Полёт Ночных Ястребов

Глава 16 Ожидание

Дверь распахнулась.

Тад, Зейн и Джомми подняли головы от своих дремотных попыток отдохнуть. В комнату вошла девушка примерно их возраста, неся небольшой чайник, стопку мисок и завернутый сверток под мышкой.

Трое мальчиков встали, предоставив ей доступ к столу. Положив свою ношу, она развернула сверток и обнаружила полбуханки хлеба и небольшое колесо сыра.

— Отец велел мне принести это вам, — тихо сказала она. Девочка была пухленькой, с милой улыбкой, большими карими глазами и длинными тёмными волосами.

Джомми передал ей посуду. Он разделил суп, а девушка подошла посмотреть на Калеба.

— Он потерял много крови, — заметила она. — Но выглядит лучше, чем вчера вечером, и хорошо дышит. Если он очнётся, дайте ему что-нибудь поесть. — Она посмотрела на чайник. — Оставьте ему немного этого, хорошо?

Тад кивнул и, жуя сыр, попытался сказать что-то. Зейн поблагодарил её:

— Спасибо.

Джомми спросил:

— Мисс, вы знаете, что мы должны делать дальше?

Она обвела взглядом комнату и сказала:

— Ждите, — после чего закрыла дверь.

Каспар спешил по коридорам дворца, а Паско шёл за ним по пятам. Едва рассвело, вызов пришёл почти за четверть часа до этого. Он оделся, не приняв ванну и не побрившись, привыкнув к кешианскому обычаю выпивать по утрам большие кружки горячего кофе.

Он добрался до кабинета Турган-бея, который пригласил его сесть в кресло и попросил Паско подождать снаружи. Агент Конклава, выдававший себя за слугу, поклонился и вышел из комнаты, а клерк Бея закрыл двери.

— Кофе? — спросил Бей, указывая на большой фаянсовый графин на столе рядом с двумя кружками.

Каспар налил себе немного горячего, горького, вызывающего привыкание напитка и поблагодарил:

— Спасибо. Я привык к нему по утрам с тех пор, как оказался здесь.

Бей улыбнулся:

— Возможно, он вызывает большее привыкание, чем некоторые наркотики, которые ты покупаешь на рынке.

Он пригласил Каспара следовать за ним на балкон, выходящий в сад. Ночное небо уступило место мягкому серому свету рассвета с розовыми и серебряными оттенками, предвещавшими ярко-голубое небо. Приближался праздник середины лета — Банапис, и ночи становились всё жарче.

Бей мягко сказал:

— Прошлой ночью здесь произошло что-то кровавое, Каспар.

— Я ничего не слышал, — ответил Каспар.

— Сейчас услышишь, — сказал Бей.

— Кто умер?

— Принц Навка.

— Внучатый племянник императора?

— Именно так, и он был верным сторонником Сециоти. — Бей покачал головой и выдохнул, словно пытаясь выплеснуть своё разочарование. — Вот что самое неприятное: я знаю, что за этим стоит Дангай.

— Уверены, что его не используют другие? Когда Лейкеша была правительницей, её сына Авари использовал в качестве марионетки Тот, Чьё Имя Забыто.

Каспар знал достаточно о новейшей истории Кеша, чтобы понять, что имя лорда Нироми было удалено из всех исторических источников как наказание за измену, и теперь всем кешианским семьям запрещалось называть детей Нироми.

Бей продолжал:

— Дангай — не чей-то дурак. Он полностью контролирует Внутренний легион, и если дела пойдут плохо, то может повториться попытка захвата трона, когда гвардейцы императрицы Лейкеши сражались с Внутренним легионом в этом дворце.

Он на мгновение окинул взглядом сад, затем снова повернулся к Каспару:

— Ты знаешь, что более тысячи офицеров Внутреннего легиона были брошены в Оверн? Крокодилы пировали несколько месяцев. Но на этот раз я не знаю, выступит ли Дворцовая стража против Легиона, ведь Сециоти не пользуется популярностью. Его уважают и даже любят, но он не популярен.

— Почему бы не обратиться сразу к Галерее лордов и магистров? По всему, что я слышал, Дангай справился бы с задачей.

— Потому что мы — народ традиций, если не законов. — Бей посмотрел на Каспара. — У нас нет традиций, подобных Великой Свободе, как в Королевстве Островов, и здесь нет утверждения короля съездом лордов. Если Император назовёт Сециоти своим наследником, то Сециоти станет следующим Императором и будет сидеть на троне, пока Дангай не свергнет его.

Бей вздохнул:

— Но мне нужны доказательства, Каспар. Мне нужны доказательства того, что за всем этим стоит не только Дангай, но и его союз с Вареном и Ночными ястребами.

— Чем я могу помочь?

— Прошлой ночью произошло нечто гораздо большее, чем смерть принца Навки. «Госпожа Удача» — игорный зал на вершине холма Летних Ветров, одного из лучших районов города. Это ещё и бордель. Там случились странные вещи. Когвин Ястринс исчез. Он поднялся наверх с двумя шлюхами. Вскоре за ним последовали двое мужчин, один из которых — так называемый слуга Когвина, старый убийца Петро Амафи. Спустя время, две девушки спустились вниз одни, пригласили нескольких пьяных гуляк и ушли. Комната наверху была пуста, лишь из окна свисал шнур от створки занавески.

— Можно предположить, что Ястринс избежал какой-то ловушки. Но я хочу знать, кто был тот таинственный человек, который поднялся по лестнице раньше Амафи. И куда увезли Когвина Ястринса и Петро Амафи?

— Понятия не имею, — ответил Каспар.

— Подозреваю, что у вашего человека Паско есть средства, чтобы узнать это.

— Я поручу ему заняться этим, как только мы закончим.

— У меня два хозяина, Каспар. Я служу тем, кому служишь ты, потому что верю в их дело. В долгосрочной перспективе твои цели помогут и другому моему хозяину, Императору. Лучше всего я могу служить, если принесу ему доказательства заговора. Не догадки, не смутные обстоятельства, а доказательства.

— Дело в том, что вчера вечером до меня дошли сведения о нападении на трактир «Три ивы», принадлежащий бывшему гражданину Королевства по имени Пабло Магуайр. В трактире находился торговец из Долины Грез, человек неопределённой национальности, похоже, одновременно кешианец и из Королевства Островов. С ним были трое мальчишек, видимо, подмастерья. Хозяин отлучился по делам, и мальчишки ужинали, когда между ними возникла ссора. Почему именно этих троих выделили, неизвестно, но ясно, что здесь происходит нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

— Этот Магуайр не один из ваших агентов, не так ли? — спросил Бей.

— Я такой же, Турган; мне говорят только то, что я должен знать, и не больше.

Старик глубоко вздохнул.

— Я понимаю, почему наши хозяева поступают так, как поступают, но должен признаться, что меня бесит, когда другие агенты — потенциальные союзники — находятся совсем рядом, а я о них ничего не знаю.

— Это всё не просто так, — сказал Каспар. — Нельзя разболтать то, чего не знаешь.

— Тогда отправь своего человека туда, куда он должен быть отправлен, и начинай распространять информацию: мне нужны доказательства двуличия Дангая, и поскорее, иначе Кеш может быть ввергнут в гражданскую войну.

— Что нашли ваши агенты?

Турган Бей с досадой развёл руками.

— Я не могу доверять более чем горстке тех, кто якобы служит мне. Слишком много союзов было создано и реформировано вокруг престолонаследия. Праздник Банапис начнётся менее чем через две недели, и город будет переполнен гостями. Император должен сделать своё последнее публичное выступление. Он выступит в Галерее лордов и магистров, а затем будет стоять на балконе и махать толпе внизу, хотя вряд ли они смогут его увидеть. Короче говоря, если будет государственный переворот, то он, скорее всего, произойдёт именно тогда. Внутренний легион будет в городе, но Королевских колесниц и Имперской армии там не будет.

— Посмотрим, что я смогу придумать. Есть идеи, где Ког мог затаиться?

— Нет. Поговори с твоим человеком Паско или отправляйся в «Веселый жонглер», трактир, где он останавливался. Разыщи его и узнай, не нашёл ли он чего-нибудь. Поговори с нашими друзьями на севере, сделай всё, что потребуется, Каспар. Помоги мне сохранить империю в целости, и если твой шурин не захочет вернуть тебя в Оласко, я позабочусь о том, чтобы Сециоти сделал тебя принцем империи.

Каспар улыбнулся.

— Спасибо, но моя тяга к власти, похоже, осталась в прошлом. Работа на благо наших друзей на севере даёт мне достаточно поводов для того, чтобы подниматься каждое утро, и никто не может просить большего.

Он поклонился и вышел из комнаты. Подав знак Паско, который спокойно ждал на скамейке у входа, старый слуга последовал за ним.

— Я иду в трактир «Веселый жонглер». Ты отправишься туда, куда нужно, если случится непредвиденная беда. Прошлой ночью что-то пошло не так, и наши друзья залегли на дно… если, конечно, их не убили, — понизив голос, он добавил: — Мне нужно поговорить с Когом и Калебом, и лучше раньше, чем позже.

Паско кивнул и поспешил прочь, свернув в коридор, который в конце концов вывел бы его в нижний город через вход для слуг. Каспар поспешил в кабинет Хранителя императорского дома, чтобы попросить как можно скорее приготовить для него лошадь. Он подумал, не найти ли ему где-нибудь ещё одну кружку кофе и, возможно, булочку или ломтик ветчины, чтобы перекусить перед тем, как отправиться в путь, чтобы противостоять хаосу.

Склад был окружён стражниками, верными Конклаву. Внутри Ког бесстрастно наблюдал, как Амафи продолжает допрашивать пленного. Чтобы доставить бессознательного человека в безопасное место, потребовалось не только везение, но и умение. Они добрались до этого пустынного склада лишь перед рассветом.

Теперь они были в безопасности, по крайней мере на какое-то время. Пленник мог шуметь сколько угодно, и никто ничего не узнает. Несмотря на его отказ говорить, он шумел уже более двух часов.

Амафи отвернулся от мужчины, привязанного кожаными ремнями к тяжёлому деревянному стулу, который, в свою очередь, был закреплён к опорной балке посреди комнаты. Это потребовалось после того, как он попытался проломить себе череп о грязный пол. К счастью для Кога, это привело к тому, что убийца потерял сознание менее чем на час.

Амафи негромко сказал:

— Мы достигли точки, где и он, и я должны отдохнуть, ваша милость.

Взмахом головы он указал Когу идти с ним в дальний конец склада. Когда они отошли на некоторое расстояние от пленника, Амафи продолжил:

— Пытки — это целое искусство, ваша милость. Любой может избить человека до бесчувствия. Любой может причинить столько боли, что пленник станет почти безмозглым.

— Что мы с ним делаем? — спросил Ког.

— Этот человек обучен и он фанатик. Он скорее умрёт в муках, чем предаст свой клан. Значит, нужно убедить его, что мучения будут бесконечными. Тогда он заговорит. Но когда он заговорит, он также должен поверить, что правда — его единственное спасение от боли, от предательства и от того, что заставляет его молчать. Ведь если он слишком устойчив, он всё равно будет говорить ложь. А если он слишком повреждён, то просто будет говорить то, что, по его мнению, мы хотим услышать.

Ког кивнул. Ему не доставляло удовольствия наблюдать за тем, как Амафи причиняет боль, но с детства он видел столько смертей и страданий, что это лишь немного беспокоило его. Он всегда помнил, что те, против кого он выступал, стали причиной почти полного уничтожения его народа оросини. Кроме того, у него была семья в Опардуме, которая пострадала бы вместе со всеми в Мидкемии, если бы Конклав потерпел неудачу.

— Что нам нужно сделать? — спросил Ког.

— Во-первых, нужно, чтобы несколько человек снаружи закрыли окна, чтобы здесь всегда было темно. Мы должны сбить его с толку, чтобы он думал, что находится здесь дольше, чем на самом деле. Я должен вернуться на постоялый двор и принести пару смен одежды для нас, чтобы мы могли таким образом сбить его с толку. И наконец, нужно принести немного еды и вина — лучше бренди, — чтобы мы могли успокоить его, когда это понадобится.

— Делайте, что должны.

Амафи поспешил выйти из склада, а Ког подошёл к полубессознательному пленнику, заляпанному кровью и отходами собственного тела. Они обменялись долгим взглядом, но ни один из них не заговорил.

Калеб застонал, приподнимаясь. Мальчики весь день старались сохранять спокойствие, но без возможности оценить течение времени в маленькой комнате минуты тянулись незаметно. Из-за расшатанных нервов Тад и Зейн уже дошли до конфронтации, но Джомми прервал потасовку прежде, чем она успела начаться.

Девушка вернулась с очередной порцией еды и сказала:

— Пройдёт немного времени, и они решат, куда вас перевезти, — но больше не стала задерживаться и отвечать на вопросы.

Когда Калеб пришёл в себя, мальчики рассказали ему о том, что произошло в «Трёх ивах».

— Значит, мы и вполовину не были такими умными, как нам казалось, — сказал он.

— С тобой всё в порядке? — спросил Тад.

— Не так плохо, как кажется, — ответил Калеб. — Я получил два пореза на плече, но ни один из них не был глубоким. У меня рассечена кожа головы, и хотя кровь из таких ран идёт просто бешено, выглядит это гораздо хуже, чем есть на самом деле. Мы были уже далеко, когда я поскользнулся и ничего не помню, кроме того, что кто-то из парней нёс меня. — Он огляделся. — Где мы?

Тад рассказал ему, и Калеб кивнул.

— Как вы сюда попали?

Мальчики рассказали ему о четырёх убийцах, и Калеб сказал:

— Если бы они хотели вас убить, вы бы уже были мертвы. Они пасли вас, чтобы вы привели их сюда, — в его голосе слышалось беспокойство.

— Мы их потеряли, — усмехнулся Джомми. — Я направил их к пекарям, а они, как и подобает задирам, решили повеселиться с этими убийцами. Я оглянулся назад, когда мы вышли на другую сторону площади, и мальчишки славно потрудились, растоптав тех двоих, что преследовали нас.

— Удивительно, что эти подмастерья ещё не все мертвы, — сказал Калеб.

— Удивление творит чудеса, — заметил Джомми.

— И глупость. Ты мог бы убить этих ребят, Джомми, — добавил Калеб.

Джомми потерял свою ухмылку.

— Ну, я не ожидал «спасибо» за то, что спас их, но и критики не исключал. Ты бы предпочёл, чтобы вместо них были мы?

Калеб поднял руку, показывая, что сдаётся.

— Ты прав. Прости. Меня там не было.

— Что нам теперь делать, Калеб? — спросил Тад.

— Мне нужно отдохнуть ещё несколько дней, но не здесь. Мы и так подвергли этих людей опасности. Так что нам нужно найти место, где можно спрятаться, — он провёл рукой по своим длинным волосам, обнаружив, что они покрыты засохшей кровью. — И мне нужно привести себя в порядок.

Калеб сидел несколько минут, пытаясь отдышаться.

— Мне нужно привести себя в порядок, — повторил он.

— Ты уже говорил это, — заметил Зейн.

Калеб кивнул.

— Если они знают, где мы…

— Они не знают, — сказал Тад. — Если бы они знали, где мы, они бы уже были здесь.

— Да, — согласился Калеб. — Ты прав.

— Почему бы тебе не прилечь снова, приятель? Я присмотрю за всем, — предложил Джомми.

Калеб лёг и через несколько минут уже спал.

— Я думаю, сейчас самое подходящее время спросить, почему так много людей хотят нас убить? — сказал Джомми, окинув Тада и Зейна нейтральным взглядом и усевшись на единственный стул, ожидая ответа.

Прошло ещё два приёма пищи, прежде чем Калеб снова проснулся. Мальчики прикинули, что время уже близится к середине утра, когда он со стоном поднялся и сказал:

— Наверное, у меня голова разбита.

— Не так, чтобы мы могли видеть, — ответил Джомми. — Подожди здесь.

Старший мальчик встал, прошёл мимо Тада и Зейна, которые всё ещё сидели на полу, и вышел из комнаты.

— Куда он идёт? — спросил Калеб.

— Не знаю, — ответил Зейн. — Может, поссать?

— Ты ведь не был на улице? — спросил Калеб, вставая и опираясь на спинку недавно освободившегося стула.

— Нет, — ответил Тад. — У них за дверью стоит горшок.

Дверь открылась. Вошёл Джомми и поставил на стол фарфоровую миску. Он достал из неё сложенное полотенце и протянул его Калебу, затем налил в чашу воды из кувшина.

— Ты сказал, что тебе нужно привести себя в порядок, — обратился он к Калебу.

Калеб стянул с себя забрызганную кровью рубашку и начал умываться. Джомми сказал:

— Для тебя тоже найдётся свежая одежда. Я принесу её.

Джомми ушёл и через несколько минут вернулся с чистой рубашкой и новой шляпой.

— Ты, кажется, потерял свою шляпу, Калеб, поэтому я попросил нашего хозяина найти тебе новую.

— Спасибо, — сказал Калеб. — Она поможет скрыть беспорядок.

— Мы обсуждали, что делать дальше, когда ты потерял сознание, Калеб, — сказал Зейн.

— Я немного не понял, о чём шла речь, но если я правильно помню, тебя чуть не похитили четверо мужчин, так? — уточнил Калеб.

— Верно, — сказал Джомми. — И, судя по тому, что мне рассказали эти двое, мы по уши в дерьме, и оно нас уже накрывает с головой.

— Что ты ему сказал? — спросил Калеб.

Тад и Зейн обменялись взглядами, но ответил Джомми:

— Достаточно, чтобы понять: либо я буду с тобой до конца, либо погибну, как только попытаюсь покинуть город, Калеб. Я не уверен, что понял большую часть того, что они сказали, и оставляю на твоё усмотрение, что, по твоему мнению, я должен знать, но пойми кое-что обо мне, приятель: я не подведу тебя. Ты обращался со мной более чем корректно и кормил меня, когда я только и делал, что удерживал этих двоих от того, чтобы с ними обращались как с барабанами на фестивале. Не вини парней за то, что они мне рассказали; я убедил их, что если уж я собираюсь убиваться, то должен знать, за что.

— Это справедливо, Калеб, — сказал Тад.

Калеб посмотрел на Джомми.

— Ты нажил себе много опасностей.

Мальчик из Новиндуса пожал плечами.

— С тех пор как мы с Ролли ушли из дома, я то и дело попадаю в опасность. Я легко мог погибнуть. Ну и что, что немного больше опасностей? Я считаю, что вы хорошие парни, и если я собираюсь с кем-то объединиться, то это должны быть хорошие парни.

— Итак, с этим разобрались. Куда мы теперь пойдём? — спросил Тад.

— В трактир неподалёку. Мне нужно, чтобы ты, — Калеб указал на Зейна, — шёл впереди нас. Это недалеко, и тебе не составит труда добраться туда. Если они всё ещё охотятся, наши враги будут искать трёх парней, а не одного. Твои тёмные волосы делают тебя очевидным выбором — ты больше всех похож на кешианца. Я скажу тебе, что говорить. Через некоторое время мы пойдём следом.

Зейн слушал, как Калеб давал ему указания. После того как он ушёл, Калеб сказал Джомми и Таду:

— Мне нужно кое-куда сходить, прежде чем я присоединюсь к вам. Если завтра до рассвета я не приду на постоялый двор, идите к трактирщику и скажите ему, что вы должны покинуть город на первом же караване на север. Идите в караван-сарай, но не отправляйтесь с караваном. Это код, там будет кто-то, кто сможет быстро доставить вас домой. Понятно?

— Куда ты идёшь? — спросил Тад.

— К одному человеку, чтобы узнать, что случилось прошлой ночью…

— Два дня назад, — поправил Тад.

— Хорошо, две ночи назад, — сказал Калеб. — Кто-то знал, что мы придём, Тад, и мы получили хорошую взбучку. Мне жаль терять столько хороших людей, но сейчас мне нужно выяснить, как они узнали о нашем приезде, как узнали, что вы, мальчики, будете в «Ивах», и не было ли ещё каких-нибудь злоключений, пока я был без сознания.

— Будь осторожен, Калеб, — сказал Тад. — Я не хочу говорить маме, что ты умер.

— Значит, нас двое, сынок. Подождите несколько минут, а потом идите туда, куда я сказал идти Зейну. Джомми, ты первый, а Тад, ты уйдёшь сразу после него. Если кто-то будет вас искать, он будет искать трёх мальчиков вместе, а не одного, который отправился по каким-то делам. Да улыбнётся вам Руфия, — сказал он, обращаясь к богине удачи.

— И тебе, Калеб, — ответил Джомми.

Когда Калеб ушёл, Джомми сказал Таду:

— У тебя чертовски хороший отец, приятель.

Тад только кивнул.

Калеб собрал волосы на макушке и засунул их под шляпу. На нём был дешёвый плащ, скрывавший кожаный жилет и брюки. Он не собирался долго находиться на людях, но не хотел рисковать, чтобы его заметили. Без трупа, подтверждающего его смерть, люди Варена наверняка будут его искать.

Он вышел из убежища и удивился, что уже полдень — он потерял всякий счёт времени с тех пор, как попал в канализацию два дня назад. Калеб пробирался по городу как очередной странник, не одетый для кешианской жары, но это был не первый иностранец, настаивающий на столь необычной одежде.

Первой остановкой Калеба был скромный ростовщик с лавкой на краю небольшой площади. Затем он посетил мастера по изготовлению мечей, где приобрёл новый клинок. После этого он направился к своему нынешнему месту — в переулок, ведущий в одну из самых неблагоприятных частей города.

Он просидел в тени почти час, прежде чем появилось то, чего он ждал: молодой парень, но не слишком молодой; ему не нужны были бездомные — ему нужен был молодой, неопытный вор или попрошайка. Когда юноша проходил мимо, Калеб протянул руку и схватил его за воротник. Потянув его назад, он чуть не потерял мальчика, когда тот попытался выпутаться из собственной туники. Калеб поставил ему подножку и упёрся сапогом в грудь.

Парень был тощим, с чёрными волосами и тёмными глазами, а его кожа могла бы быть цвета какао, но это было трудно определить под грязью на лице. На нём была простая серая туника и такие же грязные шорты, а ноги были босыми.

— Помилуйте, господин! — вскричал он. — Я не сделал вам ничего плохого!

— Нет, — сказал Калеб, — и я не сделаю тебе ничего, если ты окажешь мне одну услугу.

— Назови её, господин, и я окажу.

— Откуда мне знать, что ты не убежишь, как только я подниму сапог?

— Клянусь всеми богами, господин, и моей бабушкой, благословение ей, и именем Императора, да будет благословен он!

Калеб достал из кошелька монету и протянул её. Выражение лица мальчика мгновенно изменилось из ужаса в неприкрытую жадность. Калеб убрал ногу, и мальчик стремительно поднялся на ноги. Он потянулся за монетой, но Калеб отдёрнул её.

— После того как ты послужишь мне.

— Хозяин, но как я узнаю, что буду вознаграждён, когда выполню задание?

— Мне поклясться бабушкой? — спросил Калеб.

— Нет, конечно, но…

— Не спорь, Маленький Лорд Вшей, — ответил Калеб на идиоматическом кешианском. — Если ты не сделаешь то, о чём я прошу, то моё золото увидит другой.

Он знал, что один золотой — это больше, чем мальчик мог украсть или выпросить за полгода.

— Что я должен сделать?

— Как тебя зовут?

— Если тебе угодно, господин, меня зовут Шабир.

— Ступай, Шабир, и отнеси мое послание, а потом вернись сюда с ответом.

— А если ответ тебя не устроит, господин?

— Ты всё равно будешь вознаграждён.

— Тогда что это за послание и кому я должен его отнести?

— Я должен встретиться с тем, кто говорит от имени Тряпичного братства. Мне нужно поговорить с тем, кто может связать воров и нищих Кеша узами братства. Можно получить много золота, но есть и опасность.

— В вопросах золота и опасности есть кек-кто, господин.

— Тогда отправляйся немедленно, а я останусь здесь. Но знай, что у меня есть могущественные друзья. Предательство принесёт тебе смерть, а верная служба — золото.

— Слушаю и повинуюсь, господин, — сказал мальчик и убежал.

Калеб снова скрылся в тени и стал ждать.