Полёт Ночных Ястребов

Глава 6 Ученики

Лицо Зейна покраснело от гнева.

— Я не буду этого делать! — сказал он с вызовом в голосе.

— Ты должен, — ответил Тад. — Если ты этого не сделаешь, у тебя будет больше проблем, чем ты можешь себе представить.

— Это глупо, — настаивал Зейн. — Если я до сих пор не научился, то уже никогда не научусь.

— Ты всю жизнь прожил на берегу озера и так и не научился плавать, — парировал Тад, его голос повысился от разочарования. — Это глупо! — крикнул он. — Накор говорит, что ты должен научиться плавать.

Мальчики стояли у дерева на краю озера. Другие ученики плескались на мелководье, а некоторые плавали в более глубокой воде. Тад всегда был неплохим пловцом, а вот Зейн так и не научился. Тад вспомнил, что он никогда не видел, чтобы приемный брат когда-нибудь плавал.

В это время из-за холма появились шесть сестер Питирендара, негромко переговариваясь на своем инопланетном языке. Оба мальчика уже привыкли к странному характеру многих обитателей Острова Колдуна. Хотя среди его обитателей было немало очень странных инопланетян, большинство составляли люди, в том числе и несколько девочек, с которыми мальчики успели подружиться. Но по какой-то причине шесть сестер вызывали бурную реакцию у большинства юношей на острове, и Тад с Зейном не стали исключением.

Четыре девушки были обнажены — как они и предпочитали, — а две другие были одеты в простые белые купальники, которые они сбросили, когда добрались до берега. Все шестеро без труда соскользнули в воду, и Тад сказал:

— Ну и ладно. Оставайся здесь, если хочешь, а я иду купаться!

Зейн поднялся на ноги и сказал:

— Может, ты и прав. Может, пришло время учиться. — Он поспешил за приемным братом и плюхнулся в воду.

Накор и Калеб наблюдали за ними с небольшого расстояния.

— Как они поживают? — спросил Калеб.

— Они хорошие ребята, — Накор пожал плечами, — но если бы не твой несчастный случай с бандитами, они бы никогда не попали сюда. У них нет никаких особых способностей, умений или талантов, которые мы могли бы заметить.

— Разве что они хорошие парни, — сказал Калеб.

— Хороших парней у нас в избытке, — ответил Накор. — Нам нужны безжалостные ублюдки, которые с радостью вырежут сердце собственной матери, если понадобится.

Он начал отходить от берега озера, пока мальчики плескались и обменивались брызгами с питирендарскими девушками. Калеб зашагал рядом с ним. Они начали долгий путь от берега озера до виллы.

Раны Калеба почти полностью зажили, и теперь он передвигался с минимальным дискомфортом.

— Знаешь, если бы мой отец не был тем, кто он есть, я бы тоже был всего лишь «хорошим мальчиком».

— У тебя много особых способностей, — сказал Накор.

— Например?

— Ты замечательный охотник, обладаешь необыкновенными близкими к эльфийским способностями к слежке и лесоводству.

— Как и любой талантливый юноша, которого отправили жить к эльфам, Накор. — Он окинул взглядом остров и спросил: — Много ли ты видишь здесь искусных охотников?

Накор молчал.

— Мы оба знаем, что одной из причин, по которой меня отправили жить к Томасу в Эльвандар, было то, что здесь я был несчастлив. Отец решил, что перемены пойдут на пользу, и он был прав. Есть разница между тем, чтобы быть единственным человеческим мальчиком среди эльфов и относиться к нему с уважением, и тем, чтобы быть единственным юношей без магических способностей среди волшебников и относиться к нему с презрением.

— Презрение — слишком сильное слово, Калеб.

Калеб посмотрел на Накора.

— Ты не всегда был рядом, как и отец. Мать видела и пыталась защитить меня, как и Магнус, но дети могут быть жестокими, Накор. Если тебе нужны бессердечные ублюдки, бери их в детстве и не позволяй учиться состраданию.

— В твоих словах звучит горечь, — заметил Накор, когда они подошли к кухне.

— Правда? Я не чувствую горечи, но, думаю, некоторые раны, даже детские, никогда не заживают. Они просто тускнеют.

— Что же тебя на самом деле беспокоит, Калеб?

Они миновали кухню и продолжили путь к главному зданию виллы Беата.

— Я чувствую себя бесполезным и не на своем месте. — Калеб остановился, когда они подошли к открытой двери в соединительный зал. — Я по большей части посыльный, разносящий депеши, которые недостаточно важны для Магнуса, тебя или любого транспортного средства, использующего магию.

— Я знаю, что могу вписаться туда, куда Магнус не может, но кроме этого, какая от меня польза?

Накор начал что-то говорить, но Калеб поднял руку. Его карие глаза приняли серьезное выражение, а в голосе прозвучали нотки гнева.

— Как ты думаешь, если бы в той повозке был Ког Ястринс или Каспар из Оласко, они бы не получили ни царапины после того, как разогнали тех бандитов?

Накор молчал.

— Я неплохой фехтовальщик, Накор. Лучше среднего, но не выдающийся. Я хороший охотник — возможно, даже отличный, — но насколько это полезно в борьбе с нашими врагами? Я неплох в разведке. Как и многие другие мужчины. Я хочу сказать, что ничего особенного я не умею делать, ничего, что позволило бы мне выложиться на полную катушку.

Накор покачал головой и положил руку на плечо Калеба:

— Мой юный друг, как же ты ошибаешься. Настанет день, когда ты поймешь свой истинный потенциал, Калеб, и наконец осознаешь, насколько ты особенный. А до тех пор, если хочешь жалеть себя, не стесняйся. У меня просто нет времени стоять и слушать.

С этими словами он повернулся и ушел.

Калеб постоял минуту, погруженный во внутренний конфликт. Потом он начал хихикать, и это переросло в полноценный смех. Разговор с Накором всегда поднимал его мрачное настроение. Калеб решил вернуться к себе, чтобы отдохнуть и подумать, что ему делать с Тадом и Зейном.

Зейн лежал на берегу, кашляя и изо всех сил стараясь не выглядеть смешным. Тад помог ему сесть и сказал:

— Если ты собираешься переходить вброд через голову, то должен хотя бы научиться грести.

Зейн сплюнул воду и еще немного покашлял, затем сказал:

— Я отвлекся.

— С ним все в порядке? — спросила одна из сестер, стоявшая за спиной Тада.

Их собралось шестеро, как и других учеников, и все они смотрели на происходящее со смесью озабоченности и веселья.

— Он будет жить, — сказал Тад, поднимая друга на ноги.

Сестры зашептались и захихикали, а потом снова скрылись в воде.

— Что вы пытались сделать? — спросил Тад.

Зейн заговорил, следя глазами за удаляющимися спинами сестер:

— Одна из них… Задрина, кажется, вытащила меня и поцеловала.

— Я не могу их различить, — пожаловался Тад. — И они все тебя поцелуют, если ты им позволишь. Но это был поцелуй! Она действительно меня поцеловала?

— А потом я открыл глаза и обнаружил, что нахожусь под водой, — кивнул Зейн.

— И тогда началось утопление.

— И тогда началось утопление, — согласился Зейн.

— Мне придется научить тебя плавать.

— Скоро, — сказал Зейн, наблюдая за девочками, которые плескались с другими мальчиками. — Но не сегодня. Я достаточно нахлебался воды, так что, возможно, мне больше никогда не захочется пить.

— Что ж, пойдем обратно. — Тад посмотрел в сторону виллы. — Калеб и Накор разговаривали как раз перед тем, как мы пошли купаться. Интересно, они уже решили, что с нами делать?

— Ну, — сказал Зейн. — Что бы они ни решили, надеюсь, они подождут до завтра, потому что я должен встретиться с Задриной после вечерней трапезы в саду у бассейна.

Хлопнув приемного брата по плечу, он добавил:

— Только не утони.

— Не утону.

— Ты знаешь, — сказал Зейн, когда они шли по тропинке обратно к вилле, — что они родом из мира, который состоит в основном из воды? Вот почему они находятся в ней большую часть дня.

— Мне все еще трудно представить себе другой мир, — согласился Тад.

— Миры, — поправил его Зейн. — Мне тоже, но здесь все воспринимают это как нечто само собой разумеющееся, так что я начинаю привыкать к этой мысли. — Он огляделся по сторонам. — Когда мы были мальчишками, мне было легко думать о Кеше и Королевстве, потому что люди из обоих народов постоянно проезжали через город, но другие народы мне было трудно представить. Думаю, здесь все так же, только еще масштабнее. — Он взглянул на Тада. — Если это вообще имеет смысл, правда?

Тад кивнул, давая понять, что понял. Они еще не дошли до главного здания, когда из дверного проема показался стройный мужчина в трико и рубашке со складками и сказал:

— А! Вот вы где. Вы те самые мальчики из Звездной Пристани?

Не дожидаясь ответа, он жестом пригласил их следовать за собой. Он двигался как танцор или акробат, плавно и экономно, а на ногах у него были высокие сапоги странной конструкции, перекрещенные сверху и завязанные над лодыжкой, но с мягкой подошвой из похоже дважды армированной кожи. Волосы у него были светло-русые и ниспадали до плеч.

Они пошли в сторону деревни, противоположной маленькому озеру, и он оглянулся через плечо, посмотрел на них на мгновение бледно-голубыми глазами, а потом сказал:

— Не отставайте.

Мальчики поднялись по тропинке на хребет, и когда они достигли вершины, они с трудом могли отдышаться. Мужчина, который их вел, не стал останавливаться и просто сказал:

— Сейчас нет времени отдыхать, ребята.

Тад и Зейн, как один, сделали глубокий вдох и последовали за ним, направляясь вниз по крутой тропе, ведущей к берегу моря. Слева от них виднелось черное сооружение, возвышающееся на мысе.

— Что это? — поинтересовался Зейн.

— Замок Черного колдуна, — ответил мужчина.

— Кто такой Черный колдун? — спросил Тад.

Мужчина оглянулся через плечо и усмехнулся. Его лицо выглядело молодым, возможно, он был всего на несколько лет старше, но его светлые волосы были пронизаны сединой.

— Паг — Черный колдун, когда он здесь. Если его нет, то иногда Накор, или Магнус, или Миранда, или кто-то еще. Кто попадется под руку.

— Я не понимаю, — принес Тад и остановился, чтобы перевести дыхание. — Можете подождать минутку?

Мужчина остановился и сказал:

— Запыхался? В твоем-то возрасте?

— Это был долгий подъем, — Зейн тоже остановился.

— Ничего страшного, — сказал мужчина. — Подожди, пока я с тобой закончу, и ты будешь бегать вверх и вниз по этим тропинкам без особых усилий.

— Черный колдун, — произнес Тад между вдохами, указывая на замок.

— Ну, вы, конечно, знаете о Черном колдуне…

— Нет, — перебил его Зейн. — Мы не знаем. Поэтому и спрашиваем.

— Я думал, все в Горьком море знают о Черном колдуне, — сказал мужчина.

— Мы не из Горького моря, — ответил Тад. — Мы из Звездной Пристани.

— А, — мужчина кивнул, словно понял. — Звездная Пристань. — Он повернулся. — За мной, отдых окончен.

Мальчики глубоко вздохнули и поспешили за быстро шагающим мужчиной.

— Раньше здесь жил человек по имени Макрос, — объяснил он. — Он придумал легенду о Черном колдуне, чтобы люди оставили его в покое. Он оставил этот остров Пагу, который поддерживает легенду, чтобы корабли сюда не заходили. Так что здесь относительно тихо.

Спустившись к пляжу, они вышли на тропинку, ведущую от замка.

— Если вы пойдете туда, — продолжил мужчина, указывая на замок, — то попадете прямо в замок. Он пуст. Это довольно унылое и непривлекательное место, хотя мы подсвечиваем окна интересными огоньками, если нам кажется, что кто-то за нами шпионит. — Он оглянулся, ухмыляясь. — Приятное зрелище.

Переключив внимание на спуск, он сказал:

— А теперь вот что я хочу, чтобы вы двое сделали. — Когда они достигли песка, он указал на дальнюю точку пляжа, где большие камни скрывали изгиб береговой линии. — Бегите туда, очень быстро. Дойдите до той скалы. Потом бегите обратно.

Тад едва мог стоять на ногах.

— Кто вы? — спросил он.

Мужчина положил руки на бедра.

— Тиленбрук. Фарсез Тиленбрук. Я буду вашим наставником во всем, что касается физической подготовки. Вы оба обленились и не приспособлены к суровым испытаниям, с которыми вам придется столкнуться в качестве учеников Калеба.

Мальчики обменялись взглядами.

— Мы станем его учениками? — спросил Зейн.

— Возможно, да. А теперь бегите!

Мальчики отправились в путь медленным шагом, все еще уставшие от похода по хребту. Фарсез терпеливо ждал, пока они полубегом, полуспотыкаясь, дошли до далекой скалы и затем вернулись обратно. Когда они достигли его, оба мальчика упали на колени на песок, а Зейн, задыхаясь, перекатился на спину.

— Боже, — сказал Тиленбрук. — Вы оба в самом плачевном состоянии для мальчишек. Наверняка это от того, что вы целыми днями бездельничали и ничего не делали. Ну-ка вставайте!

Мальчики, пошатываясь, поднялись на ноги.

— Быстрым маршем возвращаемся на виллу!

Он отправился в путь бодрым шагом, не оглядываясь назад, и мальчики застонали, двинувшись за ним.

Почти час спустя двое очень усталых мальчишек, обливаясь потом, спускались по холму к деревне. Тиленбрук ждал их, сидя на низкой каменной стене сада с большой кружкой в руке. Он потягивал из нее, пока они стояли перед ним.

— Очень хорошо. На сегодня мы закончили. Будем повторять наши тренировки завтра и каждый последующий день, пока не достигнете той скорости передвижения к скале и обратно, которую я сочту нужной.

Тад и Зейн посмотрели друг на друга, затем Зейн закрыл глаза, наклонившись вперед и сложив руки на коленях. Тад пытался облегчить боль в теле, просто ходя по кругу.

Спустившись со стены, Тиленбрук сказал:

— Встречаемся каждый день прямо здесь сразу после утренней трапезы. И ушел, не сказав больше ни слова.

Зейн посмотрел на Тада и сказал:

— Думаю, теперь я просто покончу с собой.

Тад кивнул и медленно двинулся обратно в комнату. Когда они дошли, Тад демонстративно принюхался и сказал:

— Если ты встречаешься с одной из сестер после ужина, советую тебе принять ванну.

— Я забыл, — простонал Зейн.

Он встал, а Тад рухнул на кровать.

— Идем к озеру прямо сейчас.

— А как же ужин?

— Ты голоден?

— Не очень, — ответил Тад.

— Хорошо. Тогда научи меня плавать и дай мне смыть с себя эту вонь.

С выражением муки на лице Тад заставил себя подняться и сказал:

— Возьми хоть чистую одежду.

Оба мальчика так и сделали и вышли из комнаты.

— Возьми в бане кусок мыла.

Дойдя до бани, они обнаружили, что она пуста, как и ожидалось, так как было близко к вечерней трапезе. Это было трехкамерное строение с комнатами с очень горячей, теплой и холодной водой. Накор объяснил им какой-то ритуал принятия ванны, но оба мальчика просто вымылись в ведре, а потом попарились в горячей ванне.

Посмотрев друг на друга, Зейн сказал:

— Озеро может подождать до завтра.

Они быстро сняли одежду, наполнили ведра теплой водой и смыли всю грязь прошедшего дня. Закончив, оба вошли в горячую воду и со вздохом облегчения позволили теплу проникнуть в усталые мышцы. Вода поддерживалась в горячем состоянии, поскольку центральная комната — тепидарий — согревалась за счет водопровода, проведенного через кухню, где день и ночь горели костры, так как приготовление пищи было постоянным занятием жителей Острова Колдуна.

Через несколько минут оба мальчика задремали.

Резко проснувшись, Зейн увидел прекрасное лицо в нескольких дюймах от своего. Глаза, которые вдали казались белыми, но вблизи были бледно-зелеными, на темно-зеленом лице засветились от восторга, когда экзотический голос прошептал:

— Вот ты где. Я искала тебя.

Зейн провел рукой по лицу.

— Наверное, я заснул, — его глаза расширились, когда рука девушки скользнула по его груди и животу, а потом она наклонилась, чтобы поцеловать его.

Через ее плечо он увидел одну из ее сестер — он не знал, какую именно, — она тоже проявляла к Таду что-то, что можно назвать любовью. Закрыв глаза, он начал наслаждаться новыми и удивительными для него ощущениями и тихо подумал: «Надеюсь, это Задрина, а не одна из ее сестер».

В течение нескольких недель их тренировки не имели четкой закономерности, а потому часто казались произвольными, бессмысленными и изнурительными. После двух недель ежедневного бега к скале и обратно без остановок Тиленбрук отправил их туда снова, а затем потребовал, чтобы они бежали вверх по хребту и обратно на виллу.

Зейн был вынужден признать, что стало легче, а еще он обнаружил, что стал лучше спать по ночам. Тад пожаловался, что ему пришлось найти кого-то, кто бы занялся его брюками, которые стали слишком велики в талии.

Единственным счастливым аспектом их жизни были сестры — Зейн с Задриной и Тад с Калиндой. После ночи в бане Тад утверждал, что теперь без труда различает их.

По-прежнему большую часть их дня занимал бег, и, хотя у них получалось все лучше, они не видели смысла в постоянных упражнениях.

Через три недели после начала ежедневных занятий они возвращались с пробежки, которая составляла более пяти миль в каждую сторону, к скалам, которые описал им Тиленбрук, и обнаружили, что их поджидает инструктор и еще один человек. Когда запыхавшиеся юноши, замедлив шаг, преодолели последние несколько ярдов, Тиленбрук открыл сверток и бросил им два меча.

— Защищайтесь! — крикнул он.

Тад выхватил меч из воздуха, но Зейн уронил свой. Второй мужчина бросился на него, как бык, держа в руках изогнутый меч. Тад не успел среагировать, как его опрокинули на плечо, а Зейн получил удар по голове плоской стороной клинка и упал на колени.

— Врагу будет все равно, что ты устал, — сказал бородач, схватив Зейна за тунику и рывком подняв его на ноги, приставив меч к горлу. Взмахнув рукой, он сильно ударил Тада по плечу острием клинка. — Теперь вы оба мертвы.

— Это Болден, — представил незнакомца Тиленбрук. — Он будет вашим инструктором. Моя же работа закончена. Теперь вы оба больше не пара слизняков. Поднимайтесь на ноги!

Мальчики так и сделали, пока Тиленбрук шел обратно к дороге, ведущей в деревню.

— Знаете, что чаще всего разделяет живых и мертвых в бою? — спросил Болден.

Зейн приложил руку к голове, где все еще звенело от удара.

— Нет, — ответил он, потирая щеку.

— Цель, — сказал грузный плечистый мужчина. Его темные глаза смотрели на мальчиков. — Воин — это не более чем человек с мечом и целью. И никаких колебаний. Вы оба мертвы, потому что замешкались. Если бы я напал на двух опытных воинов, то сейчас я был бы тем, у кого болит голова, или был бы мертв.

Он указал на два меча, лежавшие на песке.

— Поднимите их.

Они подняли их, и вдруг он снова атаковал. И снова они были быстро обезоружены.

— Вы оба мертвы, снова!

Он приказал мальчикам снова поднять оружие и сказал:

— Знаете, почему несколько вооруженных людей могут контролировать гораздо большие группы?

— Цель? — предположил Тад.

Болден кивнул.

— Испуганный человек убегает, пытается спрятаться или просто сдается. Большинство мужчин напуганы, — он жестом велел им следовать за собой, а сам повернулся и зашагал обратно к деревне. — Другие пытаются рассуждать и погибают, не успев привести свои доводы. Полдюжины бандитов могут уничтожить деревню с населением в два десятка человек, а то и больше, потому что у них есть цель, а жители напуганы или пытаются рассуждать. Если бы у жителей деревни была цель, если бы они действовали без раздумий, шестеро бандитов были бы мертвецами.

Достигнув основания тропы, ведущей вверх по хребту, он сказал:

— Держите меч и не выпускайте его из рук, несмотря ни на что. Если я увижу кого-нибудь из вас в деревне без этого меча, я вас побью. Понятно?

— Да, — сказали мальчики.

Они молча пошли обратно в деревню.

Болден оказался человеком слова, и в течение последующих недель один раз поколотил Зейна и два раза Тада. Последний случай был самым унизительным: его нашли купающимся в озере вместе с Калиндой, а меч лежал на берегу рядом с их одеждой.

Научиться владеть оружием оказалось нелегким делом — скорее из-за требований Болдена к тому, как они действуют и думают, чем из-за каких-либо физических особенностей. Любое колебание, любая неуверенность в ответах на его приказы влекли за собой наказание — от сидения в одиночестве всю ночь на скале с видом на море до избиения палкой. Несколько дней подряд они не видели Калеба.

Другие задачи, поставленные перед ними, казались чуть более разумными, но не намного. Оба мальчика научились сносно обращаться с луком, а также получили начальные навыки выслеживания дичи и распознавания знаков в лесу, обучаясь у человека по имени Лир. Свой прежний опыт они использовали с пользой, помогая заниматься садоводством, выращивать урожай на дальней стороне острова и ухаживать за животными.

Но некоторые вещи, которые они делали, не имели для них смысла. Когда они помогали на кухне, их заставляли выслушивать длинные лекции о том, как готовятся блюда. А когда им поручали работу по дому, от них ожидали, что они освоят все аспекты — от заправки постели до чистки поддонов. Оба мальчика считали всё это «женской работой» и ворчали, пока Зейн не сказал что-то одной из студенток, привлекательной рыжей девушке по имени Брунелла. Она тут же отвесила ему оплеуху и ушла.

Сегодня мальчики вслух размышляли о том, каких богов они оскорбили в последнее время, таская камни по тропинке от пляжа к месту, указанному угрюмым человеком по имени Насур. Он был приземистым, имел мощные плечи, массу густых чёрных волос и бороду в тон. Он появился в то утро после первой трапезы и сообщил, что некоторое время будет наблюдать за их тренировками.

Он провёл их за хребет и указал на осыпающуюся каменную стену, окаймлявшую тропинку, ведущую к замку, а затем на груды камней у подножия холма.

— Эти камни валяются на склоне уже много лет, и Паг считает, что нам нужно подправить стену. Так что будьте хорошими парнями: спуститесь туда и принесите камни сюда. Найдите способ уложить их так, чтобы они не упали во время следующего дождя. Любой идиот может использовать раствор, а вот хороший глаз уложит их так, чтобы они держались вместе из-за веса и размера. К полудню я вернусь с чем-нибудь поесть. Так что займитесь этим. Лучше снимите туники, чтобы не порвать их, — сказал Насур.

Они так и сделали: начали с мелких, более удобных камней и теперь вынуждены были тащить на холм более крупные. Солнце стояло высоко в небе, и они уже были уверены, что Насур забыл о них. Но когда они осторожно положили камень на место вместе с другими, он появился над гребнем, неся большой мешок и крытое ведро. Мальчики сели, обливаясь потом, и ждали, пока он подойдет к ним.

Он передал ведро Таду. Тот поднял крышку и воскликнул:

— Эль!

Он сделал долгий глоток, пока Зейн открывал мешок.

— Еда! — сказал темноволосый мальчик. Он потянулся внутрь и достал что-то, завернутое в ткань.

— Это называется «кулачная еда», — объяснил Насур. — Положите сыр, мясо или что там у вас есть между двумя кусками хлеба, и сможете есть без тарелки и ножа.

Зейн передал один из свёртков Таду, достал второй и увидел, что есть и третий, который он протянул Насуру.

— Это курица и сыр с ломтиками огурца и помидора, — сказал Насур, прежде чем откусить большой кусок. — Я добавил немного горчичной пасты для пикантности.

Он выглядел вполне довольным собой. Затем он потянулся к ведру с элем, которое передал ему Тад. Выпив, он передал ведро Зейну, который сделал долгий глоток.

— Полегче, мальчики, — сказал Насур. — Не стоит вам слишком сильно захмелеть. У вас впереди еще большая часть дня работы.

Зейн пошевелил плечами, словно растягивая их, чтобы облегчить боль.

— С чего вдруг такое желание восстановить эту стену, Насур?

Бородач пожал плечами, проглотив полный рот еды.

— Не знаю. Просто нужно чем-то занять вас двоих и нарастить мышцы. Болден говорит, что с мечом у вас всё в порядке, так что больше нет смысла с вами возиться. Но он сказал, что вы можете стать сильнее, так что, полагаю, именно поэтому вы и занимаетесь этим.

Тад ничего не сказал, а Зейн на мгновение задумался, потом спросил:

— Кто-нибудь знает, что они собираются с нами делать?

Насур сказал:

— Паг — точно. Возможно, Калеб, Миранда, Накор и Магнус тоже. Именно они принимают здесь решения. Я же просто создатель оберегов. Делаю маленькие безделушки, чтобы отгонять мелкие неприятности. Они привыкли иметь дело с большими бедами.

— Слушайте, — Он встал. — Здесь принято не задавать вопросов, если ответы вам могут не понравится. И нельзя говорить о том, чего не знаешь. Со временем вам объяснят, что к чему. Но знайте: всё, чему они вас научат, даже если сейчас не понимаете зачем, когда-нибудь поможет сохранить вам жизнь.

Насур указал на скалы.

— А сейчас вам нужно немного поработать. Делайте это до тех пор, пока солнце не скроется за западным морем. Потом вернётесь на виллу, приведёте себя в порядок и приготовитесь к ужину. Поняли?

— Поняли, — согласились мальчики, и Насур исчез за холмом.

Закончив трапезу, они смотрели на камни у подножия холма. Наконец Тад сказал:

— Ну не будут же они сами по себе сюда скатываться, правда?

— Если только ты вдруг не стал волшебником, — ответил Зейн, встал и начал спускаться по тропинке.

Закончив стену, они потратили неделю на расчистку бухты от мусора, а затем принялись за покраску самой виллы. Это заняло почти месяц. Когда они закончили, их отправили на противоположную сторону острова, где на обрыве с видом на океан стояла изолированная хижина, и велели вычистить её и заново покрасить. Зейн умудрился провалиться сквозь ослабленную непогодой крышу из палок и соломы, заработав новый шрам — порез на левой руке.

Тад приложил руку к ране и сказал:

— Пусть кто-нибудь осмотрит её, когда вернёмся. Кровотечение небольшое.

Зейн кивнул. Оба мальчика загорели до коричневого цвета и имели множество мелких шрамов от царапин, заработанных за последние несколько месяцев. Но при этом оба изрядно подтянулись: Тад больше не был худым мальчиком из Звездной Пристани, а Зейн — коренастым парнем. Теперь они оба были подтянутыми и широкоплечими, с плоскими животами и более сильными руками, чем когда-либо. Они могли бежать далеко и быстро, но при этом быть готовыми к бою, и знали, что будут действовать целенаправленно.

Когда они закончили с хижиной, их вернули на попечение Тиленбрука, который недавно вернулся из таинственной миссии. В первое же утро он попросил их встретиться на открытом участке травы у озера и сказал:

— Пора вам немного поучиться драться.

Не видя оружия, Тад спросил:

— Ты имеешь в виду драку?

— Немного больше, чем это, но в основном да, — ответил Тиленбрук. — Кто из вас хочет быть первым?

Тад и Зейн посмотрели друг на друга, а потом Тад сказал:

— Ты всегда первый, кто наносит удар. Давай.

Зейн улыбнулся, поднял кулаки и начал кружить влево, подняв левый кулак над головой.

— Очень хорошо, — сказал Тиленбрук, двигаясь вперёд, как танцор. — Положение левой руки защищает голову.

Внезапно он заехал левым кулаком под локоть Зейна, выбив из него дух и заставив шататься колени.

— Конечно, — добавил Тиленбрук, — тебе нужно научиться защищать свой бок, когда ты это делаешь.

Он шагнул к Зейну и поддержал его, сказав:

— Смотри на меня.

Он показал мальчикам, как упереть локоть в бок и слегка согнуться, чтобы принять удар на руку или бедренную кость.

— Заставьте противника изматывать себя, нанося удары по вашим рукам, плечам и бедрам. На следующий день вы будете болеть и покрываться синяками, но останетесь живы. Ваш противник, однако, будет иметь тяжёлые руки и задыхаться. Благодаря бегу у тебя сохранится дыхание, и даже если он от природы лучший боец, чем ты, ты сможешь победить в поединке.

Утром он показывал мальчикам, как пользоваться кулаками, а после обеда — истинное искусство драки: кулаки, ноги, колени, локти и удар лбом.

— Особенно эффективен удар по глазам, — объяснил Тиленбрук. — Если удаётся быстро попасть в них обоими большими пальцами, он лишает противника зрения на достаточное время, чтобы нанести серьёзный урон другим частям тела.

Он взглянул на заходящее солнце и сказал:

— Думаю, мы закончили.

Оба мальчика были измотаны, и, отпустив их, Тиленбрук объявил:

— Завтра мы перейдём к обычному оружию.

Тад и Зейн посмотрели друг на друга, но каждый из них был слишком уставшим, чтобы говорить.

На следующее утро они покончили с ранним завтраком и отправились на лужайку, где их должен был ждать Тиленбрук. Вместо него они нашли Калеба, уже полностью восстановившегося после ранения, который стоял с двумя дорожными рюкзаками у ног и третьим через плечо.

— Где Тиленбрук? — спросил Тад.

— Уехал по другим делам, — ответил Калеб. — Ваше обучение будет прервано, потому что мы должны уехать, причём сегодня же утром. Возьмите вещи. В каждом из них есть рубашки, брюки, запасные ботинки и другие вещи, которые могут понадобится. Оружие мы получим, как только доберёмся до корабля.

— Корабль? — удивился Тад.

Калеб улыбнулся:

— Иногда полезно добираться необычными путями.

Подхватив свой рюкзак, Зейн спросил:

— Куда мы направляемся, Калеб? В Кеш?

— В Яр-рин? — предположил Тад.

— В Джонрил? — добавил Зейн.

— Нет, в сам город Кеш, — ответил Калеб, начиная идти. — Мы направляемся в Порт-Викор, затем мимо Звездной Пристани — заглянем к твоей маме, — а потом в самое сердце Империи.

— Что мы там будем делать? — спросил Тад.

Калеб без улыбки ответил:

— Об этом можно долго рассказывать, и у нас будет время на корабле.

Ничего больше не говоря, они отправились в путь.