Полёт Ночных Ястребов

Глава 17 Разведка

Ког бесшумно двигался по канализации.

Он не сомневался в подлинности сообщения, полученного им в тот день от Калеба, и с облегчением узнал, что тот жив. Калеб передал сообщения между ним и Каспаром, и теперь они втроём должны были встретиться.

Единственное, что беспокоило Кога, — это место встречи. Он шёл за грязным мальчишкой-попрошайкой по имени Шабир через реку нечистот в огромной водопропускной трубе под районом скотобоен города Кеш.

— У меня глаза кровоточат, — сказал Ког.

— Правда, господин? — спросил мальчик, опасаясь, что если в этом путешествии что-то пойдёт не так, то это будет считаться его виной. Другой иноземный господин был щедр до невообразимости, и нищий мальчик отчаянно старался сделать его счастливым.

— Нет, это просто манера говорить.

— Привыкнешь, господин, — сказал мальчик.

— Сколько времени это займет?

— Год, может, два.

Ког бы рассмеялся, но он изо всех сил старался не дышать слишком глубоко. За прошедшие годы он побывал в нескольких местах, которым, по его мнению, не было равных по зловонию: прежде всего в тюрьме Каспара, известной как Крепость Отчаяния, но ничто не могло подготовить его к подавляющему запаху этой кешианской канализации.

Он понимал, почему собрание проводится именно здесь: скотобойни, кожевни и прочие неаппетитные предприятия были отделены от жилых кварталов Кеша у края озера, а также находились с подветренной стороны города, так что преобладающие бризы выдували зловоние. Но вокруг всё равно воняло.

Они добрались до водостока, и Шабир наступил на неровный камень, который оказался ловко замаскированной подпоркой для ног. Он спрыгнул в поток и исчез в темноте.

— Помедленнее, парень, — сказал Ког, держа фонарь.

Он последовал за Шабиром, и ему пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о потолок меньшего туннеля. Мальчик вёл его около двухсот ярдов, пока они не подошли к большому круглому водосборнику.

Сверху стекало несколько струек неаппетитной жидкости, и Шабир велел Когу держаться ближе к левой стене, пока тот будет пробираться к ряду железных перекладин, вделанных в кирпичную кладку.

Ког последовал за мальчиком, пока тот не нажал на люк наверху. Они вышли в хорошо освещённую комнату. Калеб и Каспар уже были там и сидели напротив большого стола. Рядом с ними стоял пустой стул.

Как только Ког освободил люк, он услышал голос с другого конца комнаты:

— Присаживайтесь, будьте добры.

Большой стол занимал главное место в комнате. Он был грубым, не отличался искусностью, но был прочным, и Ког понял, что его главная цель — замедлить тех, кто хочет напасть на того, кто находится по другую сторону стола.

Этим человеком оказался крупный мужчина в полосатом халате, похожем на те, что носят пустынники Джал-Пура, но его обладатель не был пустынником. Шея у него была как у быка, а голова полностью выбрита. Его брови были настолько светлыми, что казалось, будто у него их нет. Возраст его был непостижим — ему могло быть как двадцать девять, так и шестьдесят лет. Единственная свеча не давала достаточно света, чтобы Ког смог разглядеть его поближе. По обе стороны от него стояли хорошо вооружённые люди: телохранители.

Как только Ког занял своё место, мужчина сказал:

— Можете называть меня Магистратом — так меня называют те, кто обитает в канализации и переулках, и это пока сойдёт.

— Ваш друг, Калеб, был очень щедр и купил для вас немного моего времени, друзья мои. Время — деньги, как вы все, я уверен, знаете, так что давайте перейдём непосредственно к вопросу: что вы хотите попросить у Тряпичного Братства?

— Вы говорите от их имени? — спросил Калеб.

— Настолько, насколько это возможно для любого человека, — последовал ответ. То есть нисколько. — Он посмотрел прямо на Кога. — Мы не похожи на ваших знаменитых насмешников из Крондора, где царит строгий надзор и железное правление, Когвин Ястринс из Королевства.

Каспар взглянул на Калеба, и Магистрат продолжил:

— Да, мы знаем, кто ты, Каспар из Оласко. — Он указал на Калеба. — А вот ты, мой друг, известен только по имени, и твоё происхождение несколько туманно. В любом случае, Хозяин может командовать в Крондоре, — он положил руку на грудь и отвесил легкий поклон, — но здесь я просто предлагаю. Если это хорошее предложение, то оно почти наверняка будет услышано. Итак, что я могу для вас сделать?

— Мы ищем Ночных Ястребов, — ответил Калеб.

— Насколько я слышал, вы нашли их неделю назад. Там было необычно много трупов, плывущих к Оверну на корм крокодилам, и многие из них были одеты в чёрное.

— Нас заманили в ловушку, — признал Калеб.

— Скорее всего, — прозвучал ответ.

— Нам нужна разведка. Мы должны знать, где находится их настоящее гнездо, — сказал Каспар.

— Как я уже говорил, — ответил толстяк, — это не Крондор, и у нас нет настоящей организации. Кеш разделен на участки, у каждого свои правила и правители. Над землёй обитают уличные банды, нищие, карманники и силовики — кажется, на севере их называют «башерами», — и все они подчиняются своим главарям. Эти лидеры подчиняются более могущественным фигурам, и каждый из них ревностно охраняет свою власть.

— Банда «Бойня» контролирует район, который мы сейчас занимаем, а к юго-западу от неё находятся «Доковые мальчишки». Таких банд более сотни, и все они имеют не менее колоритные прозвища: «Хватай и беги», «Банда Большой площади», «Сладкие гончие», «Караванные рейнджеры» и многие другие. Вор может безнаказанно орудовать в одном квартале, но если его поймают в другом, с ним могут жестоко расправиться — таков порядок вещей в Кеше.

— Под землёй канализация также разделена на участки, или небольшие кантоны, и в каждом из них живут те, кто существует за счёт банды, стоящей над ними. Остальное — ничейная земля, и все могут свободно передвигаться, но с некоторым риском. Формальных правил нет, но есть обычаи и условности.

— А вы? — спросил Ког.

— Моё место во всём этом не имеет особого значения; я — понимающий брокер. Я что-то вроде магистрата среди Тряпичного Братства, отсюда и почётное звание. Если возникает конфликт, меня призывают вынести решение. Я также предоставляю услуги и… информацию.

— За определённую плату, — вставил Калеб.

Мужчина улыбнулся, показав два золотых зуба.

— Очевидно. Я старею и должен подумать о своём будущем. У меня есть небольшая ферма на другом берегу Оверна. Когда-нибудь я уйду туда на покой и буду смотреть, как мои слуги выращивают урожай. Но я не тороплюсь; я не могу выносить фермерство.

— Итак, вы хотите узнать, где находится база Ночных Ястребов. Это будет стоить много золота.

— Сколько? — спросил Калеб.

— Очень много.

— И сколько же это? — уточнил он.

— Довольно много, — сказал мужчина. — Мне нужно будет подкупить несколько очень испуганных воров. Чем больше они напуганы, тем выше их цена, и мало что в этом городе пугает их больше, чем Ночные ястребы. В городе есть несколько районов, включая канализацию, куда разумные воры не суются. А те, кто заходит, обычно исчезают. Там, как обычно, рассказывают о монстрах, имперских ловцах воров и бандах мошенников. Но один из этих районов окажется тем самым местом, где свили гнездо ваши чернокрылые птицы.

— Если мы сможем его найти.

— Если? — переспросил Ког.

Толстяк кивнул.

— Ходят слухи о магии и злых духах. Хотя воры — одни из самых суеверных глупцов в Кеше, я бы не стал сбрасывать эти слухи со счетов. Если они правдивы, то даже самым скрытным представителям Тряпичного братства будет трудно подобраться к этим местам. Невозможно легко миновать стражу, которая поразит вас насмерть, если вы хотя бы взглянете на неё.

— Поэтому я не даю никаких гарантий. Теперь к сделке. Для начала мне понадобится триста золотых монет на взятки и вознаграждения, а для гонорара — ещё сотня. Как только информация будет получена, я попрошу по десять золотых монет кровными деньгами для банд за каждого их человека, убитого во время охоты, и ещё пятьсот для себя.

— Идет! — сказал Калеб, вставая.

Толстяк рассмеялся.

— Я знал, что должен был попросить больше. Но что сделано, то сделано.

Остальные поднялись, и Ког спросил:

— Где мы тебя найдём?

— Я найду тебя, Ког Ястринс. Каспар гостит во дворце, и туда нам труднее всего добраться, а Калеб должен затаиться, так как он меченый человек. Пока есть вопрос о покушении на иностранного дворянина в «Госпоже удачи», которое произошло несколько ночей назад, я думаю, можно с уверенностью сказать, что по крайней мере несколько дней вы можете передвигаться по городу, не опасаясь мгновенной смерти.

— Почему вы так говорите? — спросил Ког. — Они не побоялись убить меня в «Госпоже удачи».

— Если бы Ночные Ястребы пожелали вашей смерти, молодой лорд, вы бы уже были мертвы. Ваше мастерство владения мечом общеизвестно, так что вы получили бы смертоносный дротик или плеснули бы яд в напиток, и никто бы этого не заметил. Нет, они хотели взять вас живым, потому что хотели допросить. Без сомнения, точно так же, как вы сейчас допрашиваете их человека.

— Вы знаете?

— Я делаю так, чтобы знать, — сказал крупный мужчина, поднимаясь на ноги. — Не волнуйтесь; Ночные ястребы представляют опасность, но их мало, и их внимание не может быть сосредоточено везде и сразу. С другой стороны, у меня везде есть глаза и уши. В отличие от дворян и богатых купцов в городе наверху, я не хожу по городу без страха, уверенный, что из-за моего положения или рождения меня не постигнет никакая беда. Я знаю, что есть руки теней и кинжалы в этих руках. Я предупрежу тебя, если узнаю, что на твоём пути может случиться беда.

— И зачем тебе это? — спросил Калеб.

— Потому что если ты умрёшь, ты не сможешь мне заплатить, — сказал он и указал на ловушку. — По очереди и в таком порядке: Каспар из Оласко, затем Калеб, затем Когвин. Каждый из вас найдёт проводника к безопасному выходу из канализации. Советую вам принять ванну, когда доберётесь до своих покоев — здешняя вонь проникает в самую кожу. А теперь хорошего вечера и счастливого пути.

Все трое выполнили указание и вскоре уже возвращались по туннелям, каждый надеясь, что наконец-то переломит ход борьбы.

Турган Бей стоял неподвижно. На нём был церемониальный торк его должности — великолепное творение из полированных камней и эмалированного металла, оправленного в золото. Он представлял Каспара императору, хотя вопрос о его убежище был решён несколько недель назад.

Каспар должен был принести клятву верности Империи, а в обмен на это его не повесят, не распластают заживо и не бросят крокодилам. Впервые после потери герцогства Каспар Оласский взглянул на Дюгая, древнего императора Великого Кеша.

Хрупкий мужчина Дюгай всё ещё держался прямо, но его движения едва намекали на его некогда грозное мастерство охотника. Как и его предки, он охотился на огромного черногривого льва кешианских равнин. На его исхудавшей груди всё ещё виднелись шрамы от тех охотничьих триумфов, пусть и бледные.

Трон, на котором он восседал, был сделан из слоновой кости, вставленной в чёрный мрамор, а позади императора на стене был высечен барельеф сокола с распростёртыми крыльями — великая печать Кеша. Перед ним стоял деревянный насест, на котором покоился живой сокол, прихорашивающийся и наблюдающий за обитателями зала из-под капюшона.

Церемониймейстер стоял у подножия помоста — тринадцатиступенчатой инкрустированной слоновой костью массы резного камня. Его большой головной убор был усыпан редкими перьями и золотыми значками. Вокруг талии он носил традиционный для его должности золотой пояс. Но вместо того чтобы обнажать грудь, ему было позволено носить леопардовую шкуру через одно плечо. Не то чтобы он нуждался в дополнительном подтверждении своего статуса, подумал Каспар; головной убор выглядел так, словно в любую секунду мог свалиться с его блестящего лба. Тем не менее, в типично кешианской манере, представление и предложение петиции прошло довольно быстро — всего полчаса, а человек уже почти закончил.

Каспар перестал слушать после первых пяти минут, обратившись мыслями к предстоящему противостоянию и событиям, приведшим к его собственному свержению. Он не питал любви к Империи, но её правитель был человеком, не запятнавшим своей чести, и заслуживал большего, чем видеть, как его империю отнимают у законного наследника.

Каспар также знал, что за всеми этими неприятностями стоит не честолюбивый принц, а безумный колдун, который также сыграл немалую роль в падении Каспара. Пути этих двух правителей могли быть разными, но конечный результат был одинаков: ещё больше хаоса в регионе и преимущество для тех, кто служит силам зла в этом полушарии.

Он вспоминал события, которые привели к его падению: проникновение Лесо Варена в его дом, его влияние на Каспара, которое сначала было незаметным, а потом стало явным, и, наконец, его гибель. Несмотря на то что Каспар вернул себе часть утраченной человечности и обрёл наконец нравственный компас, он по-прежнему жаждал крови Варена.

Годы, потраченные на соблюдение придворного этикета, дали о себе знать, когда он понял, что его только что представили. Он переключил своё внимание на настоящее и плавно поклонился, словно завися от каждого слова церемониймейстера.

Его уже дважды представляли императору: сначала как наследного принца, когда он ещё мальчиком отправился в Кеш вместе с отцом, а затем как молодого герцога Оласко. Но на этот раз он прибыл сюда как проситель, ищущий убежища от возмездия — по крайней мере, именно такую историю придумал Турган Бей, чтобы склонить на свою сторону лорда Семалькара, Первого канцлера и Мастера лошадей — титул, присвоенный главе императорской кавалерии. Его прошение о предоставлении убежища одобрил и лорд Рава, возглавлявший королевских возниц.

Каспар заметил, что два принца, Сециоти и Дангай, отсутствуют при дворе.

Каспар поднял голову и, следуя обычаю, сказал:

— Тот, кто Кеш, я прошу у вас убежища, защиты от несправедливости и пристанища, которое я мог бы назвать своим, и клянусь защищать тебя своей жизнью и честью, если это будет угодно Империи.

Дюгай улыбнулся и взмахнул рукой.

— Дело сделано. Это ты, Каспар? — прошептал он. — Мы не видели тебя сколько? Двадцать лет?

— Да, ваше величество, — ответил бывший герцог.

— Ты всё ещё играешь?

Каспар улыбнулся, поскольку, хотя император был стар, память его, похоже, не пострадала. Они играли в шахматы, когда он был ещё мальчиком, и Каспару удалось сделать пять удачных ходов, прежде чем он потерпел поражение.

— Да, ваше величество, играю.

— Хорошо, тогда пусть Турган Бей приведёт тебя в мои апартаменты после вечерней трапезы. Мы сыграем в игру, только мы вдвоём.

— Честь имею, ваше величество, — поклонился Каспар, отступая от трона. Отойдя на достаточное расстояние, он повернулся и пошёл к главному входу, где его терпеливо ждал Паско.

— После вечерней трапезы я должен сыграть с императором в шахматы, — сказал Каспар, когда Паско опустился рядом с ним.

— Личное приглашение посетить императора в его покоях сегодня вечером? — спросил старый слуга, приподняв брови.

— Да, — ответил Каспар с раздражённым выражением лица.

— Вы не выглядите довольным, милорд.

— Я и не доволен, — ответил Каспар, не повышая голоса. — Старик не представляет угрозы, пока жив. Важно лишь то, что произойдет после его смерти. — Они свернули за угол и направились обратно к своим апартаментам в гостевом крыле. — И если что-то и может навлечь на меня смертельную угрозу, то это именно этот визит.

— Почему?

Звон каблуков разносился по мраморному полу, и Каспар прошептал:

— Потому что в Кеше каждый принадлежит к какой-то фракции, и если я пользуюсь расположением Императора, но не принадлежу ни к одной фракции…

Он пожал плечами.

— Значит, вы принадлежите к оппозиции.

— Именно. Ожидай как минимум два светских визита сегодня днем, и приготовь мои лучшие наряды к вечеру.

— Вы уже одеты во всё лучшее, милорд.

— Знаешь, Паско, были времена, когда правление собственным государством имело свои преимущества, и роскошный гардероб был одним из них. Попробуй найти в городе портного, который к закату сошьёт мне брюки, рубашку и куртку по оласской моде. И сапожника тоже найди. Я не могу сшить новые сапоги за один день, но я могу починить и отполировать эти. И шляпу, я полагаю. Ты знаешь, что делать.

Паско поклонился и сказал:

— Я знаю, что делать, ваша милость, — и ушёл.

Каспар надеялся, что Паско знает, потому что в данный момент у него не было ни малейшего представления о том, что делать. Он верил, что к вечеру к нему придёт что-то, что подскажет ему путь.

Пленник сполз со стула.

— Приведи его в чувство, — приказал Ког.

Амафи встал перед ним и сказал:

— Ваша милость, я применяю свои искусства уже два дня. Этот человек готов скорее умереть, чем предать свой клан. — Он взглянул через плечо на бессознательного мужчину. — Я убийца по профессии, ваша милость. Есть те, кому нравится заниматься подобными делами, но мне это не по душе. Однако я считаю, что пытки, как и всё остальное в жизни, можно делать хорошо или плохо, поэтому, хотя мне это и не нравится, я всё равно горжусь своими навыками.

— Он должен быть готов говорить, если мы дадим ему немного отдохнуть. Мы должны найти камеру, в которой его можно изолировать и дать ему очнуться без посторонних, чтобы он немного пришёл в себя и восстановился. Неуверенность — наш союзник на данном этапе.

— У нас нет времени, — сказал Ког. — Оживите его сейчас же.

— Ваша милость, я сделаю, как вы просите, но он расскажет нам только то, что, по его мнению, мы хотим услышать, не обращая внимания на правду.

Ког был раздосадован. Он не сомневался, что силы Варена перешли в наступление после засады, в которой погибла половина войск Калеба, и попытки взять Когя в плен. Он был согласен с мнением Каспара, что если цель Варена — погрузить Кеш в хаос, то попытка крупного государственного переворота на празднике Банаписа — идеальная возможность.

Ког обдумал слова Амафи, затем кивнул:

— Делай, что можешь, но если Лесо Варен в этом городе, я хочу знать, где он. Я не стану просить Пага или Магнуса приехать сюда, пока не буду точно знать, что колдун в Кеше.

— Ваша милость, — с поклоном сказал Амафи. Он подозвал двух стражников, которые находились здесь с момента охраны склада, и сказал: — Мы должны его перевезти.

Ког понимал, что везти плененного Ночного ястреба в другое место рискованно, но если Амафи прав, то любая надежда получить от него информацию теперь зависела не только от применения пыток, но и от их утаивания.

Проклятье, подумал Ког. Он отвернулся от происходящего и направился к двери. Он направился в другой трактир, где другой бармен примет очередное послание и проследит, чтобы на следующий день оно каким-то образом попало на Остров Колдуна.

Накор поспешил в кабинет.

Миранда и Паг сидели за маленьким столиком и обсуждали прошедший день, наслаждаясь полуденной трапезой.

— У меня есть новости, — объявил маленький игрок.

— От Калеба?

— Нет. От Когвина Ястринса. Он подозревает, что Варен находится в городе Кеш. — Накор просмотрел сообщение, прибывшее в специальном цилиндре, созданном для быстрой транспортировки подобных посланий, и передал его Пагу. — С Калебом всё в порядке, хотя он немного пострадал, попав в ловушку.

Миранда выглядела обеспокоенной.

— Ранен?

— Он снова ранен, — с серьёзным видом сказал Накор, покачав головой. — Он собирает прекрасную коллекцию шрамов. Тем не менее он здоров, и я скажу Мари только это, а о шрамах умолчу.

— Это было бы разумно, — согласился Паг, просматривая отчёт. — Каспар, как мы и ожидали, установил контакт с Турганом Беем, а Калеб думал, что нашёл Ночных ястребов, но, видимо, они нашли его.

— Может, нам стоит отправиться туда? — спросила Миранда. — Если Варен в городе, у этих троих нет защиты от него.

Паг покачал головой:

— Это не совсем так. Я послал туда несколько человек, чтобы они присматривали за нашими тремя агентами, и мы можем быть там через несколько минут, если понадобится.

— Почему бы не отправиться туда прямо сейчас? — спросила она, как всегда заботливая мать.

— Если я появлюсь в Кеше и Варен узнает об этом, он может отказаться от хитрости и попытаться взорвать город, чтобы просто убить меня. Он также знает тебя, Накора и Магнуса по репутации, так что твоё появление не менее опасно.

— Что мешает ему сделать это сейчас? — спросила Миранда.

Накор пожал плечами:

— Если бы он хотел погрузить Империю в хаос, это бы сработало, но эффект был бы недолгим; внешняя угроза объединила бы их и заставила отбросить разногласия. Если же одна из сторон добьётся превосходства в Галерее лордов и магистров, особенно если произойдёт кровопролитие, то это совсем другое дело, и в Кеше начнутся многолетние беспорядки. Если в столице будет достаточно кровопролития, границы могут стать нестабильными. Губернатор Дурбина может почувствовать себя достаточно уверенно, чтобы объявить себя правителем свободного города, или племена Джал-Пура могут подтолкнуть к восстанию. И почти гарантировано, что восстанут некоторые государства-клиенты Конфедерации. Варен хочет, чтобы зло затянулось, а не быстро разрешился конфликт.

— Наша цель — сделать так, чтобы Варен не получил того, что хочет, — сказал Паг.

— Я хочу, чтобы он умер, — добавила Миранда.

— Проблема в том, чтобы не дать ему умереть, — сказал Накор.

— Что насчёт разлома в Опардуме? Там есть ответы? — спросил Паг.

— Думаю, да, — ответил Накор. — Проблема в том, как устроена наша вселенная: все некроманты работают на другую сторону. Если бы мы смогли найти того, кто будет работать на благо… — Он пожал плечами.

— Быстрота, с которой Варену удаётся переходить из тела в тело, наводит меня на мысль, что он, должно быть, использует какой-то сосуд для хранения души, — сказал Паг.

— Я думала, что сосуды для души — это всего лишь миф, — заметила Миранда.

Паг пожал плечами, выглядя раздражённым:

— Я слишком много повидал на своём веку, чтобы считать что-то мифом. Обычно это просто то, чего я ещё не видел.

Миранда нахмурилась:

— Я имела в виду те, о которых говорится в сказках.

— Очевидно, они были основаны на фактах, — сказал Накор. — Есть много способов овладеть другим — твоя мать, например, очень хорошо в этом разбиралась. Но она была уязвима: если бы тело, в которое она вселилась, умерло, то умерла бы и она.

Накор никогда не говорил Миранде, что именно он уничтожил дух женщины, которая была его женой и её матерью. Миранда считала, что Йорма — она же леди Кловис — погибла, когда демон Джакан захватил армию Изумрудной королевы.

— Но Варен пережил смерть своего носителя и смог найти себе другое тело. Это означает, что его дух, душа, разум — называйте как хотите — должен покоиться где-то ещё, и часть его привязана к чему-то — возможно, к сосуду души или другому предмету. Это может быть как пресс-папье на столе, так и настоящая урна. — Накор пожал плечами. — Это как-то связано с тем разломом смерти, который он создавал. Вот почему я считаю важным, чтобы мы продолжали пытаться отследить его от того разлома, который мы обнаружили к западу от Маладона.

— Наш сын? — нетерпеливо спросила Миранда.

— Я пошлю Магнуса, — сказал Паг, — он скоро должен вернуться из Келевана, и как только он вернётся, я отправлю его в Кеш, чтобы он напрямую посоветовался с Калебом. Отчёт Кога, конечно, недостаточно полный.

Миранда выглядела лишь слегка успокоенной:

— Я бы предпочла отправиться сама.

Паг рассмеялся:

— Во-первых, в Кеше женщины любого ранга не выходят на улицу в одиночку после наступления темноты, а во-вторых, у Магнуса гораздо более ровный характер, чем у тебя, любовь моя.

Она бросила на него взгляд, но ничего не сказала.

— Я пойду с тобой, если придёт время причинить Варену серьёзный вред, — добавил Паг.

Миранда, казалось, была довольна:

— Хорошо, но я хочу знать, как только мы получим известия от Калеба.

— Да, дорогая, — сказал Паг, глядя на Накора.

Маленький игрок усмехнулся.

Каспар ждал в окружении гвардейцев императорского двора. Каждый из них был физически внушителен — ни один не был ниже шести футов, а многие — ближе к семи. Все они были темнокожими, что позволяло предположить, что их род, если не чистокровный, то происходит от близкородственных племён, обитающих в окрестностях Оверн-Дип. Они носили льняные килты чистокровных и пояса из кожи с бронзовыми шипами. Каспар заметил, что их сандалии были с закрытыми носками — предназначенные скорее для боя, чем для удобства. У бедра у каждого висел длинный изогнутый клинок, а на руках — боевые торики из украшенного серебром железа.

Слуги вели Каспара и его сопровождающих через галерею за галереей, многие из которых были украшены фонтанами или экзотическими птицами, пока они не оказались в гигантской комнате с огромной кроватью. Кровать занимала площадь в двенадцать квадратных футов и стояла на возвышении в центре комнаты. Однако комната больше напоминала павильон, увешанный множеством занавесок, которые можно было раздвигать в зависимости от личного пространства. В данный момент все занавески были откинуты, открывая императору потрясающий вид на дворец внизу и город за его пределами.

Дюгай сидел на изогнутом стуле в нескольких футах от кровати. На столике перед ним покоился самый великолепный шахматный набор, который Каспару когда-либо доводилось видеть. Император подвёл его ближе и сказал:

— Садись, мальчик. Давай сыграем.

Каспар сел и огляделся. По всему залу стояли молодые женщины потрясающей красоты, одетые по скудной моде чистокровных. Не будучи человеком, которого можно поколебать красивым лицом или пышной грудью, Каспар был поражён их изысканностью и количеством. Император махнул рукой и сказал:

— Я желаю как можно больше уединения, мои любимые. Уходите.

Девушки удалились, перешёптываясь и хихикая, а слуги задернули марлевые занавески, оставив открытым только один вид на город.

— Каспар, — сказал император, отбросив формальность речи, принятую на публике, — я уединён настолько, насколько мне позволено. Я дам тебе белые.

Каспар кивнул и поднял пешку. Доска была вырезана из палисандра и сделана с удивительной точностью. Квадраты казались черным деревом и слоновой костью и были обрамлены крошечными золотыми полосками, выложенными так идеально, что поверхность была совершенно гладкой. Фигуры были не только из тончайшего черного оникса и белого халцедона, но и являлись произведениями искусства. Каспар взял в руки белую королеву, и перед ним предстало лицо царственной красоты. Каждая корона была сделана из золота, а когда он рассмотрел остальные фигуры более внимательно, то увидел, что в скипетр священника вставлены крошечные драгоценные камни, а меч всадника сделан из платины.

— Ходи, мальчик, — приказал император, и Каспар продвинул пешку короля вперёд. Он улыбнулся. Уже много лет никто не называл его «мальчиком».

Император наклонился вперёд и сказал:

— Наверняка тебе интересно, что это за красивые девушки?

Каспар рассмеялся:

— Должен признаться, ваше величество, я был почти потрясён их красотой.

Император усмехнулся, и Каспар поразился тому, какими крепкими и белыми казались его зубы на фоне старческой смуглой кожи.

— Как там говорится? «Я стар, но ещё не умер»? — Он усмехнулся. — Они здесь только для того, чтобы шпионить за мной. Думаю, каждая из них работает на какого-нибудь министра, генерала, дворянина или гильдию в городе. Все они — подарки, понимаешь?

— Рабы?

— Вряд ли. Ни один раб не должен приближаться к императорской особе ближе чем на сто шагов. А чистокровные никогда не могут быть рабами. Если вы нарушаете законы настолько, что заслуживаете рабства, мы бросаем вас крокодилам. — Он передвинул свою пешку. Затем, понизив голос ещё больше, сказал: — Одно из преимуществ ранга. Я время от времени ложусь в постель, и даже если ничего особенного не происходит, я всё равно кое-что слышу.

Дюгай жестом попросил Каспара наклониться ближе и прошептал:

— Они считают меня дряхлым. — Он усмехнулся, и Каспар впервые с детства увидел свет в его глазах. — И я позволяю им так думать.

Каспар ничего не ответил, недоумевая, почему его, отступника из чужеземцев, принимают… нет, не принимают — допускают — в ближний круг императора. Каспар снова сделал ход. Игра продолжалась медленно, пока Дюгай не сказал:

— Каспар, я подозреваю, что в это время в следующем году меня уже не будет в живых. — Он осмотрел доску и добавил: — Возможно, даже уже в этом месяце.

— Кто-то замышляет против вас, ваше величество?

— Всегда. Это кешианский путь. Все мои сыновья умерли молодыми, и только у одного был собственный сын. Если бы у меня была достаточно умная внучка, я бы выдал её замуж и сделал бы её мужа императором, как меня назвали, когда Лейкеша выдал за меня Шарану. — Он улыбнулся, отодвигая фигуру. — Была одна женщина. Ты когда-нибудь спал с ней?

Каспар усмехнулся:

— Я никогда не удостаивался такой чести.

— Возможно, ты был единственным правящим дворянином, посетившим Кеш, который этого не сделал.

— Полагаю, мне тогда было всего пятнадцать лет, ваше величество.

— Это бы её не остановило. Вероятно, она была слишком занята постельными утехами с твоим отцом, — прежде чем Каспар успел ответить, император продолжил: — Мне доподлинно известно, что она затащила в постель обоих принцев Островов. Но это было до нашей свадьбы. Ах, властные чистокровные женщины; таких нет в мире.

— В это легко поверить, — сказал Каспар.

— Шарана была волевой, своевольной женщиной с неумолимым характером. Бывало, она неделями не разговаривала со мной, если злилась. Должен признаться, что со временем я полюбил её, — он вздохнул. — Я всё ещё скучаю по ней спустя сорок лет.

— Если бы у меня была такая же внучка, как она, я бы выдал её за тебя, Каспар.

— За меня, сир? — искренне удивился Каспар.

Император взял одну из фигур Каспара и сказал:

— Четыре хода до шаха, если ты не будешь внимателен. Да, ты. И это не потому, что ты мне особенно нравишься, потому что я тебя не люблю. Ты ублюдок-убийца, в душе которого нет угрызений совести, но именно это и нужно, чтобы управлять империей.

— Спасибо, ваше величество. Наверное.

Император рассмеялся:

— По крайней мере, ты бы держался за то, что тебе дано, всеми силами. Я боюсь, что мой внук увидит, как империя распадётся на множество мелких государств, прежде чем он закончит.

— Сециоти?

Император покачал головой:

— Нет, Дангай. Сециоти — учёный, поэтому наши охотники и воины недооценивают его, но он найдёт способ сохранить мир. Но он вряд ли унаследует трон, Дангай слишком могущественен. Хотя лорд Рава поддерживает старшего принца, многие из его королевских колесниц — друзья Дангая. То же самое можно сказать и об императорской кавалерии: лорд Семалькар близок к Сециоти, но многие из его всадников — нет.

— Вы должны помнить, что эти люди — не простые солдаты. Каждый солдат кавалерии и колесниц — чистокровный дворянин, — император сделал глоток вина. — У нас в Кеше слишком много проклятых дворян, Каспар.

— Лорд Бей говорит, что в нижнем городе нельзя бросить ячменную лепёшку с телеги торговца, не задев ни одного, — рассмеялся Каспар.

— Он так и сделал, не так ли? Забавно, но это правда, — император снова понизил голос: — Ты работаешь с Беем, не так ли?

— Я не понимаю, о чём вы, ваше величество, — сказал Каспар, двигая пешку, чтобы приглушить атаку императора.

— Бей — хороший человек, один из лучших, но, как и все остальные, он считает меня старым занудой, и, как все остальные, я ему это позволяю. Я перейду к делу. Я не знаю, что ты здесь делаешь, эта жалкая попытка пробраться в Империю под видом дворянина Королевства была настолько прозрачной, что даже такой «дряхлый старый дурак», как я, не принял её за чистую монету. Ты явно ожидал, что тебя поймают и ты попадёшь под нежную опеку Турган Бея. Должен признать, что просьба о предоставлении убежища была неожиданной, но приятной. Кто это придумал?

— Я, ваше величество.

— Не думаю, что ты задержишься в Кеше на минуту дольше, чем тебе понадобится, чтобы разобраться с тем, что привело тебя сюда в первую очередь. Я ожидаю, что ты проигнорируешь клятву, которую дал…

— Я никогда не нарушу эту клятву, ваше величество.

— Тогда ты глупец, Каспар. Клятвы даются для того, чтобы их нарушать, если ты можешь избежать наказания. Если на трон взойдёт Дангай, Кеш может выступить против твоих хозяев, кем бы они ни были, и ты возьмёшь оружие против нас.

— Хозяеа?

— Твой народ поднялся против тебя не без помощи, Каспар, — император указал пальцем на бывшего герцога. — Ты забыл, что это были кешианские солдаты, штурмовавшие твою цитадель, пока Королевство развлекалось, разгуливая по Опардуму? И не думай, что я не знаю о том, как тебя изгнали на задворки мира, но вот ты здесь, менее чем три года спустя, и прибыл не в лохмотьях. У тебя были средства, Каспар, и одни из самых искусно подделанных документов, которые я когда-либо видел. Да, я взял их из кабинета Бея и внимательно изучил. Не удивлюсь, если принц Крондорский и герцог Эрик составили их не для тебя.

— Я знаю, что ты здесь по определённой причине, и хочу услышать, станет ли эта причина лучше или хуже для Кеша?

Каспар откинулся на спинку кресла:

— Я надеюсь, что станет лучше, ваше величество, — он наклонился вперёд. — Вы правы, я служу людям, которые хотят исправить опасную ситуацию.

— Тот сумасшедший маг, Варен?

— Теперь я впечатлён.

Император тоже наклонился вперёд:

— Со всеми этими шпионами, бегающими по Кешу в наши дни, разве ты не подумал, что некоторые из них могут работать на меня? — он откинулся на спинку кресла. — У нас уже давно были подозрения, но твоё прибытие убедило меня. В отчётах из Опардума говорилось, что он погиб от рук Когвина Ястринса — кстати, это единственное, что меня искренне удивило: вы оба прибыли вместе, живые.

— Мы пришли к соглашению.

— В любом случае, я получал отчёты, которые не имели смысла, поэтому отнёс их некоторым из моих магов, которые могут интерпретировать вещи — несколько в Звездной Пристани. Все сошлись на том, что либо сумасшедший колдун по имени Сиди, которого мы пытались убить около ста лет назад, вернулся, чтобы преследовать нас, либо ваш Варен сбежал и находится здесь в Кеше, либо из ниоткуда восстал третий монстр, который, как оказалось, тоже является могущественным некромантом. Второй вариант кажется наиболее вероятным.

Каспар не видел ничего плохого в том, чтобы рассказать императору о том, что он узнал от Пага:

— Похоже, что Варен — это Сиди.

— А, это многое объясняет. Я предпочитаю простые ответы, а это самый изящный ответ на проблему. А почему ты здесь?

— Я пришёл свести счёты.

— Хорошо, и пока ты здесь, посмотри, сможешь ли ты сохранить мою империю в целости и сохранности ещё некоторое время.

— Я сделаю всё, что в моих силах, ваше величество.

— У меня есть план, если я проживу достаточно долго, чтобы довести его до конца. Если Дангай сможет ещё немного побороть свои худшие узурпаторские порывы, у меня может быть решение, которое принесёт ещё сто лет мира. Если же нет, боюсь, нам грозит гражданская война.

— Наши цели во многом совпадают, ибо многие из нынешних проблем Империи связаны с Вареном. Он желает восстания.

— Почему?

— Потому что он служит злу, ваше величество. Восстание даже не обязательно должно быть успешным; последствия мятежа будут ощущаться по всей Империи в течение десятилетий. Вина по ассоциации станет приемлемой нормой, и пострадают даже невинные.

— А если бы переворот удался, другие могущественные семейства стали бы дичью для шакалов и прочих пожирателей падали.

— Варен не стремится получить власть для себя, он стремится подорвать власть всех остальных. Он жаждет хаоса и преследует более масштабные цели: он хочет, чтобы народы воевали, короны были свергнуты, а армии шли в поход.

— Я слишком долго живу, — сказал император. — Кстати, твой ход, — добавил он, передвигая фигуру.

Каспар обдумал своё положение, глядя на доску. Чем больше хаоса было в стране, тем больше было места для зла. Проведя почти два года с Пагом и его коллегами на Острове Колдуна и узнав от бога Калкина о дасати, Каспар понял, что Варен — лишь первая из многих проблем, с которыми сталкивается Конклав. Но при всей своей силе Варен всё ещё оставался смертным, и его можно было схватить.

Каспар положил своего короля, признавая поражение:

— Победа ваша, ваше величество.

— Всегда так, Каспар, — проницательно сказал император. — Я ещё не умер.

Предполагая многое, Каспар перегнулся через стол и взял императорскую руку.

— Не скоро, если у меня есть на это право.

Они пожали друг другу руки, и Дюгай сказал:

— Вам пора возвращаться в свои покои, а мне пора вернуться к исполнению своих обязанностей. Пора снова играть роль развратного старого дурака, — повысив голос, он крикнул: — Где мои красавицы?

Мгновенно занавески стали раздвигаться, и молодые женщины вернулись. Император сказал:

— Есть роли и похуже.

Каспар кивнул:

— Действительно.

Слуга вывел его из королевского комплекса, и, возвращаясь в свои покои, Каспар размышлял о роли императора в разворачивающемся спектакле. Являюсь ли я настоящим союзником? — задался он вопросом. Или он просто играет со мной в очередную игру?

Каспар вернулся в свою комнату, но в эту ночь ему было трудно уснуть.