Полет в глубину

Глава 12. Обрыв связи

— Зоя, привет! Ты куда пропала? Десять дней не могу до тебя дозвониться, да и сама не звонишь. Заболела?

— Привет. Нет, я… В общем, все сложно.

— Я могу тебе помочь?

Нервный смешок в трубке, затем:

— Это вряд ли. Ладно, меня тут зовут, извини.

— Да, конечно… — а в трубке уже короткие гудки.

* * *

— Привет, Зоя. Послушай, я не буду лезть в твою личную жизнь. Но давай хотя бы проект обсудим? У меня есть интересная задумка.

— Привет. Сейчас не могу, извини. Может, потом. Пока!

— Ну, подож…

* * *

— Здравствуй.

— Привет, Торик. Поймал меня, да?

— Можно тебя проводить хотя бы?

— Ну, пойдем… раз пришел. Только давай не будем выяснять отношения, ладно?

— Хорошо, я попробую. Я тебя чем-то обидел?

— Не надо! Ты обещал.

— Ладно, как скажешь. Как на работе?

— Нормально на работе. Иру уволили, мы теперь вдвоем за троих работаем.

— У нас тоже все про какие-то перемены говорят. Но толком никто ничего не знает.

— Да, все меняется.

— Я недавно смотрел конфигурацию границы души, там есть такое…

Зоя внезапно останавливается и порывисто вздыхает:

— Торик, мне нужно сказать тебе одну вещь. Мне очень жаль, но я больше не смогу участвовать в нашем проекте. Извини. Я не люблю подводить людей, и… я знаю, что ты ожидал от меня большего участия и…

Он на секунду забывается и машинально накрывает ее руку своей:

— Зоя…

— Ай! — она вырывает руку, словно прикоснулась к раскаленной сковороде.

— Прости! — пугается он.

— Ничего. Неважно, — отмахивается она.

Они снова бредут по улице.

— Зой, что случилось? Где я промахнулся? Что не так?

— Все не так, Торик, все! Мы вообще не должны были этим заниматься. Это неправильно.

— Но… до сих пор ты ни разу…

— Да! Ни разу! Потому что это не касалось других людей! Ты нашел себе игрушку — я тебе помогала.

— Но тебе тоже нравилось.

— Мне нравится математика, я люблю расчеты, хитрые задачи, которые вроде бы не имеют решений, а потом их все же находишь.

— И все это есть в нашем проекте.

— Да, этим ты меня и привлек. Потом все стало странно, очень странно, но я терпела. А теперь мы забрались так далеко, что всего этого просто не должно быть. Не должно, совсем! Понимаешь?

Торик еще ни разу не видел ее настолько расстроенной.

— Ты про… — он осторожно подбирал слова, — погружение в душу бабушки?

Знакомые серые глаза с неровно прокрашенными ресничками сейчас светились укором:

— Это ведь только начало, Торик. Случайная ближайшая звезда. И ты уже там чуть не умер! Ты лежал, как мертвый, и целую бесконечную минуту я думала: а вдруг ты не очнешься. Кляла себя за то, что вообще согласилась участвовать в этом безумии.

— Но все же хорошо закончилось, правда? — он снова машинально тронул ее за плечо.

— Не трогай меня! — дернулась она и взглянула с укором. — Знаешь ведь! И все равно делаешь!

— Зоя, это ты так за меня переживаешь?

Она на секунду отвела глаза.

— И это тоже. Но главное: то, что мы делаем — это отвратительно!

— Что именно?

— Подглядывать в души других людей. Там ведь нет никаких фильтров, нет цензуры, они беззащитны перед нами, открыты нараспашку.

— Но раньше тебя это не слишком беспокоило?

— Честно? — она поджала губы и метнула в него суровый взгляд. — Я не думала, что у нас получится. Да, я старалась, я все делала, чтобы получилось. Но сама до конца не верила. А потом ты вернулся и рассказал про эту ужасную полынью. Про все обстоятельства замужества твоей бабушки, о которых посторонним вообще знать не полагается!

— Постой, все не так. Я же не вышел на площадь. Я рассказал только своим близким друзьям — тебе и Вике. Вика у меня вообще почти родственница.

— Да такое даже родственникам не стоит рассказывать! Мало ли у кого в жизни какие обстоятельства были?

— Слушай, ну ты бы хоть намекнула, что тебе все это не нравится.

— Если ты сам этого не чувствуешь, любые намеки бесполезны.

— Зря ты так. Хоть раз бы сказала…

— Да-да, и ты сразу и навсегда отказался бы от главной мечты своей жизни? Опыт учит меня совсем другому.

— Слушай, не надо так… Всегда же можно найти компромисс, который бы устроил нас обоих.

— Угу. Или просто игнорировать мнение партнера.

— Давай тогда вообще не будем выходить в «космос».

— А давай! Только для этого я тебе не нужна. У себя душе ты и так теперь можешь заходить в любую точку и двигаться куда угодно.

— А ты — разве не хочешь по своей побродить?

— Честно? Нет, не хочу. Я и так хорошо помню все свои приятные события. В том числе нашу встречу в библиотеке. А плохие… Их было так много. Нет, Торик, я не хочу все это ворошить снова и снова.

— Значит, все? Вот прямо так и расстанемся?

— Пока да. Я просто не вижу реальной необходимости еще что-то делать в этом проекте. А тут еще мама… В общем, извини, у меня сейчас по жизни совсем другие заботы.

— А что с мамой? Болеет?

— Можно и так сказать.

— Расскажешь?

— Не хочу. Ладно, мы почти пришли уже. Иди уже, наверное.

— Зой, как-то все…

— Ну, вот так. Бывает, — она нервно развела руками.

— А потом, когда-нибудь, ты вернешься?

— А смысл? — с тоской бросила она. И в ее тоне ему послышалось ледяное прощание Ольги.

— Пока…

* * *

— Слушай, ты когда в следующий раз к Зое пойдешь, передай ей этот…

— Боюсь, что никогда.

— Вы что, поссорились? А почему? Все же так хорошо было. Ты к ней приставать, что ли, начал?

— Вик, не говори ерунды! Взрослые люди ведь.

— Ну, мало ли… Она же такая…

— Недотрога? Да, есть такое дело. Оказалось, не только физически…

— А как еще?

— Ей очень неприятно, что мы лезем в душу к другим людям.

— Ну… если так ставить вопрос, мне тоже как-то не по себе. Мы-то ведь изначально говорили о путешествиях. О космосе. О звездах. А не о личных тайнах.

— Вот-вот. Она все воспринимает именно так. И доля истины в этом есть.

— Ну… вам виднее. Думаешь, она не вернется?

— Похоже, так.

— Жалко. Она мне нравилась. Не совсем подруга, но все же близкий человек. За столько лет… Эх, Торик… Никому мы не нужны, — она тихонько всхлипнула. В глазах блеснули слезы.

— Эй! Ты чего? Что случилось?

— Я сама не совсем поняла. Сейчас принесу, заодно поможешь перевести.

Шлепанье тапочек в виде пушистых собачек. Потом:

— Вот.

— Постой. Это чье письмо, Джарведа? Я думал, у вас все хорошо. Ну… условно.

— Я тоже так думала. Уговаривала себя, что не такой уж он противный. Что постепенно привыкну.

— Помню. Зато письма хорошие пишет.

Она снова всхлипнула.

— Хорошие. А потом он пропал. Полтора месяца — ни одного письма. А теперь вот это. Я как девицу увидела, сразу поняла, что дело плохо.

— Так, сейчас… Дражайшая Викки, я должен сообщить тебе…

Теперь она стояла и слушала, роняя слезы и не стыдясь этого. Мы же — свои, дома.

— Ромэ… Как это хоть произносится-то? Ромуальда. Так, девица, вместе учились? Нет, она на год младше. Она пригласила его на свой выпускной…

— Сейчас?

— Нет, тогда, в школе или где там.

— А сейчас что?

— Похоже, замутили они снова с этой девицей.

— Все ясно. Старые дрожжи, новая любовь. А Викусик опять не у дел, — она прикусила губу.

— Тут есть момент сомнения.

— Какой?

— Он пишет: «…извини, но теперь мы с ней вместе. Кажется».

— Издеваешься?! Это должно меня успокоить? Да пошли они все… как ты там говорил? Женихи с того света? Вот пусть ищут себе невесту с того света! Разочаровалась я в этой затее. Столько времени, столько сил впустую!

— Зато английский подтянула.

Она смахнула слезы и взглянула на него по-новому, шмыгнула носом и улыбнулась:

— Кстати, да! Нет, все, я решилась.

— Записаться в клуб старых дев?

Она чувствительно пнула его кулачком.

— Да ну тебя! Нет. Знаешь, английский — не единственная польза от этой затеи.

— А что еще?

Она бросила на него быстрый взгляд, оценивая, можно ли доверить ему свою маленькую тайну.

— Раньше я думала, что никому не нужна. Мама мне всю дорогу говорила…

— Я помню, Вик. А теперь?

— Но на деле оказалось другое! Есть мужчины — и даже в Америке! — которым я нравлюсь!

— Не может быть! — он просто не мог совладать с искушением немного поддразнить ее.

— Перестань! Ну, реально же писали письма, смотрели фотку мою, выбирали меня, а не других. Я кому-то нравлюсь! Я могу найти мужа. И теперь я знаю: я обязательно найду его. Только не через письма, а здесь, у нас.

— А в чем разница?

— Глупый ты, хоть и умный. Я поверила в себя.

— А вот это здорово.

— И ты не отчаивайся. Мы и тебе невесту найдем! Представляешь, двойная свадьба! Семика позовем. Маму — обязательно: и пусть посмотрит, что я — не пустое место! Не хуже других! Стручка твоего, Ингу, Зою…

— Вика!

— Ой… Прости, — она тронула его за руку. — Я… так привыкла, что она все время с нами.

— Я тоже. Будем теперь отвыкать.

— Как жалко…

* * *

— Толя, я редко тебя прошу о чем-то…

Торик еще не видел Матвея в таком настроении.

— Да, конечно. Что нужно? В субботу поработать?

— Нет-нет, — Матвей отмахнулся от этой мысли. — Мы пока в график укладываемся. Просто… Контора на ушах стоит, сам видишь.

— Ага, все говорят про перемены.

— Ты тоже слышал? Вот-вот. Понимаешь, это всем важно, это коснется каждого. А информации никакой.

— А я тут при чем?

— У тебя есть… нужные связи, скажем так.

— Ты про кого?

— Ну… Инга Альгисовна могла бы тебе рассказать что-нибудь. Помимо того, что нам говорят.

— Допустим. И ты хочешь, чтобы я ее расспросил, а потом все это вам выложил?

— Не обязательно. Достаточно только мне. Лично. Это важно, понимаешь? Если будут кадровые перестановки, лучше заранее знать, к чему готовиться. Сходишь? Давай я тебе пол-отгула выпишу.

— Не нравится мне эта затея.

— Мне тоже. Но… я не вижу другого выхода.

* * *

— Я так понимаю, тебя Матвейка прислал, хитрый лис.

— Честно говоря, да.

— Толян, вот мне импонирует твоя открытость. Было бы неприятно, если бы наши отношения ты использовал в корыстных интересах.

— Да я не…

— Просто на всякий случай предупреждаю. Но нам надо хорошо подумать, что можно рассказать народу.

— А что будет на самом деле?

Она погрозила ему пальцем, улыбнулась и тут же снова стала серьезной.

— Ты знаешь, только слухи, и все время разные. То начнут о плановом сокращении структуры, то о расширении штата. Однозначно ждем комиссии из Москвы и большого переформирования всей Конторы.

— Ого!

— Ваш отдел, насколько я поняла, разделят надвое и усилят. Руководителей коснется всех — ожидаем больших перестановок. Особенно по части вспомогательных отделов и служб, но я сама надеюсь удержаться. У тех, кто давно и успешно работает с клиентами, видимо, перемен будет мало. Но это я только тебе говорю. Строго между нами.

— А Матвею что можно сказать?

— Скажи ему, что айтишных отделов будет два, но структура еще не устаканилась, лады?

— Инга, мне пора искать новую работу?

— Да ты что! Не вздумай! На тебя как раз большие планы, но учти: я тебе этого не говорила!

— Спасибо. А откуда вообще ветер дует?

— Вот это — самое темное место во всей истории. Никто не знает, хотя я вхожа… ну, ты в курсе куда. Или догадываешься. Родик тоже не знает. Никто. Ни одна душа. Прямо тайный заговор какой-то!