Полёт Ночных Ястребов

Глава 5 Остров Колдуна

Все взгляды были устремлены на Накора.

Он достал из своего, казалось, бездонного рюкзака апельсин и предложил его сначала Миранде, затем Пагу, а потом Магнусу. Все отказались. Накор засунул большой палец в кожуру и начал снимать её — процесс, который все они уже видели много раз.

— Накор, — спросил Паг, — чего ты нам не говоришь?

— Ничего, — ответил Накор. — По крайней мере, ничего из того, что я знал до прихода Магнуса.

— Что ты имеешь в виду? — уточнила Миранда, присев на край кровати, где спал Калеб.

Калеб действительно спал. Паг стоял у ног младшего сына, а Магнус занимал другое кресло в комнате.

— Ты знаешь, кем была старая ведьма в деревне, да? — спросил Накор.

— Не совсем, — ответил Магнус. — Я встречался с ней уже дважды, и всё, что я чувствую, — это то, что она больше, чем обычный поставщик чар и травяных снадобий. В ней есть сила, но она приглушена.

— Ты сказала, что Богиня назвала её эхом, — заметила Миранда, обратившись к Накору. — Что это значит?

Накор взглянул на Пага, и тот сказал:

— Думаю, я понимаю, или, по крайней мере, частично понимаю. Расскажи нам, что ты знаешь.

Накор пожал плечами, и его обычное счастливое настроение исчезло, уступив место мрачному выражению лица, которое Паг никогда не видел у Накора.

— Боги — существа, обладающие огромной силой, — начал Накор. — Наше представление о них ограничено рамками нашего восприятия. Вы все бывали в Павильоне Богов, поэтому знаете, что это одновременно и физическое место, и метафора чего-то гораздо менее объективного. Это место разума, а также место тела.

— Когда в прошлом я сталкивался с существами определённого типа… — Он остановился, обдумывая выбор слов, затем продолжил. — Я упоминал Залтайса из Вечного Отчаяния, — обратился он к Пагу, который кивнул. — Ты помнишь, как его бросили в яму? Я сказал, что он был сном, помнишь?

Паг кивнул.

— Ты говорил об этом каждый раз, когда его упоминали, но не предложил никакого объяснения.

Слегка улыбнувшись, Накор сказал:

— Я полагал, возможно ошибочно, что вы узнаете правду и без моих слов, ведь мы обсуждали всё это в Крондоре до того, как город был разрушен во время Змеиной Войны.

— Для меня это всё ново, так что объясни сейчас, — сказал Магнус.

— Безымянный спит, — ответил Накор.

Все трое знали о Наларе, Великом Боге Зла, которого изгнали остальные Великие Боги.

— Так гласит легенда, — продолжил Накор. — Когда грянули Войны Хаоса, Безымянный соблазнил валкеру и заставил их восстать и бросить вызов Младшим Богам, точно так же, как он соблазнил Младших Богов восстать и бросить вызов Хранителям.

— Я изучал предания, как никто другой, Накор, — сказал Магнус. — Но нигде я не читал, чтобы Безымянный приказал Младшим Богам напасть на Великих Богов. Он был Великим Богом. Зачем ему приглашать напасть на себя и других Великих Богов?

— Чтобы нарушить баланс, — ответил Паг. — Чтобы изменить динамику между семью Богами-Хранителями. — Он посмотрел на Накора, тот кивнул, и Паг продолжил: — До Войн Хаоса, когда старый порядок умер и возник новый, было семь Хранителей. — Он начал считать на пальцах, подчеркивая каждого по очереди. — Безымянный — Тьма, Арх-Индар — Свет, Эв-ден — Внутренний Работник, Абрем-Сев — Строитель, Графф — Ткач Желаний, Хельбинор — Воздерживающийся, и в центре — Баланс.

— Ишап, — дополнил Магнус.

Паг кивнул, и Накор продолжил. Он доел апельсин, положил кожуру в сумку, облизал пальцы и поднял их вверх, считая.

— После Войн Хаоса баланс изменился. — Он поднял одну руку, показывая четыре пальца и сложенный большой палец. — Остались Безымянный и четыре динамичных бога: Абрем-Сев, Эв-ден, Графф и Хельбинор.

Затем он раскрыл большой палец.

— Ишап, в центре, — балансир. Он в некотором смысле самый могущественный, потому что добавляет силы любой стороне, оказавшейся в невыгодном положении, и противостоит любой стороне, стремящейся к превосходству, всегда; желая восстановить баланс.

— Все они жизненно важны для существования нашего мира, — продолжил Накор. — Один — действие, другой — реакция, один — высшая цель и разум, а другой — всё невидимое и непознаваемое, но жизненно важное для самого нашего бытия. И последнее поддерживает равновесие.

Он сложил руки вместе, кончики пальцев и большой палец образовали круг.

— Они — единство. Они образуют саму ткань нашей реальности. Но это лишь проявления сил. Эти силы жизненно важны, динамичны и являются выражением ещё более простых существ.

— Бескорыстная, Та, Кто Есть Свет, и Безымянный, Тот, Кто Есть Тьма, — вот источники этих двух основных сил, — продолжил Накор. — Добрая Богиня погибла во время Войн Хаоса, и остальные пять Хранителей были вынуждены заточить Темного Бога на другом уровне реальности под горой столь огромной, что весь этот мир мог бы покоиться на её вершине.

— Там он и спит, — сказал Накор, оглядываясь. — Залтайс был одним из его снов.

Паг задумчиво произнёс:

— Я думал, что понимаю, но, похоже, не совсем.

— Если человек находится в тюрьме, разве он не может мечтать о суррогате, о правителе, который сидит на троне в далёком мире и может приказать армии освободить пленника? — добавил Паг.

— Залтайс пытался собрать армию для штурма тюрьмы на другом уровне реальности? — уточнила Миранда.

— Нет, это просто метафора, — ответил Паг.

— Всё есть метафора, — поддержал Накор. — Ведьма — лишь отголосок Доброй Богини.

— Подождите, — вмешался Магнус. — Старуха, которую я встретил в Павильоне, возможно, и была таковой, но деревенская ведьма — реальный человек.

— Несомненно, — согласился Накор. — Боги часто помещают крошечную частицу себя в смертного. Так они учатся проявлять свои роли в этом мире и осознавать свои обязательства перед верующими. Когда смертный умирает, искра возвращается к богу. Отношения между богами и человечеством сложны. Боги также являются проявлениями того, как их видит человечество. Бан-Ат здесь в Мидкемии и Калкин в Новиндусе по сути одно и то же, но проявляются они по-разному с немного разными зарядами и сущностями.

— Значит, в старой ведьме есть божественная искра? — спросил Магнус.

— Именно так, — подтвердил Накор. — Арх-Индар мертва в нашем понимании, но её сила была столь велика, столь глубока и фундаментальна, что даже спустя века после смерти отголоски её существа всё ещё влияют на нас.

— Поэтому ты основал эту религию в Крондоре? — спросила Миранда.

— Я её не основывал, — ответил Накор. — Я только воскресил её. Когда появился аватар, я понял, что добро в конце концов вернётся. Когда эта девушка, Алета, начала проявлять все эти способности, я понял, что это был правильный выбор.

— Когда это произойдёт, другие Хранители освободят Безымянного из тюрьмы и вернут порядок в нашем мире на своё место. Без Арх-Индар, которая могла бы компенсировать его зло, Безымянный должен оставаться в заточении, — продолжил Накор.

— Помните, что Ишап тоже «мертв», но его последователи сохранили значительную силу. Некоторые из них получили её от других Хранителей, а некоторые — просто из памяти Балансира. Он вернётся перед Доброй Богиней, потому что его храм был восстановлен на более длительный срок, а тот, который восстановил я, ещё очень молод. Но когда Ишап вернётся, а в конце концов вернётся и Арх-Индар, тогда остальные Хранители смогут освободить Безымянного из тюрьмы и вернуть порядок в нашем мире на своё место. Без неё Безымянный должен оставаться в заточении, чтобы компенсировать своё зло.

— И этому будет способствовать увеличение количества верующих? — спросил Магнус.

— Со временем, — ответил Накор, пожав плечами. — Как долго — никто не знает.

— Столетия, — сказала Миранда.

— Если повезёт, — добавил Накор с ухмылкой. — Может, и дольше. Конечно, маловероятно, что мы все проживём гораздо дольше, чем многие другие!

Магнус шумно выдохнул.

— Ты говоришь о столетиях будущего, возможно, даже дольше. Какое отношение это имеет к нашей нынешней ситуации?

Накор протянул обе ладони и драматично пожал плечами.

— Понятия не имею. — Он посмотрел на Пага. — А ты?

Паг кивнул.

— Немного. Одна из наших проблем в том, что Безымянный всё ещё влияет на наш мир, пусть и косвенно и с огромного расстояния. Добрая Богиня, возможно, оставила после себя отголоски и воспоминания, но она не оказывает прямого воздействия на этот мир, как её противник. Так что в некотором смысле мы — её агенты, пытающиеся противостоять тем, кто находится под влиянием Безымянного.

— Сомневаюсь, что наш старый заклятый враг, Лесо Варен, имеет хотя бы отдалённое представление о том, когда он превратился в злую сущность. Возможно, он сам выбрал этот путь, заключив сделку о власти в обмен на службу, — предположил Накор.

— Возможно, он даже не понимает, кому служит, — добавил Накор. — Помните ту ситуацию со Слезой Богов?

Выражение лица Пага потемнело.

— Я долго и горячо обсуждал с Арутой, что не стоит сообщать мне об этом до тех пор, пока дело не будет решено.

Накор кивнул. Он знал эту историю, хотя не принимал в ней непосредственного участия. Он также знал, что это болезненная тема, поскольку в центре противостояния оказались Уильям, старший сын Пага, и Джезара, одна из его лучших учениц. Они вместе с человеком, который впоследствии станет герцогом Джеймсом Крондорским, сумели помешать Варену и его агентам украсть Слезу Богов — артефакт, позволяющий жрецам общаться со своими божествами.

— Мы никогда до конца не узнаем все детали этой истории, — продолжил Накор. — Из того, что нам известно, следует, что человек по имени Медведь действовал самостоятельно. Он перестал получать указания от Варена, а это одна из отличительных черт тех, кто служит Безымянному. Они часто сходят с ума и по прихоти сеют хаос даже среди своих собственных союзников.

— Это одно из немногих наших преимуществ: Конклав един, и даже те, кто относится к нам с некоторым подозрением, такие как жрецы или маги Звездной Пристани, не вмешиваются в наши дела, — заметил Паг.

— Они не знают, что мы делаем, — предложил Магнус.

Паг усмехнулся с оттенком снисходительности:

— Не стоит недооценивать их, сынок, и не придавай себе слишком большого значения. Храмы и монархи прекрасно понимают, что мы делаем. Иначе они могли бы быть менее сговорчивыми, чем раньше.

Накор тоже рассмеялся:

— Когда настанет день, когда нам придется столкнуться с агентами Безымянного, нам могут понадобиться эти люди, которых ты презираешь.

Магнус, проявив благородство, принял озабоченный вид.

Накор продолжил:

— Меня беспокоит, что проявления божественной силы, эти сны, отголоски и воспоминания, стали появляться всё чаще. По крайней мере дюжина странных происшествий, о которых наши агенты сообщили после Змеиной Войны, заставляет меня поверить, что это так.

— Что, по твоему мнению, это значит? — спросила Миранда.

— Это означает, что что-то приближается. Что-то, связанное с дремлющим врагом, — ответил Накор.

Паг посмотрел на Накора:

— Дасати?

— Это Безымянный повлиял на пантатианцев, чтобы они привели Сааура через разлом в наш мир, — пояснил Накор. — Мы знаем, что это была уловка, чтобы выпустить сюда демонов. Разрушение и хаос — союзники Безымянного. Ему безразличны краткосрочные последствия для этого мира, лишь бы на людей обрушились ужасы и зло, а его силы росли. Я могу только догадываться, — добавил Накор, — но думаю, что он мечтает о превосходстве. Иначе зачем было пытаться усадить на трон Залтайса, а не Изумрудную королеву? Ему нужен суррогат, существо его мечты, которое он контролирует, чтобы ускорить своё возвращение в эту реальность. Он стремится поставить себя выше других богов-хранителей, прежде чем они смогут вернуть равновесие.

— Безумие, — заметил Магнус.

— По своей природе зло — это безумие, — ответил Накор. — Отсюда и Дни Безумного Гнева Богов.

— Войны Хаоса, — добавил Паг.

Магнус недовольно сказал:

— Значит, мы должны бороться и умереть, а наши дети будут бороться и умирать после нас?

— Возможно, — согласился Накор. — Возможно, мы никогда не узнаем момента трансцендентного триумфа, когда сможем сказать: «День наш!» и понять, что борьба закончилась навсегда. Считайте нас муравьями, если хотите. Мы должны свергнуть могущественную цитадель, чудовищное сооружение из камня и раствора, и у нас есть только наши обнажённые тела, чтобы потратить их на эту работу. Мы трудимся годами, столетиями, тысячелетиями, даже эпохами, скребя камень своими крошечными челюстями. Тысячи, десятки тысяч, миллионы из нас умирают, и постепенно камни начинают крошиться. Но если у нас есть замысел и мы обладаем знаниями, мы можем выбирать, куда кусать. Мы не будем разрушать все камни, а лишь краеугольный камень, на котором покоятся все остальные. И тогда мы сможем подтачивать раствор вокруг этого камня, чтобы в конце концов сдвинуть его в сторону. И когда массивные камни начнут двигаться, они со временем начнут падать.

— Нет, возможно, мы никогда не увидим конца этой борьбы, но со временем Добрая Богиня и Безымянный смогут вернуться, и равновесие будет восстановлено, — добавил Накор.

— Какой будет этот мир? — спросил Магнус.

— Надеюсь, в нём будет меньше раздоров, — ответила Миранда.

— Возможно, — согласился Накор. — Но даже если это не так, распри будут гораздо более прозаичными. То, чем мы занимаемся сейчас, — это состязание с мирами, висящими на волоске.

Магнус посмотрел на младшего брата:

— И цена поражения слишком мрачна, чтобы её обдумывать.

Паг взглянул на двух сыновей и жену, а затем сказал:

— Я тоже знаю.

Не было нужды в дополнительных словах; все знали, что первые двое детей Пага погибли во время Змеиной Войны, и эта утрата до сих пор причиняла ему боль.

Накор встал и сказал:

— Нам пора идти. Я отправлю сообщения нашим агентам в регионе, чтобы выяснить, было ли нападение на Калеба частью большого замысла или просто несчастным случаем.

— Подожди минутку, Накор, — попросил Паг, когда Миранда и Магнус ушли. — МакГруддер был прав, мы действительно должны его перевезти?

— Нет, — ответил Паг. — Я думаю, мы оставим его на месте. Если это просто бандиты, то вреда не будет. Если те, кто напал на Калеба, — агенты Варена, пусть они считают, что обманули нас, заставив думать, что это просто бандиты. Если МакГруддер окажется под подозрением, его несложно будет обнаружить в таком маленьком месте. Мы всегда можем послать наблюдателя, чтобы следил за наблюдателями.

Накор с усмешкой кивнул. Подобные подковерные интриги пришлись ему по душе.

— Есть ещё одно дело, — сказал Паг.

— Какое? — спросил Накор.

— Вчера я получил сообщение, и оно меня очень беспокоит. Не мог бы ты высказать свои мысли? — Паг протянул свиток.

— Конечно, — ответил Накор, внимательно осматривая свиток.

— Это не первое. Они появляются на моем столе уже несколько лет.

— Сколько именно? — уточнил Накор.

— С тех пор, как мы познакомились. Первый свиток дал мне указание передать Джимми, чтобы он сказал тебе…

— Магии не существует, — перебил Накор. — Я знаю. Когда я это услышал, да еще и от мага, я понял, что должен приехать в Звездную Пристань.

Накор снова внимательно посмотрел на свиток.

— Откуда они? — спросил он.

— Не откуда, а когда. Они из нашего будущего, — пояснил Паг.

Накор кивнул и прочитал свиток еще раз. Его глаза расширились от осознания:

— Это… от тебя! — воскликнул он, впервые за все время знакомства с Пагом потеряв дар речи.

Тад лежал на кровати, закинув руку за голову, а Зейн расхаживал по полу.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, то проделаешь в камне борозду, — сказал Тад.

— Ничего не поделаешь. Утром кто-то принес нам еду и велел ждать. Потом обед. Потом кто-то пришел за горшком и принес чистый. И вот уже почти ужин, а никто так и не пришел сказать, что мы здесь делаем, — ответил Зейн.

— Это очевидно, что мы здесь делаем, — сказал Тад. — Мы ждем. Но мы не знаем, чего ждем.

Выражение лица Зейна потемнело, и Тад сел на кровати. Он знал этот взгляд. Зейн был на грани того, чтобы выместить свое плохое настроение на Таде.

Как раз в этот момент в дверях появился Накор и сказал:

— Вы двое, идите за мной.

Он ушел так резко, что Тад едва не потерял равновесие, пытаясь поспеть за ним. Он догнал Зейна на полпути по коридору и заметил, как быстро шел маленький исалани.

— Не пялься, — сказал Накор.

Мгновение спустя Тад ударился о дверной косяк. Он проходил мимо большой открытой двери, ведущей во внутренний двор, где находился огромный бассейн. У края бассейна и в воде стояла группа молодых женщин. Тад заметил, что все девушки были удивительно красивы, полностью обнажены, с бледно-зеленой кожей и бронзовыми волосами.

Тад отступил назад и был сбит с ног, когда Зейн развернулся и вернулся к дверному проему, чтобы проверить, действительно ли он видит то же самое.

Девушки повернулись и уставились на них. Оба мальчика поняли, что у них нет радужек, а глаза жемчужно-белого цвета.

Накор одной рукой помог Таду встать, а другой помахал девочкам:

— Я же говорил тебе не пялиться, — сказал он, когда Тад проверил, не идет ли из его носа кровь. — Пойдемте.

— А…

— Это шесть сестер Питирендара, — пояснил Накор. — Они не слишком заботятся об одежде и много времени проводят в воде. Они не совсем люди. Хотя они достаточно человечны, чтобы доставить вам неприятности, так что держитесь от них подальше, иначе я дам вам еще больше поводов для размышлений.

— Не люди… — пробормотал Зейн, пытаясь убедить себя, что глаза его не обманывают. Тад потянул его за собой, и они оба последовали за Накором.

Они свернули за угол, и Накор велел им встать по сторонам. По коридору к ним приближалась странная тварь — лучшего слова не подберешь. Она была вдвое ниже мальчиков и вдвое шире, напоминала стол, накрытый черной тканью, и передвигалась на ногах, похожих на крабьи. При приближении она издавала странный журчащий звук.

Проходя мимо, Накор сказал:

— Доброе утро.

Тварь ответила на удивление нормальным женским голосом и скрылась за углом. Тад прошептал:

— Что это было?

— Посетитель, — коротко ответил Накор.

Он провел их в комнату, где за столом сидел Паг, ожидая их прибытия.

Низкорослый маг встал и предложил им сесть в кресла, стоявшие напротив него. Они сели, и Паг вернулся на свое место. Накор занял позицию у окна слева от Пага. Посмотрев на двух молодых людей, Паг сказал:

— Мы в растерянности, что с вами делать.

Лицо Тада побледнело, а Зейн покраснел. Он спросил:

— Что вы имеете в виду под «делать с вами», сэр?

Паг улыбнулся и откинулся на спинку кресла. Окинув пару взглядом, он сказал:

— Если вас это волнует, то вреда не будет. Вы, наверное, уже поняли, что эта община не похожа ни на одну другую.

Зейн только кивнул, а Тад добавил:

— Да, сэр.

Накор рассмеялся:

— Похоже, вы хорошо справляетесь с этим.

— Я не знаю, что и думать, — Зейн пожал плечами. — Но Калеб всегда был добр к нашей матери и ко мне с Тадом. Так что, если вы — его семья, думаю, мы здесь в безопасности.

Паг снова откинулся на спинку кресла:

— Я не лезу в жизнь своих детей, но расскажите мне что-нибудь о вашей матери.

Тад начал говорить, поскольку Мари была его настоящей матерью, хотя относилась к Зейну как к равному. Он начал с обычных похвал: она хорошо готовила и поддерживала чистоту в бедной хижине, служившей домом. Однако вскоре стало ясно, что мальчик не только любит свою мать, но и уважает её.

— После смерти папы было тяжело, — продолжал Тад, взглянув на Зейна. — Но она взяла Зейна к себе, потому что он был моим лучшим другом и у него больше никого не было. Другие в городе смотрели на это сквозь пальцы. Она справлялась, и мы оба не попадали в беду.

— Я знаю её дольше, чем свою настоящую маму, — добавил Зейн, — так что, полагаю, это делает её моей настоящей мамой, если вы понимаете, сэр. Она никогда не принимала сторону Тада против меня и обнимала меня, когда я был маленьким мальчиком. Она любила меня как родного.

— Даже не встречаясь с ней, — Паг вздохнул, — я понимаю, почему мой сын заботится о вашей матери, мальчики, и вижу, почему он заботится о вас. Вы поступили храбро, вернувшись к повозке.

— Глупо, — заметил Накор, — судя по тому, что ты мне рассказал. Разве Калеб не сказал вам, чтобы вы шли в деревню, если ускользнете от разбойников?

— Да, — подтвердил Тад. — Это правда, но мы уже убили двоих из них и подумали, что Калебу не помешает помощь. К тому времени у нас уже было два меча.

Паг покачал головой:

— И я рад, что ты ослушался. Я восхищен твоей решимостью, ведь если бы ты этого не сделал, я бы потерял своего младшего сына. — Его взгляд на мгновение расфокусировался, когда он посмотрел вдаль. — Это то, чего я боюсь больше, чем вы можете себе представить.

Затем он снова повернулся к мальчикам и спросил:

— Итак, что нам с вами делать?

— Калеб собирался отвести нас в Кеш, — ответил Зейн, — чтобы мы стали подмастерьями, или в Крондор, потому что дома нет работы. Если вам нужны подмастерья, мы готовы.

— Ты готов, Тад? — спросил Паг.

— Да, сэр, — кивнул Тад.

— Нам действительно нужны ученики, — сказал Паг. — Но сначала мы посмотрим, подходите ли вы для этого.

Паг встал, и мальчики последовали его примеру. Он указал на Накора:

— Накор будет заниматься с вами несколько дней, пока мой сын выздоравливает. Потом у меня будет для него другая работа, а потом мы попросим других испытать вас. А сейчас у меня есть дела, так что проваливайте.

Они ушли, и Тад усмехнулся, глядя на брата. Их страхи сменились надеждой, ведь они всерьез восприняли намек Накора на то, что их могут убить за то, что они знают.

Когда они шли по коридору, Тад спросил:

— Накор, какому ремеслу мы будем обучаться?

— Это еще предстоит выяснить, мой юный друг, — ответил Накор. — Я не уверен, что у нас есть название для того, чем вы будете заниматься. Скажем, вы будете подмастерьями рабочих.

— Какого рода работа? — уточнил Зейн.

— Всевозможных видов и типов. То, что вы даже представить себе не можете. Ведь если вы станете членами Конклава Теней, это будет больше, чем просто ремесло, — Накор добавил с неожиданно серьезным выражением лица. — Это обязательство на всю жизнь.

Оба мальчика не знали, что это значит, но выражение лица Накора подсказало им, что они не обрадуются, узнав об этом.