Полёт Ночных Ястребов

Глава 1 Братья

Мальчики ворвались в дверь.

Куры разбежались: в один момент они мирно клевали землю, выискивая рассыпанные зерна и случайных насекомых, а в другой — протестующе пищали и разбегались во все стороны, когда два мальчика пронеслись мимо и с громким ворчанием приземлились на деревенской улице.

Прохожим они показались шквалом кулаков, локтей и коленей, катающихся по земле, изрытой курами. Их удары были неэффективными, но искренними, поскольку каждый мальчик стремился нанести победный удар, не дав сопернику возможности ответить. В результате это больше походило на бессмысленную схватку, чем на серьёзную драку.

Мальчики были примерно одного роста и возраста — около шестнадцати лет. Темноволосый юноша был одет в бордовую тунику и кожаные штаны. Он был немного ниже, но обладал более широкими плечами и, вероятно, был сильнее. Юноша с темно-русыми волосами был одет в голубую тунику и кожаные штаны. Он был выше и быстрее.

Почти всю жизнь они воспитывались как братья и, как все братья, были склонны к мгновенным конфликтам. Оба были красивы: загорелые, с худощавым телосложением, приобретённым долгими часами тяжёлой работы и скудным питанием. Оба были умны, но в данный момент вели себя не слишком разумно.

Причина их конфликта поспешила за ними, сердито крича:

— Тад! Зейн! Прекратите немедленно, или я не пойду с вами на фестиваль!

Сражающиеся бойцы, казалось, не обратили внимания на её предупреждение, катаясь в пыли.

— Это он начал! — кричал темноволосый мальчик.

— Нет, не я! — возразил другой.

Девочка была их ровесницей. У неё были каштановые волосы, как у Зейна, и зелёные глаза, как у Тада. Она была умнее их обоих вместе взятых и, пожалуй, красивее всех в Звездной Пристани.

Вслед за Элли из дома вышла пожилая женщина с ведром воды и бесцеремонно вылила его на мальчиков.

Вскрикнув от неожиданного обливания, они отпустили друг друга и сели.

— Мама! — закричал светловолосый мальчик. — Зачем ты это сделала? Я весь в грязи.

— Иди и приведи себя в порядок, Тад, — ответила женщина.

Она была высокой и царственно выглядела, несмотря на простое домотканое платье. В её светло-каштановых волосах пробивалась седина, лицо было загорелым и морщинистым, но выражение его оставалось молодым. Посмотрев на смуглого парня, она добавила:

— И ты, Зейн. — Её карие глаза были весёлыми, но выражение лица — строгим. — Калеб скоро придёт, и мы уедем с вами, хулиганами, или без вас.

Мальчики встали, как могли, отряхивая с себя пыль, и тут женщина бросила им большую тряпку.

— Смойте грязь этим, а потом идите к колодцу и ополоснитесь! — напутствовала она. — Это одна из моих хороших кухонных тряпок.

Элли стояла и смотрела на нерешительных драчунов.

— Вы идиоты. Я сказала, что пойду с вами обоими.

— Но ты первой сказала это мне, — возразил Тад. — Это значит, что ты будешь танцевать со мной первой.

— Нет, не значит, — сказал Зейн, готовый возобновить потасовку.

— Прекратите! — крикнула пожилая женщина. — Выйдите и приведите себя в порядок!

Ворча, оба мальчика подчинились.

— Мари, почему они всегда дерутся? — спросила Элли.

— Им просто скучно, — ответила женщина, затем посмотрела на девочку. — Когда ты им расскажешь?

— Рассказать им? — Элли притворилась невежественной.

Мари рассмеялась.

— Тебе лучше рассказать им поскорее, девочка. Это плохо хранимый секрет, и они могут услышать об этом на фестивале.

Девушка нахмурилась и подняла брови, изображая отчаяние.

— Раньше мы были как семья, понимаешь?

— Всё меняется, — Мари оглядела город. — Когда моя семья приехала сюда, Звездная Пристань была ещё маленьким городком. Теперь он вдвое больше. Академия была наполовину закончена, а теперь посмотри на неё.

Элли кивнула, и они обе уставились на далекий остров на другом берегу озера.

— Я вижу его каждый день, Мари. Так же, как и ты.

Массивное здание возвышалось над островом посреди Большого Звёздного озера, как тёмная гора. Деревня, располагавшаяся на окраине Академии, теперь занимала всю северо-восточную часть острова. Там жили только те, кто служил в Академии магов. Город Звездная Пристань вырос вокруг паромной станции — сначала это была простая торговая остановка, а теперь — оживлённый центр торговли в регионе.

— Что ж, если Грэйм Ходовер похож на своего отца, то начнёт болтать, как только выпьет немного эля.

— А Тад и Зейн начнут кидаться кулаками, прежде чем кто-нибудь успеет их образумить, — добавила Элли.

— Так что лучше сделать это раньше, чем позже, — сказала Мари, приглашая Элли войти в дом.

Они шагнули в просторную однокомнатную избу, где было достаточно места для очага, стола и постелей на троих.

Как только они оказались внутри, Мари продолжила:

— Мальчики — твои лучшие друзья, хотя они сейчас это не осознают. Каждый из них считает, что влюблён в тебя, но это скорее соперничество, чем что-то серьёзное, на что стоит обращать внимание.

Элли кивнула.

— Я действительно люблю их, но как братьев. К тому же, даже если бы я захотела выйти замуж за одного из них, мой отец…

— Я знаю. Твой отец — самый богатый грузоотправитель в Звездной Пристани, а отец Грэма — единственный мельник, так что это вполне естественная пара.

— Я люблю Грейма, — сказала Элли. — По крайней мере, настолько, чтобы жить с ним.

— Любовь — это не просто романтика, как её представляют в сказках, — предостерегла Мари. — Отец Тада был достаточно хорошим человеком, но и у нас были свои трудности. Отец Зейна относился к его матери хорошо, хотя и бывал вспыльчив, когда выпивал. Брак — это в основном принятие как хорошего, так и плохого. Мама Зейна любила свою семью, несмотря на все их неприятности, и, поскольку она была моей лучшей подругой, было естественно взять Зейна к себе, когда они погибли. — Она нежно взяла Элли за руку. — Как я бы взяла тебя к себе, если бы твой папа не выжил.

Родители Зейна и мать Элли погибли во время последнего набега троллей на этот регион. Кровавое нападение унесло жизни десятков горожан, прежде чем волшебники с берега смогли прогнать монстров.

— Я знаю, Мари, — ответила девочка. — Ты была для меня как мама почти всю мою жизнь. Я помню свою маму, по крайней мере, её голос и то, как она напевала мелодии, пока готовила, а я играла на полу. Помню, как она держала меня на руках. — Глаза Элли на мгновение стали отрешёнными, но вскоре она снова посмотрела на Мари. — По правде говоря, ты — единственная мама, которая у меня была.

Мари рассмеялась.

— Мой папа никогда не говорил мне, как обращаться с мальчиками, кроме как держаться от них подальше!

Мари улыбнулась и обняла девочку.

— А ты была той дочерью, которой у меня не было.

В это время вернулись Тад и Зейн. Мать Тада осмотрела их.

— Вы высохнете прежде, чем начнётся веселье, — сказала она. — А теперь пообещайте, что сегодня больше не будете драться.

— Хорошо, мама, — ответил Тад.

— Да, мам, — добавил Зейн.

— Почему бы вам троим не отправиться на площадь? Уверена, что все остальные мальчики и девочки делают то же самое.

— А ты, ма? — спросил Зейн, его нетерпение заметно сквозило в голосе. — Я жду Калеба. Он должен вот-вот приехать.

Зейн и Элли попрощались с Мари и ушли, а Тад остался. Он казался слегка смущённым, словно пытаясь найти нужные слова. Наконец, он спросил:

— Мама, ты собираешься выйти замуж за Калеба?

Мари рассмеялась.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Ну, он приезжал сюда три раза за последние два месяца, и ты часто его видишь…

— Его отец построил Звездную Пристань, если помнишь, — перебила её Мари, покачав головой. — Ты боишься, что я могу или не могу выйти за него замуж?

Мальчик пожал плечами, его стройная фигура вдруг приобрела более взрослый вид. Он ответил:

— Я не знаю. Калеб — хороший человек, я думаю. Но просто…

— Он не твой отец? — закончила она за него.

— Не совсем это я имел в виду, — сказал Тад. — Просто… его так часто не бывает дома.

Мари с язвительной улыбкой заметила:

— Ни одна женщина не сочтёт отсутствие мужа благословением, мальчик.

Она положила руки на его плечи и повернула его к двери:

— Теперь иди к остальным. Я скоро приду.

Тад побежал за друзьями, а Мари вернулась к своему маленькому дому. Всё было аккуратно и опрятно. Несмотря на скромные средства, она гордилась порядком в доме. Поддерживать чистоту было непросто, когда под ногами бегали два мальчика, но они обычно слушались её беспрекословно.

Мари проверила суп на очаге и, убедившись, что он готов, решила, что её вклад в праздник урожая будет принят с благодарностью. Хотя суп был простым, его вкус был отменным, и даже те, кто привносили более сложные блюда, отзывались о нём положительно.

Она посмотрела на дверь, ожидая увидеть высокий силуэт мужчины. На краткий, горький миг ей показалось, что она не уверена, кого бы она хотела увидеть больше — своего покойного мужа или Калеба. Отбросив эти неважные мысли, она напомнила себе, что тосковать по тому, чего у тебя нет, бессмысленно. Будучи женой фермера, она знала, что жизнь редко предоставляет выбор, и чтобы выжить, нужно смотреть вперёд, а не назад.

Спустя некоторое время Мари услышала шаги и обернулась к двери. В проеме стоял Калеб, полуулыбаясь и спрашивая:

— Кого-то ждёте?

Она скрестила руки и внимательно осмотрела его. Калеб был всего на несколько лет младше её, но его чисто выбритый подбородок и безморщинное лицо придавали ему молодой вид, несмотря на пробивающуюся седину в каштановых волосах до плеч. Его карие глаза смотрели пристально и проницательно, как у охотника. На нём была простая, но тщательно сшитая одежда лесника: большая шляпа из чёрного фетра, тёмно-зелёная шерстяная туника, облегающая широкие плечи, и кожаные бриджи, заправленные в сапоги из гречневой кожи, плотно облегающие икры. Он имел длинное лицо, но Мари находила его привлекательным, в основном из-за гордой осанки. Он всегда говорил спокойно и вдумчиво, не боясь тишины. Но главное, что привлекало её к нему, — это чувство, что он видит в ней что-то ценное.

— Опоздал? — спросила Мари, улыбаясь.

— Как обычно, — ответила она с лёгкой улыбкой. Затем её лицо озарилось, и она рассмеялась. — Но не слишком поздно. — Она пересекла комнату, встала перед ним, поцеловала и обняла. — Мальчики ушли несколько минут назад.

Он обнял её в ответ и спросил:

— Сколько у нас времени?

Мари бросила на него вопросительный взгляд и ответила:

— Мало, если я правильно поняла твоё настроение. — Она наклонила голову к очагу. — Помоги мне с чайником.

Она подошла к очагу, взяла длинный дубовый шест, прислонённый к каменному дымоходу. Калеб снял лук, колчан и рюкзак, убрав их в угол. Мари просунула шест в железную ручку большого чайника, и он взялся за противоположный конец.

Они сняли чайник с крюка, удерживавшего его над пламенем, и направились к двери.

— Ты первая, — сказал Калеб.

Оказавшись снаружи, Калеб повернулся так, чтобы они шли бок о бок, держась за чайник. Мари спросила:

— Как прошло путешествие?

— Без происшествий, — ответил он.

Она научилась не расспрашивать о его делах и местах пребывания, зная, что он работает по поручению своего отца. Ходили слухи, что отец Калеба когда-то был герцогом Звездной Пристани, но теперь никто не претендовал на владение островом и городом на противоположном берегу. Патрули королевства в Шамате иногда проводили день-два в местном трактире, а кешианские патрули приезжали из пограничной крепости в Нар-Аябе, но ни одна из сторон не претендовала на Великое Звёздное озеро и окружающую местность. Этот регион находился под контролем Академии магов на острове, и их власть никто не оспаривал.

Но Паг больше не управлял Академией, и, как и все жители Звездной Пристани, Мари не знала, как это произошло. Тем не менее, его сыновья, Калеб и старший брат Магнус, продолжали время от времени посещать Академию. Какие бы ни были отношения между Пагом и правящим советом города магов, они оставались прочными, несмотря на любые размолвки в прошлом.

Мари познакомилась с Калебом, когда была ещё совсем маленькой, а он — неопрятным лесным мальчишкой. Время от времени они играли вместе, но затем он исчез. Одни говорили, что он отправился жить на остров в Горьком море, другие — что остался с эльфами. Они воссоединились, когда Калебу было столько же лет, сколько Таду и Зейну, а Мари была всего на четыре года старше. Её родители не одобряли их общение, но ничего не говорили, учитывая, кто был отцом Калеба.

Однако, после того как они стали любовниками, Калеб снова исчез. В последний раз, когда он говорил с ней, он объяснил, что ему нужно уехать по делам отца, но обещал вернуться. Мари ждала больше года, прежде чем поддалась давлению семьи и вышла замуж за молодого Брендана. Брендан стал ей дорог, но не мог вызвать в её сердце те же чувства, что и Калеб. Годы шли, а Калеб всё не возвращался.

Как бы ни была велика причина его долгого отсутствия, Мари успела выйти замуж, родить двух сыновей, один из которых скончался в младенчестве, и потерять мужа, прежде чем Калеб вновь появился — без предупреждения, три года назад на празднике Банапис в середине лета.

Когда она увидела его, её сердце екнуло. Хотя она укоряла себя за то, что позволила воспоминаниям о глупой девчонке вновь захватить её, она всё равно разыскала его, как только узнала о приезде. Тот вечер был полон веселья: она слишком много пила вина и танцевала, и это было самое радостное время, которое она помнила со смерти мужа. После того как мальчики крепко уснули, она заснула в объятиях Калеба. А на следующий день он снова исчез.

С тех пор она привыкла к его манерам — появляться без предупреждения и исчезать так же внезапно. Он не давал обещаний, и она не просила. Тем не менее, между ними существовала связь, и она была уверена, что никакая другая женщина не ждёт его так, как она. Почему она была так уверена, сказать не могла, но эта уверенность была.

— Надолго останешься? — спросила она, отрываясь от своих мыслей.

— Это зависит, — ответил Калеб, кидая на неё лукавый взгляд.

— От чего? — поинтересовалась Мари.

— От нескольких вещей. Мне нужно передать послание правящему совету, и им может потребоваться время, чтобы дать ответ. Так что, возможно, несколько дней, а может, и неделю, — пояснил он.

— И о чём вы собираетесь говорить? — спросила она с интересом.

Калеб улыбнулся, слегка прищурив глаза.

— Не совсем так, как ты думаешь. Скажем так, это ещё одно очень важное послание от моего отца.

— И всё же ты откладываешь поездку со мной на фестиваль? — её губы изогнулись в знакомой улыбке.

— Один день ничего не изменит, — он усмехнулся. — Кроме того, у меня здесь есть свои дела.

— Да ты что, вправду есть? — спросила она с игривым тоном.

— Да, — ответил он, смеясь. — Как ты и сама прекрасно знаешь.

Когда они подошли к городской площади, несколько прохожих приветствовали Мари.

— Ну что ж… — прошептала она в ответ на их приветствия. — Мы обсудим это позже.

Калеб заметил необычно большую толпу и спросил:

— Прибыло больше людей?

— Да, — подтвердила она. — Судоходная компания из Шаматы построила здание на краю южной дороги, у старого каменного моста. Они привезли с собой три новые семьи и несколько одиноких мужчин. Это сильно беспокоит папу Элли. Думаю, именно поэтому он выдает её замуж за Грэма Миллера Ходовера. Он хочет убедиться, что таким образом сможет обеспечить контракты на поставку зерна до Лэндс-Энда и Крондора.

— Полагаю, это веская причина для брака, — сказал Калеб, — если не учитывать любовь.

Мари посмотрела на него, пытаясь понять, был ли он серьёзным. Иногда его было легко читать, как ребёнка, но в другие моменты его трудно было понять, и сейчас был один из таких случаев.

Они отнесли чайник к одному из больших деревянных столов, которые принесли из соседнего трактира, и поставили его на место, указанное одной из женщин, следивших за пиршеством. Одна из женщин подняла голову и, улыбаясь, сказала:

— Мари, Калеб.

— Тесса, — ответила Мари.

Тесса, жена мельника и будущая свекровь Элли, выглядела несколько пьяной. У неё было цветущее лицо и щеки, напоминающие цвет эля. Она пренебрежительно взяла руку Мари, мягко похлопав её и слегка кивнув.

— Мы понимаем, дорогая, — сказала Тесса с подчеркнутой покровительственностью.

Улыбка Калеба оставалась на месте, но в его глазах появилась едва заметная напряженность.

— Это только начало, — произнёс он, указывая на огонь в яме на противоположном краю площади. — Мы привели быка для жарки. — Подмигнув Мари, чтобы Тесса не заметила, он добавил: — И вот эту повозку. В ней две бочки гномьего эля из Доргина и шесть ящиков равенсбургского вина.

Тесса моргнула, как амбарная сова, попавшая в свет фонаря.

— Правда? — пробормотала она, поражённо глядя на повозку.

Калеб лишь склонил голову и продолжал улыбаться. Взволнованная жена мельника пробормотала что-то себе под нос, не удержав смущённой улыбки, и поспешила прочь.

Мари повернулась к Калебу и спросила:

— Почему ты это сделал?

Калеб пожал плечами.

— Помню, как она тебя раздражала на последнем фестивале Банапис. В прошлом году я принес только пару куропаток и несколько кроликов.

— Нет, я имела в виду, почему ты сказал «мы»? Ведь именно ты привёз и быка, и повозку.

— Потому что я привёз их для тебя, — ответил Калеб.

Мари замерла на мгновение, затем на её губах появилась легкая улыбка, но в глазах не было и намёка на юмор.

— Благодарю тебя за этот жест, Калеб.

— Всегда пожалуйста, — сказал он. — Может, мне принести миски и половник?

— Нет, — ответила Мари нейтральным тоном. — Я сама вернусь в дом и принесу их. А ты найди мальчиков и убедись, что они не попадут в беду, хорошо? Я беспокоюсь о них.

Калеб кивнул и отступил от стола. Пробираясь сквозь быстро собирающуюся толпу, он одновременно удивлялся и радовался тем переменам, которые произошли в городе со времён его детства. Хотя его семья никогда не жила в Звездной Пристани, они часто его навещали.

Отношения отца Калеба с правящим советом Академии были в лучшем случае натянутыми. Калеб слышал жалобы Пага достаточно часто, чтобы понять причины отчуждения, но это были проблемы отца, а не его собственные. Магнус, старший брат Калеба, был магом, как и их родители, но Калеб был исключением — у него не было магических способностей.

Остальные члены семьи смотрели на Звездную Пристань сквозь призму политических распрей, но Калеб воспринимал его просто как место, где он развлекался в детстве. В Звездной Пристани он нашёл таких же детей, как он сам — обычных мальчиков и девочек, которые волновались о взрослении, учились любить, ненавидеть и прощать, старались избегать работы и искали друзей для игр. Эти повседневные заботы были для него чем-то новым и интересным.

Необычное воспитание оказало Калебу значительную пользу. Большую часть детства он проводил на скучных занятиях, предназначенных для студентов с магическими способностями. Теперь он осознавал, насколько это было мудро, ведь, несмотря на отсутствие собственных магических дарований, он мог хотя бы чувствовать присутствие магии. А учитывая, что Конклав Теней был главным врагом магов, эта способность была для Калеба настоящим благом.

Дети с Острова Колдуна и те, с кем он жил на острове в Большом Звёздном озере, были поглощены магией — даже их игры вращались вокруг неё, что часто вызывало раздражение у учителей. В детстве Калеб часто ощущал себя одиноким. Несмотря на свои физические способности, он часто оставался в стороне, наблюдая, как другие дети играют в магические игры, к участию в которых он не был допущен, разве что как объект их насмешек. Его вещи нередко перемещались или исчезали, а предметы подбрасывались под ноги без всякого предупреждения.

Детские травмы иногда оказываются самыми глубокими. По мере взросления Калеб всё меньше ощущал себя изолированным, так как интересы детей менялись. Даже когда он оказывался в центре озорства, он всё равно ощущал свою инаковость.

В детстве у Калеба было всего два места, где он мог чувствовать себя свободно и спокойно. В десять лет его отправили в Эльвандар, где он провёл пять лет среди эльфов. Он постигал эльфийские обычаи и обучался владению мечом у супруга королевы, лорда Томаса, военачальника Эльвандара, а стрельбе из лука — у принца Калина и его сводного брата, принца Калиса. Хотя Калебу не хватало природного мастерства Когвина Ястринса в обращении с мечом, он показал отличные результаты в стрельбе из лука. Томас и принц Калин часто отмечали, что Калеб соперничает с Мартином Лонгбоусом, которого они считали лучшим человеческим лучником, когда-либо известным эльфам.

Калеб знал, что эльфы не склонны к лести, поэтому воспринимал их похвалы как подтверждение своих достижений, которые он достиг упорным и самоотверженным трудом. Он также с горечью осознал, что эльфы никогда не видели, как стреляет Когвин Ястринс; вероятно, он был не хуже, если не лучше Калеба. Тем не менее, быть вторым лучшим лучником среди людей было и так немалой заслугой.

Калеб испытывал глубокую привязанность к эльфам и их волшебному дому в Эльвандаре и отлично владел их языком. Но именно в Звездной Пристани он получил первые уроки обычной жизни.

Проходя через оживленную городскую площадь, он вспомнил предыдущие праздники и предположил, что сейчас мальчики будут собираться вместе с другими молодыми людьми у фонтана. Он приветствовал многих прохожих, среди которых были те самые дети, с которыми он играл тридцать лет назад. Некоторые из мужчин набрали вес, у других в волосах появилась седина — если, конечно, они их сохранили. Женщины, которых он помнил еще девочками, стали взрослыми; те, кто не прибавил в весе, приобрели иссушенный вид от тяжелого труда и недостатка отдыха. Некоторые, как Мари, сохранили свою прежнюю внешность, несмотря на трудности родительских и фермерских обязанностей.

Сегодня все выглядели довольными: праздник урожая был в полном разгаре, и, судя по явствам на столах, год был щедрым. Повозки с зерном скрипели по дорогам к Горькому морю, баржи плавно двигались вниз по реке от Великого Звездного озера к Морю Снов и торговым причалам в Шамате и Ландрете. Скот в стойбищах набирал вес к зиме, овцы выглядели здоровыми, их шерсть только начинала отрастать к холодному сезону. Везде, куда ни взгляни, Калеб видел признаки изобилия: бочки с только что собранными яблоками, корзины с ягодами, вишнями и инжиром, разнообразные овощи, а на каждой ферме, мимо которой он проезжал, он замечал больше кур и свиней, чем мог бы себе представить.

Он вспомнил трудные годы, когда урожай был скудным, и времена после набегов троллей, и молча признал, что эти люди имеют полное право отпраздновать свою удачу. Зимы в Долине Грез были мягкими, снег выпадал лишь раз за пятьдесят лет, и крестьяне уже сажали зимние культуры, которые нигде больше не росли. К тому времени, как осенние торговцы вернутся из Королевства и Великого Кеша с повозками инструментов и прочих необходимых товаров, второй урожай будет готов удовлетворить спрос на свежие продукты в замерзающем северном регионе. Хотя Звездная Пристань была зажиточной общиной по сравнению с большинством деревень, участь фермера оставалась нелегкой.

Когда Калеб свернул за угол и заметил мальчиков, он уже понял, что неприятности не за горами.

Элли встала и сказала:

— Если вы двое сейчас же не прекратите это, я уйду.

Двое, к которым она обращалась, были Тад и Зейн, которые стояли друг против друга, готовые возобновить драку. Легкая девушка встала между ними и с удивительной решимостью начала отталкивать их друг от друга. Это заставило обоих мальчиков замешкаться и дало Калебу достаточно времени, чтобы подойти к ним и спросить:

— В чем проблема?

Оба мальчика посмотрели на Калеба, затем снова сцепились взглядами. Элли подтолкнула их напоследок.

— Эти идиоты решили, что важно, кто из них станцует со мной первый танец.

— Ты обещала мне! — крикнул Тад, и лишь через полсекунды Зейн повторил это утверждение.

Калеб перестал улыбаться. Музыканты собрались возле бочек с элем и настраивали свои инструменты. Через мгновение они начнут играть, и мальчики начнут драться.

— Ваша мать попросила меня присмотреть за вами.

Оба мальчика посмотрели на него, причем выражение лица Зейна было лишь немного более воинственным, чем у Тада.

— И похоже, у нее были на то веские причины, — добавил Калеб.

Он потянулся к поясному кошельку, достал большую медную монету и показал ее обоим мальчикам.

— Это голова, а это хвост. Голова — Тад, хвост — Зейн.

Подбросив монету в воздух, он позволил ей упасть на землю. Мальчики внимательно следили за ее падением.

Она приземлилась на решку, и Зейн торжествующе крикнул:

— Я получаю первый танец! — как раз в тот момент, когда музыканты заиграли первые ноты танца.

Тад начал было жаловаться, но одумался, заметив мрачное выражение на лице Зейна. Калеб вывел Элли среди танцующих и крикнул им в ответ:

— Победитель получает второй танец!.

Элли рассмеялась, когда Калеб провел ее по ступенькам традиционного фермерского барабана. Даже те, кто не танцевал, хлопали в ладоши. Когда пришло время взять Элли за руки и провести ее по кругу, она сказала:

— Быстро сообразил, Калеб.

— Они становятся такими же плохими, как два молодых самца с зелеными рогами. Что ты собираешься делать?

Она немного понизила голос и сказала:

— Я выйду замуж за Грэма».

— Вот это будет пыль в глаза, — со смехом сказал Калеб. — Но ты все равно не можешь выйти за них обоих.

— Я бы не вышла ни за одного из них, — сказала Элли. — Они мне как братья.

Положив руки ей на талию и следуя за ней, он сказал:

— Очевидно, они не думают о тебе как о сестре.

— О, они бы так и сделали, если бы вокруг было больше девушек, — сказала она, повернувшись к нему лицом, и замерла, когда он склонился перед ней, завершая танец. Она просунула свою руку через его и сказала: — Это просто нечестно, другие девушки уже заняты или слишком молоды.

Калеб знал, о чем она думает. Многие дети их возраста были убиты во время последнего набега троллей. Родители тех погибших детей до сих пор испытывают неприязнь к магам за то, что те не предприняли меры раньше. Во время набега Калеб находился в Восточных королевствах, работая по поручению Конклава. Это случилось девять лет назад, когда Элли, Зейн и Тад были еще совсем младенцами.

Калеб осторожно провел Элли обратно к мальчикам и подошел к ним как раз в тот момент, когда началась вторая песня. Положив руку на грудь Тада, который снова собирался протестовать, он сказал:

— Сынок, не порть этот прекрасный праздник. У тебя еще будет своя очередь.

Тад, казалось, готов был возразить, но, увидев серьезное выражение лица Калеба, лишь вздохнул и кивнул.

— Да, Калеб.

Калеб был рад, что Зейн взял верх над своим братом. Зейн был более вспыльчивым и, возможно, проигнорировал бы Калеба, заставив его вмешаться физически, чего тот старался избежать.

Пока Элли и Зейн танцевали, Калеб наблюдал за Тадом, отмечая, как тот раздражается. Элли была права: их поведение шло вразрез с их природой.

Когда песня закончилась, Элли вернулась, и настала очередь Тада танцевать. Как и раньше, Калеб следил за мальчиком, который отказался танцевать с Элли. Зейн едва сдерживал ревность.

По окончании третьей песни Калеб сказал:

— Я собираюсь выпить. Почему бы вам троим не составить мне компанию?

Элли охотно согласилась за всех и просунула свою руку через руку Калеба, оставив мальчиков позади. Они подошли к столу, где четверо мужчин наполняли фляги элем и быстро раздавали их. Элли отказалась от крепкого напитка и попросила Зейна принести ей воды с фруктовым ароматом. Тад предложил принести что-нибудь поесть, но Элли, заметив, что он выглядит уставшим, сказала:

— Может, что-то легкое, пока мы все не сядем за стол?

Тад побежал за едой, а Калеб вздохнул.

— Что будем делать с этими двоими?

— Не знаю, но что-то нужно, — ответила Элли. — Они целыми днями сидят без дела. Они не из тех, кто любит крепкие напитки… пока.

Калеб понял её намек. Город Звездная Пристань был достаточно велик для ведения торговли и немного промышленности — всего год назад кузнец открыл мастерскую по обработке руды, привезенной с предгорий, — но большую часть работы выполняли члены семьи. Мужчин всегда было больше, чем работы, и без отцов, которые могли бы обучить их ремеслам, Тад и Зейн росли без навыков, становясь всё более дикими и безрассудными.

Калеб знал, что Тад и Зейн — умные и способные юноши, но без ясного направления они рискуют потеряться. Без ремесла младший сын часто становится либо разбойником, либо искал свое место в городе.

Пока он размышлял об этом, Мари снова подошла. Он кивнул ей и отошел от места, где Зейн с тревогой ожидал внимания Элли. Тихо, чтобы мальчики не могли подслушать, он сказал Мари:

— Я неправильно понял, что ты имела в виду. Я думал, ты беспокоишься о мальчиках сегодня. Теперь я понимаю, о чем речь.

Мари внимательно изучила его лицо и спросила:

— Правда?

Калеб кивнул.

— Давайте присмотрим за ними и попробуем повеселиться. Поговорим об этом позже, вечером.

Она кивнула и принудительно улыбнулась.

— Потанцуем?

Он взял её за руку и ответил:

— С удовольствием.

Они танцевали под несколько мелодий, а затем сели за тяжело нагруженные столы. Наполнив тарелки едой, они нашли уединенный уголок на ступеньках закрытого на время фестиваля магазина. Калеб оставил Мари, чтобы принести два фляги с элем. Когда он вернулся, она спросила:

— Где мальчики?

Калеб указал на другую сторону площади.

— Вон там. Я не спускаю с них глаз.

— Как тебе удается это делать? — осведомилась она.

Он улыбнулся.

— Я охотник. Кроме того, их трудно не заметить.

Она кивнула и, жуя, добавила:

— Я знаю. Просто всюду ищут неприятности.

Калеб рассмеялся.

— Нет, только эти две туники.

Они ели молча, почти не разговаривая, и праздник продолжался спокойно в течение следующего часа. Затем на одну из повозок, развозивших эль, взобрался крепкий мужчина и начал кричать:

— Друзья мои!

Мари ответила:

— Вот и беда.

Калеб кивнул и, отставив тарелку, направился к повозке, следом пошла и Мари.

Миллер Ходовер стоял на повозке, а рядом с ним был молодой человек лет двадцати. Сходство между ними было очевидным — хотя мужчина уже растолстел, юноша был молод и подтянут, с широкими плечами.

Грэм Ходовер был крепким парнем и казался задумчивым и смышленым — зачастую считалось чудом, что его родители смогли воспитать такого симпатичного молодого человека.

Калеб подошел к Таду и Зейну, которые стояли по обе стороны от Элли. Она смотрела на него с облегчением, зная, что Калеб разберется с ситуацией.

— Друзья мои, — продолжил Миллер Ходовер. — Сегодня я очень счастливый человек!

Он сиял, оглядывая собравшихся.

Один из горожан, видимо, выпивший слишком много эля, закричал:

— Что, опять поднимаешь цены, мельник?

Раздался смех, и Ходовер на мгновение выглядел раздраженным, но вскоре снова улыбнулся.

— Нет, Брэм Коннор, я не поднимаю… пока.

Смех снова охватил толпу, и все расслабились, поняв, что мельник пребывает в хорошем настроении. Его известная скупость и любовь к золоту были постоянной темой насмешек.

— Нет, друзья мои», — продолжал мельник. — Я должен сделать объявление. Сегодня, после одного из самых обильных урожаев за всю историю, когда кажется, что у всех всё хорошо, я хочу добавить радости, поделившись с вами замечательной новостью.

— Ну и ладно, — крикнул кто-то из толпы. — Я хочу пить!

Мельник бросил на оратора недовольный взгляд, но снова улыбнулся.

— Я хочу, чтобы вы все знали, что в этом году мой сын, Грэм, женится на Элли Рэнкин.

Он указал на Элли, которая стояла между двумя мальчиками, словно только что получила удар. Зейн стоял с нахмуренными бровями, не понимая происходящего, а Тад стоял с открытым ртом, явно не веря в случившееся.

Элли уже двигалась к повозке, когда мальчики бросились за ней. Калеб протянул руку, схватил каждого за воротник и оттащил назад.

— Не поднимайте шума, — сказал он низким, угрожающим тоном.

Тад бросил на него сердитый взгляд, а Зейн погрозил кулаком, но Калеб просто потянул их вверх, ставя на ноги.

— Даже не думайте об этом.

Зейн задумался и опустил руку. Мари добавила:

— Если вы действительно заботитесь об Элли, вы должны быть счастливы за неё. А теперь тот, кто первым начнет драку, будет отвечать передо мной. Ясно?

Оба парня ответили:

— Да, ма», — кивнули, и Калеб отпустил их.

Горожане собрались, чтобы поздравить помолвленную пару, а Тад и Зейн продолжали дуться. Калеб указал Мари, чтобы она присоединилась к толпе, и сказал:

— Пойдемте со мной, мальчики. У меня есть кое-что особенное для такого случая.

Мальчики выглядели так, словно собирались спорить, но один строгий взгляд матери заставил их послушно кивнуть и последовать за Калебом.

Он повел их к повозке, стоявшей позади той, что везла бочки с элем. Ночь быстро сгущалась, и праздник становился все более шумным. Один из упряжников сидел на подводе, наблюдая, как город осыпает новобрачных поздравлениями. Не будучи местным, он не чувствовал необходимости участвовать в празднике и просто наслаждался элем и угощениями.

— Томас, — поприветствовал его Калеб.

— Добрый вечер, — ответил возница.

— У тебя там ящик? — поинтересовался Калеб.

— Он под брезентом, — подтвердил Томас.

Калеб нашел ящик и, оттащив его к задней части повозки, вытащил большой охотничий нож. С помощью ножа он открыл крышку и обнаружил дюжину бутылок с янтарной жидкостью. Выбрав одну, он поднес её к свету фонаря.

— Что это? — спросил Тад.

— Кое-что, что я привез из своих путешествий по стране Киннох, — ответил Калеб.

— Похоже на бренди», — заметил Зейн. — По цвету, я имею в виду.

— Не бренди, но у тебя хороший глаз, — сказал Калеб, садясь на заднюю стенку повозки и свешивая ноги. — Бренди — это просто вареное вино, а это нечто иное.

— В Киннохе есть особый способ перегонки зернового сусла. Его медленно варят на кострах, питаемых торфом, а затем выдерживают в бочках. Когда его делают плохо, он может снять краску с корпуса военного корабля, но если всё сделано правильно… — Он надкусил пробку и вытащил её. Свободной рукой он достал из коробки маленькую стеклянную чашку. — Не пейте его из глины или металла. Это испортит вкус.

— Что это?» — снова спросил Тад.

— Они называют это виск», — сказал Калеб, наполняя маленький стаканчик доверху.

— Но это же совсем немного, — сказал Зейн, глядя на крошечный сосуд с не более чем двумя-тремя унциями жидкости.

— Немного — более чем достаточно, — ответил Калеб, опрокидывая содержимое стакана в рот и проглатывая. — Ух! — сказал он. — Попробуйте сами.

Он достал еще один бокал и наполнил его.

— Учитесь пить это позже, мальчики. А пока просто выпейте и проглотите.

Мальчики последовали его указаниям, и через мгновение оба начали яростно кашлять, их глаза слезились. Зейн хриплым голосом сказал:

— Черт возьми, Калеб, ты что, пытаешься нас отравить?

— К этому нужно немного привыкнуть, Зейн, но ты полюбишь его, — успокоил его Калеб.

— Он жжет, как раскаленный уголь, — сказал Тад, вытирая глаза рукавом туники.

— Подожди немного, он согреет твое нутро, — сказал Калеб.

Зейн шмыгнул носом.

— Не то чтобы я считал это хорошим, но дай мне попробовать еще.

Калеб снова налил виски, и мальчики выпили. На этот раз кашля не было, но глаза все еще продолжали слезиться.

— Думаю, я буду пить только эль, — сказал Тад.

— Не знаю», — ответил Зейн. — Что-то в нем мне нравится.

— Ты многообещающий молодой человек, Зейн Кафрри, — сказал Калеб, смеясь.

Тад, покраснев от виски, сказал:

— Ого. Я чувствую, как оно вдарило мне в голову! Люди Кинноха говорят, что у него «недостаток», и они знают, о чем говорят. — Он указал на другие футляры. — Что ты собираешься с ним делать?

— Отвезу отцу в подарок. Для него мало что ново, так что я подумал, что он оценит это, — ответил Калеб.

— Почему ты даришь это нам?» — спросил Тад. — Спасибо, но зачем?

— Чтобы отвлечь вас от воображаемых неприятностей, — сказал Калеб. — Если бы я позволил вам пить в одиночку, произошло бы две вещи. — Он поднял палец, наливая еще по стаканчику. — Во-первых, вас бы дразнили другие мужчины, зная, что вы уже почти год ссоритесь из-за Элли. Во-вторых, вы бы просто подрались с Грэмом.

Мальчики быстро выпили виски и, похоже, начали привыкать к нему. Калеб снова наполнил их стаканы.

— Вот, возьмите еще.

Мальчики выпили четвертый стакан, и глаза Тада начали закрываться.

— Ты нас спаиваешь. Я это чувствую.

Калеб снова налил стаканы и сказал:

— Еще по одной и в самый раз.

Зейн спросил:

— Для чего? — его речь уже становилась невнятной.

Калеб спрыгнул с повозки.

— Напиться до беспамятства, чтобы быть не состоянии затеять драку.

Он толкнул Тада, который шатался, пытаясь удержать равновесие.

— Пойдем, — сказал Калеб.

— Куда? — спросил Зейн.

— К маме и в свои постели. Ты вырубишься через пять минут, и я не хочу тебя тащить.

Мальчики никогда не пили ничего крепче виски и молча последовали за Калебом. К тому времени как они добрались до дома, оба уже не могли стоять на ногах. Калеб провел их внутрь, уложил на спальные матрасы и покинул дом.

Когда он вернулся на фестиваль, потребовалось всего несколько минут, чтобы найти Мари. Увидев его, она спросила:

— Что ты с ними сделал?

— Сильно напоил их.

— Как будто им нужна была помощь в этом, — ответила Мари, с тревогой осматриваясь вокруг. — Где они?

— Дома, отсыпаются.

— У них было не достаточно времени, чтобы так напиться, — её взгляд потемнел.

Калеб поднял бутылку с виски, которая была почти пуста.

— Они только что опрокинули по пять двойных порций за пятнадцать минут, значит, успели.

— Ну, по крайней мере, они не будут беспокоить Грэма и Элли, — заметила Мари.

— И нас тоже, — добавил Калеб с улыбкой.

Мари, закатив глаза, ответила:

— Мне всё равно, насколько они пьяны, Калеб. Если они дома, значит, тебя там не будет.

— У меня уже есть комната в гостинице, — усмехнулся Калеб. — Если мы отправимся туда сейчас, никто не заметит, как ты поднимешься со мной наверх.

Она обняла его.

— Как будто меня волнует, что подумают люди. Я не девица, пытающаяся поймать молодого жениха. Я хватаю счастье, где могу, и если кому-то есть до этого дело, то это не важно.

Калеб притянул её к себе.

— А те, кому не всё равно, не возражают.

Они обошли толпу и направились к гостинице.

Их любовные моменты были наполнены остротой и страстью, как никогда прежде, и, когда они после этого лежали, положив голову ей на плечо, Калеб спросил:

— Что тебя беспокоит?

Мари знала, что одна из причин их притяжения друг к другу заключалась в его способности точно чувствовать её настроение.

— Тад спросил меня, собираемся ли мы пожениться.

Калеб на мгновение замер, а затем выдохнул:

— Если бы я когда-нибудь и женился, Мари, то это была бы ты.

— Я знаю, — ответила она. — Но если ты не хочешь остаться, жениться на мне и стать настоящим отцом для мальчиков, тебе придётся забрать их с собой.

Калеб сел на локти и посмотрел на неё сверху вниз.

— Что?

— Ты же видишь, как им тяжело, Калеб. У них нет будущего. Мне пришлось продать ферму, и эта монета не будет вечной, даже если я выращу большую часть еды в саду. В одиночку я справлюсь, но кормить растущих мальчиков — это другое. Их некому научить земледелию, и нет гильдии, чтобы обучить их ремеслу. Два года назад все мальчишки в Выборе пошли в подмастерье к фермеру, торговцу, моряку или в гильдию, но мои остались одни. Они всем нравятся, и если бы кто-то хотел помочь, Тад и Зейн уже были бы подмастерьями. Но работы здесь нет. Если ты не возьмёшь их с собой, они станут бездельниками или ещё хуже. Я лучше потеряю их сейчас, чем буду видеть, как их повесят за разбойничество через несколько лет.

Калеб долго молчал.

— Что ты хочешь, чтобы я с ними сделал, Мари?

— Несмотря на домотканое одеяние и кожаные сапоги, ты солидный человек, по крайней мере, твой отец. Ты повидал мир. Возьми их с собой в качестве слуг или подмастерьев, или отвези в Крондор и найди им там работу. У них нет отца, Калеб. Когда они были маленькими, им нужна была только мама, чтобы вытереть нос и обнять, когда им было страшно. Мы много делали этого после того, как родных Зейна убили во время набега троллей. Но в этом возрасте им нужен мужчина, который покажет им, что делать и чего не делать, вдолбит в них смысл, если потребуется, и похвалит, когда они хорошо справятся. Так что, если ты не хочешь жениться на мне и остаться здесь, хотя бы возьми их с собой.

Калеб повернулся и сел, прислонившись спиной к оштукатуренной стене.

— В твоих словах есть смысл, в некотором роде.

— Тогда ты сделаешь это?

— Я не совсем понимаю, на что соглашаюсь, но да, я возьму их с собой. Если мой отец не знает, что с ними делать, я отвезу их в Крондор и устрою подмастерье к торговцу или в гильдию.

— Они теперь как братья. Было бы преступлением разлучить их.

— Я буду держать их вместе. Обещаю.

Она прижалась к нему.

— Ты будешь приходить время от времени и рассказывать мне, как у них дела?

— Да, Мари, — сказал Калеб. — Я заставлю их часто писать тебе.

— Это было бы замечательно, — прошептала она. — Никто никогда не писал мне раньше. — Она вздохнула. — Если подумать, никто никогда не писал никому из моих знакомых.

— Я прослежу, чтобы они писали.

— Это прекрасно, но тебе, конечно, придется научить их писать.

Они не знают буквы? — удивился Калеб.

— Кто их научит?

— Разве ты не…

— Нет, никогда не училась, — сказала она. — Я могу немного разобрать знаки, но у меня никогда не было необходимости в этом.

— Тогда как ты будешь читать то, что они тебе пришлют?

— Я найду кого-нибудь, кто мне их прочитает. Мне просто нужно знать, что с ними всё в порядке.

— Ты редкая женщина, Мари, — сказал он.

— Нет, я просто мать, переживающая за своих мальчиков.

Калеб снова улегся в постель, позволив ей вернуться в ложбинку его плеча. Он молча размышлял о том, во что ввязался.