Полет в глубину

Глава 8. К звездам!

— Нет, я прекрасно понимаю, что ты не инспектор, — волновался Матвей. — Просто ситуация так сложилась: больше некому. Витя пока в отпуске. У нас с Васей, сам знаешь, новая отчетность на носу, еле успеваем. А тут, раз ты программу сам писал, ты ее знаешь «от и до». Кто лучше в ней разберется, тем более быстро?

— Да я просто физически не смогу столько народа принять! — Торик почти кричал. Он, как только мог, стремился избежать такой участи.

— Знаю-знаю, — успокаивал его Матвей, — прием предпринимателей будете вести втроем с Леной Казанцевой и Аделаидой. Руслан временно к нам их командирует. Они у нас опытные в вопросах приема граждан, а нюансы по программе ты им объяснишь. Ну и часть людей сам примешь, ничего страшного. Все, договорились?

— А у меня есть выбор?

— Честно говоря, нет.

* * *

Эта нескончаемая работа ощущалась как настоящий ад для интровертов! Все, чего Торик инстинктивно старался избегать, теперь навалилось и атаковало одновременно со всех сторон. Все! Комната, вдруг ставшая тесной ловушкой. Обилие чужих людей. Причем каждому что-то надо, он спешит, кричит, требует. Невозможность уйти. И последняя точка — необходимость фиксировать каждый чих документально.

А вот девушки в этом приемочном аду и правда чувствовали себя привычно и уверенно. Лена прямо с утра выскакивала за дверь и привычно и быстро организовывала очередь. К удивлению Торика, предприниматели ее слушались и спорить отваживались очень редко. Ада применяла другую тактику — она говорила тихо, и люди в ответ тоже невольно понижали голос. А уж если задавала вопрос и поднимала свои пронзительно-черные глаза, они соглашались на что угодно, лишь бы поскорее уйти.

И все равно при норме приема шестьдесят человек в день чего только не случалось.

— Я вам в прошлый раз на бумаге сдавала. И вы брали, а теперь — не берете!

— Мы теперь принимаем данные только в электронном виде.

— Я буду жаловаться!

— Попробуйте. Но это распоряжение министерства. Следующий!

— Вот мои данные.

— Что это?

— Флешка!

— И что мне с этим делать? Ваши данные должны быть на дискете.

— Да вы что! Это же каменный век!

— Это — распоряжение министерства: всем создать равные условия. Приносите данные на дискете — примем. Следующий!

— Мне опять такую очередь выстаивать?

— Мы стараемся работать в максимальном темпе, не задерживайте других.

— В налоговой и то быстрее прием идет!

— Мы — не налоговая. У нас госконтроль. Не отвлекайте меня. Следующий!

«И такая дребедень целый день…» Иногда бывало иначе.

— Анатолий Михайлович!

— Да?

— Здесь дама говорит, что у них совокупная матрица не соответствует отчету за предыдущий период. Посмотрите?

— Подходите.

Через несколько минут:

— Ого! Лен, а что, больше с таким никто не подходил?

— Нет, первый случай.

— У меня такой был, но я не акцентировала… — промурлыкала Ада. — И он сразу ушел.

— Будешь править программу? — тихо поинтересовалась Лена.

— Только приемную часть. И это крайне редкий случай.

— Сколько времени нужно? Часа хватит?

— Да тут и полчаса хватит.

— Поняла, — и тут же громко и официально объявила. — Граждане, по техническим причинам в приеме данных объявляется перерыв до шестнадцати тридцати. Ваше место в очереди сохраняется. Пожалуйста, освободите помещение.

— У-у! Как? Да вы что?! Я здесь с утра стояла. Нет, вы за мной…

— Прошу всех выйти добровольно, иначе вам поможет охрана.

* * *

На восьмой день приемочный ад преподнес Торику сюрприз. Хорошо, когда войдешь в ритм и почти не смотришь на посетителей — так легче относиться к ним одинаково беспристрастно. Бумаги. Руки. Дискеты. Привычная последовательность клавиш. «Др-др» компьютера. Диалоговое окно экспресс-контроля. Сухая благодарность или выяснение тонких отличий от истины. Кнопки, дискеты, руки. Следующий!

И вдруг… такой знакомый запах. Откуда-то издалека, из прошлой жизни. Белая меховая шапочка-таблетка, а под ней…

— Здравствуйте. Предприниматель Сомова. Примите, пожалуйста, мои данные.

— Ольга?! Ты откуда?

— Ты?! Вы… Мне можно сдать данные за квартал?

— Ну конечно, ты чего?

Она на секунду смущается, внезапно лезет в недра сумочки, неловко достает затейливую коробочку конфет и протягивает ее Торику.

— Оль, да ты что! Мы у всех берем данные, без всяких условий, без оплаты.

Она на секунду берет его за руку, и он наивно принимает это за дружеский жест, за узнавание и эмоциональную реакцию. Он ошибается: она лишь вкладывает коробку ему в руку, смотрит прямо в глаза и негромко, но твердо говорит:

— Так надо!

Торик успевает поймать взгляд Аделаиды, угольно-черный и безмерно удивленный: за всю эту приемочную кампанию никто ни разу не попытался ему что-нибудь дать! Ему невыносимо стыдно! Он не знает, что делать, как выйти из этой дурацкой ситуации. А Ольга невозмутимо говорит:

— Примите, пожалуйста, данные, — и протягивает дискету.

Больше всего сейчас Торику хотелось бы встать и выйти с ней. Поговорить по душам, спросить, как там Вадик, чем она сейчас занимается, чем сама Ольга живет…

Кто-то просовывает голову в дверь и спрашивает:

— Давайте быстрее, скоро обед, мы не успеем!

— Граждане, мы работаем по графику. Не надо торопить, все успеем.

Хорошо, что у нас есть Лена, как скажет своей луженой глоткой, сразу пропадает охота спорить. И адская приемка возобновляется.

Есть эти конфеты он не смог. Отдал всю коробку Вике. Пусть хоть она порадуется.

* * *

— Ха! Слышали? Я говорю, слышали новости? — Васю так и распирало от желания поделиться сенсацией.

— Что такое? — рассеянно спрашивает Матвей. Он почти дописал патч, осталось только… Как не вовремя! — Ну теперь уж говори, раз отвлек!

— Ну, в общем, наш Славик, по ходу, своего добился.

— СлавСергеич, который «всю контору на плечах держит»? — не удержался от иронии Виктор.

— Вот именно. Теперь так не скажи только, — понизил голос Вася.

— Почему?

— А назначили его, — с расстановкой поясняет Вася, — начальником отдела контроля внешних операций.

— Да ладно тебе! — не поверил Матвей. — Быть такого не может. Кто угодно, только не он!

— Зуб даю! — кипятится Вася. — Что я, просто так трепать буду? Инга Альгисовна зря не скажет!

— Ну вот тебе и хаханьки! — подытожил Матвей.

* * *

— То есть там больше ничего нет? — разочарованно протянула Вика. — Совсем? Пустота и тишина? И все?

— Ну как? Не все, там еще обитает моя душа, — Торик был сама скромность.

В воскресенье они наконец снова собрались полным составом. Сидели рядышком, за тем же столом, уплетали Викины знаменитые фирменные блинчики с вареньем из фейхоа (Инга принесла — ой, только не спрашивайте, какое это варенье!), прихлебывали чай с рижским бальзамом (его принес Стручок, и где он его берет?) и рассуждали о космическом. Торик и Зоя рассказывали друзьям о первом успешном выходе за границы пространства души. Но главное, ради чего они затеяли эту встречу, хотелось решить, куда и как им двигаться дальше.

— А мне знаешь чиво интересно, Толян? — в голосе Инги прорезались игривые нотки. — Она у тебя одна такая уникальная? Или где-нибудь в этом странном космосе есть и другие души? Ой, чтой-то я сильно сомневаюсь, что в цельной да во Вселенной ты у нас — единственный обитатель, уж прости мне мою бескрайнюю крамольность.

— Прощаю, — подключился Стручок. — Наверняка и другие души обитают там же. И можно попробовать до них добраться. Только я вот что думаю. Если с Земли в произвольной точке посмотреть строго в зенит, там совсем не обязательно прямо по курсу окажется крупная звезда.

— Это ты к чему? — Зоя машинально отвела непослушную прядь, чтобы та не попала в чай.

— Вы составили карту. Нанесли границы. Молодцы. Теперь, чтобы начать поиск, надо, как говорят военные, провести радиальную разведку. Взять центр этой местности, поставить там точку. И от нее прочертить радиусы под разными углами. Для начала пройтись через каждые тридцать градусов, по часовой.

Зоя поморщилась:

— Нет, здесь так не получится. Так можно рассуждать на плоскости, а у нас даже проекция — трехмерная, а исходные данные я сводила из семимерного пространства, так что… — она развела руками.

— Но были же причины, почему ты выбрала именно такое направление «верха» для своей диаграммы? Это неслучайно? — не сдавался Стручок.

Все с интересом ждали ответа.

— Неслучайно. Торик мне в самом начале сгрузил данные, я их прогоняла на коррелограммах. И это заняло много времени. Представляете, сколько там возможных комбинаций? Четыре дня расчет шел. Потом подбирала значимые оси по максимуму релевантности. И в итоге получилась поверхность, такая вся игольчатая, как ежик, вернее, след от ежика.

— След? — переспросила Инга. — В смысле, дорожка, по которой ежик прошел?

— Нет-нет, отпечаток, но не такой. Реверсивный.

— Я поняла, кажется, — Вика редко вмешивалась в разговор, но тут решилась. — Это как будто мы сидим на пляже, берем ежика…

— На пляже? Ежика? — не удержался от ехидства Торик.

— Ну «как будто» же! Берем этого ежика, запихиваем его иголками в песок и потом вытаскиваем. А дырка от ежика осталась, так? — она вопросительно посмотрела на Зою. Та кивнула:

— Да, примерно. Только песок бы осыпался, а вот если в мокрую глину…

— Ну вы и живодеры! — фальшиво возмутился Торик. — Живого ежика…

— Да ну тебя! — отмахнулась Вика. — Это же абстракции. Чистая математика.

— Угомонитесь, шутники! — кажется, у Инги лопнуло терпение. — И что дальше?

— Пришлось вывернуть оси обратно, направив вертикаль в противоположную сторону. То есть верх сделать низом и наоборот. А потом еще я данные сгладила, чтобы получился осмысленный рельеф. А не «ежик», — она сделала Торику большие глаза и улыбнулась. — Так что куда направить условную вертикаль, сомнений у меня не было. Другое дело — как относительно нее повернуть две горизонтальные оси…

— Оси? Ну вот вам и ответ! — Стручок сиял. — Пусть центром будет просто точка начала координат. Берем горизонтальную ось — любую, поскольку координаты полярные — откладываем от нее углы с шагом тридцать градусов, и все! Исследуете переходы через границы в каждой точке пересечения этих лучей с границей пространства души.

— Одиннадцать погружений, — пробормотала Зоя. — Поскольку одно у нас уже есть. Допустим. Но с чего ты решил, что мы увидим на одном из этих лучей что-то новое?

— Новое? Ну… — Стручок смущенно хихикнул. — Во-первых, почему бы и нет? А во-вторых, надо же с чего-то начинать?

— Ну… тоже план, — заметил Торик. — По крайней мере, это конкретные шаги.

— Да, довольно изъящично у вас получилось, — улыбнулась Инга.

— Это может ни к чему и не привести. Хотя… узнаем, изотропно ли внешнее пространство.

— Это вы о чем, умные умники? — вмешалась Инга.

— Наше пространство изотропно, — пояснила Зоя, обводя руками комнату. — Куда ни пойди, свойства везде одинаковы. Вот пространство души — анизотропно, это мы уже знаем: скорость передвижения сильно отличается в зависимости от того, куда движешься. А на границах и в этом условном космосе — кто знает. Вполне может оказаться, что граница в разных точках будет иметь разную толщину.

— Разную? Толщину? Да, запросто! — уверенно заявил Стручок. — Я скажу, что граница реальной России тоже имеет очень разную толщину. Где-то совсем формальна, а где-то и мышь не проползет.

— Да-да, — рассеянно пробормотала Зоя, но мысли ее витали где-то очень далеко от забот российских пограничников. Похоже, она снова что-то просчитывала в уме.

Торик помолчал, машинально дожевывая блинчик. Потом задумчиво произнес:

— Хорошо, в космосе есть и другие души. Вопрос — насколько далеко? Если там те же пропорции, что и с настоящими звездами, то и сотни жизней не хватит, чтобы до них долететь.

— Все может быть, — безучастно кивнула Зоя.

— А я так не думаю, — вдруг заметила Инга. — И знаете почему?

Она сделала эффектную паузу, и теперь все внимательно смотрели на нее.

— Если бы души водились так далеко друг от друга, у людей никогда бы не возникли сказки и поверья о родстве душ, о встрече с родственной душой, о переселении душ.

Торик уже поднял руку, чтобы отмахнуться от столь несерьезного аргумента, но Инга сделала протестующий жест:

— Я знаю, что ты не веришь во все эти бредни. Но как минимум дыма без огня не бывает. На чем-то это основано, правда? Не зря люди тысячи лет это обсуждают.

Неожиданно ее поддержал Стручок:

— Знаешь, Торик, мы не в том положении, чтобы просто отмахиваться от таких вещей. Год назад я бы ни за что не поверил, что можно разъезжать по стране своей души. Всего месяц назад не подозревал, что можно еще при жизни, — он поднял вверх палец, — покинуть ее пределы.

— Ладно, уговорили, — улыбнулся Торик. — Мне и самому хочется в это верить.

— А мне — проверить, — добавила Зоя. — Вот только… Меня смущает, что мы можем вторгнуться в очень личное пространство другого человека. Это как-то… неправильно.

— Почему? — удивилась Вика. — Интересно же.

— А ты представь, что к тебе в голову кто-то забрался.

— Да бросьте вы, — примирительно заявил Стручок. — Не переживайте раньше времени. Мы даже не знаем, получится что-нибудь или нет. Появятся новые данные — тогда и решим, как быть.

— Там определенно что-то обитает, — задумчиво заметил Торик. — Что-то или кто-то.

— Почему? — заинтересовалась Зоя.

— Не знаю. Очень смутное ощущение. Я никого там не видел, со мной никто не говорил. Разумеется, никаких надписей или знаков. Но когда летишь в этом космосе, к тебе приходят мысли… как будто ниоткуда. Но ты чувствуешь, что они не твои, а словно внешние.

— Какие мысли? — спросил Стручок.

— В тебе возникает понимание каких-то новых вещей, относящихся к этому запредельному пространству. Проявляется постепенно, как фотография в ванночке с раствором.

— Например? — не отставал Стручок.

— Где можно узнать, что тот «космос», по которому я путешествую, называется Море Хаоса? А условное «небо» над ним — это Хаос влияний?

— Ну и кто, по-твоему, тебе может навевать эти новые сведения? — нахмурилась Инга.

— Понятия не имею, — честно признался Торик.

— А мне не рассказал про хаос! — чуть ревниво отметила Зоя.

— Там столько всего, сразу не упомнишь, — Торик виновато развел руками.

— Очинно интересно все это, — подытожила Инга, — но мне, пожалуй, пора.

— Так что мы в итоге решили? — встрепенулась Зоя.

— Как что? — удивился Стручок. — В космос вышли, теперь — вперед, к звездам!

— А мне нравится, как это звучит! — довольно улыбнулся Торик. — «К звездам!»