Полёт Ночных Ястребов

Глава 2 Совет

Паг поднял руку.

Это был невысокий мужчина, выглядевший не старше сорока лет. На нем была обычная черная мантия, а его темные глаза обводили присутствующих проницательным взглядом. Эти глаза были единственным признаком его могущества, поскольку в остальном он выглядел весьма обыденно.

Пещера на северной стороне Острова Колдуна давно стала традиционным местом для встреч лидеров Конклава. Её вход был узким, потолок — низким. Пещера была сухой и лишённой мха, а время от времени пыль вытирали для поддержания минимального комфорта. Внутри почти не было мебели, кроме двух каменных полок и нескольких скал, служивших для отдыха. Освещение обеспечивало заклинание, наложенное Мирандой, заставлявшее стены пещеры тускло светиться. Единственной неестественной чертой был бюст Сарига, предполагаемого бога магии, установленный на пьедестале у стены.

Паг со временем начал понимать, как боги «умирают». Хотя Сариг был утерян и считался мёртвым со времён Войн Хаоса, Паг пришёл к выводу, что он продолжает существовать в какой-то форме и остаётся вовлечённым в происходящее. Бюст мерцал, его черты менялись, иногда напоминая Пага, иногда кого-то из его спутников. Эта изменчивость лица подтверждала теорию о том, что все маги в той или иной степени являются аватарами бога.

Паг попытался отогнать своё хроническое любопытство по поводу артефакта и сосредоточился на лицах своих самых надёжных советников. Все они, за исключением двух, были его бывшими учениками. Эти двое — Миранда и Накор — молча стояли в стороне. Магнус, сын Пага и Миранды, недавно вернувшийся из мира Келеван, стоял позади матери. В тусклом свете Паг заметил сходство между ними и слегка улыбнулся. Магнус и Калеб были практически неразличимы друг от друга, за исключением цвета кожи и волос: Магнус был бледным с белыми волосами, в то время как у Калеба кожа была загорелой, а волосы темно-каштановыми. Однако ни один из них не походил особенно на своих родителей. Паг иногда задумывался, не больше ли в них черт дедушек и бабушек по отцовской линии, которых он никогда не знал.

Миранда не изменилась с тех пор, как Паг встретил её более пятидесяти лет назад. В её тёмных волосах появилась лишь седина, а глаза меняли цвет в зависимости от настроения — то темно-серые, то зелёные, то карие с проблесками ореха. У неё были высокие скулы и решительный рот, который порой нарушал её царственную красоту.

Для Пага она всегда была прекрасна, даже когда его гнев был столь велик, что он мог задушить её. Именно её сила и страсть заставляли его любить её. Катала, его первая жена, в молодости обладала теми же качествами. Глаза Пага на мгновение встретились с глазами жены, и они обменялись молчаливым пониманием, которое возникло из многих лет совместной жизни.

Накор сидел на скалистом выступе, и Паг вновь задумался, сможет ли он когда-нибудь по-настоящему понять этого загадочного человека. Накор отказывался принимать традиционное понимание магии, настаивая на том, что это всего лишь фокусы, искусное манипулирование мистическими элементами. Паг испытывал раздражение от абстрактных рассуждений Накора о природе вещей, но в то же время, иногда он предоставлял такие представления о магии, которые поражали Пага. Накор, по мнению Пага, был потенциально самым опасным магом в мире.

Новые члены внутреннего круга Конклава сидели в ожидании, когда Паг начнёт говорить. Среди них были Розенвар, маг средних лет из Салматера, и Ускаван, маг разума из мира Салаван.

Ускаван выглядел человеком, но его кожа имела явно пурпурный оттенок, заметный только при близком рассмотрении. Десять лет назад Паг установил контакт с его родным миром через Зал миров и согласился принять его в Конклав в обмен на знания о магии разума. Ускаван мог создавать настолько яркие иллюзии, что они вызывали физические реакции. Он мог создавать фантомные лезвия, способные резать, или воображаемое пламя, способное обжигать. Паг также нашёл его инопланетную точку зрения полезной.

Ускаван занял место Роберта де Лайса, одного из лучших учеников Пага и ценного служителя Конклава Теней. Роберт мирно скончался во сне в прошлом году, хотя ему было меньше семидесяти лет.

Паг начал:

— Я говорил с каждым из вас по отдельности, а теперь хочу поделиться информацией, поэтому собрал вас, чтобы подвести итог двум вопросам огромной важности. Первый — это дело Талноя.

Он взглянул на Магнуса, который вышел из-за спины матери.

— Маги цурани, так же как и мы, озадачены природой магии, используемой для создания этих вещей.

Талной представляли собой артефакты из другого измерения, созданные расой дасати и обладавшие чрезвычайной опасностью. Эти доспехи питались душами или духами дасати, которые были в них заключены, благодаря чему артефакты были почти неуязвимы, нечувствительны к боли и полностью подчинялись своим владельцам. Как сообщил Конклаву Каспар из Оласко, когда привлек их внимание к первому Талною, слово «Талной» на языке дасати означало «очень трудно убить».

Магнус продолжил:

— Они пришли к выводу, что любое крупное вторжение в нашу реальность станет катастрофой. Поэтому они стремятся узнать как можно больше о заслонах, которые мы нарушили, обнаружив хранилище Талноя в пещере.

Он повернулся к Накору:

— К сожалению, у меня нет ничего нового. Наши юные волшебники, — он так называл всех младших магов на Острове Колдуна, — прилагают все усилия, чтобы понять эти артефакты. — Он добавил с ухмылкой: — Одно утешает — похоже, мы нашли способ управлять ими, если придётся столкнуться с дасати.

Паг заметил:

— Это уже что-то. Десять тысяч Талной под нашим командованием — это не так уж мало. — Он не стал упоминать, что по сравнению с сотнями тысяч Талной, контролируемых дасати, это число будет весьма скромным. — Но если мы сможем понять, как они оставались скрытыми так долго, это будет значительным достижением. Иначе говоря, если нам удастся остаться незамеченными для дасати, мы справимся с самой важной задачей.

— Следующая наша задача, — продолжил Паг, — это выследить Лесо Варена.

— Есть ли у нас предположения о его местонахождении? — спросила Миранда.

— Мои агенты отслеживают все необычные проявления магии, — ответил Паг. — Но у нас нет конкретной информации. Лесо Варен исчезал на долгие годы в прошлом. На этот раз он, вероятно, стремится восстановить своё влияние. Он знает, что на острове есть нечто важное, даже если не понимает природы Талной и как их можно использовать. Его нападение на остров и на Эльвандар в прошлом году показало, что он стал более решительным и утратил свою склонность к скрытности. Он быстро восстановил свои силы после того, как его носитель был убит Когвином Ястринсом. Думаю, мы ещё услышим о нём, и это произойдёт довольно скоро.

— Паг, что ты нам не говоришь? — спросил Розенвар.

Паг улыбнулся. Он выбрал Розенвара в свой внутренний круг за его остроумие и интуитивное понимание, позволяющее находить ответы даже на скудную информацию.

— Ничего особенного. Просто тревожные сны и дурные предчувствия.

Черные глаза Ускавана расширились.

— Никогда не игнорируй сны, Паг. Мой народ верит, что части нашего разума всегда работают, стремясь понять что-то. Сны часто являются способом передачи осознанной мысли; особенно когда эмоции сильны. Мы не так уж и различаемся, когда речь идет о работе разума; у нас много общего.

Магнус взглянул на инопланетного мага. Паг почти прочитал мысли сына: немногие из людей, включая Пага, Миранду и Магнуса, могли бы сравниться с дисциплиной ума последователей ордена Ускавана. Разум салаванцев был гораздо сложнее человеческого, хотя Ускаван настаивал, что это просто результат тысячелетней практики ментальных искусств.

Паг кивнул с легким выражением покорности.

— Ты прав. Боюсь, что мои сны могут быть предвестниками грядущих бедствий. Или это может быть просто проявлением моих опасений по поводу дасати.

— Отец, нам нужно готовиться так, как будто они действительно придут, — сказал Магнус.

— Я согласен, — ответил Паг, обводя взглядом каждого члена внутреннего круга Конклава. — Пошлите весть нашим агентам, расставленным по королевским дворам. Я хочу знать о каждом заговоре, интриге или ситуации, которую можно использовать в наших интересах. Если потребуется, мы будем использовать подкуп и угрозы, чтобы получить помощь в этом конфликте.

Паг на минуту замолчал, вспомнив Войну Врат: двенадцать лет, когда цурани обрушивались на Королевство и Вольные города, а Квег, Великий Кеш и малые королевства на востоке с трепетом наблюдали за происходящим, выискивая любую возможность продвинуть свои интересы.

— Если дасати действительно придут, нам нужно иметь высокопоставленных друзей, которые смогут убедить все народы быстро отреагировать на любое место вторжения.

— Отец, — сказал Магнус, — это всё хорошо, если нападение произойдёт в Триагии — все монархи на этом континенте ощущают свою уязвимость, и если чужаки вторгнутся в близлежащие земли, они объединятся. Но что, если плацдарм окажется на пустынном берегу Закатных островов, на луговых просторах Новиндуса или на высокогорном плато Вайнета? Тогда задача станет гораздо сложнее.

Паг кивнул.

— Это правда, — сказал он. — Я вижу, что ситуация может усложниться в зависимости от места вторжения.

Он окинул взглядом советников, на мгновение задержавшись на каждом лице. Миранда, казавшаяся такой же загадочной, как и сама пещера, часто брала дела в свои руки. За годы их совместной работы они не раз ссорились из-за того, что она отправляла агентов без его ведома или отдавала приказы, с которыми он не соглашался. Он слегка улыбнулся, осознавая, что, несмотря на разногласия, он никогда не сможет обвинить её в манипуляциях с советом Конклава Теней. Миранда ответила ему мягкой улыбкой, и Паг почувствовал, что на этот раз они полностью согласны.

Розенвар, чье лицо выглядело как выжженная солнцем кожа с рыжеватыми оттенками, подчеркнутыми непокорными светлыми волосами, которые быстро седели, заговорил:

— Мне кажется, что нам стоит пустить пару слухов.

Паг на мгновение замер.

— С какой целью?

Маг из Салматера улыбнулся, и Паг вспомнил, как впервые встретил его — сидящего в углу пивной и раздающего мудрые советы, мелкие чары и откровенную ложь с одинаковым удовольствием всем, кто готов был заплатить за выпивку. С тех пор как Розенвар прибыл на остров, его пьянства стали редкостью.

— Слухи могут быть весьма эффективными, если их правильно использовать, — сказал Розенвар с гулким голосом, словно его слова зарождались глубоко в желудке и медленно поднимались по горлу. — Я видел, как целые города превращались в сплошное ухо, когда до них доходит правильный слух. Правители не доверяют официальным отчетам и проверенным свидетелям, но слухи… они бегают по улицам, как индюки во время грозы, задирая головы и разевая рты, пытаясь утопиться в ливне информации.

Паг усмехнулся. Ему нравились выразительные обороты речи Розенвара.

— Хорошо, но что за слухи?

Розенвар перестал улыбаться.

— Говорят, что герцог Эрик болен и, возможно, умирает в Крондоре.

— Я тоже слышал об этом, — Паг кивнул.

— Он последний, — добавила Миранда.

Паг понял, что она имеет в виду. Эрик был последним из живых членов компании Калиса. Это был отчаянный человек — пленник, получивший свободу в обмен на путешествие в Новиндус в начале Змеиных Войн, и единственный из людей своего ранга, кто пережил этот конфликт.

— Тогда начнём с Крондора?

— Это разумно, — подтвердил Розенвар. — Есть несколько распространителей слухов, среди клиентов которых высокопоставленные чиновники Западного королевства. Если мы начнём с чего-то достаточно туманного, чтобы не вызвать немедленного отклика, но знакомого лорду Эрику, чтобы он счёл нужным предупредить принца Крондора… это будет хорошее начало.

Магнус добавил:

— Если Королевство Островов отнесётся к предупреждению серьёзно, Великий Кеш тоже проявит бдительность.

Миранда добавила:

— А если Великий Кеш и Королевство начнут укреплять оборону, то и все соседние королевства тоже.

— Но мы можем поддерживать напряжение только до определённого времени, — сказал Розенвар. — Не стоит торопиться.

Паг кивнул.

— Нам нужно, чтобы Эрик оставался в Крондоре достаточно долго, чтобы всё сработало.

— Я отправлюсь в Крондор и навещу герцога, — сказал Накор. — Позабочусь о том, чтобы он поправился хотя бы на некоторое время.

Паг кивнул. Накор путешествовал с Эриком и Калисом в Новиндус, когда они впервые встретились с Изумрудной королевой. Старый герцог доверял Накору.

Паг обратился к Розенвару:

— Мне нужно, чтобы ты согласовал, какие слухи распространять, где и когда. У нас есть несколько агентов в ключевых столицах Мидкемии, но я хочу, чтобы это был постепенный процесс, вызывающий беспокойство, а не мгновенная паника.

— Понял, — ответил Розенвар, вставая. — Мы составим список идей, которые могут насторожить правителей.

Обращаясь к Ускавану, Паг сказал:

— Если не возражаете, мне нужны имена ваших лучших учеников. Возможно, нам вскоре понадобятся их услуги на поле.

Инопланетный маг кивнул, встал и ушёл вместе с Розенваром, оставив Пага, Миранду, Накора и Магнуса в пещере. Паг посмотрел на старшего сына и спросил:

— Где твой брат?

— Кажется, в Звездной Пристани. Он должен был доставить припасы, но, вероятно, задержался на празднике.

Миранда осведомилась:

— Ты имеешь в виду, чтобы провести время со вдовой?

Паг пожал плечами.

— Пусть наслаждается, любимая. Нам не нужно, чтобы он возвращался для чего-то особенного. Думаю, он получает удовольствие.

Магнус посмотрел на мать и спросил:

— Мне найти его или вернуться в Келеван?

Миранда посмотрела на мужа.

— Какой вариант?

— Ни то, ни другое. Отправляйся в Новиндус и продолжай работу Накора над Талной. Всемогущие из Ассамблеи Цурануанни могут какое-то время обойтись без тебя. Когда Накор вернется из Крондора, я отправлю его к тебе, и ты сможешь вернуться на Келеван, — ответил Паг.

Накор, улыбаясь, добавил:

— Только не сломай ничего до моего возвращения.

Магнус с ироничной усмешкой взглянул на него, кивнул и, потянувшись за мантию, вытащил золотую сферу. Он щелкнул переключателем и мгновенно исчез.

Миранда подошла к мужу и обняла его за плечи.

— Ты волнуешься.

— Я всегда волнуюсь, — ответил Паг.

— Нет, это нечто большее. — Она изучала его лицо. — Ты что-то чувствуешь?

Накор сказал:

— Я думаю, я догадываюсь, что ты ей скажешь. Я отправлюсь в Крондор и прослежу, чтобы герцог Эрик оставался живым достаточно долго, чтобы помочь нам. — Он взглянул на Пага и Миранду. — Вам двоим действительно нужно почаще разговаривать друг с другом. Правда, — повторил он, взял свой рюкзак и посох и исчез из виду.

Паг закрыл глаза на мгновение, а затем ответил на вопрос жены:

— Да, я что-то чувствую. И это чувство усиливается. Не знаю, как это назвать, но оно более… настойчивое, чем просто предчувствие.

— Предчувствие?

— Меня беспокоят сны, любимая. Я думаю, что что-то приближается, и когда это произойдёт, борьба будет страшнее, чем всё, что мы могли себе представить.

— С учётом того, что мы уже видели, это немало.

— Однажды, во времена Великого восстания, мы с Томасом столкнулись с Мастером Ужаса. Мы одолели его, но для этого потребовалась вся наша магия и немалое коварство. А в конце в Сетаноне я видел Повелителя Ужаса — Великого Дракона, и едва смог его сдержать.

— Но Ужасы приходят из нижних планов, а дасати — со второго уровня. Наверняка они не слишком опаснее людей?

Паг взял её за руку.

— Ты знаешь больше меня во многих вопросах, Миранда, но учёность никогда не была твоей страстью.

Она нахмурила брови, но ничего не сказала, признавая, что он прав. Он вздохнул и понизил голос.

— Природа существ с низших уровней такова, что они поглощают жизненную силу высших. Представь это как воду, стекающую вниз по склону: прикосновение дасати может причинить вред за считанные мгновения.

— Самые ужасные существа из нижних уровней, которые смогли выжить, способны на это лишь потому, что они используют мощную магию, чтобы сохранить свою жизнь. Но именно то, что дасати находятся всего на один уровень ниже нас, делает их особенно страшными. Они медленно высасывают жизненную силу из окружающего мира, из самой травы, по которой они ступают. Даже если мы сможем установить военную патовую ситуацию, как это было с цурани во время первой Войны Врат, они в конце концов уничтожат нас. Их приток жизненной силы делает их более трудными для убийства, а нас самих сильно ослабляет. Чем дольше мы будем бороться, тем сложнее будет победить. Если Каспар прав и видел истинное видение, они пошлют не тысячи, а десятки тысяч воинов. Если они найдут нас, мы должны реагировать быстро и решительно. Необходимо, чтобы монархи Мидкемии не осознали полностью, с чем мы столкнемся хотя бы на время, иначе страх может подавить их решимость.

Миранда внимательно изучала лицо мужа, а затем сказала:

— Мы сделаем всё, что в наших силах.

— Я знаю, — ответил Паг. — Теперь нам обоим нужно работать.

— Как ты собираешься возвращаться?

— Пройдусь пешком, — Паг улыбнулся. — Свежий воздух проясняет голову и помогает думать.

Она поцеловала его в щёку.

— Увидимся дома.

Прежде чем она успела исчезнуть, он крикнул:

— Подожди минуту! Ты видела, как Накор использовал сферу, чтобы уйти?

— Не то чтобы я заметила.

— Полагаю, это ещё один из его фокусов, — улыбнулся Паг.

Миранда улыбнулась в ответ и исчезла, как всегда мастерски применяя технику перемещения. Она пыталась научить Пага и некоторых других, как это делать без помощи узоров или сфер цурани, но только немногие добивались этого с помощью одного лишь разума, и то только в хорошо знакомые места.

Паг пришел к выводу, что Накор, должно быть, учился у неё. Хитрый человечек был прав: ему с женой нужно было чаще общаться.

Паг вышел из пещеры и остановился у её устья. На Острове Колдуна был поздний полдень, и когда он доберется до виллы, уже близился ужин. Он ещё раз окинул взглядом пещеру и начал свой путь домой.

Королевский хирург покачал головой и тихо обратился к оруженосцу:

— Боюсь, он не переживёт эту ночь.

Две фигуры стояли в просторной палате, где лежал умирающий герцог Крондорский. На столике у кровати горела одна-единственная свеча.

— Сообщить старшему оруженосцу, сэр? — спросил молодой человек, светловолосый парень лет пятнадцати. Старший оруженосец служил принцу Роберту, правителю Крондора последние восемь лет и законному наследнику Королевства Островов.

— Час уже поздний. Я снова проведаю герцога. Если его состояние ухудшится, у меня будет достаточно времени, чтобы разбудить принца, — ответил старый лекарь.

— Да, сэр. Мне остаться?

— Нет необходимости, — сказал старый лекарь, его лицо было измученным и усталым. — Герцог не проснётся, а мне нужно позаботиться о других пациентах. Желудочный грипп поразил королевскую детскую, и хотя это не смертельно, гнев принцессы будет неминуем, если я не обеспечу детям спокойную ночь.

Лекарь затушил единственную свечу у кровати и, сопровождаемый мальчиком, покинул большую спальню герцога, тихо закрыв за собой дверь.

Мгновение спустя из тени за большим занавесом вышла фигура. Пересекая комнату, она подошла к кровати и коснулась кончиком пальца ещё тлеющего фитиля свечи. Пламя вспыхнуло вновь. Окинув взглядом лежащую фигуру, фигура мягко произнесла:

— О, Эрик, ты выглядишь не лучшим образом.

Накор знал герцога Эрика ещё мальчишкой — высокого, с мощными плечами и силой трёх мужчин. Он был вспыльчив и опасен, но в итоге стал верным слугой Королевству Островов, поднялся до рыцаря-маршала Запада и носил титул герцога Крондорского при юном принце Роберте.

Теперь Накор смотрел на старика, которому перевалило за восемьдесят лет. Его кожа была, как старый пергамент, натянутый на череп. Сила, которая была в его молодости, исчезла, и плечи терялись под объёмной ночной рубашкой.

Накор достал из рюкзака пузырёк и снял пробку. Он капнул одну каплю на губы умирающего и стал ждать. Рот Эрика немного шевельнулся, и Накор добавил ещё одну каплю. Так продолжалось почти пятнадцать минут, по капле за раз, затем он откинулся на спинку кровати и стал ждать.

Глаза герцога затрепетали, затем полностью открылись. Он моргнул и произнёс тихим, хриплым шёпотом:

— Накор?

Маленький человечек усмехнулся:

— Ты помнишь меня?

Глубоко вздохнув, Эрик фон Даркмур — некогда сержант Кровавых Орлов Калиса, ветеран Змеиной Войны, герой битвы при Хребте Кошмаров, а ныне герцог Крондорский и рыцарь-маршал Западного королевства — с трудом приподнялся и сказал:

— Тебя чертовски трудно забыть, старина.

— Ты выглядишь лучше, — сказал Накор.

Эрик пошевелил руками и ответил:

— Я чувствую себя лучше. Что ты сделал?

Накор протянул флакон:

— Я выиграл для тебя немного времени. Мне нужно поговорить с тобой.

— Тогда поторопись, — сказал герцог, откидываясь на спинку кресла. Он рассмеялся сухим, раскатистым смехом. — У меня не так уж много времени. Подожди, как ты сюда попал?

Накор отмахнулся от вопроса:

— Я просто подождал, и пока никто не видел, влез через окно.

Эрик улыбнулся:

— Как старый герцог Джеймс в детстве?

— Что-то вроде этого.

— Так почему же ты беспокоишь умирающего человека?

— Мне нужно, чтобы ты не умирал какое-то время, Эрик.

— Я с радостью согласился бы, но, похоже, у судьбы другие планы.

— Как ты себя чувствуешь?

Герцог вытянул руки перед собой и сказал:

— На удивление хорошо, если учесть все обстоятельства. Я спрошу ещё раз: что ты сделал?

— Это зелье я получил от священника, живущего далеко отсюда. Оно… восстановит тебя.

— Восстановит меня?

— Оно сохранит твою жизнь на некоторое время, а если будешь пить много, то и на гораздо большее.

Герцог приподнялся на кровати, чтобы сесть.

— Не уверен, что мне это понравится, Накор. Мое тело предало меня, и, говоря прямо, меня раздражает, что я так завишу от других. Тяжело не иметь возможности дойти до туалета и помочиться. Ничто так не унижает человека, как то, что он просыпается утром мокрый, как младенец. Думаю, я лучше умру, чем проведу больше дней в постели, — сказал он, тяжело вздыхая.

— Что ж, тебе не придется делать ни того, ни другого, — усмехнулся Накор. — Зелье сделает тебя сильнее.

Взгляд Эрика остановился на Накоре.

— Я стал лучше видеть; только что понял.

— Да, — подтвердил Накор. — Это очень хорошее зелье.

— Так вот как ты оставался неизменным последние пятьдесят-шестьдесят лет? — удивился герцог.

— Нет, я знаю несколько других приемов.

— Хорошо, если ты сможешь вытащить меня из этой постели, чтобы я мог защищать Королевство еще некоторое время, я пожалуй задержусь на этом свете, но зачем тебе это?

— Во-первых, ты мне нравишься.

— Спасибо, Накор; ты мне тоже нравишься.

— Ты последний из Отчаянных, кто отправился на юг вместе с Калисом и Бобби.

— Я был там, я помню. Я ценю ностальгию, как и любой другой человек. Накор, какова истинная причина?

— Нам нужен кто-то, кто близок к Короне, чтобы выслушать и помочь, когда придет время.

— Нам? — спросил герцог. — Ты имеешь в виду Черного колдуна?

— Да, Пага.

Эрик откинулся на спинку кресла с долгим выдохом, слегка покачивая головой.

— После Змеиной Войны Кеш двинулся на Крондор и почти уничтожил его, стремясь получить преимущество в своей, казалось, бесконечной борьбе с северным соседом. Паг, который тогда был герцогом Звездной Пристани и вассалом короны Королевства Островов, отказался использовать свою могущественную магию для уничтожения захватчиков и приказал кешианцам вернуться домой, при этом публично унизив Патрика, который тогда был принцем Крондора, а теперь стал королем Островов.

— Паг стал персоной нон грата с тех пор, как бросил вызов принцу Патрику после Змеиной Войны. Робби может быть родственником Патрика только по имени — он такой же вдумчивый, как и Патрик, но коллективная королевская память длинная. Паг вывел Звездную Пристань из состава Королевства и создал его как независимое государство; с точки зрения трона это выглядит как измена.

— Поэтому нам нужно, чтобы ты убедил их в обратном. Грядет что-то плохое, Эрик.

— Насколько плохое?

— Очень плохое, — сказал Накор.

— Такое же плохое, как Изумрудная королева?

— Хуже, — ответил коротышка-игрок.

Эрик мгновение сидел неподвижно, затем сказал:

— Подойди к тому столу, Накор. — Он указал на длинный стол, прислонённый к стене. — Открой тот ящик.

Накор выполнил просьбу и нашёл простую деревянную шкатулку с маленькой латунной защёлкой и кольцом. Внутри он обнаружил черный амулет. Он вытащил его и повесил на цепочку.

— Ночные ястребы? — спросил он.

— Мы получили его от одного из наших агентов в Великом Кеше. Я подозреваю, что у вас и ваших спутников там столько же агентов, сколько и у нас, — ответил герцог.

Накор повернулся к старому герцогу. Голубые глаза Эрика горели энергией, а голос становился всё тверже.

— О, у меня нет никаких проблем с вашим… как вы его называете? Конклавом?

Накор ничего не ответил, но слегка улыбнулся.

— Но вы не единственные, кто платит за информацию, мой старый друг, — продолжил герцог. — Я служил с тобой и Калисом достаточно долго, чтобы не сомневаться, что вы желаете только добра миру, независимо от того, какова официальная позиция Короны по поводу вашей деятельности. По правде говоря, Патрик нуждался в публичной выволочке, которую устроил ему Паг, когда кешианская армия находилась за стенами города. Так же как и кешианцы нуждались в том, чтобы их отправили домой с поджатыми хвостами. Но если когда-нибудь придётся выбирать между твоим видением большого блага и моим долгом перед короной, ты знаешь, что я сделаю.

— Я знаю, Эрик, — сказал Накор. Он понимал, что если когда-нибудь придётся выбирать, Эрик поставит свою клятву и долг перед короной выше всего, о чём попросит Паг. Он положил амулет на место. — Как давно он у тебя?

— Неделю. В городе Кеш стали находить мертвыми мелких придворных и влиятельных купцов. Это людное место, и мертвецы имеют незначительное значение, так что кешианцы, похоже, пока не обращают на это внимания.

— Или кто-то высокопоставленный следит за тем, чтобы они этого не делали, — задумчиво произнёс Накор.

— Я тоже так думаю, — согласился герцог. Он посмотрел на окно и спросил: — Сколько времени осталось до рассвета?

— Четыре часа или около того, — ответил Накор.

— Думаю, я задержусь здесь ещё на некоторое время, Накор. Если приближающаяся опасность окажется хуже, чем армия Изумрудной королевы, я хочу быть достаточно здоровым, чтобы стоять на стене с мечом в руке.

Накор усмехнулся.

— Так и будет.

Эрик улыбнулся в ответ, и Накор увидел, как к его щекам возвращается здоровье. Когда Накор видел его спящим, Эрик выглядел восьмидесятилетним стариком, близким к смерти. Теперь же он выглядел как энергичный мужчина лет семидесяти или чуть меньше.

— Мне нужно идти. Выпей остаток из этого флакона, — сказал Накор и протянул Эрику новый флакон.

Эрик выпил содержимое и передал пустой флакон обратно Накору. Тот достал ещё один флакон и продолжил:

— Спрячь это куда-нибудь. Выпей половину через неделю, если не почувствуешь себя таким сильным, как хотелось бы. А если захочешь почувствовать себя по-настоящему прекрасно, выпей остаток через неделю после этого.

Он положил флакон на подушку рядом с герцогом и добавил:

— Я бы оставил ещё, но тебе будет трудно объяснить принцу, почему ты вдруг стал выглядеть моложе, чем он. Хорошо, что ты родился блондином, Эрик, потому что люди не заметят, что твои волосы уже не такие седые, как раньше.

Дверь в дальнем конце комнаты начала открываться.

— Мне пора, Эрик, — сказал Накор и исчез в тени за большим занавесом.

Эрик знал, что окно за занавеской было закрыто, но если бы он попытался его открыть, Накор бы уже исчез.

Королевский лекарь и оруженосец герцога вошли в покои и выразили открытое изумление, увидев герцога, сидящего в постели.

— Ваша светлость! — воскликнул лекарь.

— Росслер, — ответил герцог.

— Сэр? — спросил оруженосец, почти заикаясь.

— На что вы двое уставились? — осведомился Эрик.

— На вас, ваша светлость… на вас, сэр.

— Ну так перестаньте, — сказал герцог с лёгкой улыбкой. — Просто… Я знаю, что вы думали, что я не доживу до утра. Но мне стало лучше.

— Видимо, да, ваша светлость. Могу я? — лекарь указал на своё желание осмотреть герцога.

Эрик терпеливо позволил врачу провести осмотр: слушал его сердце и дыхание, ощупывал спину и грудь. Когда врач начал изучать цвет его глаз, Эрик оттолкнул его.

— Мне нужно в туалет, — сказал герцог, перекидывая ноги через край кровати.

— Ваша светлость, я принесу горшок, — предложил сквайр.

— Не сегодня, Сэмюэль. Я уверен, что смогу дойти сам, — ответил Эрик.

Оба замерли в немом изумлении, пока герцог вставал и направлялся к двери, ведущей в уборную.

Эрик подошёл к двери своей личной уборной и открыл её. Когда дверь закрылась за ожившим герцогом, ошеломлённый целитель и ухмыляющийся оруженосец обменялись удивлёнными взглядами.