Полет в глубину

Глава 28. Возврата нет

Судорожный вздох. Непослушные пальцы. Сорвать шлем. Сетка, черт, где там эти крючки? Олег сидит совсем рядом и смотрит тревожно, пристально вглядываясь в ее лицо. Как же хорошо. Живой человек! Настоящий! Не призрак, не фантом! Родной мир! Я вернулась! Неловко пытаюсь подняться с дивана. Ноги тоже толком не слушаются. Сколько же я спала? Сколько?! Почти четыре часа?

Олег инстинктивно протягивает руку, чтобы мне помочь. Потом вспоминает обещание и резко отдергивает ее. Господи, какая глупость. Он живой, реальный! Неожиданно для самой себя я привстаю, тянусь к нему и крепко, изо всех сил, обнимаю. Понятное дело, носом утыкаюсь ему в грудь, а мне все равно. Глаза закрыты, я почти ничего не вижу. Но чувствую, как его мышцы закаменели в попытке осторожно выбраться. Ему почти удается. Я приоткрываю глаза…

Зря. Комната кружится, несется все быстрее. Внезапно меня настигает острый приступ тошноты. И все, как нарочно, летит прямо на его стильный галстук. И вокруг. Ох, как неудобно-то, и зачем я только ела? Впрочем, судя по отвратительному вкусу на языке, это уже не еда. Горечь разочарования и голодная едкость вмиг напомнили, как в детстве мне бывало плохо, когда слишком долго каталась на карусели.

— Прости, я… — лепечу невпопад. — Я сейчас.

— Садись, — бесконечно терпеливо говорит Олег. — Просто посиди, все нормально, всякое бывает. Я на минутку.

Он уходит, а меня захлестывает острое ощущение стыда. Ну что со мной такое? Нервный срыв? Осторожно встаю и по стеночке бреду на кухню умыться. А ванная-то занята. На полдороге неожиданно для себя теряю равновесие и едва успеваю со стоном неловко сползти по стене на пол, чтобы не упасть. Тут же появляется Олег, уже без галстука, рубашка мокрая.

— Можно? — он протягивает ко мне руку, хочет помочь встать.

— Можно, — соглашаюсь я.

Все мои хитрые заморочки внезапно куда-то делись. Или это я только ему научилась доверять? Олег говорит со мной как с маленьким ребенком:

— Вот так, молодец, сейчас мы дойдем до умывальника. Не спеши, все хорошо.

Господи, как же стыдно… Надо взять себя в руки. Но вместо этого я снова пошатываюсь. Он придерживает меня уже крепче, почти обнимает. А мне все равно. Надо же! Все прошло? Вот так просто?

— На, попей водички. И давай умоемся. Помочь тебе?

— Спасибо. Держи чашку. Попробую сама. Но ты не уходи пока.

— Я побуду здесь. Если захочешь переодеться, у Вики, наверное, что-нибудь найдем.

— Да ничего, высохну. Мы ведь еще посидим?

— Да, конечно. Ты мне что-нибудь расскажешь? Нашла его? Или нет?

— Нашла, но…

Ох, меня опять стошнило, но теперь хотя бы в раковину.

— Ладно. Нам теперь спешить некуда. Умывайся пока. Я рядом. Чаю поставлю. При сотрясении мозга, да и при отравлении тоже хорошо помогает крепкий черный чай.

Отвечать мне некогда. Я умываюсь, стараюсь хоть немного привести себя в порядок. Оставаясь в рамках приличий. Хотя какие тут, к черту, приличия? Я пытаюсь снять блузку через голову, но руки меня еще плохо слушаются, и в итоге я застываю — спеленутая, полуголая, в нелепой позе. От бессилия и полного идиотизма ситуации я начинаю тихо скулить. Олег как-то неопределенно крякает, помогает мне распутаться, краснеет и стремительно выходит.

Минуту спустя он вновь появляется, честно стараясь не смотреть на меня. Протягивает большое банное полотенце и Викину блузку — розовенькую, с оборками. Она мне велика, и не на один размер, но я благодарю его, вытираюсь и пытаюсь застегнуть дюжину фигурных пуговичек. Пальцы предательски дрожат и никак не попадают куда надо. Меня обволакивает облако чужих духов. Боже, она что, целый флакон на себя вылила? Не все пуговички удалось застегнуть, ну да ладно. Оправляю это нечто, быстренько прополаскиваю свою блузку и иду в ванную, вроде бы там должны быть веревки. А мир продолжает качаться и кружиться. Беспомощно вскрикиваю и хватаюсь рукой за воздух.

Олег тут же подскакивает, молча забирает блузку и сам идет в ванную. Ну и хорошо. Тогда я просто посижу.

— Чай будешь? — спрашивает он, возвращаясь. И я с удивлением понимаю, что снова хочу есть.

— Буду.

* * *

Дверной звонок прозвучал так резко и неожиданно, что они оба вздрогнули.

— Не вставай, сиди пока, я открою, — Стручок направился к двери.

— Ладно.

— А вот и я. Ну, как вы тут? Получилось что-нибудь? А где Зоя? А ты чего такой бледный? — Вика сыпала вопросами без остановки. Она волновалась и при этом, как обычно, делалась болтливой. — А мне открытый урок зачли! А Маринке не зачли, сказали еще готовиться. А Евгения Владимировна… Ой, а ты чего в моей блузке сидишь? И тоже бледная такая? У вас что-то… Он к тебе приставал? Обидел тебя, Зой?

— Я… Нет-нет, все хорошо, он молодец. Все нормально у нас. Я просто…

Вика еще раз внимательно их оглядела:

— Он тебя раздел, что ли? Ничего не понимаю.

— Нет, все наоборот. Я испачкала свою блузку, и он мне принес эту.

— Вон оно что. Эх мужики-мужики! Олег, а ты не мог взять мою не самую парадную?

— Да я…

— Вика, не волнуйся, я постираю, выглажу и тебе отдам. Я просто…

— Да ладно тебе, Зой, я и сама постираю! Ты что! Рассказывай лучше. Получилось?

— Нет.

— Да, — ответы Стручка и Зои прозвучали одновременно.

— В смысле? — теперь синхронно поинтересовались Вика и Стручок.

Зоя невольно усмехнулась и вдруг горько всхлипнула — и сама не ожидала. Вот ведь парадокс: усталая, грязная, униженная дурацкой ситуацией, она вдруг почувствовала себя почти счастливой! Неужели ее застарелый враг, с которым она почти уже смирилась, отступил? Может, теперь нормальная жизнь восстановится? Ей очень хотелось бы в это верить, но пока она боялась обмануться. Надо будет все тщательно проверить. Она постаралась взять себя в руки и смахнула слезы.

— Ей плохо было, — пояснил Стручок размеренно, как преподаватель. — Слишком тяжело прошло погружение. До сих пор никак не может в себя прийти. Вот, чаем отпаиваю.

— Ой, а я как раз пирожков купила, будете? У нас в буфете вкусные делают. Сейчас принесу. Поедим, и ты все расскажешь. Он хоть там? Живой?

Она замерла на пороге кухни, ожидая ответа. Зоя кивнула:

— Да, я нашла его. Он живой.

— Фух, — с облегчением выдохнул Стручок.

— Но он не вернется.

— Как?

— Почему? — Стручок и Вика снова соревновались в синхронности.

— Он так решил. Сам. И я не смогла его переубедить. Простите. Не получилось.

— И что теперь? — голос Вики дрогнул.

— Я не знаю. На обратном пути на меня напал Темный Кружень.

— Кто?!

— Не знаю. Какое-то существо? Вещество? Явление? Пару раз укусил меня. Я уж думала, сожрет меня или я там с ума сойду. А сегодня еще все так медленно было.

— Кстати, да, я тоже заметил, правда, не сразу. Получается, скорость перемещения сама может падать, без моего участия. Я как увидел, сразу добавил, а ей хоть бы хны — ты застряла там и висишь где-то посередине. Но смотрю — головой мотаешь. Там один разъем перекосило. Мне показалось, сейчас выскочит, я его чуть покрепче вставил, но тебя не касался!

Он с опаской взглянул на нее, но Зоя лишь слабо улыбнулась в ответ.

— Потом еще скорости добавил, и тогда все вроде поехало. А затем, когда ты уже приближалась к точке выхода, убавил.

— А после входа в душу — забыл?

— Точно! Совсем забыл, прости… Ты такая бледная лежала, пот струится по лицу, дышишь тяжело. У меня билась только одна мысль — поскорее тебя вернуть.

— Спасибо тебе, Олег. Только прошу: не забывай больше, так можно с ума сойти. Это как на гоночной машине по людным улицам гонять, для этого нужны нервы гонщика. Или пилота.

— Досталось тебе, — посочувствовала Вика.

— Да. Но главное — все напрасно. Он совсем не хочет возвращаться. Я ему сообщила, что тело его в коме уже много дней, что он в больнице, на внутривенном питании, ну, в общем, все рассказала.

Вика набрала воздуха, чтобы что-то спросить, но Зоя ее опередила:

— Да-да, я передала, что тебе очень его не хватает. Как и всем нам. А он…

* * *

И снова позвонили в дверь. Теперь открыла Вика.

— О, вся честная компания в сборе! — Инга улыбалась, но взгляд ее был невеселым, а тон — требовательным. — Скажите главное: получилось? Нашли?

— Нашли. Но возвращаться он не хочет, — резюмировал Стручок.

— Даже так? А вот это очинно жаль. Мне звонили из больницы. Там все… не очень хорошо. Состояние пока стабилизировали, но вообще ему с каждым днем становится немного хуже. И они не могут дать четкий прогноз, сколько он так еще продержится.

— Простите, — Зоя накрыла лицо руками, и теперь голос ее был еле слышен. — Я не смогла.

Инга решила дипломатично сменить тему:

— Какая на тебе сегодня блузка… э… интересная. Я даже не думала, что ты такие носишь.

— Это не моя.

Инга недоуменно приподняла брови, но никаких комментариев не последовало. Тогда она прочистила горло и осторожно осведомилась:

— Ребяты, у вас тут все нормально? Что-то новое случилось, о чем я должна знать?

— Меня чуть не съели, — спокойно ответила Зоя.

— Этот, что ли? Обещал ведь, а, Олежек? Как же так?

— Да нет-нет. Там, в космосе. Существо. Или… я не знаю. А потом еще и вылечили. Кажется. А он меня спасал, — в голосе ее звучала искренняя признательность.

Зоя потянулась через стол, нашла руку Стручка и благодарно погладила ее. Брови Инги и Вики поползли вверх. Дамы многозначительно переглянулись. Затем Инга пододвинулась поближе к Зое и мягко произнесла:

— Я скажу так: не знаю, как там, в мировых эфирах, но здесь у вас точно что-то произошло. Рассказывайте. Я хочу знать все. Если надо, Вику можем пока отправить. За молоком. Оно нам не нужно, но пусть, что ли, сходит? Да?

— Че это! — по-детски возмутилась Вика. — Я, между прочим, давно уже взрослая. И когда мне говорят…

Стручок перебил ее, недослушав:

— Я сам не знаю. Она сегодня очень изменилась после возвращения. Я бы сказал, радикально.

— Зоя, что скажешь? Ты опять побледнела.

Пару минут все молчали. Потом Зоя медленно ответила:

— Просто я… очень рада, что вернулась. Что снова в привычном мире людей. Там очень одиноко и неуютно. Бездушный космос, он… совершенно не предназначен для людей. Там живут невозможные сущности, не похожие ни на что. А нам там не место. Я каждый раз обещаю себе, что больше туда не полезу, но все равно вынуждена идти. И я так устала. Кажется, мне нужно прилечь. Голова кружится.

— Да-да, иди приляг, я сама все тут приберу, — суетливо встала Вика и невзначай коснулась Зоиного плеча жестом утешения. Зоя не возражала, не отпрыгнула, как она обычно делала, не съежилась.

— Конечно, отдыхай, — мягко добавила Инга. — А эту седую прядку мы с тобой закрасим. У меня есть на примете одна обалденная парикмахерша. Будешь у нас как новенькая.

— Прядку?