Полёт Ночных Ястребов

Глава 10 Угроза

Ралан Бек ушел.

Накор приподнялся, огляделся, но того не оказалось в поле зрения. Вскоре что-то зашевелилось над вершиной небольшого возвышения к востоку от пещеры. Когда Накор встал, Бек появился на горизонте, неся большую связку дров.

— Ты проснулся, — сказал юноша с ухмылкой. — Очевидно.

— Да, — ответил Накор с улыбкой. — Очевидно.

— Я заметил, что костер горит слабо, и решил принести еще дров, — продолжил Бек. — Очевидно.

Накор кивнул и спросил:

— Ты голоден?

— Всегда, — ответил тот, положил дрова и сел рядом с Накором. — Надеюсь, апельсинов больше не будет. У меня уже зубы болят.

Накор покачал головой.

— Походная еда, — сказал он, доставая пакет, завернутый в промасленную бумагу. — Вот.

Бек открыл пакет и обнаружил полбуханки хлеба, немного твердого сыра и сушеную говядину.

— Не самое худшее, что я ел, — сказал он, запихивая в рот первый кусочек.

Пока они ели, Накор изучал юношу. В нем было что-то такое, что Накор почти понимал, но ему требовалось напрячь взгляд, чтобы это осознать.

— Что? — спросил Бек, заметив пристальный взгляд.

— Что?

— Ты смотришь на меня. Это… странно.

— У нас с тобой было похожее начало, — усмехнулся Накор. — Мой отец бил меня, когда я ошибался в детстве, — продолжил он.

Накор рассказал Беку о своей юности, о том, что он был игроком, и о встрече с Пагом и другими волшебниками.

— Так что это объясняет, почему большой человек в белом и золотом был здесь.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что я не понимаю и половины того, что ты говоришь, Накор. Но я понимаю, что речь идет о важных людях, а у важных людей есть могущественные союзники. И я предполагаю, что те штуки в пещере тоже важны и могущественны.

— Ты пробрался туда?

Ухмыляясь, Бек ответил:

— Ты знаешь, что да. Ты не спал, я это знаю.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что я бы не стал спать, если бы подумал, что кто-то может попытаться обмануть меня.

— Почему ты этого не сделал? — спросил Накор, откусив еще кусочек еды.

— Потому что я не дурак, хотя иногда все это кажется бессмысленным. — Бек пожал плечами.

— Так вот почему ты не пытался напасть на меня или убежать в первую ночь?

Бек кивнул.

— Мне негде больше быть, а эти штуки там такие интересные, каких я давно не видел. И я знаю, что не стоит глупо рисковать.

— И уйти или напасть на меня было бы глупо?

Бек кивнул.

— Я уже встречал таких, как ты, Накор. Ты ведешь себя глупо и безобидно, но знаешь, что делаешь. Ты бы не остался со мной наедине, если бы не был уверен, что не причинишь мне вреда или если бы знал, что можешь причинить мне вред.

Накор пожал плечами. Бек устремил на него обвиняющий взгляд.

— Ты ведь владеешь магией, верно?

Накор снова пожал плечами.

— Я знаю несколько фокусов.

Бек кивнул, прожевав кусочек, и сказал:

— Я так и думал.

— Какие у тебя планы, Ралан?

Бек пожал плечами.

— Я не думаю о планах. Я просто иду и нахожу парней, ищу драку, нахожу женщину — да что угодно. Не вижу смысла строить планы. У меня нет ничего, что могло бы кому-то пригодиться; я ведь не умею ни молоть, ни пахать, ни делать что-то такое, за что люди хотят платить. Все, что я могу, — это сражаться и ездить верхом.

— Есть много мест, где человек, умеющий драться, как ты, может заработать на жизнь.

— Солдат! — фыркнул Бек. — Носить форму и выполнять приказы — да, сэр, нет, милорд — и все такое? Никогда. Однажды я пробовал быть наемником, но это было скучно. Мне просто нужно… — Он на мгновение уставился в пространство, а затем его темные глаза обратились к Накору. — Не знаю точно, что мне нужно, но что-то движет мной.

Накор кивнул.

— Кажется, я понимаю.

— Если действительно понимаешь, то ты первый, — сказал Бек.

Затем он встал и вытащил меч из ножен. Глаза Накора слегка расширились, но он не двинулся с места.

— Беда не за горами, — сказал Бек.

В это время Накор услышал, как по тропе проскакали лошади. Он поспешил на вершину холма, чтобы увидеть открывающуюся внизу панораму.

В сотне ярдов от тропы Накор заметил двух всадников, приближающихся к Беку. Оба всадника выпрямились и встали на дыбы, когда вооруженный человек подошел к ним пешком. Как только один из всадников заговорил, Бек прыгнул, преодолев удивительное расстояние, и, не дождавшись реакции, отсек первому мужчине руку у плеча.

Второй всадник на мгновение остолбенел, затем начал разворачивать коня, чтобы убежать. Бек потянулся назад и метнул свой меч, запустив его как копье. Лезвие пронзило мужчину в спину, и тот упал с лошади, рухнув на землю еще до того, как Накор успел сделать два шага.

Когда Накор добрался до места побоища, Бек уже извлек свой меч и чистил лезвие о тунику одного из мертвецов.

— Что случилось? — спросил Накор.

— Ты хотел сохранить это место в тайне, — ответил Бек, протягивая руку и захватывая у одного из мертвецов шляпу. Это была широкополая черная фетровая шляпа с низкой макушкой, обтянутая кожаной тесьмой и украшенная стеклянными бусинами. — Мне нравится эта шляпа, — добавил он, надевая ее на голову и поправляя. — Хорошая шляпа.

— Но…

Бек пожал плечами.

— Есть еще что-нибудь поесть?

Накор наблюдал, как Ралан Бек спокойно возвращается на место. Он последовал за ним и обнаружил, что юноша сидит там же, где и несколько минут назад, и ест то, что осталось на промасленной бумаге.

— У тебя остался один из этих апельсинов?

Накор потянулся, достал апельсин и бросил его Беку.

— Зачем ты убил тех людей? Почему просто не отослал их?

— Потому что они бы только заподозрили, что здесь что-то есть, и неизбежно вернулись бы, возможно, приведя еще людей. Я решил быстро решить проблему и избавить себя от лишних разговоров. Либо убить двух человек сейчас, либо многих других потом, — объяснил Бек. Его глаза сузились. — Разве в этом есть что-то плохое?

— Это убийство, — ответил Накор.

Бек пожал плечами.

— Если бы они могли убить меня, они бы это сделали.

Голос Накора повысился:

— В порядке самозащиты! Я видел, как ты сражаешься. Ты испытывал Томаса, и единственный смертный, который мог приблизиться к этому, был Когвин Ястринс, а он был чемпионом Двора Мастеров! У них не было ни единого шанса!

— Никогда не слышал о нем.

— Здесь внизу и не услышишь, — заметил Накор.

Он продолжал наблюдать за Беком, пока тот заканчивал есть. Бек откинулся назад, посмотрел на Накора и сказал:

— И что мы теперь будем делать?

— Ждать, — ответил Накор.

— Чего ждать?

— Пока кто-то другой придет и изучит эти вещи, чтобы я мог заняться другим делом.

— Может, я пойду с тобой? — предложил Бек с ухмылкой.

— Возможно, тебе стоит, — сказал Накор. — У тебя импульсивная натура и полное отсутствие заботы о последствиях.

— Почему я должен беспокоиться о последствиях? — спросил Бек. — Когда-нибудь я умру, но до этого я хочу все иметь, и любой, кто встанет у меня на пути, будет страдать за это. — Он улыбнулся. — Мне нравится заставлять их страдать, если до этого дойдет. Если кто-то будет достаточно силен, чтобы убить меня, тогда все будет кончено.

— Ты не беспокоишься о том, что произойдет, когда тебя предстанет перед судом в Зале Лимс-Крагмы?

Бек пожал плечами.

— С какой стати? Я такой, каким меня создали боги, не так ли? Если кому-то из них не нравится мое поведение, пусть действуют. Я не могу противостоять богу, так что если я не прав, почему один из них до сих пор не превратил меня в жука? — Он засмеялся. — Потому что я не думаю, что богам есть дело до того, что я делаю. Я считаю, что богов не волнует, что делает каждый. Наверное, у тебя могут быть неприятности, если разграбишь храм или убьешь священника без причины, но если оставишь богов в покое, они оставят тебя в покое. Вот как я это понимаю.

— А как же друзья? Семья?

Бек посмотрел на Накора.

— У тебя есть друзья и семья?

— Семьи нет. Когда-то у меня была жена, но это было очень давно. А друзья? Да, у меня много друзей, больше и лучше всех, которые у меня когда-либо были, прямо сейчас. Люди, которым я доверяю и которые доверяют мне.

— Тогда тебе повезло, я полагаю, — сказал Бек. Он посмотрел вдаль, как будто видел что-то в воздухе. — Иногда мне кажется, что во мне есть что-то такое, что пугает людей. С большинством из них у меня нет ничего общего. В основном я нахожу молодых брадобреев, с которыми можно покататься в поисках развлечений, неприятностей или быстрого золота. Время от времени я встречаю тех, кто мне нравится; обычно это парни, которые действительно любят подраться. Был один такой парень, Касамир, он любил выпить и подраться. Неважно, что для этого не было повода; он просто находил кого-нибудь, бил его и начинал драку. Он действительно наслаждался болью. — Глаза Бека блестели, когда он говорил. — Мне нравилось смотреть, как он избивает людей, пока один гвардеец в Киптаке не проломил ему голову острием меча. Я прикончил гвардейца, но был вынужден бежать из Киптака. Так что теперь я путешествую с кем попало, кто ищет развлечений, но нет никого, кого бы я назвал настоящим другом.

Накор замер, обдумывая то немногое, что он знал о юноше, и еще большее, что он подозревал. Наконец, он нарушил тишину:

— Когда ты начал слышать голоса?

Бек долго смотрел на Накора, а потом ответил:

— Когда мне было лет восемь или девять. Откуда ты знаешь о голосах?

— Потому что я тоже слышал их в твоем возрасте, — признался Накор. — Что они тебе сказали?

Бек с нетерпением наклонился вперед:

— Что мне… нужно быть в другом месте.

Лицо Бека осветилось, и он улыбнулся:

— Я тоже это слышал. — Затем его улыбка исчезла. — И еще кое-что.

— Что еще? — спросил Накор.

— Я не знаю, — пожал плечами Бек и опустил взгляд. — Иногда это не голоса, а чувство, что я должен что-то сделать. Сделать кому-то больно. Забрать что-то. Куда-то пойти. — Он оглянулся на пещеру. — Именно это я почувствовал, когда узнал об этой пещере. Некоторые ребята со мной не хотели идти, но я знал, что должен сюда прийти.

Накор кивнул:

— Когда начались сны?

Бек закрыл глаза, как будто что-то внезапно причиняло ему боль. Он открыл глаза и снова уставился в пространство:

— Я не помню, чтобы они мне снились.

После минутного молчания Накор мягко спросил:

— Что за они?

Бек посмотрел на Накора:

— Как будто я смотрю в окно или стою на башне и смотрю вниз. Я вижу вещи… места… людей, которые что-то делают. — Он снова посмотрел в сторону. — Жестокие вещи, Накор. Я вижу битвы, изнасилования, горящие города… Иногда это бывает слишком. Это как если бы ты встретил девушку, которая любит, чтобы ее шлепали, когда ты с ней, и ты шлепаешь ее. А потом доходишь до момента, когда она хочет, чтобы ты остановился, и ты стоишь там, с зажатой рукой, и знаешь, что ей это уже не нравится, но понимаешь, что еще один удар будет так приятен. Она пугается и начинает плакать, но от этого тебе становится только лучше. Но если ты ударишь ее сейчас, она перестанет бояться, потому что потеряет сознание…

— Или умрет, — мягко сказал Накор.

Бек пожал плечами:

— Или умрет. Это состояние середины, быть на краю, знать, что в одно мгновение все может измениться. Это как прыгать на лошади через что-то, что может оказаться слишком высоким, или как бежать через дверь, зная, что внутри кто-то ждет, чтобы убить тебя. — Его глаза расширились, и он уставился на Накора с маниакальным выражением. — Я всегда просыпаюсь с чувством ужаса, как будто жду, что что-то произойдет.

— Постоянное ожидание? — уточнил Накор.

— Да! — подтвердил Бек. — Предвкушение, как будто эти сцены… просто недосягаемы… понимаешь? — Его неистовое выражение сменилось задумчивым.

— Да, — мягко сказал Накор. — Я понимаю.

Черты лица Бека снова исказились:

— Но если я сделаю то, что… — Он протянул руку и посмотрел на ладонь. — Если я ударю девушку. Сильно. Очень сильно. Или если я перепрыгну на лошади через трамплин — даже если она поцарапается о забор или сломает ногу при приземлении — или если я вбегу в дверь и убью того, кто там…

— Сны на время прекращаются, — закончил Накор.

— Да! — воскликнул Бек, вставая. — Ты понимаешь! Откуда ты знаешь?

— Потому что много лет назад мне тоже снились такие сны.

— И они заставляли тебя делать то же самое?

Накор пожал плечами:

— Если я действовал в соответствии с ними, сны прекращались на какое-то время. Я стал азартным игроком, и если я обманом выманивал у кого-то много денег, то сны прекращались на несколько дней. Я стал обманщиком, и если я кого-то обманул, то сны прекращались на неделю или около того. Чем больший вред я причинял обманом, ложью и воровством, тем дольше я оставался без снов.

Бек покачал головой:

— Если я затею драку или заставлю кого-то сделать что-то… Плохое?

— Я не понимаю, что плохо, а что хорошо, просто знаю, что хочу сделать. Если я заставлю кого-то делать то, чего он не хочет… Например?

— Примерно два года назад мы с Драго были в городе неподалеку от Ланады. Драго был человеком, с которым я познакомился в борделе. Мы оба были пьяны и повели двух девушек наверх — не знаю, чья это была идея, его или моя. — Глаза Бека снова стали отрешенными, как будто он видел то, что помнил. — Одной из шлюх нравилось, когда ее шлепали — она всегда просила об этом. Она была тигрицей. Она выла и выла, царапалась и кусалась. — Он замолчал на мгновение, потом пожал плечами. — В общем, где-то по пути я стал грубее, чем ей нравилось, я полагаю, потому что она перешла от визга и криков к плачу и воплям. Драго схватил меня за руку и сказал, чтобы я остановился, и я убил его. Потом обе девушки закричали, и я убил их тоже. — Бек посмотрел на Накора. — Я не знаю, как все вышло из-под контроля, но это так.

— Да, так и есть.

Бек улыбнулся и добавил:

— Но ведь приятно, когда все выходит из-под контроля, понимаешь?

Накор встал и подошел к Беку, который смотрел на него с безумным выражением.

— Теперь ты собираешься причинить мне боль, не так ли? — спросил Бек.

— Да, собираюсь, — ответил Накор, протянув руку над головой Бека.

Как только Бек начал двигаться, чтобы защититься, из ладони Накора вырвался яркий свет, заморозив крупного молодого воина на месте. Бек стиснул зубы, его глаза закатились, и он начал издавать странные звуки. Глубокий хрюкающий звук, исходивший из его груди, постепенно нарастал, превращаясь в хриплый выдох. Звук становился все громче, переходя в крик боли, перерастающий в агонию.

Так продолжалось до тех пор, пока у Бека не осталось воздуха в легких, и он начал дрожать, его лицо покраснело, а глаза полностью закатились, оставаясь только белыми. Когда его лицо начало темнеть, переходя от красного к фиолетовому, и цвет приближался к синему, Накор убрал руку.

В тишине раздался рваный вздох: Бек вздрогнул и упал на спину. Он лежал на земле, дрожащий и дергающийся, пока его глаза не закрылись окончательно.

Накор оставался неподвижным, наблюдая за тем, как огромный юноша трясется, словно в припадке. Спустя пять минут безумие улеглось, дыхание Бека замедлилось, и он стал неподвижен. Еще пять минут он лежал, как вкопанный, затем застонал и открыл глаза.

Он дважды моргнул, перевел взгляд на Накора и медленно поднялся.

— Это было… потрясающе, — сказал Бек, глубоко вздыхая и медленно выдыхая, а затем усмехнулся. — Мне понравилось!

Накор протянул руку и помог Беку встать на ноги.

— Тебе нравится боль?

Бек похлопал себя по телу, как будто проверяя, все ли в порядке:

— Иногда да. Боль… пробуждает. Она заставляет тебя быть начеку, осознавать. Сначала возникает желание отстраниться, прекратить, но когда она не прекращается, ты можешь углубиться в нее, я полагаю, так можно сказать. Прорываешься сквозь боль и… — Он посмотрел на Накора, словно искал подходящее слово.

— Ясность.

Глаза Бека расширились, и он кивнул:

— Да! Ясность. Тогда ты видишь все по-другому! Это не похоже ни на что другое. Боль превращается в чувство, которое я не могу описать. Но ты понимаешь, о чем я!

Накор кивнул:

— К сожалению, понимаю.

— Что ты со мной сделал? — спросил Бек.

— Это всего лишь фокус, который я знаю, — ответил Накор. — Внутри тебя есть что-то, что делает тебя таким, какой ты есть. Я должен был найти это что-то и затем… ограничить.

Бек сложил руки на груди, словно нащупывая что-то:

— Ограничить? Я не чувствую никакой разницы.

Накор повернулся и посмотрел на горизонт:

— Я знаю. Но на какое-то время ты станешь менее склонным к неприятностям. И сны тебе тоже не будут сниться. — Он снова повернулся к Беку. — День еще не начался, и мне нужно кое-что сделать. Я оставлю тебя здесь на несколько минут. Скоро вернусь.

Накор полез в рюкзак и достал золотистую сферу. Он нажал на кнопку, и исчез.

Паг поднял голову, когда Накор вошел в его кабинет.

— Что случилось? — спросил Паг.

— Помнишь парня, о котором я упоминал во вчерашнем послании? Того, который проверял Томаса?

— Конечно, помню.

— У меня были подозрения на его счет с того момента, как он появился в пещере, а теперь я в этом уверен.

— В чем ты уверен, Накор?

— Я говорил тебе о снах и воспоминаниях богов. Но что я говорил о… фрагментах?

— Что иногда бог проявляет свою силу непосредственно в смертном существе. Крошечная частичка бога помещается в душу человека. Почему?

— Я больше не верю в это. Я знаю это. Бек — такой человек.

— Ты уверен?

— Да. И он одновременно представляет собой величайшую возможность и величайшую опасность.

Глаза Пага сузились, он уставился на Накора.

— Продолжай.

— Я использовал один прием, чтобы… коснуться чего-то внутри него. Это полезно, когда хочешь узнать, есть ли у человека что-то необычное внутри, например, одержимость демоном.

— Понимаю, где это может пригодиться.

— А еще это помогает понять, когда кто-то тебе лжет. Но важно не это. Когда я искал Бека, я нашел крошечный фрагмент бога. Наименьшее возможное проявление божественного сознания, а вместе с ним и силы, которая делает Бека таким опасным и непредсказуемым. Паг, Бек обладает частицей Безымянного.

Паг откинулся назад, его лицо выражало чистое изумление, которое быстро сменилось тревогой.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Я уверен.

Паг снова сел, и на его лице отразилось беспокойство.

— Что это значит?

— Это значит, что действуют силы большего масштаба, чем мы предполагали. Если Безымянный может проявить здесь хотя бы малейшую часть своего существа…

— В конце концов, он сможет проявить всю свою сущность.

— Да, Паг. — Накор посмотрел на своего многолетнего друга. — Он нашел свой путь обратно в Мидкемию. И мы должны найти способ предотвратить его возвращение.