи смогли вывести тех самых червей-поглотителей. И, с учётом эффекта на Мариссию и самого Макторна, он явно был каким-то образом завязан на жизненной силе или чём-то похожем.

— Вот эта штука. — Под конец своего рассказа произнёс герцог, делая пару шагов вверх по лестнице и беря со скрывавшейся за поворотом ступени обитый металлом почти квадратный чемодан где-то полметра на полметра. — И я точно знаю, что с её помощью человек может развиться достаточно, чтобы претендовать на титул бога.

Я покачал головой.

— Насколько мне известно, использование чужих Даров не считается.

— Да, я тоже об этом слышал. Но могу сделать предположение, что это правило касается только Даров от богов нашего мира. Потому что согласно отчётам разведки у империи уже есть ставшие богами люди. И Тхалсе очень повезло в том, что мы — относительно небольшая страна, на которую империя не тратит столь ценные ресурсы.

— И зачем ты тогда её принёс?

— Хочу отдать тебе, — пожал плечами Макторн.

— Серьёзно?

— Смерть притворщика, — так он называл мимика, — мне в любом случае не простили бы. Тем более смерть Толстяка. Однако от свидетелей я уже избавился. Возьму нескольких самых близких людей и этих троих в качестве телохранителей, и скроюсь где-нибудь в диких землях. Я думал об этом очень давно и Самдаль уже дал своё добро. Выживем мы или не выживем — решит судьба. Но, так или иначе, в войне мы уже не сможем участвовать. Лучше уж я отдам эту штуку тебе. Насколько я понял, с империей у тебя свои счёты, и та уникальность, о которой говорил притворщик, надеюсь, сможет помочь тебе в этой войне. А эта штука пусть будет моим в тебя вкладом и извинением. С Тизен у нас старые счёты, так что я не сожалею ни о чём, что сделал в их адрес. Но к тебе у меня нет никаких личных претензий. Надеюсь, что этого рассказа и этой штуки будет достаточно, чтобы ты отпустил нас с миром.

— А почему ты продолжаешь говорить «штука»? Ты не смотрел что внутри?

— Нет, — покачал головой Макторн. — И не хочу смотреть. Мне достаточно того, что она исцелила Мариссию. Итак, что скажешь?

Я задумался. Честно сказать, отпускать герцога мне совсем не хотелось. Но это были по большей части просто эмоции.

По сути единственной моей к нему серьёзной претензией было сотрудничество с империей. Но новая информация и пока что неизвестная хрень в чемодане, которую герцог в принципе мог совершенно без проблем присвоить себе, определённо стоили этих претензий.

Война с Тизен после исчезновения герцога и почти полного уничтожения всего клана Самдаль уже не продолжится. Эллису и остальных наверняка будут долго мурыжить королевские службы. Но без меня в качестве главного обвиняемого и кучи улик, указывающих на сотрудничество Самдаль с империей девушке, думаю, удастся выкрутиться.

К тому же смерть Макторна автоматически направит всё внимание на меня. Если же он просто исчезнет, то ночной убийца окажется как бы и ни при чём. Все, кто знал о том, что я действительно был этой ночью в поместье, уже были мертвы, а Тигана вполне можно будет обвинить в дезинформации.

— Ладно, идёт, — кивнул я. — Но если ты действительно хочешь исчезнуть, то сделай это с концами. Больше никогда не появляйтесь в Тхалсе, чтобы в будущем у меня не было поводов пересмотреть своё решение.

— Договорились.

— Тогда я пойду первым, если ты не против.

— Не против, — герцог поставил чемодан на пол и сделал несколько шагов в сторону.

Я поднял неожиданно увесистый короб и, больше не оглядываясь на Макторна и троицы пятых ступеней, двинулся вверх по лестнице.

Наверху в поместье обнаружилась сцена будто бы из тарантировского фильма. Раскиданные по сторонам окровавленные тела, оторванные руки и ноги, стены, покрытые следами световых лучей. И, как и сказал герцог, ни единого выжившего. Ни среди Тхалса, ни среди Самдаль.

М-да, Макторн был определённо очень жёстким и жестоким человеком, раз ради конспирации без сомнений решился на полное уничтожение всех свидетелей, включая одарённых собственного клана. Суровый мужик с довольно странной, но при этом неожиданно очень импонировавшей мне идеологией. Определённо, если бы карты легли чуть иначе, мы с ним вполне могли бы стать друзьями.

Тем не менее, увидеться ещё раз нам скорее всего было не суждено. После того, что королевский клан тут найдёт, после смерти Тиброна, за Макторном наверняка начнут полномасштабную облаву.

Да, с тремя пятыми ступенями в подчинении он, по сути, стал сильнее самого короля. Но, как я уже успел убедиться на собственном опыте, превосходящая ступень вовсе не являлась гарантом победы.

К тому же герцог собирался потащить за собой не только одарённых, но и простых людей. Очевидно свою дочь, вероятно жён и каких-то приближённых. А это очевидные слабые места, которые преследователи из Тхалса наверняка не погнушаются использовать.

Даже если не учитывать опасность самих диких земель, я, честно сказать, очень сильно сомневался, что Макторн сможет продержаться хотя бы несколько месяцев. Тем не менее, это уже было совершенно не моё дело.

Сорвав с одного из окон длинную тёмную штору и замотавшись в неё, будто в римскую тогу, из-за увеличения размеров моя одежда почти вся пришла в негодность, я вышел из поместья. В путешествие дикие земли я собирался отправиться немедленно, времени на прощание с Эллисой, к сожалению, не оставалось. Но до тех пор нужно было всё-таки узнать, что я получил от герцога.

С ростом в два с половиной метра, в одной занавеске и уже без возможности найти что-то подходящее по размеру, определённо слишком сильно выделялся бы на улицах столицы.

Однако у меня была уже не раз испытанная дорога — крыши. По ним я без проблем добрался до границы элитного района, а потом просто перепрыгнул десятиметровую стену. Ещё через пятнадцать минут я уже выбрался из столицы.

Найдя в ближайшем лесочке относительно укромное место, скрытое с двух сторон корнями рухнувших деревьев, я уселся на землю и разломал замок на чемодане. Аппарат был именно таким, как описывал Макторн.

И, открыв заслонку, я ощутил ту самую уникальную ауру поглотителей, что чувствовал от всех своих «сородичей». И что было самым интересным, свет, исходящий из аппарата, для меня не стал чёрно-белым или красным. Он был ровно таким, как герцог и описывал: зелёно-бурым, будто бы грязным.

Определённо, моя связь с содержимым аппарата была очень серьёзной. И теперь пришло время узнать, что же это была за штука, подаренная Палему неизвестным истинным богом.

Как и чемодан, аппарат был нещадно разломан на части. Никаких подвижных деталей внутри не обнаружилось. По сути это была просто коробка с одной прозрачной стенкой, внутри которой в специальном держателе был подвешен стеклянный шар. А внутри него, будто комар в янтаре, смутно виднелся объект размером с крупную сливу.

Шар я, разумеется, тоже разбил и после нескольких минут очистки неизвестного нечто от оставшихся кусков стекла, на моей руке оказался неровный, напоминающий металлический самородок, предмет, излучавший во все стороны то самое зеленовато-бурое свечение.

После того, как я вынул его из стекла, свечение стало куда менее однородным. Какие-то части самородка светились сильнее, какие-то — слабее. Но даже от менее активных зон чувствовалась крайне мощная аура поглотителей. Самые же яркие участки фонили мощью, в несколько раз превосходящей даже то, что я ощущал от Толстяка.

Самым же странным было то, что теперь, освободив самородок ото всей «шелухи», я начал ощущать нечто вроде зова. Исходящее из самых недр моего естества желание присвоить себе содержащуюся в нём энергию. И я точно знал, как именно это сделать.

С учётом того, насколько мощной была его аура, и вспоминая, как меня штормило всего от одного из двухсот с лишним «сердец» Толстяка то, что я сделал дальше, нельзя было назвать иначе как безумием.

Но откуда-то из подсознания пришло понимание: умереть я точно не умру. А всё остальное — гори огнём. В конце концов, я обменял на эту хреновину свободу Макторна не для того, чтобы просто на неё любоваться.

Напоследок глубоко выдохнув, будто собирался выпить залпом стакан водяры, я закинул самородок в рот и проглотил.

В отличие от «сердец», эффекта пришлось ждать довольно долго. Только минут через тридцать я начал ощущать исходящее от желудка слабое тепло.

Однако, начавшись, процесс довольно быстро дошёл до момента, когда я уже держался за живот от нестерпимой боли. Сознание посетила мысль, что я всё-таки оказался полным идиотом и сейчас сдохну как какой-нибудь бродячий пёс, сожрав вкусно пахнущую, но несъедобную бяку.

Но, когда мне уже начало казаться, что ещё чуть-чуть — и самородок просто проплавит меня насквозь, боль вдруг резко прекратилась, как и ощущение расходящейся по телу могучей энергии. Будто бы обрубили.

Это было так неожиданно, что на секунду мне даже показалось, что я просто умер и не успел этого понять. Но уже в следующее мгновение стало понятно, что смерть мне пока что не грозила.

Хотя, если считать смертью встречу с создателем — то в каком-то смысле я действительно помер.